***
Хироши Ох, хорошо-то как! Давно я, однако, в банях не был, да еще и с семьей… Отец все такой же извращенец, еще и меня подсадил на это неблагородное занятие. Хотя, пожалуй, я ему даже благодарен, ведь эти спортивно сложенные, нежные, распаренные фигурки девчонок… Ммм… Стоп! Хватит! Почему я только об этом и думаю, когда с младшим братиком происходит что-то странное? Вставать стал раньше, убегает куда-то, да и… Ощущение такое, будто он наконец обрел то, что в книгах называют «внутренним стержнем», то, что не дает сломаться под грузом обстоятельств. Что же послужило отправной точкой взросления Наруто? Еще и эта черная чакропроводящая униформа, которая сумасшедших денег стоит, я даже не вспоминаю про полностью седую головушку, а ведь еще вчера он был, как и отец, рыжим! Мы с батей, конечно, даже виду не подали, будто так и должно быть… Но интересно же! Так, все, на следующих выходных вытяну его на совместную тренировку. Проверим мелкого, так сказать, в боевой обстановочке! Решено! А теперь спать, завтра отправка на миссию в страну Земли. Первая миссия ранга B…***
Утро, прекрасное утро! А почему прекрасное? Потому что я все так же жив, потому что впереди куча перспектив, а еще — поход в библиотеку, чтобы наконец разобраться с историей этого мира! Полный энергии, мельком глянув на циферблат часов (7:02, однако!), я спустился на кухню, где и застал с нечитаемым взглядом жарящего яичницу отца. — Доброе утро, отец! — Доброе… Сын. Помнишь, я вчера обещал тебе выписать разрешение на допуск к полигонам? — перешел он сразу к делу, помешивая лопаткой блюдо в сковороде. — Так вот, сегодня ты освобожден от занятий в академии, и мы для начала идем в больницу. Я договорился с одним знакомым ирьенином, он быстренько проведет обследование и сразу на руки выдаст результаты. — Так это же хорошо! — действительно, хорошо. Меньше мороки с врачами, как говорится, лучше, чем больше. — Значит, сразу после завтрака? — Да. Хироши уже отправился к своей команде, у них сегодня миссия за пределами страны Огня, на три дня полевой работы. Если все пройдет по плану, к концу недели он уже будет дома, — видимо, прочитав вопрос в моих глазах, дополнил он. — А еще я подобрал тебе наставника, мою бывшую ученицу. Познакомлю вас позже. Стоп. Рин?! Так она что, тоже не умирала от чидори в сердце за авторством Какаши-сенсея?! Блин, мне все больше и больше нравится этот мир! Тем временем отец наконец приготовил покушать и разложил яичницу по тарелочкам. Запах просто офигенный (хотя это, возможно, следствие того, что я чертовски голоден…)! Приступив к приему пищи, на некоторое время мы оба умолкли, однако в середине трапезы раздались шаги на лестнице, и глазам моим предстала сама Кровавая Хабанеро, заспанная и с синюшными кругами под глазами. Наверное, ночью с миссии вернулась. — Доброе утро, Кушина. Присаживайся, завтрак уже на столе, — дружелюбно и с небольшой искоркой в глазах обратился к ней отец. — У тебя ведь неделя выходных теперь, да? — Доброе утро, мама, — уже я не остался в стороне, хоть и не рассчитывал на взаимную реакцию. И я не ошибся. — Привет, Минато. Да, наконец, выходные, отосплюсь хоть… — ответила она отцу, просто прогнорировав меня, словно пустое место. Обидно, даттебаё! Разговор тем временем как-то сам заглох, и, быстренько доев завтрак и поставив тарелку в мойку, я поднялся наверх и быстренько переоделся. Не буду я грустить из-за того, что эта женщина, видимо, по ошибке ставшая моей матерью, полностью игнорирует меня. Хер с ней. Мне уже и самому интересно, что же обнаружат в больнице. И отец не заставил ждать, через две минуты вежливо постучавшись в прикрытую дверь. Мгновенно, в отцовском шуншине, мы переместились ко входу в больницу, и, ни секунды не колеблясь, я последовал за отцом к дверям обители ирьёниндзюцу.***
Больница встретила нас серой, кристально чистой плиткой, в которой спокойно можно было увидеть свое отражение. Интересно, у ирьенинов есть специальные дзюцу для соблюдения собственных санитарных норм? Иначе я никак не смогу объяснить увиденное чудо. Да, в прошлой жизни я частенько был в этом здании, но, как помнится мне, через центральный холл я так ни разу больницу и не покинул — вечным выходом мне служило окно. Вспоминая то время, даже не верится, что я был таким безбашенным, мда. Но теперь-то я буду куда более ответственным, чем раньше, ведь, даже если я и выгляжу как ребенок, вся моя суть кричит о том, что я повидал некоторое дерьмо в этой жизни. Кхм, что-то не о том я думаю. Вместе с отцом подойдя к регистрационной стойке (а чем еще может быть закуток перед дверью, за которой виднеются стеллажи с картотекой?), поприветствовали дежурного медика, коим оказалась симпатичная девушка, немногим старше моей матери (я бы посмотрел на того, кто назовет шиноби-медика «женщиной»), чем-то отдаленно напоминающая Сакуру. О том, что она имеет ту же фамилию, что и наша вечная спутница-плакса, свидетельствовал бейджик (ну, как бейджик, на шее висел жетон с фамилией и, судя по всему, рангом), на котором также была цифра III. Мельком глянув на меня, она сразу обратилась к отцу, слегка склонив голову в приветственном поклоне: — Хокаге-сама. Вам назначено? — Здравствуйте, Мэбуки-сан. Да, Геко-сан назначил мне встречу сегодня, — ответив на поклон, чем сильно меня удивил, отец улыбнулся и продолжил. — Я бы хотел, чтобы один из лучших ирьенинов нашей больницы обследовал Наруто. — О, так это и есть Наруто, — минуя все социальные барьеры, она слегка перегнулась через стойку (которая, в свою очередь, была высоковата, а я, все же, ребе-е-енок) и удивленно уставилась на мою снежную шевелюру. — И правда, Наруто, а я сразу и не признала. А что с волосами случилось? Неужели красишься? — Нет, что вы, Мэбуки-сан! Оно как-то само… — ну, а что на такое должен был ответить гипотетический ребенок, который уже в курсе «голубизны», и того, что большинство добропорядочных шиноби если не презирают, то игнорируют ее представителей? Играем свою роль дальше! — Вот поэтому мы и хотим побеседовать с Геко, — в свою очередь, спас меня отец от настырной дамочки. Все-таки она и правда мать Сакуры, и это от нее у той такой отвратительный характер. — Случилось кое-что… Недавно. — Ладно, проходите, надеюсь, у Наруто-куна все окажется в порядке, — лукаво улыбнувшись, да так, что я заподозрил ее в родстве еще и с Курамой, она потрепала меня за слегка отросшие волосы и указала направление. — Вам направо, Геко-сан через несколько минут будет, подождите его, пожалуйста, в приемной. — До свидания, Мэбуки-сан! — как воспитанный ребенок, сын Четвертого, герой Четвертой мировой, я поклонился и направился за убежавшим вперед. Блин, он вроде и Хокаге, но мог бы хоть толику вежливости проявить! В такие моменты за него даже стыдно! Стоило ступить за дверь, отделяющую холл от остальных помещений больницы, как блестящий, выложенный плиткой пол, сменился на привычные взгляду каменный пол и окрашенные в зеленый цвет стены. Пусть коридоры и проветривались, но полностью убрать запах лекарств из этого здания, наверное, не получится никогда. Вот и сейчас пахло лавандой, с мягкими нотками ромашки. Метров через тридцать спешной ходьбы (ребенок я, ре-бе-нок), мы все же добрались до кабинета здешнего главного врача и дружно уселись на специально для этого установленную лавку, в ожидании. Мое разочарование в манерах отца все еще не прошло, наверное, поэтому он смог что-то такое уловить в моем взгляде и виновато пожал плечами. Разговор как-то совсем уж не клеился. Быть может, тому было виной само место, моя по-детски искренняя обида за отцову бескультурщину или же еще что-то, не знаю. Но ожидание не было долгим, и уже через минуту оттуда же, откуда мы и пришли, раздались мощные такие шаги, полные уверенности в себе и своих силах. — Минато-кун, здравствуй! А это, стало быть, Наруто? — и голос под стать шагам, такой же пугающего мощный. Обернувшись в его сторону, я ошарашенно уставился на… Кхм, из положения сидя я мог уставиться лишь на самое драгоценное у мужчины, потому перевел взгляд чуть повыше и убедился: лучшим врачом госпиталя Конохи оказался здоровенный детина, под два метра ростом и руками, как отцовы ноги. Да и достоинство у него довольно пропорционально относительно тела, судя по оттопыренным штанам…***
— Итак, значит, вчера с Наруто произошло что-то непонятное, — начал вещать этот мужик. Не, ну, я и правда не могу всерьез воспринимать эту машину для убийства. — И из-за этого случая Наруто, ни с того, ни с сего, поседел в момент. И ничего не помнит. Я правильно понимаю? — Да, все так. Геко-семпай, может, хоть вы прольете свет на эту историю, — отец не на шутку разволновался под внимательным взглядом медика. — Я нашел его возле реки, за стеной Конохи. Наруто говорит, что тренировался там, в одиночку, и я верю своему сыну, ведь больше ничья чакра не ощущалась. — Хм, странно все это. Ну да ладно, — почесав своей огромной лапищей небритость на подбородке, Геко перевел взгляд на меня. — Что скажешь, Наруто-кун? Не против, если я тебя обследую? — Буду благодарен, если вы обо мне позаботитесь, Геко-сан, — несмотря на всю звериную натуру врача, от него волной шло какое-то спокойствие, уверенность в том, что все будет хорошо. — Хорошо. Минато, подожди за дверью, будь добр, — выгнав отца, Геко указал мне на стоящую у стены кушетку, как бы приглашая прилечь и довериться. — Снимай все сверху, штаны можешь оставить, а сам — ложись и закрой глаза. Последовав его указаниям, я быстренько стянул с себя свою безрукавку, за ней майку и улегся, влегкую поместившись на лежбище, рассчитанном на взрослых шиноби. Закрыл глаза, и неведомая мощь чуть ли не насильно придавила меня к кушетке. Так, главное не беспокоиться, я все-таки в кабинете главного медика Конохи, да и он адекватным выглядит. — Не шевелись, сейчас я начну тесты, — успокаивающе прошелестел самую малость изменившимся голосом Геко. Именно благодаря этому предупреждения я не дернулся, когда внутри живота будто материализовалась что-то подобное руке, поочередно щупающее органы и проверяющее целостность каналов и узлов чакры. Минут пять длилась эта весьма странная процедура, к концу которой врач едва слышно выдохнул. Но я-то услышал! Видать, немало чакры жрет эта таинственная техника. — Так, в целом ты здоров, органы работают нормально, повреждений чакро-каналов и вовсе нет, но что-то меня смущает… Не против, если я проведу последний тест? — не то, чтобы я был против, но смущать его могут лишь Курама и Шинджи. Блин, и не отмажешься, все равно отцу расскажет. — Да, конечно, Геко-сан. — Ну вот и ладушки. Сейчас может быть немного неприятно, потерпи, ты уже почти взрослый, — блять, только этого не хватало. Он меня препарировать что ли собрался? Не теряя времени, Геко встал в изголовье и сложил руки в печать концентрации. Секунд тридцать напряжения (от него несло нехилой мощью, только сейчас я полностью осознал, что не только Цунаде-сама и, в будущем, Сакура, будучи медиками, могут быть такими сильными), и неожиданно чистый выброс чакры в направлении моей головушки. Жжет, даттебаё! Внутри от боли взревел Шинджи, но я смог удержать рвущуюся наружу чакру, не без помощи Курамы, конечно, но все же. Наконец, чужая чакра перестала ощущаться в моем теле, и я открыл глаза. Чтобы увидеть… Блин, и как такое бате объяснить? Геко-сан лежал без сознания на полу, пуская слюну из приоткрытого рта. Вот что значит шиноби — даже падая, эта махина не издала ни звука, да и о самом падении я узнал, лишь обернувшись! Чакры у медика осталось на самом донышке, видимо, перенапрягся, как самый зеленый юнец, сканируя меня на наличие собственного «зоопарка». Бывает и такое, кхм. Что бы ни произошло, стоит позвать отца. Все же он из нас двоих взрослый (хотя я бы поспорил!), вот пусть и решает возникшую проблему. Встав с кушетки, направился к двери, чтобы уже через секунду улететь назад от порыва ветра: да, именно с такой силой распахнулась дверь в кабинет, ни разу не сломавшись. Волшебные они, что ли?! Упасть, к счастью, не успел, мгновенно пойманный отцом за руку. Ох уж эта техника Летающего Грома, блин. Окончательно восстановив равновесие, вопросительно глянул на засмущавшегося отца, на что он все же пояснил, какого хрена от сейчас сделал: — Ну, я почувствовал серьезный такой всплеск чакры Геко-сана и подумал… Ничего не подумал, забудь, — хм, что-то, связанное с его прошлым? Интересно… — Что тут произошло? — Кхм, Геко-сан слишком много чакры потратил на мое обследование, вон, валяется. То есть это и есть один из лучших медиков Конохи? — да-да, я ждал этого момента! — Ммм… Понимаешь, Геко — гений, и, как все одаренные люди, натура увлекающаяся… Вот, судя по всему, и увлекся, — гениальное объяснение, даттебаё. В принципе, и рассчитано оно было на ребенка, так что грех жаловаться. Минато поднял (как?! Как он поднял эту гору мышц, по ошибке именующуюся врачом?!) Геко-сана и переложил на кушетку, ту же, на которой еще минуту назад возлегал я, собственной скромной персоной. — Наруто, сбегай к Мэбуки, пусть кликнет кого из других врачей, — таким был приказ отца. Не медля, я сорвался с места и уже через пару секунд передал его Мэбуки-сан, та, в свою очередь, окликнула одну из спешащих на свое рабочее место симпатичных медсестер, и уже вдвоем мы вернулись в кабинет гениально-тупого медика. Угостив Геко чакро-восстанавливающими пилюлями и дав нюхнуть нашатырного спирта, медсестричка гордо удалилась, напоследок стрельнув глазами в сторону отца. А этот кобель даже покраснел слегка! Боги, он еще и бабник, что ли?! Тем временем Геко уже дошел, так сказать, до нужной кондиции и мог нормально изъясняться. По требованию отца меня все же выставили за дверь, чтобы не подслушивал. Ну и пофиг, главное, что у меня все нормально.***
Минато и Геко: — Итак, что скажешь? — пожалуй, Минато был не в духе, пусть и умело скрыл это от сына. Так опростоволоситься, применив коронную технику и спалив треть резерва ради ускорения! Боги, когда он настолько тупым-то стал? — Хм… Ну, могу сказать пару вещей, которые могут тебе как понравиться, так и нет, — Геко уже вроде бы очухался, но перед глазами все так же плавали круги. Эх, снова увлекся, а ведь зарекался же… — Твой сын относительно здоров, организм в норме, чакра циркулирует пусть и странновато, но все же нормально. — Так это хорошо же! А что странного в ее циркуляции? — н-да, похоже, не все так просто, как казалось на первый взгляд. — Чакра в теле Наруто, когда он неосознанно или вполне себе осознавая, что он делает, то ускоряется, то замедляется, как и у всех шиноби. Но, в районе живота… Она закручивается в спираль и расходится уже слегка измененной, — задумчиво почесав куцую бороденку, Геко сделал вдох-выдох и, окончательно придя в себя, продолжил. — Похожее движение чакры у Мито Узумаки, джинчуурики Девятихвостого. Она тебе, вроде как, теща, да? — Да, теща… Понятно. Но к тренировкам я спокойно могу его допустить, да? — Конечно. Чакры у него уже сейчас много, и с каждым днем ее количество будет увеличиваться, уж поверь мне, — устроившись поудобнее, Геко прикрыл веки и, уже засыпая, попрощался с Минато. — Я посплю пока, а ты… Прикрой дверь, будь так добр. Агрррх… Чертов Геко… Вечно у него все через жопу!***
Завершив все необходимые тесты и покинув, наконец, здание госпиталя, мы с отцом направились… В сторону академии. Блин, я и забыл, что офис Хокаге и весь управленческий аппарат тоже там находится! Кхм, пора, все-таки, включать голову, иначе и коньки отбросить легко… — Наруто, часик погуляй где-нибудь, я пока оформлю документы для твоего допуска, — отец весьма странно посмотрел на меня и, не будь я Наруто, в его глазах читалась забота!.. — заодно и с наставником познакомлю. А сейчас, держи, я найду тебя по нему, не потеряй. Вручив мне кунай (ох, батюшки, это ж тот самый!), Минато в шуншине переместился, видимо, сразу к порогу администрации. Отсюда все равно не видно, потому и гадать незачем. Так, у меня есть целый час. Думаю, стоит все же навестить Кураму и Шинджу и окончательно прояснить все непонятки между нами. Утреннее солнышко, пусть немного и отдающее осенью, уже припекало и, недолго думая, я отправился в приснопамятный скверик рядом с академией. Задумавшись о том, почему отец не ненавидит меня, как мать, я и не заметил, как дошел. И снова, будто бы я попал во временную петлю, откуда-то из-за деревьев слышны крики детворы, развлекающейся с очередной жертвой. Не, ну, теперь-то я точно их отметелю! Раздвинув низко свисающие ветви какого-то дерева, увидел я прекрасную картину: последний из Учих стоял в окружении двух десятков неодаренных детишек и защищался от их неумелых ударов. Не знаю, почему он не использовал техники огня (а он мог, помнится, после выпуска из академии он немало удивил что меня, что Сакуру своими огненными шарами и пулями), видимо, не хотел калечить тупых детишек, которые за каким-то хреном докопались до наследника Великого клана и «гения» нашего выпуска (пфф, ну да, ну да). Тем не менее, пара ссадин на руках и ногах и помятая одежда внушали опасение: не хотелось бы вновь ловить его, решившего ни с того, ни с сего, полетать из окон больницы. Потому выбора особо у меня не было — ноги в руки и вперед, защищать честь мстителя доморощенного: — Эй, шпана, а что это вы тут делаете? — от неожиданности сразу половина остолопов обернулась и непонимающе уставилась на забавляющегося ситуацией меня. — Двадцать на одного? Ну это даже не смешно! — Ты кто вообще… Наруто?! — самый догадливый из них получает ногой по хребту от не считающего облака Саске. На этом успехи «глупого младшего брата», правда, заканчиваются, и сразу три молокососа со спины навешивают люлей красноглазику. Пара мгновений, и как-то так получилось, что мы спиной к спине стоим в окружении этой банды. Трое из них в отключке, но остальные-то никуда не делись. Кхм, как мне кажется, пора! Складываю руки в печать теневых клонов и подаю чакру, нетерпеливо рванувшую через тенкецу, и, сразу вкладывая треть резерва, ошалело смотрю на дело рук своих. На полянке внезапно стало очень тесно, клоны чуть ли не все свободное пространство заняли. Изначально я хотел призвать пятнадцать копий себя родимого, чтобы сравнять шансы и не тыкать Саске носом в его несостоятельность, но почему-то призвалось штук сто, каждый из которых обладал моим опытом битв и неплохим владением рукопашным боем. И вся эта армия блокировала любое движение, причем не только хулиганам, но и нам с Саске, мягко отодвинув за свои спины. Кхм, а ведь не так уж и сложно объяснить, откуда у меня столько чакры. Я же Кураму поглотил, и так пока и не научился отделять белую чакру от синей, потому обычная, в общем-то, техника сработала с таким эффектом. Да и Шинджи явно что-то прибавил к резерву. В общем, так и не начавшееся избиение возомнивших себя невесть кем малолеток сошло на нет, ибо такую дизмораль никто адекватно воспринять не смог, и к трем лежащим без сознания телам добавилось еще четверо. Остальные же среагировали как самые обычные дети — кто заплакал, кто заголосил во весь рот, и лишь один из толпы зло смотрел прямо мне в глаза, игнорируя клонов. Судя по всему, я нажил себе врага… Отменяю технику, и с громким «пуфф» клоны исчезают, оставляя лишь воспоминания о себе и возвращая практически всю чакру, которой я их снабдил (техника дробит резерв шиноби на всех клонов в пропорции, которая ему нужна, поэтому чакра исчезает бесследно лишь если клона «убить». При отмене техники чакра возвращается, и затраты составляют лишь то, что было потрачено, собственно, на использование техники и поддержание ее, т.е. сущие слезы). Детишки подхватили своих «павших в неравной битве» товарищей (ага, двадцать на два — это ведь нечестно. Для двадцати, само собой, если двое — пусть и будущие, но шиноби) и быстренько умотали в неизвестном направлении залечивать душевные раны. — Зачем ты вмешался?! Они оскорбили мою семью! — зарычал Саске, будто позабыв о таком слове, как «спасибо». — Кхм, зачем, спрашиваешь? — глупый, глупый младший брат. — Наверное, затем, чтобы ты не посрамил честь своей столь «великой» семьи, которая воспитала такого слабака. Ничего на это не ответив, он зло зыркнул на меня и направился куда-то в сторону академии. Ну и хер с ним, я не столько ради него старался, сколько ради своих принципов. Ну, побили бы его, и что? Не убили же. Повторюсь, хер с ним, просто подожду отца. Думаю, он подберет подходящего наставника, надеюсь только, что это будет не Какаши-сенсей… Эта ленивая, разочаровавшаяся в жизни задница меня порядком бесила своим пофигизмом еще в прошлом бытии.***
Усевшись посреди истоптанной детьми поляны, прямо в припорошенную пылью траву, я как-то сразу отрешился от окружающего и, по старой привычке проверив, есть ли кто рядом, спокойно выдохнул и отправился к себе во внутренний мир. Время еще есть, потому волноваться особо не стоит, не опоздаю с возвращением. Тьма приятно поглотила все мое существо, и, спустя какие-то доли секунды, я сидел уже не на пожухлой траве, а на каменном, переливающемся всеми цветами радуги, полу. Открыв глаза, привычно огляделся и, не заметив нигде Кураму, но обнаружив проем в стене, направился на поиски приключений… Кхм, точнее, по следам злоумышленника… Блин, за Курамой, короче. На этот раз в коридоре пахло отнюдь не затхлостью и тиной, свежий ветерок гонял песок под ногами, закручивая небольшие вихри и играя с ними, будто малый ребенок. Со стен же исчезли абсолютно все трещинки и неровности, и теперь сине-фиолетовый монолит как бы говорил, что теперь все будет хорошо. Через некоторое время я все же вышел из коридора в помещение с клеткой, и, уже не удивляясь произошедшим изменениям, обомлел от экспозиции: Курама в своем облике лисенка играл в шоги, любимую игру Шикамару, на пару с каким-то неведомым одноглазым зверьком. Лишь по количеству хвостов удалось определить, что это и есть Шинджу. Да, кстати, они играли через решетку, будто заключенный с надзирателем, которые даже по разные стороны баррикад остались верны своей дружбе. Забавно, не находите? Негромко кашлянув, дабы привлечь внимание, подошел поближе и взглянул на доску. Кхм, я, конечно, не специалист в этой игре, ни разу у наследничка Нара так и не выиграл, но уж правила-то знаю. Тем сильнее было мое удивление, когда обнаружилось, что выигрывал партию Древо-бог. Как-то не думал я, что та махина может быть поумнее большинства людишек. Хотя… Если вспомнить, что Шинджу — это слияние древа Чакры и долбанной богини с фамилией Ооцуцуки, ничего удивительного. У этого гибрида было время практиковаться, будучи лишенным тела и изгнанным на изнанку мира. — Наруто! — радостно (или мне кажется?) воскликнул лисеныш. Скорчив рожицу и нетерпеливо махнув лапкой десятихвостику, продолжил. — А мы тебя заждались уже. Как дела с расенганом обстоят? — Хозяин, — с едва обозначенным поклоном прошипел, собственно, его соперник по игре. — Здравствуйте, друзья мои хвостатые. Я бы хотел окончательно разъяснить ситуацию, возникшую между всеми нами и, по возможности, обобщить полученные знания, — сам охренев от такой крученной-верченной фразы, еще и уважительный взгляд заработав от хвостатого племени, я присел на песок, облокотившись на один из столбов решетки. — Ну и дальнейший путь развития было бы неплохо наметить. — Воу-воу-воу, Наруто, это точно ты? — не меняя позы, Курама активировал такие интересные глазки и окинул меня долгим взглядом. — И правда ты. Взрослеешь, видимо, давно уже пора. — Наверное. Давайте, я попробую обобщить то, что узнал за последние дни, а вы меня поправлять будете, — как по мне, неплохая идея, да и быстрее так будет. — Знаешь, а давай, — сморщив носик, лисенок махнул хвостами, создав небольшое торнадо позади себя, будто в нетерпении. — Я согласен, — а я, наконец, понял, кого же мне напоминает маленький Шинджу. Древесного дракончика Ямато-сенсея, но, в то же время, хвостатик нифига не деревянный, потому будет просто дракошей. — Итак, начну, пожалуй, с самого начала. Орочимару переместил мою душу из тридцатилетнего меня в меня-одиннадцатилетку, в абсолютно другом мире. Каким-то образом со мной переместился и Курама, став частью моей души и перекачав всю свою чакру в меня, сменив ее цвет и полярность, меняя, к тому же, и свой облик. Но эксперимент Орочимару вышел косячным, поэтому излишки чакры, использованной им, запечатались опять же в мою душу, приняв форму Десятихвостого Шинджу и, по сути, сделав меня новым Рикудо. Пока все верно? — переведя дух от такого перечисления открытий прошлых дней, взглянул я на хвостатую братию. — Да, все верно. Единственное, что могу добавить… — Курама в своем репертуаре — вечно предположения строит. Шинджу же решил промолчать, якобы увлеченный продумыванием стратегии в шоги. — Скорее всего, перенос освободил меня из-под воздействия печати, чтобы запечатать в тебя товарища Шинджу, — произнесено это было с каким-то странным акцентом, и в голове отчетливо раздался голос — «Расстрелять!». — Чтобы не потеряться во множетсве других миров, я позволил тебе поглотить меня, потому так все и получилось. — Поняяятно. Что ж, продолжу. Не знаю, почему так, но мои родители остались живы, в то время как весь клан Учиха, вроде бы, Итачи все же уничтожил. И откуда-то взявшийся старший братец, Хироши… — почесал я недоуменно подбородок. — А мама не становилась джинчуурики, ею осталась Узумаки Мито, жена Первого, в этом мире оказавшаяся моей бабулей. И это только самые крупные странности, мелочей же не счесть, просто они пока не так заметны. — Все верно, Наруто. Ты когда в библиотеку наведаешься? Пора бы уже прояснить отличия, — дельную мысль, однако, выдала эта лисья мордашка. Да и сам я хотел посетить светоч знаний. — Не забудь к нам заглянуть, как разберешься со всем, побеседуем касательно твоих предков. А сейчас выметайся-ка обратно, время почти вышло. И правда, засиделся я чего-то. Пора и честь знать, не хотелось бы, чтобы отец застал меня застывшим, словно каменная статуя в позе мудреца. — Договорились. Курама, Шинджу, удачи! Курама лишь кивнул, дракоша же пробормотал что-то типа «До свидания» и, поддев коготком одну из фишек, передвинул ее на клетку вперед. Закрыв глаза на мгновение, словно по волшебству вновь оказался посреди пустыря. И лишь небольшой ветерок шевелил моей белоснежной шевелюрой и угольно-черной униформой. Прошла какая-то минута созерцания этой пасторали, и сзади послышался характерный звук шуншина. По плечу похлопал кто-то, пахнущий папой и им же являющийся: — Ну что, сын, пошли? — Пошли!***
Переместившись все в том же шуншине к серому, незаметному зданию, что располагалось вдали от оживленных улиц Конохи, мы направились ко входу. За пару метров до таинственного заведения Минато остановился и, развернувшись ко мне всем телом, взял за плечо и не менее таинственно наклонился. — Ну вот мы и пришли, Наруто. Знаю, что обещал уладить вопрос с тренировками, и я его, в общем-то, почти уладил, но вчера ты просил меня и о другой вещи, — проникновенно заглянув в мои бесстыжие глаза и слегка прищурившись, он махнул рукой в направлении упомянутого ранее здания. — Это и есть библиотека, точнее, ее архивное отделение. Здесь частенько зависают шиноби высоких рангов, изучая все, что может понадобиться им при выполнении задания, потому шанс наткнуться на одну из живых легенд здесь неприлично высок. Наверное, я должен был распахнуть глаза в изумлении, сымитировать учащенное дыхание и восхищение батей, но я не стал. Зачем, если я и сам себе — легенда? Не дождавшись хоть какой-то реакции на свои слова, отец ухмыльнулся и продолжил: — В общем, как и ожидалось, сына хокаге таким не пронять. Я выписал тебе пропуск сюда на три дня, если что-то интересное для себя обнаружишь — не беспокойся, наставников и мать я предупредил, — а вот это шикарный подарок, как по мне. Целых три дня, да я за них всю историю этого мира узнаю! Видимо, что-то такое все же прочитав на моем лице, Минато с улыбкой поведал мне самую важную часть своего монолога. — А еще у меня есть задание для тебя. Один из изучающих материалы в архиве — твой будущий наставник. Вычисли его и сообщи мне, думаю, если справишься, можно будет договориться еще о чем-нибудь, — вот знаете, я впервые за эти три дня почувствовал… Даже не так, поверил, что кто-то действительно заботится обо мне. Это, скажу я вам, чертовски приятно! Пусть даже отец ходит под Третьим, пусть, я не брошу этого желтоволосого засранца просто потому, что ему на меня не насрать. Быть может, когда-нибудь нас ждет серьезный разговор, но я уж найду, чем мне его переубедить. Слово Наследника! Будто в подтверждение моим мыслям, в безоблачном небе неожиданно что-то прогремело, как бы говоря, что высшие силы не забудут обещания вздорного мальчишки. Но забывать о подобном я и не собираюсь, выкусите! — Хорошо, папа. Я вычислю его, кем бы он ни был, — пауза слегка затянулась, и пусть все внутри замерло от волнения, я смог выдавить из себя эти слова. — О, ты впервые за три дня назвал меня «папой»! Все «отец», да «отец». Зануда! — вот похвали засранца за его заботу, как он сразу превращается в невыносимого придурка… — Сам ты зануда, старый пердун! — Это кто тут старый, я, что ли?! — притворно рассердился папа, я же вижу эти искрящиеся весельем глаза. Да, действительно, «папа»… — что ж, идем, нечего тут стоять. Задание понял? К выполнению при-и-иступить! — Так точно, товарищ хокаге! — и, не сдерживаясь, оба заржали и направились ко входу. Впереди меня ждут целых три дня игры в историка и физиономиста, поэтому нельзя терять ни капли боевого настроя!***
Внутри библиотека-архив оказался… Заурядным. Привычная стойка регистрации, с десяток читальных пятиместных столов и дверь вдалеке, ведущая к, собственно, стелажам с книгами и свитками, полными интересующей меня информацией. За стойкой восседал (иначе и не скажешь) седовласый старикан, преисполненный достоинства и не сгибающий спину ни перед кем. О его прошлом говорил повязанный над левым локтем, поверх ничем не примечательной одежды среднестатистического горожанина, протектор с привычной глазу символикой Листа. Не согнулся в поклоне он и перед хокаге, лишь степенно кивнул, скорее показывая свое уважение перед его силой, чем перед властью. Эх, побольше бы таких «железных» шиноби в моей прошлой жизни, авось и война прошла бы по совершенно другому пути, и друзьям не пришлось бы гибнуть… — Здравствуйте, Кайджо-семпай, — отец, в свою очередь, ответил полноценным поклоном, и мне ничего не оставалось, кроме как зеркально повторить его. — Вот, привел свое чадо приобщать к таинствам науки и истории. Пропуск занесу чуть позже, хорошо? — Здравствуй, Минато-кун. Не уважаешь ты старика совсем, навещать раз в полгода стал, как пост свой занял… — старик, к сожалению, стариком не ощущался вовсе, и если сравнивать его с личиной Третьего, так знакомой всей Конохе, я бы скорее поставил на этого Кайджо. — А это, стало быть, Наруто Намикадзе, гнилое семя нашего великого Хокаге? Нет, я не хотел злиться на этого хама, кровь в венах сама закипела, через тенкецу поперло огромное количество чакры и случилось это — я сорвался. Говорить такое при отце и посторонних с его стороны было ОГРОМНОЙ глупостью… Выблядок, да как он посмел?! Этот никчемный беспомощный ублюдок, который только и делает, что штаны просиживает в архиве, когда другие шиноби гибнуть ради деревни?! В глазах потемнело, во все стороны брызнуло яки, прижимая к земле немногих собравшихся получить необходимые знания и корежа старика под внимательным взглядом отца, который как стоял на месте, так и стоит себе дальше. Отпустив немного внутреннее напряжение, отчего все присутствующие резко выдохнули, а старик закашлялся, удостоился мимолетного одобряющего взгляда от отца, который вновь стал подобен металлу, и его металлоподобный голос, обращающийся к архивариусу: — Говоришь, гнилое семя, Кайджо-семпай? Не советую повторять эту ошибку вновь, — развернувшись, он вышел на улицу и шуншином переместился в неведомые дали. Мне же ничего не оставалось, кроме как пройти за самый дальний стол и, взяв в руки свиток-справку, начать вчитываться в названия документов и книг. Спустя несколько минут, когда я только-только дошел до середнины не такого уж и большого списка с исторической документацией, к слову, почти неслышно, со спины, подошел великовозрастной дурачок, осмелившийся оскорбить сына хокаге в присутствии, собственно, хокаге и посторонних, за что и поплатился. — Нижайше прошу прощения за мою несдержанность, уважаемый Наследник, — мне показалось, или он в эти слова какой-то другой смысл вложил, произнеся последнее слово как и Курама, с едва заметными придыханием и таким знакомым шипением? Впрочем, стоило мне обернуться, как никого рядом уже не оказалось, архивариус будто в воздухе растворился. Хрен с ним, хрен со всеми ними, я, в первую очередь, должен защитить своих близких, а уже потом добиваться уважения у каждой собаки, лающей по поводу и без. Папа дал мне задание, и я его выполню, не взирая на всяких архивариусов или тех, кто ими притворяется.***
За первый день я разобрался лишь с тремя свитками, написанными задолго до появления Конохи и непонятно как сохранившимися в целости и сохранности до наших дней. Видимо, хранились в каком-то храме, а потом были переданы в Коноху. Первый свиток рассказывал о временах, когда шиноби еще и в помине не было. Ровно по центру мира в то время росло огромное дерево, высотою до небес, и даже подходить к нему было опасно — нижние ветви опутывали неосторожного путника и высасывали из него всю жизнь, до последней капли. Согласно легенде, Дерево-бог, как его именовали люди, росло от количества окропленной кровью земли. Ну, а войны тогда были явлением частым, кровопролитные и беспощадные. Еще не было никаких государств, не было дайме, не было сдерживающего фактора в виде шиноби, и обычные люди вырезали целые селения таких же людей в борьбе за земли, власть и богатство. Темное, однако, было время… Второй же свиток был написан каким-то монахом, во времена становления порядка шиноби, о происхождении чакры и её пользователей. Здесь даже не столько история была, сколько рассуждения ученого человека, который, как оказалось, являлся учеником одного из учеников самого Рикудо. Из его витиеватых выражений, которыми так и пестрил текст, все же удалось выцепить зерно истины. По его мнению (и моему, кстати, тоже, ведь я сам общался с Рикудо), из другого мира в наш пришел кто-то, кто смог подняться на вершину Дерева-бога и съесть плод чакры, поглотив всю его силу. Неизвестно, что произошло после этого, но через двадцать лет после этого возле одного из небольших гарнизонных городков объявилась беременная женщина с белоснежной кожей, представившаяся Кагуей Ооцуцуки. Приютил ее кузнец, снабжающий не только оружием, но и инструментами весь городок. Вдовец, он с первого взгляда влюбился в неземной красоты женщину, и даже довесок в виде ребенка его не отпугнул. Кагуя благосклонно отнеслась к неумелым ухаживаниям кузнеца и согласилась жить у него. Прошло чудесных полгода совместной жизни, кузнец был счастлив обрести любовь во второй раз и не мог нарадоваться своей возлюбленной. Кагуя стала «своей» для всего поселения, и никто даже не думал над тем, чтобы обидеть ее словом ли, делом ли. На днях молодая Ооцуцуки родила двух прекрасных малышей-близнецов, которых назвали Хагоромо и Хамуру. На праздник, устроенный в честь этого события, собралось немало народу, и все радовались, глядя на счастливых кузнеца и Кагую, тешащих младенцев в яслях. Но счастье не могло длиться вечно. Нежданно, негаданно в дом пришла война, и все, кто мог держать в руках оружие, были призваны как ополчение в армию местного князька. Забрали и кузнеца, и хоть тот и обещал вернуться, обещание свое не сдержал. Тут стоит отметить, что различие в изначальной истории миров разительно. У нас Кагуя с самого начала желала мира и всеми силами стремилась к его обретению, потому и съела плод Чакры. Да и дети Кагуи были от правителя тех земель, а не от кузнеца… Что ж, продолжу. Кузнец пал как герой, в одиночку сдерживая с десяток противников, круша своим молотом все вокруг и проламывая черепа тем, кто посягнул на мирную жизнь. Его почитали как героя, но Кагуя была безутешна. В конце-концов она сошла с ума и возжелала мира во всем мире, в единочасье вознесясь к небесам. Спустя несколько дней, когда присматривающие за ее детьми горожане поняли, что происходит что-то странное, из-под земли проклюнулся росток, ежесекундно утолщаясь. Он стремительно рос, пока не стал равен Дереву-богу, что исчезло жалкие двадцать лет назад. И жители всего мира поняли — ничто не кончилось. Кагуя не стала убийцей, нет. Она возжелала мира во всем мире, погрузив все вокруг в иллюзию, и единственными, кто не попал под действие впервые использованного Вечного Цукиёми, были ее дети. Прошло два года. Безумие новосозданной богини отступило, и техника была снята, но лишь с трети населения. Исхудавшие, попавшие из иллюзорной сказки в суровую реальность люди проклинали Ооцуцуки, но, со временем, позабыли об ужасе первых лет. Братья-близнецы к тому времени выросли, возмужали и, позабытые родной матерью, отправились на поиски приключений. Десятилетия относительно спокойной жизни, лишенной войн (воевать-то было некому) были прерваны очередным приступом безумия богини, которую с этого переломного момента иначе как демоном не именовали. Дурочка возомнила себя невесть кем, и единственным желанием ее стало овладение всей чакрой мира. Уничтожив всех носителей желанной энергии, среди которых был и сын Хагаромо, и поглотив их жизненную силу, она нацелилась на своих собственных детей. Хомура, как старший (пусть всего и на минуту), принял решение за двоих — уничтожить собственную мать, сошедшую с ума. Кагуя объединилась с Шинджу, Деревом-Богом, и, став Десятихвостым, выступила против братьев, одержимая идеей единоличной власти, но ее план провалился. Итогом стало запечатывание силы десятихвостика в младшего из братьев и создание Луны из тела хвостатого. Ну, хоть в этом история повторяется. Хомура вместе со своими оставшимися детьми отправился на Луну, следить за тем, чтобы Шинджу не возродился, что и стало делом для последующих поколений его ветви. Хагаромо же начал распространять чакру среди обычных людей, воспитывая первое поколение шиноби. На этом свиток, к сожалению, обрывался, но куда интереснее в ближайшей перспективе для меня оказался третий носитель информации. Свиток истории потомков Хагаромо, свиток Индры и Асуры.***
Свиток Индры и Асуры, сыновей Хагаромо Ооцуцуки, более известного как Рикудо-сеннин. Что ж, поведал он обо многом, и автором его был кто-то, по стилю повествования влегкую обходящий Джирайю. Итак, после запечатывания Шинджу в младшего из братьев, Хагаромо также стал отцом. Первым родился Индра, за ним, спустя год — Асура. Несмотря на то, что их мать умерла во время родов Асуры, детство нельзя было назвать несчастным. Братья росли в любви и заботе, познавая искусство ниншуу, пока однажды отец не решился выбрать преемника своего пути. Братья, по его указанию, отправились в две бедствующие деревни, чтобы вернуть им мир и процветание. Асуру на его пути сопровождал Тайзо, один из его деревенских друзей, которому он помог, когда тот был заключён в тюрьму Индрой за нарушение закона, пусть и ради своей больной матери. Наконец, их путешествие через суровую пустыню привело их к маленькой, однако неизвестным образом процветающей деревне, где Асура почувствовал присутствие Божественного Древа. Они были враждебно встречены местными жителями, но Асура быстро заслужил их доверие, вылечив девушку по имени Канна. Когда Асура отправился на расследование в деревне, он обнаружил, что основной склон был запечатан и находился под стражей. Затем Канна попросила его вылечить её мать, которую вместе со многими другими жителями поразила неведомая болезнь. Оглядев её, Асура заметил маленькие корни, появляющиеся на ней, и мощное присутствие чакры. Уверенный в том, что Божественное Древо как-то замешано в этом, он вместе с Тайзо вырубил стражу и нашел небольшую пещеру, которая вела к внутреннему пространству Древа. Понимая, что именно присутствие отростка Древа сделало земли плодородными, в то же время вызывая болезни у людей от потребления выращенной на этой земле пищи, Асура обратился к старейшине деревни. Уже разгадав правду о Божественном Древе, тот с сожалением отверг предложение Асуры уничтожить росток, поскольку население потеряло слишком многих людей из-за прежнего бесплодия земель перед тем, как росток появился. Асура отметил, что единственным способом помочь им являются поиски другого источника воды, на который они могут положиться, поэтому начал упорно работать неделями, копая колодец. В конце-концов жители вдохновились его самоотверженными действиями и решили помочь ему. В то же время Асура начал учить их ниндзюцу, которое они пытались использовать, чтобы облегчить и ускорить работу. Прошёл год, и они, наконец, наткнулись на воду, в последствии образовав большое озеро возле деревни. Обрадованные своими усилиями, жители с гордостью сожгли отросток Древа, а больные люди начали выздоравливать благодаря свежей воде и методикам Асуры. Работа младшего из братьев была завершена, и Асура вернулся в родную деревню, вместе со многими людьми, включая Канну, которые желали увидеть, где Ооцуцуки обучился ниндзюцу. После возвращения домой Асура встретился с отцом и старшим братом, который уже как месяц завершил свою миссию. Свиток на этом обрывался и, лишь повертев его и так, и эдак, заметил от руки выцарапанное предложение на полях: «Индра — Учиха, Асура — Узумаки и Сенджу, Наваки — ???» Наваки?! Но ведь в свитке ни слова не было о Наваки! Помнится, Курама тоже упоминал этого Наваки, но кто он, или что он такое, так я и не узнал. Блин. Дочитав последний свиток на сегодня, решил выйти и проветриться, благо, темнеет еще не слишком рано. Вот только о задании отца забывать не стоит, поэтому, оглядевшись незаметно, заметил троих шиноби и одного гражданского в помещении. Плюс ко всему, за стеллажами также угадывалось движение. Никто из тех, кого я видел, на высококлассного специалиста не походил, от них даже чакрой особо не пахло, а потому с уверенностью можно сказать, что наставника среди них нет. Другое дело — тот (или та), кто в соседней комнате что-то выискивает среди стеллажей. Что ж, подождем… Спустя долгие пять минут эта особа вышла в общий зал (все-таки это была девушка, и довольно молодая, к тому же!) и присела за крайний, ближайший к выходу стол. Кого-то мне она чертовски напоминает… Длинные белоснежные волосы (прям как у меня, хе-хе), стандартная форма джонина, черная облегающая маска на нижнюю часть лица и протектор Конохи, повязанный так, чтобы закрывать один глаз. Так, стоп, что?! Какаши-сенсей?! Успокоиться, успокоиться, успокоиться. Мда, такого я явно не ожидал от этого мира. Ладно, родители и бабуля живы. Ладно, брательник у меня появился. Ладно, я еще и таинственным Наследником являюсь. Но какого хрена Какаши-сенсей девушка?! Боги, дайте мне сил вытерпеть все это, умоляю…