Пидоры в спорте, спорт во мне

      Вернувшись в Японию, первое, что Ойкава узнал из спортивных новостей, — Ушиджима Вакатоши женится. На фотографии тот стоял рядом с маленькой, милой девушкой, робко улыбавшейся на камеру. Они даже дату объявили. Одиннадцатое мая. Ойкава фыркнул и недовольно скривился, зло пролистывая новостную ленту вниз, не желая смотреть на хмурую физиономию Ушиджимы. Настроение испортилось моментально, ведь не за этим он открывал волейбольные новости. Кому вообще есть дело, женится этот чертов Ушиджима или нет. Главное — его результативность во время игр, а не личная жизнь. Ойкава откинул телефон и удобнее устроился на матрасе, лежащем прямо на полу его новой съемной квартиры.       В Токио он прилетел прошлым вечером, его встретил менеджер команды, завербовавшей Ойкаву. Ему предложили хорошие условия, помогли с жильем, но попросили до первой официальной игры никому не рассказывать о своем возвращении. Его собирались прятать целую неделю, чтобы заранее не выдать будущим противникам их новое грозное оружие. Это льстило. И давало знать, что Ойкава не зря несколько лет прожил в Аргентине, тренируясь и играя под руководством Бланко. Ойкава стал сильнее, выносливее. Он впахивал все эти годы как проклятый, и его старания окупились. За него боролись несколько Токийских команд, и он больше месяца вел переговоры, пока не выбрал Панасоник Пантерс.       Ему дали день на отдых, и уже завтра нужно будет ехать на закрытую тренировку, где он познакомится с будущими сокомандниками и тренерами. Его собирались сразу же ставить в основной состав, что приятным возбуждением отзывалось в сознании. Предвкушение вытеснило все мысли об Ушиджиме, хоть неприятный осадок и остался.       Ойкава долго смеялся, узнав, что их первый противник — команда, в которой играли Ушиджима и Кагеяма. Это был отличный шанс нагнуть сразу двоих своих школьных противников. У Ойкавы аж кончики пальцев покалывали от желания скорее выйти на поле и размазать этих двоих, что попили немало кровушки во времена старшей школы. Пантеры были сильной командой. В ней играли двое игроков из старшей Некомы, его одногодки — Куроо и Яку. И хоть в прошлом у Сейджо не вышло сыграть против кошаков, но о плотной защите этих двоих Ойкава был наслышан. Несколько иностранцев в нападении, блокирующие из сильных токийских школ и запасной Либеро, что во всем старался подражать Яку. Ойкаве команда очень понравилась. Очень. Он был уверен, что таким составом они смогут размазать Ушиджиму. А лично он превзойдет Кагеяму. Во всем. В подачах, в пассах, в сбросах и атаках. Боги, как же Ойкава хотел играть.       Ему хватило недели, чтобы изучить сокомандников, к каждому подобрав особый подход и выявив любимые позиции для атак. Они уже на третий день тренировали новые связки, оставаясь довольными результатами. Ойкава был на взводе. И хоть он не мог даже близким друзьям сообщить, что вернулся, от скуки не мучился. Его принялся развлекать Куроо, с которым они умудрились поладить, несмотря на взаимные подколки.       Ойкава не мог не улыбаться, выходя на поле вместе со своей командой. На нем отлично смотрелась новая форма. И хоть на спине была не привычная единица, а четырнадцатый номер, он чувствовал себя замечательно. Расположившись на своей половине поля, сгружая на лавку сумку с водой и полотенцами, Ойкава кожей ощутил тяжёлый взгляд. Обернувшись, сразу же замечая Ушиджиму, что глаз от него не мог отвести, он ещё шире улыбнулся, надменно смотря на этого дуболома. Но даже на безэмоциональной морде того отразилось удивление. Восхитительная реакция. Переведя взгляд, Ойкава увидел Кагеяму, что смотрел на него с таким же тупым выражением лица. Но бывший кохай быстро взял себя в руки и низко поклонился ему.       — Яхо, Тобио-чан, — издевательски протянув, он махнул Кагеяме рукой и отвернулся, затылком ощущая взгляд Ушиджимы. — Да, смотри. Глаз не отводи, чтобы не упустить ни мгновения моего триумфа.       — Что ты бурчишь, Ойкава, — подкравшийся сбоку Куроо приобнял его за плечи и широко оскалился. — Готов надрать им задницы?       — О, да, Тэцу-чан. Размажем их по площадке.       Они оба мерзко засмеялись, привлекая внимание всей команды. Некоторые смотрели с недоумением, кто-то — с таким же маниакальным блеском в глазах. Но каждый был настроен только на победу.       Матч был тяжёлый, выматывающий, отчего ещё более захватывающий и приносящий море удовольствия. Ойкава не запорол ни одной подачи, заставляя трибуны скандировать его имя. Куроо называл его позером, но довольно скалился и хлопал его по плечу, поддерживая. А Ушиджима буквально прожигал его взглядом, и было ощущение, что тот не за мячом следит, а за Ойкавой.       Пантеры выгрызли победу. И хоть игра растянулась на пять сетов, в последнем они сразу же вырвались вперёд, сохранив лидерство до финального свистка. После игры Ойкаву увели на интервью, не дав даже переодеться. Отвечая на вопросы, заранее узнав от менеджера, что можно рассказывать, а что нет, он не переставал улыбаться. Да ему орать хотелось от радости. Он нагнул Ушиджиму. Растоптал Кагеяму. И чувствовал себя при этом невозможно хорошо. Это было даже круче секса. Боги, только ради этой победы стоило убиваться на площадке все прошедшие годы. Вот только на этом Ойкава не собирался останавливаться. Он хотел побеждать как можно больше сильных игроков. Он мечтал попасть в сборную и выйти на мировой уровень.       После интервью эмоции немного устаканились. Ойкава все ещё был доволен, счастлив, но это больше не грозилось выплеснуться из него победным криком. Он пошел в туалет, желая хорошенько умыться и хоть немного остыть. И все было так замечательно. Просто прекрасно, пока на выходе он не столкнулся с Ушиджимой. Настроение разом упало. Ойкава холодно глянул на него и поджал губы. Ему бы злорадствовать, зубоскалить, но почему-то не хотелось. Хотелось одного — поскорее уйти. Вот только Ушиджима даже с места не сдвинулся, загородив массивной фигурой дверной проем.       — Ойкава.       — Ушивака, — с издёвкой протянув прозвище, Ойкава вскинул голову, смотря в глаза и ожидая, что тот ещё скажет.       Ушиджима молчал, только взглядом пожирал, что откровенно начинало бесить. Резко выдохнув, Ойкава попробовал обойти этого дуболома, но тот не позволил.       — Ты вернулся.       Ойкава с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. Если Ушиджима собирался озвучивать очевидные вещи, то от него избавиться захотелось ещё сильнее.       — Неужели? Ты прям кэп.       Устав от этого тупого диалога, он попытался отодвинуть Ушиджиму, одной рукой упершись ему в плечо, но тот лишь перехватил его пальцы, осторожно их сжимая. Удивлённо глянув сначала на свою руку, удерживаемую Ушиджимой, он посмотрел в его глаза и снова перевел взгляд на ладонь, чувствуя чужое обжигающее тепло.       — Что такое, Ушивака?       — Ничего.       Неожиданно отпустив Ойкаву, он отошёл, позволяя выйти. Ойкава сразу же встретился с весёлым взглядом Куроо, что тихо посмеивался, явно став свидетелем этой тупой сцены.       — Мы тебя заждались, Ойкава. Пойдем, а то автобус уедет без прекрасного тебя.       Ойкава даже не глянул на Ушиджиму, быстро уходя, обогнав даже ржущего Куроо, что пытался узнать о его взаимоотношениях с игроком другой команды. Не хотелось ничего отвечать. Хоть он и успел привыкнуть к словесным пикировкам с кошаком, но сейчас в душе был полный раздрай. Черт бы побрал Ушиджиму. Даже спустя столько лет тот умудрялся его дико бесить.       Через неделю после своего первого официального матча Ойкава получил сообщение.       Неизвестный номер: «Давай встретимся, Ойкава?».       Нахмурившись, он прокручивал в голове цифры, пытаясь вспомнить, кому принадлежит этот номер. Он записал номера всех своих сокомандников. Тренеров, менеджеров, массажиста, врача. Друзья и знакомые из родного города так же пополнили телефонную книгу. А сам он никому постороннему не давал свой номер, поэтому сообщение без подписи его заинтриговало. Можно было бы проигнорировать, но стало безумно интересно, кто хотел с ним встретиться.       Ойкава: «Ты кто?»       Ответ пришел буквально сразу.       Неизвестный номер: «Ушиджима».       Шумно выдохнув, Ойкава чуть не кинул телефон в стену. Как же его бесил этот идиот. И чего ему было нужно. И кто, черт побери, дал ему номер? Немного успокоившись, Ойкава зло застучал по экрану смартфона, набирая сообщение.       Ойкава: «Сталкеришь, Ушивака? Не помню, чтобы давал тебе номер».       Неизвестный номер: «Ты свободен завтра в 21:00?»       Ойкава недовольно прищурился, злясь из-за того, что его проигнорировали. Но это же чертов Ушиджима, который всегда пёр напролом, игнорируя неудобные для себя слова и людей. Как же хотелось просто послать его, заблокировать его номер и забыть о нем, как о самом страшном кошмаре. Но почему-то интерес перевешивал все негативные эмоции. Пока Ойкава думал, что ответить, тот прислал ещё одно сообщение.       Неизвестный номер: «Буду ждать в ресторане N».       — А хрен тебе, Ушивака, — злорадно засмеявшись, Ойкава отложил телефон, представляя, как Ушиджима будет сидеть в ресторане несколько часов, дожидаясь его.       Завтра у него лишь утренняя тренировка, неужели и это Ушиджима узнал? Зачем? Чего он от него хотел? Будет снова выносить мозг проклятущей Шираторизавой, если Ойкава придет? Или начнет тошнить по поводу того, что он не вступил в его команду? Так пускай Кагеямой довольствуется. Гением с такой же каменной рожей. Из них вообще идеальный дуэт вышел. И на площадке они взаимодействовали хорошо. Так какого хрена нужно было Ушиджиме? Ойкава ничего не ответил, но, блядь, приперся в ресторан, зная — Ушиджима будет ждать. Направляясь к столику, где сидел его соперник, Ойкава оправдывал свой приход интересом. Ничего, кроме интереса.       Непривычно было видеть Ушиджиму в обычной одежде. Тому даже шли черная рубашка и темные брюки, которые Ойкава успел разглядеть, когда Ушиджима встал, чтобы поприветствовать его. Лишь кивнув, он уселся напротив, выжидательно смотря в глаза. Сразу же к делу не дала перейти официантка, принесшая меню. Ушиджима не стал его раскрывать, озвучивая заказ. На двоих. Что безумно не понравилось Ойкаве. Мило улыбнувшись, он посмотрел на девушку и демонстративно открыл меню, пробегаясь по нему взглядом. Они оба были на спортивной диете, Ойкаве подошло бы то, что заказал Ушиджима, но соглашаться с этим? Нет уж. Заказав себе другие блюда, он самодовольно улыбнулся и с вызовом посмотрел на Ушиджиму. Тот промолчал.       Ушиджима не спешил начинать разговор, только пялился, чем несказанно бесил, поэтому Ойкава первым заговорил:       — Чего хотел, Ушивака? Разве перед свадьбой тебе не стоит больше времени проводить с невестой? — не зная, какого черта заговорил об этом, он недовольно поджал губы, отводя глаза.       — Ойкава, это договорной брак.       Это почему-то выбесило только сильнее. Сощурившись, Ойкава кинул на него раздраженный взгляд и издевательски проговорил:       — Тогда все ясно. Кто бы добровольно согласился терпеть твою каменную рожу каждый день, — успев устать от висящего между ними напряжения, он подался немного ближе и жёстко сказал: — Ещё раз, Ушивака. Чего ты хотел?       — Тебя, — прямой ответ выбил из колеи, но Ойкава смог быстро взять себя в руки, игнорируя зачастившее в груди сердце.       Он резко встал и, не озадачиваясь счётом, ушел, оставляя гребаного Ушиджиму в гребаном ресторане вместе с его гребаными словами. Злющий как черт, Ойкава лишь чудом не хлопнул стеклянными дверями, выходя на улицу. В голове был полный бардак. Нужно было пройтись, освежить мысли, и Ойкава быстро пошел по тротуару, чувствуя, как сильно горит у него лицо.       Ушиджима нагнал его через пару минут, когда Ойкава проходил мимо магазина с мангой. Ушиджима ничего не сказал, сжал его руку и потянул с главной улицы, уводя за угол магазина. Ойкава собирался высказать все, что думал об этой падле, но только рот успел открыть. Настойчивый, горячий поцелуй всколыхнул целую бурю из чувств и эмоций. Ойкава даже не попытался отстраниться, позволяя себя целовать и цепляясь пальцами за широкие плечи.       Ойкава никогда бы не подумал, что Ушиджима может так целовать. Страстно, настойчиво, влажно. Что от жаркой ласки и пылкого взгляда этого дуболома его откровенно поведет, и в голове не останется ни одной связной мысли. Что он сдастся, даже не попробовав отстраниться, высвободиться из тесных объятий, жадность которых ощущалась в каждом поглаживании большой ладони по спине.       Они долго целовались за углом закрытого магазина с мангой. Потом оказались в машине Ушиджимы, снова целуясь. И Ойкава не был уверен, что в этот раз начал Ушиджима, а не он. Он даже не помнил, как они доехали до дома Ушиджимы, который едва войдя в квартиру сразу же его обнял и втянул в очередной умопомрачительный поцелуй. Боги, Ойкава всегда считал Ушиджиму сухарем, а тот так целовал, что колени подгибались и возбуждение вспенивалось в крови. И он никогда, никогда даже не представлял, что тот ему отсосет. Завалит на большую кровать, буквально вытряхнет из штанов и сразу же возьмёт в рот напряжённый член. И как бы хреново, неумело Ушиджима не сосал, Ойкаву захлестывало чистейшим наслаждением, от которого он гнулся на кровати и откровенно стонал. Зарывался пальцами в волосы, гладил за ушами и по шее и мелко подрагивал от чужих стонов, вибрациями прокатывающихся от паха по всему телу.       Оргазм был ярким, колким, выкрутившим нервы наизнанку. Но Ушиджима не дал ему успокоиться. Навалился сверху, вжимаясь всем телом, и втянул в очередной потрясный поцелуй. Притираясь к его животу крепким членом, Ушиджима долго не продержался, жарко выдохнул ему в рот и содрогнулся в оргазме, смотря в глаза поплывшим взглядом. Ох, на такого Ушиджиму было приятно смотреть, но Ойкава хрен признается в этом, не собираясь тешить и без того раздутое самомнение.       Ойкава позорно сбежал среди ночи, когда Ушиджима крепко спал, обнимая его со спины и волнительно дыша в шею. Только в тот момент стало чертовски стыдно. Тихо передвигаясь по комнате и собирая свои вещи, он молча бесился, злясь и на Ушиджиму, и на себя. Какого черта они оба натворили? У Ушиджимы свадьба через месяц, а они… Ойкава запретил себе даже вспоминать о том, что они сделали. Покинул чужую квартиру, надеясь больше никогда не видеть гребаного Ушиджиму. Понимал, это нереально. Впереди много игр. Но все равно всей душой желал не пересекаться с ним.       Ойкава стойко держался. Он сбрасывал звонки от Ушиджимы, игнорировал сообщения, удалял их, даже не читая, и изо всех сил гнал от себя мысли о нем. Тот поднял в душе целую бурю чувств и эмоции, заставил поступиться своими принципами. Ойкава придушить его хотел, ведь понимал — Ушиджима так просто не отступится.       Не прогадал. Ушиджима пришел к нему на тренировку через несколько дней после их встречи. Дождался его на улице и монолитной стеной замер напротив, не позволяя пройти. Ойкава шумно вздохнул, устало смотря в глаза и совсем не обращая внимания на смешки Куроо, которого вскоре увел Яку.       Казалось, что он всегда знал, что нравится Ушиджиме не только, как связующий. И это приятно тешило самолюбие. Возможно, он думал, что ничего не изменится, когда он вернётся. Но чертов Ушиджима женится. Шумно вздохнув, Ойкава на пару мгновений прикрыл глаза. Он запутался в своих чувствах, во всем происходящем.       — Чего тебе, Ушивака? И не вздумай отвечать «тебя».       — Давай поговорим.       — Не о чем.       — О той ночи.       — Заткнись.       Зло глянув на него, Ойкава поджал губы, видя в чужих глазах решимость. Ушиджима не отстанет. Не после того, как он сам дал слабину. Нужно было тогда ему по морде дать, а не увлеченно сосаться. Но, черт побери, Ойкава хотел этого. Они оба хотели.       Тяжело вздохнув, он кивнул, соглашаясь на разговор. Но отказался садиться в машину Ушиджимы, вызвав такси. Приглашать его к себе домой, возможно, было глупостью, но к Ушиджиме ехать не хотелось, а в общественном месте о таком не стоило говорить. На своей территории будет легче. Ойкава будет ощущать себя увереннее.       Ушиджима и слова против не сказал. Оставил машину у спорткомплекса и сел в такси. Они молчали всю дорогу. В тишине поднялись на четвертый этаж. Молча вошли в квартиру. И даже тогда Ушиджима ничего не сказал. Обнял его крепко и неторопливо, мягко поцеловал, будто спрашивал разрешения. Ойкава скинул сумку на пол, обнял этого дуболома, который душу ему вывернул, и ответил на поцелуй. Ушиджиму будто перемекнуло. Исчезли нежность, осторожность. Поцелуи стали страстными, голодными. Ушиджима подхватил его под бедра и понес в единственную комнату, по пути жарко выцеловывая шею. Они оба завелись за пару минут тесных объятий и умопомрачительных поцелуев. Ойкава не хотел сейчас ни о чем думать. Только чувствовать. Гореть этим ненормальным желанием и ощущать чужую жажду, направленную на него.       Если раньше Ойкава считал Ушиджиму прямым человеком, бесхитростным, то, когда тот достал смазку и презервативы — образ рухнул. Но даже разозлиться не получилось. Ойкава так сильно хотел его, что чуть ли не просил поторопиться. Он нетерпеливо сдергивал с него одежду, проминал пальцами крепкие мышцы, гладил по спине и прижимал ближе к себе. Ощущений было безумно много. Ушиджима его целовал, кусал, ласкал языком и горячими ладонями. Вжимал в кровать тяжёлым телом и откровенно лапал, иногда до боли сжимая ягодицы и бедра. И даже это нравилось, что Ойкава выражал тихими стонами, от которых чужой взгляд становился совсем диким. Казалось, Ушиджима его трахнет, не подготовив, таким возбуждённым был. Но он в очередной раз удивил, долго растягивая его пальцами, пока Ойкава не пригрозился, что сам трахнет его, если тот не перестанет его мучить. И лучше бы Ойкава молчал. Ушиджима обрушился на него с такой страстью, что казалось, тело не выдержит. Сломается, как и новая кровать, под чужим напором. Боль смешивалась с острым удовольствием, от чего Ойкава беспокойно ерзал в чужих объятиях, хватался за плечи и коротко стонал в поцелуи, на которые Ушиджима не скупился. И это было так потрясающе хорошо, что Ойкава не хотел, чтобы это заканчивалось. Ушиджима должен был лишь его так сильно желать, так ненормально. И смотреть голодно. Восхитительно. Всегда.       11 мая.       Ойкава заворочался на кровати, переворачиваясь на другой бок, чтобы спрятаться от светящего в окно солнца. Он снова забыл сдвинуть шторы. Послышался шумный вздох, а через мгновение на спину легла тяжёлая, горячая рука. Ушиджима подгреб его под себя, заставив лицом уткнуться в шею, и замер, явно собираясь хорошенько выспаться в их общий выходной. У Ойкавы не было ни одной причины противиться этому. Чуть поерзав, вредно укусив Ушиджиму за шею, он удобнее устроился и прикрыл глаза. Чертов Ушивака.