***
Шизуне по-прежнему дуется, не смотрит на неё и отстранённо отвечает: «Он на встрече». Сакура поглядывает за её спину: дверь кабинета Хокаге открыта, туда-сюда снуют рабочие, а самого Какаши на месте нет. Придётся отложить разговор, а пока вопрос, почему он рассказал всю правду Пятой, останется неотвеченным. Тсунаде-сама и вправду не обошлась одним столом, в резиденции кипит ремонт. Харуно достаёт из пакета сладости и ставит на стол Шизуне, та демонстративно хмыкает, поправляет волосы и обращается к Тон-тон, хотя слова явно предназначены Сакуре. – Бывает же люди, общаешься с ними годами, а они не удосуживаются рассказать о своей свадьбе. – Мы только помолвлены, – тихо возражает Харуно и осознает, как надвигается огромный ком непонимания и вранья. Тогда, в усадьбе молодого лорда, казалось, что не существует другого решения, что это шутка, которая закончится так же быстро, как и началась, а видя, как реагируют близкие ей люди, начинает понимать, что их фарс повлияет и на них. – Какая разница, – наконец, остывает Шизуне. – Если Хокаге признал тебя своей невестой, всем понятно, не пройдёт и двух или трёх месяцев, вы поженитесь. – Думаешь? Женщина хмурится, не совсем понимая странное поведение Сакуры. – Вы ещё не обсуждали свадьбу? – в глазах напротив жалость. – Я не могу понять, как ваши отношения прошли мимо меня. Он ни с кем не встречался с тех пор, как вступил в должность. Кто бы мог подумать, что он посвятил себя тебе, – Шизуне явно веселится, принимается шуршать в коробочке со сладостями. – Ты же знаешь, как Какаши занят, – отмахивается. – А откуда тебе известно, с кем он встречался? – подозрительно щурит глаза и поддаётся ближе. Шизуне невнятно бормочет, не желая обсуждать личную жизнь начальника. – Тебе лучше обсудить это с ним самим. Я просто его помощница. Мне надо работать, Сакура. И не думай, что одним данго заполучишь прощение, – её словам поддакивает Тон-тон. Харуно вздыхает. Глупо было надеяться, что у него никого не было, и та незнакомка тому подтверждение. Радует лишь то, что у Какаши нет времени искать встреч с женщинами: он занят на работе.Глава 3. Часть 1
1 июля 2018 г. в 18:22
«Терпи», говорит себе Сакура, не спуская глаз с разъярённой матери. Она была права, когда прокручивала в голове примерные слова Мебуки, поэтому слышать недовольства, сказанные от злости и негодования, не так уж и больно. Главное сейчас – молчать и дать матери вдоволь накричаться.
Харуно Мебуки была первая, кто заявился в её квартиру с вопросом «правда ли это?». Сакура не успела открыть дверь, как мать начала кричать, совсем не думая о том, что подумают соседи, и какие слухи могут пойти, а ведь жители Конохи ещё те сплетники. Она лишь кивнула головой, что подействовало на мать так же, как и красная тряпка на быка.
В тот день, когда она с замиранием ждала решения Хокаге, он молчал так долго, что ей с трудом удалось не крикнуть в присутствии молодого лорда: «Помолвлены мы или нет?». Какаши дал ей ответ в ту же секунду, как они покинули усадьбу лорда. Сакура хорошо помнила выражение на лице Окико: решительное и уверенное. Не было необходимости говорить вслух то, что молодой лорд предпримет всё, чтобы Харуно Сакура стала его женщиной. Возможно, это стало последним доводом для Какаши, а может быть он давно это для себя решил.
«С этого дня ты невеста Шестого Хокаге» – Какаши говорил это так, словно это мелкое поручение, словно не он занимает должность Хокаге, но в его глазах читалось, как он сожалеет, что вынуждает её пойти на такой шаг. Сакура думала, что после этой фразы в ней что-то перевернётся, да только всё что она почувствовала – это усталость.
– Каков план? – спросила она его тогда.
– Я сам со всем разберусь.
Сакура не возражала. Эта поездка открыла ей глаза. Какаши изменился. Теперь, когда он говорит, что разберётся с этим сам – значит, он просит не лезть и не беспокоиться. А может быть так было всегда, просто она не замечала.
Чуть позже, когда они встретились в его кабинете обсудить затею с помолвкой, Какаши рассказал, что по возвращении в деревню подозвал к себе Шизуне и дал приказ: «До всех жителей деревни, всех Каге, всех феодалов должен дойти слух, что я и Харуно Сакура помолвлены». Рассказывал он с улыбкой, пытаясь успокоить и развеселить – он всегда так делал в нужные моменты. Легко было представить, как он стоит у окна, ему в спину смотрит Шизуне, сонная и уверенная, что сегодняшний день пройдёт также, как и обычно.
– Жаль я не увидел выражение её лица, – признался Какаши, облокотившись о стол. – Но её крик можно было услышать с первого этажа.
– Похоже, тебя это веселит, – дразнилась Сакура, пытаясь не засмеяться. Отчего-то его близость не волновала, она чувствовала себя с ним комфортно. Заметил ли он, что общее дело и тайна на двоих их сблизили?
– Я был уверен, что она сразу побежит к тебе или Тсунаде, – продолжил он. – Но было похоже, что Шизуне на тебя сильно обиделась за то, что ты ничего ей не рассказала.
– Это потому что первым сказал ей ты, – с укором произнесла Сакура. – В следующий раз давай составим план действий.
– Что поделать, если она моя помощница. Приказ надо было отдать сразу, – он прикинулся дурачком и взъерошил волосы. Сложно было не улыбнуться.
Как только Шизуне принялась выполнять поручение, не прошло и двух дней, как примчала Мебуки. Так она положила начало новому периоду Сакуры – периоду «говорят, что ты и Хокаге-сама…».
– Гонялась сначала за Учихой. Сколько слёз проронила, сколько нервов он тебе вытрепал. А потом вдруг переключилась на своего учителя. Ты ему в сестры годишься. Небось вешалась на Хокаге, бегала за ним, – пока Сакура пребывает в своих воспоминаниях, мать припоминает ей всё, что в голову приходит. – Хоть слово бы сказала, что встречаешься с ним. Представь: каково узнавать от посторонних. Как плохо мне было, как кричала я им, что всё это не правда. Говорила я отцу, нельзя дочь отпускать одной жить, почувствует она свободу и закончится всё плохо.
Хотелось возразить матери: «Не маленькая я уже, сама решать буду, за кого выходить замуж, а за кого нет». Да, Мебуки умела быть невыносимой, но всё, что она ей говорила, было правдой.
Она просто переживает за тебя, повторяет про себя девушка, склонив голову.
Внезапно мать замолкает, Сакура поднимает глаза и в испуге хватает ту за руки. Кажется, вот-вот прихватит сердечный приступ. В её руках мама слабая, как тростинка, совсем исхудала, в волосах появилась седина.
– Доченька, ты же не, – Мебуки еле сдерживает слёзы и смотрит с мольбой. – Ты же не беременна, доченька моя?
Сакура крепко обнимает мать и шепчет: «Нет, мам, я просто люблю его». Как легко с губ срывается признание. Мебуки успокаивается и предлагает выпить чаю. Подробности она знать не хочет, не готова и ещё не простила, но приговаривает: «Только будь счастлива, доченька».
Стоит матери покинуть квартиру, а Сакуре облегчённо выдохнуть, в дверь снова стучатся. Похоже, со всем этим ей придётся разбираться самой, ни у кого не хватит смелости вынюхивать информацию у Хокаге – у того своих забот полно.
«Ты справишься. Мы справимся, Сакура. Мы ведь одна команда», – слова Какаши сказанные ранее в резиденции не дают падать духом.
Кто бы не стоял за дверью – ты выдержишь, шепчет она.
Два поворота ключом направо, тихий скрип. Сакура встречается с тяжёлым взглядом Тсунаде-шишо. Ноги деревенеют. Женщина замечает её скованность и проходит в маленькую квартирку без приглашения.
– Сакура, – в голосе Тсунаде вселенская усталость. – Что же…
Куноичи хлопочет, предлагает сесть за стол, невнятно извиняется за то, что кухня маленькая, не успела приготовить ужин, за продуктами сходить. Тараторит, не замолкая. Боится, что как только она замолчит, Тсунаде-шишо покачает головой и разочаруется в ней.
– Сакура, – раздражённо повторяет Тсунаде. Девушка садится напротив, складывает руки на колени. – Посмотри на меня.
Повинуется и видит знакомую и понимающую улыбку Пятой.
– Я не знаю, когда именно это началось, – тихо признается Сакура, ей просто надо выговориться, а никто кроме Тсунаде-шишо её не поймёт, ведь они так похожи. Взглядом она просит ничего не говорить, просто выслушать. – Можно было сказать, он всегда был рядом, но Наруто проводил со мной время чаще. Какаши появлялся тогда, когда мы отправлялись на миссию, иногда мы пересекались на улице или в госпитале, хотя там он ненадолго задерживался. Я ругалась, когда он опаздывал, жаловалась ему, хныча «сенсей-сенсей», дулась, когда он трепал меня за волосы, как свою любимую собачку за ухом. Мне казалось, я так хорошо его знаю, а ещё лучше саму себя. А потом я увидела то, что не должна была и не могла перестать думать об этом. Не могла остановиться думать о нём.
Сакура умалчивает о том, что видела его без маски, как и то, что стала свидетельницей слишком личной сцены, не предназначенной для лишних глаз. На самом деле в тот день, когда он стоял на балконе собственной квартиры и наслаждался сигаретой, Какаши был не один.
Чужие руки смыкаются на его талии, а незнакомка в помятой мужской рубашке тесно к нему прижимается и что-то шепчет ему в ухо. Сакура помнит то неприятное чувство. Ах, если бы она ушла, если бы закрыла глаза, то не видела, как он покрывает поцелуями шею женщины. Запрыгивает на него, а сильные руки Какаши подхватывают. Сакура уверена, что нижнее бельё женщины разбросано по полу его квартиры. Красивая и сексуальная, с завистью думает она. Со злостью подмечает, что Какаши позволил стянуть с себя маску. А если бы Сакура попросила, он непременно бы отказался.
Тсунаде берёт её за руку, смотря прямо в глаза, молча просит прощения за то, что скажет следом. Она знает, поняла уже, догадывается Сакура и становится легче, когда делишь тайну с кем-то ещё.
– Вся деревня стоит на ушах, люди ждут, когда всё подтвердится официально. Я думала, сотрясают воздух, но Шизуне подтвердила. И я пошла разбираться с Какаши, – она усмехается, вспоминая что-то. – Пришлось быть очень убедительной, чтобы он рассказал мне правду. Одним столом не обошлось.
Сакура сглатывает ком в горле и не знает, какую отговорку придумать.
– Бросай это. Не ври мне, не ври себе. Без понятия, как вы будете всё это разгребать. Особенно ты, Сакура. Ты рискуешь многое потерять. Своего учителя, дружбу, статус и возможность выйти замуж за мужчину, чьи родители не будут против девушки, которую бросил Хокаге. А все так и подумают, не важно, что в действительности.
Девушка сжимает кулаки и тихо отвечает: «Пусть так. Но я попробую бороться за него с ним самим же».
– Будет больно падать. Больнее, чем было с Саске.
– Вы ведь не знаете, какого он мнения обо мне и как относится, – протестует Харуно.
– Как раз-таки знаю, – заметно, как не хочется Тсунаде произносить эти слова. – Он заботится о тебе и видит в тебе сокомандницу из прошлого, что погибла, когда он ещё был подростком.
– Переболеть не получается. Вы же знаете, как я люблю. Долго, преданно и отчаянно.
– Дурочка, – Тсунаде встаёт, чтобы крепко обнять и придать сил. – Вся в меня.
Сакура невольно улыбается женщине, перестаёт нервничать и слишком много думать.