Найти счастье в аду

Я ржал до неприличия громко, хотя понимал, что ничего смешного не происходит. Но моя нежная психика просто не справлялась с осознанием того факта, что мне придётся учить моего умного друга Шурфа Лонли-Локли премудростям этого мира. И не понарошку, не ради исследовательского интереса, как это бывало раньше, а всерьёз обеспечить ему понимание здешней жизни. И это должен буду делать я, балбес? На что вообще Джуффин рассчитывал? Впрочем, как минимум, я понял, что нас не просто так сплавили подальше от всех магических мест, включая Шамхум. Видимо, Бич магов не просто лишал колдуна волшебной силы, но также поражал и его жизненные силы при соприкосновении с магией. Теперь волшебство для такого в прошлом могущественного колдуна как Шурф было сродни яду, оно причиняло ему физическую боль и на некоторое время выбивало из колеи. Мне предстояло привыкнуть к тому, что теперь мой друг – такой же беспомощный ребёнок, как когда-то я в Ехо, и, может быть, даже ещё более беспомощный. А я, такой умный крутой дядька, теперь должен буду его учить! С ума сойти! Проржавшись, я, извиняясь, поднял ладони и с удивлением обнаружил, что Шурф тоже улыбается, достаточно открыто, и в глазах его пляшут смешинки. Наверное, его тоже позабавил абсурд всей сложившейся ситуации. – Прости, Шурф, – всё-таки произнёс я на всякий случай, всё ещё похрюкивая. – Я просто даже не знаю, с чего начать. – Ничего, – он тоже негромко хмыкнул. – Я представляю. Это всё равно, что квадрату пытаться объяснить, что такое треугольник. Вроде бы и то, и другое элементарно, а с какой стороны подступиться – не знаешь. – Ну да. Классно ты всё-таки метафорами орудуешь, дружище! Куда уж мне тебя учить, а придётся… Я краем глаза заметил, что у Шурфа, кажется, немного порозовели скулы, он стал чуть чаще моргать и, сдерживаясь, дёрнул уголком рта, прежде чем снова стать полностью невозмутимым. Это что же это такое? Неужели я смутил его своим комплиментом? Грешные Магистры, я ведь столько раз говорил ему и раньше, что он умник, почему только сейчас у него вдруг такая реакция? Или я просто раньше не замечал? Или в связи с болезнью теперь и его хвалёный самоконтроль трещит по швам, и я вижу что-то такое, чего не должен был? По позвоночнику побежали предательские мурашки. Почему-то я был рад тому, что мои слова как-то тронули бывшего Великого Магистра. Так, Макс, соберись, в конце-то концов! Твоему лучшему другу, дорогому человеку, предстоит остаться жить в недружелюбном мире без магии и бытовой роскоши! – Э-э-э, да, так вот. В общем. – словесный поток помогал мне сгрести мысли в кучку и выудить оттуда хоть что-нибудь полезное. – Это – квартира, в которой мы… ты будешь жить. Жилплощади здесь почти всегда такие маленькие, землю берегут, не спрашивай почему, я честно не знаю. Люди живут в многоквартирных домах, потому что свой дом – это достаточно дорого. Мне жаль, но в этом мире за хорошую службу ты будешь получать гораздо меньшее вознаграждение… по крайней мере, поначалу, а там как пойдёт. Так что прошу прощения за столь тесную обстановку… – Всё нормально, Макс. Я понимаю. Я готов к тому, что здесь привычные мне условия могут сильно измениться. – Да… ладно, хорошо, – я провёл руками по волосам. – В общем, здесь комната, туалет с ванной и кухня, ну ты уже понял, что есть что. Всё здесь работает без магии. Чтобы облегчить себе жизнь, люди этого мира пользуются электричеством. Это такая штука, которая как бы есть в природе, но её обуздали, поняли законы её существования и впихнули практически во всё, что есть дома. Шурф кивнул с важным видом, записывая: «Электричество – невидимая сила этого мира, заменитель магии». Чётко, коротко и ясно, по делу. Эх, мне бы так. Я повёл друга по квартире, показывая электрические приборы и на ходу рассказывая технику безопасности: с водой не контактировать, руки в розетки не совать, выключатель работает так-то и так-то, если вдруг что, вызывать нужного дядьку, электрика, потом расскажу, как это делается. – Понимаешь, это вроде и полезная, и в то же время опасная вещь – электричество. При неаккуратном обращении может покалечить или убить. – Конечно, понимаю, – кивнул Шурф серьёзно. – С магией – то же самое. Никогда нельзя приступать к ней легкомысленно. Я продемонстрировал ему: торшер, выключатель люстры, телефон на проводе, сразу про себя отметив, что ему нужен теперь и мобильный (свой я нашёл в тумбочке); потом повёл на кухню, позволил повертеть ручки-выключатели электроплиты, рассмотреть чайник, кофеварку, в ванной – фен и электробритву. Я, оказывается, неплохо придумал, что начал именно с электричества. Многие другие вещи в нашем мире выглядели и работали почти как в Мире Стержня. По крайней мере, разобрать диван, набрать воды в ванну и воспользоваться туалетом он может и без объяснений. И то хлеб. После нашей недолгой, но насыщенной экскурсии по квадратным метрам Шурф вернулся на диван и молча прилёг. – Ты устал? – тихонько спросил я, присаживаясь рядом. Мне вдруг нестерпимо захотелось обнять его так крепко, чтобы рёбра затрещали, чтобы он мог почувствовать, что я рядом и помогу ему приспособиться в этом мире. Он только помотал головой и закрыл глаза. Я не стал допытываться. В конце концов, с нашей встречи в кабинете шефа наверняка прошло больше суток. Я пока не ощущал усталости, наверное, потому, что был исключительно взвинчен и взбудоражен важностью своих новых обязательств. Поэтому я аккуратно прикрыл дверь в комнату и ушёл на кухню. Выпив чашечку кислого кофе, я стал проверять свои запасы еды: в шкафу завалялось пачки три добротных макарон, чай, кофе и какие-то галеты. Все поверхности были покрыты ровным слоем пыли толщиной с мизинец, из чего я заключил, что меня не было, в общем-то, давно. Надо было сходить в магазин, пока друг отдыхал, купить чего-нибудь, подумал я и тут же смекнул, что у моего длительного отсутствия есть один большой плюс: на банковскую карту, которую я нашарил в кармане куртки в прихожей, всё это время должны были капать отчисления с каждого тиража, так что деньги у нас были как минимум на первое время. За окном была поздняя осень, кажется, середина ноября – самое безрадостное время в Москве. Мобильный я поставил заряжаться на кухне, приписав на всякий случай туда записку: «Скоро у тебя будет такой же», – в надежде, что Шурф проснётся к моему возвращению. В куртке был и паспорт, остальные документы тоже наверняка хранились где-то – ей-Богу, как будто и вправду прожил здесь всю жизнь, а Ехо мне только снился… я тряхнул головой, отгоняя наваждение, оделся и пошёл в магазин. Когда я вернулся, Шурф всё ещё спал. По крайней мере, в квартире было тихо, дверь в комнату оставалась всё так же прикрыта. Я пожарил макароны по-флотски, нарезал какой-то простенький салат в большую миску, заварил специально купленный чай с бергамотом – я не поскупился хоть чем-то порадовать болящего друга. Потом навёл порядок в ванной, и внезапно поймал себя на мысли, что, оказывается, существовать в Мире Паука не так уж противно. С чего вдруг такие мысли? Я просто глядел на два полотенца, висевшие передо мной, на две зубные щётки в стакане, и что-то странно тёплое распространялось внутри груди. Неужели, всё, что нужно, чтобы сделать здешнюю жизнь более-менее приемлемой, нужно всего лишь разделить её с кем-то? С лучшим другом? С человеком, о котором надо заботиться? – Шурф… – пробормотал я себе под нос, улыбаясь, как полный идиот. – Шурф, может, это и не ад совсем? Может быть, всё ещё наладится, и тебе понравится здесь? – Однозначно, – раздался за моей спиной голос. Я резко обернулся, не имея сил убрать эту юродивую улыбку со своего лица. Мой друг стоял передо мной, всё такой же усталый, но уже нацепивший привычную маску невозмутимости, и только глаза его источали мягкий свет. – Я так рад, что наконец-то ты перестал унывать. Поверь, это мне поможет гораздо лучше показной имитации бурной деятельности. Я подошёл к нему и сделал то, что хотел перед уходом: обнял крепко-крепко, но почти сразу отпустил и повёл на кухню. – Пора тебе познакомиться с нашими кулинарными изысками, – весело сообщил я Шурфу.