Shattered Ice

      Она не ревновала.       Эти слова Пеппер повторяла как мантру, стараясь оставаться в ясном рассудке и сдержать слезы, угрожавшие нарушить ее хладнокровие.       Не ревновала.       Если бы речь шла о ком-то другом, она бы почувствовала удар в самое сердце, ощутила, как боль вспорола шрам, оставленный ушедшей любовью, ведь, в конце концов, Пеппер тоже была человеком. И даже ей не всегда удавалось держать под контролем эмоции, пускай умом понимала, что это необходимо. Но ей бы не пришлось испытать такое отчаяние. Казалось, под ногами разверзлась огромная пропасть, как только девушка поняла, что человек, получивший привязанность Тони — враг и беспощадный убийца.       Уверенность в этом росла с каждым словом, с каждой абсурдной попыткой друга защитить монстра, который едва не сравнял Нью-Йорк с землей. Последним доказательством безрадостных подозрении стал момент, показанный Джарвисом. То, что происходило в спальне, было гораздо безумнее, чем попытка Локи убить себя, она почувствовала себя лишней, гнусным шпионом, случайно заставшим сцену интимной близости, которой в принципе не должно было быть.       То, как Тони прикоснулся к асовой щеке, окончательно ее подкосило. В этом жесте Пеппер увидела больше, чем сам Старк или даже Брюс могли бы понять. Тони никогда не касался кого-то столь осторожно, с таким уязвимым взглядом, если не было никаких чувств.       Теперь Тони отправился отдыхать после напряженной ночи и не менее тяжелого утра, и Пеппер не хватило мужества спросить, в какой именно спальне он собирался остаться. Наверное, ей следовало поступить так же, но девушка не могла вернуться в одиночество собственной комнаты, по крайней мере до тех пор, пока боль продолжала грызть душу. Наверное, Брюс ощущал то же самое, или, может, просто не хотел бросать ее один на один с собой, поэтому задержался на кухне.       Пеппер пыталась расслабиться, однако все тело дрожало от необходимости хоть какой-то поддержки, опоры, способной послужить надежным якорем в мире, перевернувшемся с ног на голову в одночасье. Сначала похищение Тони и долгие дни сомнений и страха, в которые Пеппер старалась справляться с ролью непоколебимой защиты Старк Индастриз, давая отпор правительству и даже Фьюри; затем спасение друга, которого она никогда не переставала любить, и его превращение в блеклую тень себя прошлого. А теперь еще это.       Локи.       Она прикусила губу. Нельзя расклеиваться, когда рядом находится кто-то еще. Она подняла голову, встретившись взглядом с Брюсом, желая отыскать в нем уверенность и дружескую поддержку, которая, возможно, помогла бы ей восстановить над собой контроль.       — Что нам теперь делать?       Брюс взялся за дужку очков, намереваясь их снять, как делал по привычке всегда, собираясь завести разговор о чем-то малоприятном. Но замер на полпути, не сводя с Пеппер заботливый взгляд.       — Я не знаю, — вздохнул он, опустив руку. — Думаю, пока Локи не представляет серьезной угрозы. Что же касается остальных, наверное, мы должны вместе решить его судьбу в Башне.       — Ты же все видел, — Пеппер не сумела сдержаться, будто высказать в слух свою жуткую догадку могло облегчить ее жгучую горечь. — И прекрасно его слышал. Как Тони говорит о нем, как он на него смотрит.       Он смотрит на Локи так, как смотрел на меня.       Она нервно сглотнула, борясь с подступившими слезами. Вместо этого Пеппер сосредоточилась на лице Брюса, теплом и обеспокоенном, всегда таком добром, даже в периоды тотального истощения и опасного напряжения.       — Пеппер, он провел с Локи много недель.       — Как считаешь, он может им как-то манипулировать? — спросила девушка, как будто стараясь успокоить себя обнадеживающей ложью. Проблема в том, что она не верила произнесенным словам, не после того, что Тони им обоим сказал.       — Не знаю… — начал Брюс, затем отвел взгляд. — В каком-то роде, он наверняка это делал, но вряд ли Тони стал жертвой заклинания или психологической травмы, спровоцированной долгосрочным заключением, — он прочистил горло, смотря то на стену, то на барную стойку, то на стол, пока, наконец, вновь не остановился на Пеппер.       — В его предложении есть логика. Локи может быть отличным дополнением к команде. Вряд ли ребята проникнутся к нему доверием, но иметь на своей стороне инопланетного бога с магическими способностями действительно удобно.       — Не в этом проблема.       Даже если это был простой флирт или банальное физическое влечение, поскольку для Тони в порядке вещей спать с новыми женщинами или парнями каждую ночь, не испытывая при этом ничего большего, чем мимолетный интерес, улетучивающийся буквально через пару часов.       — Понимаю, — Брюс потер уставшие глаза.       Тишина встала между ними стеной, атмосфера казалась чересчур мрачной, особенно с теми мыслями, что роились у Пеппер в мозгу.       — Мы должны убедить Тони рассказать остальным, — пробормотала она, поняв, что Брюс не собирается продолжать разговор. Если сообщить Мстителям в тайне от Тони, то, раскрыв обман, он лишь больше замкнется в себе и окончательно дистанцируется от нее, от всех них. Пеппер никогда бы этого не желала.       — Ты права. Чем дольше мы ждем, тем хуже. Как только Тони проснется, мы немедленно это обсудим       Пеппер кивнула.       — Может, нам тоже стоит немного отдохнуть, — предложила она.       Девушка заметила, как рука Брюса потянулась к ней, и на миг почти ощутила его прикосновение на своем плече, обнадеживающее, знакомое тепло; но затем доктор отдернул руку, даже не коснувшись ее.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил он вместо этого.       Пеппер слабо улыбнулась.       — Я больше не люблю Тони.       Удивление, наполнившее глаза Брюса было очевидно, даже через очки.       — Нет… Я имею в виду… Это не совсем то, о чем я спрашивал.       Лицо Пеппер смягчилось, улыбка стала менее напряженной и более открытой, несмотря на то, что девушка изо всех сил старалась скрыть печаль, игнорируя привкус горечи во рту.       — Но он всегда будет мне дорог, — ее губы дрогнули, затем поджались, стерев всякую радость с ее лица. — Не могу смотреть, как он изводится и подвергает себя опасности.       — Я понимаю.       Они оба опустили глаза, тишина снова заполнила комнату. Возникла неловкость, никак не связанная с Тони. Как будто единственный поцелуй с внезапным напором снова вторгся в их мысли. Пеппер могла прочесть это во взгляде Брюса.       Могла найти утешение и защиту в его объятиях, позволить себе позабыть все заботы и насладиться простым человеческим теплом, привязанностью, в которой так сильно нуждалась. Но это несправедливо. Ни по отношению к ней, ни к Брюсу.       Он не должен служить доступным средством отвлечения от проблем.       Пеппер всегда относилась к нему как к другу, Мстителю, к которому была ближе всего, которого чувствовала больше всех, исключая Тони; тогда любовь к доктору, пришедшему в чужую жизнь и словно извиняющемуся просто за свое присутствие там, превратилась в нечто более глубокое, и теперь новому чувству было трудно дать четкое определение. Она поняла это, когда Щ.И.Т. незаконно накачивали Брюса странными препаратами, и позже, когда увидела его таким уязвимым. И все вместе это стало слишком сильным ударом.       Она старалась не думать о том, как приятно было бы оказаться в объятиях друг друга, которые, возможно, могли перетечь в совместно проведенную ночь. Она бы ни за что не позволила страху и мучениям спровоцировать подобное решение.       — Как ты? — спросила Пеппер, пытаясь улыбнуться. — После всего случившегося тебя следует наградить медалью за хладнокровие. Ты единственный из нас троих сумел сохранить над собой контроль.       — Думаю, другой парень удивился этому не меньше меня, — Брюс неловко улыбнулся. — Хотя сейчас я бы с удовольствием вздремнул пару часиков.       — Мне кажется, мы это заслужили.       Последовал очередной миг оглушительной тишины.       — Отдохни, Пеппер.       Она только развернулась, чтобы покинуть кухню, как ее рука непроизвольно ухватила его за запястье.       — Брюс… — Пеппер чувствовала под пальцами дрожь, и все же доктор не вырвался из ее хватки. Хотелось углубить столь невинный контакт, но она быстро отогнала этот соблазн, поджав губы и выпустив его руку. — Ты же знаешь, что разговор с Мстителями будет нелегкий, да? О присутствии Локи в башне.       — Я знаю. Мы должны найти способ сообщить им как можно мягче.       С Тором проблем не возникнет, более того, он придет в восторг — в этом Пеппер не сомневалась. Стив выслушает, прежде чем решиться на необдуманный шаг, дав им возможность убедить себя в полезности альянса с бывшим врагом. Что насчет Наташи, она представляла собой загадку, которую разгадать не под силу даже шпионам, работавшим с ней рука об руку. Но больше всех волновала реакция Клинта, чья ненависть к Локи способна вновь сделать команду пешкой в руках у Щ.И.Т.а.       Пеппер прикусила щеку, борясь с мрачными сомнениями.       — Что мы можем сделать?       Она обязана знать ответ, она, правая рука Тони, генеральный директор Старк Индастриз и женщина, которая решала любые проблемы, встающие на пути лучшего друга; но боль, мучившая сердце и усилившаяся после показанного Джарвисом видео, лишило ее последнего запаса энергии.       Она встретилась с Брюсом взглядом. Его глаза оставались ясными, несмотря на усталость и нервно поджатые губы. В них не было ни намека на ту сокрушительную ярость, что жила внутри его тела. Только решимость, подарившая ей неожиданное облегчение.       — Сперва необходимо понять намерения Локи. А потом сделать что возможно для защиты Тони.

***

      Рядом с ним кто-то был.       Чужое тепло, знакомый запах, не ассоциирующийся ни с угрозой, ни с возможной опасностью. С трудом отогнав завесу слабости, он открыл глаза и даже не удивился, узнав рядом с собой расплывчатую фигуру своего смертного. Старк был закутан в несколько слоев одежды и одеял, и это служило самым ясным доказательством того, что монстр, живущий у него под кожей, все еще открыт окружающим; но Старк был там, рядом с ним, мирно спал, тихонько похрапывая.       Локи моргнул, сделав глубокий вдох, который вновь пробудил в легких болезненную агонию, не отступавшую даже во время сна. Однако теперь она ощутимо ослабла. Стала почти терпимой. Энергия артефакта, пульсирующего в ладони, ползла вверх по руке, облегчая асу страдания и давая возможность нормально дышать. Сумев сосредоточиться на окружающей обстановке, бог узнал это место.       Он в безопасности, в мидгардской Башне, где проводил больше времени, чем хотел бы признать. Сначала шпионя за бывшими врагами, планировавшими столкнуться с непобедимым противником, а затем занимаясь сексом со смертным, который регулярно трахал ему мозг.       Старк лежал рядом.       Они спали в одной постели.       Это случилось далеко не впервые. Яркая вспышка воспоминаний будто ослепила его: Старк, спящий на полу, звон цепей, запах животного страха, внезапные пробуждения от ночных кошмаров. Но все это было раньше, когда смертный упрямо молчал, был просто сломанной куклой, смерть которой не могла принести асу и толики удовольствия. Затем что-то переменилось в его смертном и в нем самом. Он вспомнил, как впервые проснулся, почувствовав тепло в нескольких дюймах от своего тела, как в первый раз они разделили постель, словно это помогло отогнать тени прошлого, скрытые во мраке ночи; затем последовала новая совместная ночь, потом еще и еще, пока просыпаться рядом со смертным не вошло в привычку.       Локи отвел взгляд, больше не глядя на грязные волосы Старка и мирные черты его спокойного лица.       Нечто по-прежнему выжигало его изнутри, глубже и интенсивнее, чем любые пытки Таноса. Наверное, осознание того, что Старк был ему важен, как никто и ничто с того рокового дня, когда бог обнаружил монстра в собственном теле; как никто, кроме Фригги.       Он потянулся рукой к его горлу, не скрытому воротом смешного свитера, надетого на его смертном. Пытаясь игнорировать синеву, покрывшую кожу, Локи внимательно осмотрел лицо человека, заметив усталость и спокойствие в его чертах, пускай Старк и спал рядом с ним, монстром.       Просто убить, сжать пальцы, и слабость, окутавшая его тело, исчезнет навсегда. С этим действием ас лишится частички себя, но вместе с тем, станет сильнее.       Старк о нем позаботился, пытался помочь, смотрел на него взглядом, полным не ужаса, но волнения.       Пальцы дрожали, боль, мучившая обожженные легкие, казалась ничем в сравнении с внутренней борьбой, терзающей его душу.       — Прошу вас остановиться, иначе я буду вынужден предупредить доктора Беннера и мисс Поттс.       Локи напрягся, не отнимая руки, но и не делая последнего жеста, столь заманчивого и мучительно тяжкого одновременно. Ему не пришлось смотреть по сторонам, чтобы понять, кто говорит.       — Ты — творение Старка.       — Меня зовут Джарвис, я — искусственный интеллект, управляющий Башней и стоящий на страже благополучия мистера Старка.       Последние слова были сказаны с явным предупреждением. Локи снова лег на спину, обнаружив, что чувствует раздражающий намек на облегчение, родившийся где-то в поврежденной груди.       — Благодарю за понимание, — голос творения смертного теперь звучал менее враждебно. — Как я могу к вам обращаться?       — Старк не назвал мое имя?       — Конечно, мне известны ваше имя и ваша личность. Но мистер Старк предложил использовать эпитет «северный олень», и я полагаю, что это не слишком благоразумно.       Всегда высокомерен, хоть смертен.       — Можешь звать меня Локи.       — Как пожелаете.       В тишине, наступившей после ответа, Локи принялся проверять возможности тела. Запас магии оставался чрезвычайно мал, потому как бог все еще не излечился достаточно, чтобы накапливать энергию. Ему с трудом давалось даже использование осколка Тессеракта, что лишний раз красноречиво доказывало его жалкую немощность. И все же, легкие медленно регенерировали, сознание больше не собиралось его покидать, а смерть с каждой минутой отступала все дальше. Немного отдыха и еды, и бог смог бы окончательно восстановить форму через несколько дней.       Но сначала…       Он сжал осколок, спасший ему жизнь, и сосредоточился на желании очистить свой облик от этой неприемлемой синевы.       — Должен предупредить, что при первых признаках проявления враждебности мне придется позвать доктора Беннера, а в случае саморазрушительного поведения — разбудить мистера Старка, — бестелесный голос умолк, словно принадлежал живому существу. — Я бы предпочел этого избежать. За последние несколько дней он проспал непозволительно мало часов.       — У меня нет намерений нападать на кого-либо. Пока что, — он бы удивился, если б почувствовал стыд за свою внешность перед слугой, не имевшим ни плоти, ни крови. — Но я не останусь в этом теле.       Воззвав к энергии осколка в руке, Локи сконцентрировался на том, чтобы восстановить ложь, под сенью которой жил на протяжении многих веков. Его скрутило от приложенных усилий, агония адским пламенем охватила нервы, тонкая струйка крови проложила дорожку от края рта до подбородка. Впрочем, это было ничто в сравнении с тем, что асу пришлось перенести. И когда он уже собираясь сдаться, бог вдруг почувствовал, как холод понемногу стал отступать, и иллюзия асовой внешности дюйм за дюймом покрывала синюю кожу. Сжав осколок Тессеракта до хруста, он терпеливо ждал, желая быть уверенным в том, что даже крошечный след синевы остался стерт магическим заклинанием, и только после этого ослабил хватку.       Когда он снова открыл глаза, дыхание почти вернулось в нормальный ритм, монстр вновь скрылся в глубинах.       Он расслабился, когда смертный вдруг потянулся к нему, бормоча что-то нечленораздельное, а потом тоже открыл глаза. И в них Локи увидел смесь удивления и смятения, затем ее сменили эмоции настолько глубокие, что поразили бога в самое сердце.       Старк, должно быть, вспомнил, что здесь случилось, потому как на его губах заиграла улыбка.       — Утречко доброе, северный олень. Закончил со своими суицидальными играми? — его взгляд изучил аса с головы до груди, затем смертный нахмурился. — Похоже, что нет. Ты меня вообще слушал? Принять себя, понять, что не внешность делает людей монстрами, не доверять расистам, вырастившим тебя в хреновом убеждении, что ценность человека делает его раса? Я открыл тебе свое сердце, но ты же все равно находишь меня привлекательным, даже с этой частью моего тела.       Почему-то Локи беспокоило то, что Старк сравнивал себя с ним.       — Ты не монстр от природы.       — «Продавец смерти» звучит лучше? Просто никто не заставил меня по-настоящему в это поверить. Никто из близких.       Локи прищурился, ярость, смешанная с желчью застряли в горле, приглушая вкус крови.       — Ты не понимаешь.       Старк не знал, каково это — быть частью самых ненавистных существ во всех Девяти мирах, не знал, что почувствовал бог, увидев синь на своих руках, обратившись к человеку, которого считал отцом, в поисках утешения, но получив лишь осуждение.       — Ну, раз не понимаю, значит, у тебя тем более не должно возникать проблем с тем, чтобы показать мне свою сущность, так? — Локи не сумел быстро подобрать достаточно резкий ответ, и раздражающе тяжелый взгляд Старка стал еще более мрачным. — Я знаю как минимум то, что люди, которые судят других по внешности, — худшие отбросы общества.       Локи фыркнул, борясь с желанием прислушаться к его слишком утешительным, но ужасно неправильным словам.       — Ты всего лишь смертный.       — А ты — божественная кучка проблем, упрямства и сексуальности, но все равно нравишься мне. Теперь, пожалуйста, лежи спокойно и постарайся не использовать магию, по крайней мере, пока не поправишься, чтобы не пустить крахом наши усилия. Нам удалось сохранить тебе жизнь, будет обидно, если ты все испортишь.       Эта реплика заставила аса на миг забыть свое раздражение.       — Нам?       — Пеппер, Брюсу и мне. Мы все — хорошие люди, которым плевать на цвет твоей кожи.       Женщина и зверь.       Он вспомнил размытые образы этих двух смертных, в то время как боль притупила мысли и чувства.       И Старк… он спас его.       Он привлек друзей, чтобы не позволить ему умереть, и сейчас был здесь, на кровати, рядом. Он спал с ним, вместо того чтобы присоединиться к товарищам, и до сих пор оставался в его компании, как будто бог, а вовсе не они, имел для смертного первостепенную значимость. Это было нечто совсем неожиданное, в особенности после целой жизни, проведенной в тени величия Тора.       Необходимость обладать накрыла Локи с головой.       Борясь с травмами, сковывающими движения, позабыв про боль, он приподнялся на локте, встретив взгляд смертного и его вопросительно поднятую бровь, означавшую невысказанный пока вопрос. В карих глазах читалось явное беспокойство, отчего у Локи все сжалось внутри. Затем, прежде чем позволить Тони говорить, он наклонился, вовлекая его в поцелуй.