Найти счастье в аду

Шурф отнёс меня на диван, опрокинул на спину и навис сверху. Его дыхание обжигало, его губы зацеловывали меня везде и сразу: лоб, подбородок, мочка уха, скула, ключица, веки… дышал он тяжело и сбивчиво, никакая гимнастика, никакая выдержка не смогли бы помочь сейчас. – Мы ещё можем остановиться, слышишь, Макс?.. – попытался он в последний раз, но я смёл все возможные сомнения, увлекая его в поцелуй и переворачивая так, что теперь Шурф оказался распластан на спине, а я прижимал его к постели. Рубашка его трещала, умоляя о милосердии, пока я терзал пуговицы, стараясь содрать поскорее ставшую такой ненужной одежду. – Тихо, тихо, не торопись, – горячо шептал Шурф куда-то мне в шею, и этот шёпот не успокаивал, а только сильнее заводил. – Я никуда не уйду. – Обещаешь? – переспросил я у его ключиц, к которым припал сразу же, как только смог освободить их от рубахи. – Обещаю, Макс. – ответили мне сверху поцелуем в макушку, а сильные руки скинули с меня махровую материю халата и теперь танцевали по спине, надавливая на позвонки и заставляя чувственные стоны извергаться из моей глотки. – Тогда обещай ещё кое-что, – потребовал я, теребя языком розовеющий на фоне бледной груди сосок. Шурф неудержимо выгнулся навстречу моему рту. – Что? – ещё один резкий выдох где-то над моей головой, почти срывающийся в стон, когда мой язык коснулся его пупка. Я отстранился и приподнялся, чтобы заглянуть в его лицо. Как я мечтал увидеть его таким, с разметавшимися по подушке волосами, с темнеющими от страсти глазами, неспособного держать себя в руках и невольно подающегося вперёд, отзываясь на мои ласки! Я так давно мечтал прикасаться к нему вот так, доводить его до исступления – и самому впадать в безумие от ответных ласк. – Обещай, что не будешь испытывать никакого чувства вины. Что бы ни случилось, Шурф. Ты не утаил от меня ничего, и я сам принял решение – быть с тобой, несмотря ни на что. Ты слишком долго оберегал меня… я готов, готов ко всему, ради нашей любви, понимаешь? – Хорошо, Макс, я обещаю, обещаю… а-а-аххх… – он застонал так громко, что я даже вздрогнул и чуть было не убрал руку, которая уже скользнула в расстёгнутые штаны и коснулась его паха сквозь бельё. Но Шурф, почуяв моё секундное колебание, схватил мою ладонь и прижал крепче, второй рукой избавляясь от одежды. Я гладил внутреннюю сторону его бёдер, покрытую волосками, и задыхался от волн жара, пробегавших по моему телу от этих прикосновений. Шурф раскидывал ноги шире, раскрывался, скользил бедром по моему животу, не давая отстраниться ни на йоту. Мне было так необходимо всё, происходящее сейчас с нами. Я даже не смел мечтать о том, насколько ярко это может быть. Я тоже не сдерживался и стонал в голос, запрокидывая голову, позволяя руке ритмично поглаживать моё возбуждение сквозь трусы. Шурф перевернул меня на бок, лёг, прижавшись грудью к моей спине, не прекращая ласкать и покачивать, а я дрожал, дрожал, не в силах противостоять горячей лавине, поднимавшейся откуда-то снизу живота. Он стащил с нас бельё, заставляя меня спиной почувствовать его истекающий смазкой член. Я подался бёдрами ему навстречу, приглашая, зазывая, умоляя сделать это со мной. Соединиться, стать одним целым. Мой друг был ласков и не торопился, растягивая и смазывая меня, чтобы причинить мне как можно меньше боли, но сам я почему-то думал сейчас об этом в последнюю очередь. Я шипел сквозь зубы и подавался назад, насаживаясь на чуткие пальцы, длинные и утончённые, но крепкие и умелые. – О-о-о, Макс, ты такой горячий… внутри… я люблю тебя… – шепнули мне на ухо, когда пальцы выскользнули, и что-то твёрдое стало постепенно заполнять меня. Когда Шурф вошёл полностью, мы какое-то время лежали неподвижно, потом он приподнялся на локте, провёл рукой по плечу, откинул налипшие на лицо волосы и коснулся губами виска. – Ты чувствуешь, Макс? Ты это чувствуешь? И я, прислушавшись к своим ощущениям, внезапно почувствовал Связь. Эту незримую нить, связавшую нас, как она уплотняется, становится почти что осязаемой… как токи Шурфа перетекают в меня, и мы сливаемся, сплавляемся в одно целое. Я никогда ещё ничего подобного не чувствовал! Как будто только сейчас я родился на свет по-настоящему! Рука Шурфа проскользила с плеча до моего локтя, потом до запястья, накрыла мою кисть, мы переплели пальцы. Он начал аккуратно двигаться, набирая обороты, прикусывая мочку уха, и я ощущал на скуле его дыхание, принадлежащее сейчас мне и только мне. – Чувствую, – тихо отозвался я, постанывая сквозь зубы. – Что это, Шурф? – Это Связь. Настоящая Связь… теперь ты будешь чувствовать её всегда… на расстоянии… ты – меня, а я – тебя, – шептал он, сбиваясь на всё более быстрый и рваный темп. И я выгибался навстречу умелым рукам, навстречу прижимающимся ко мне бёдрам, делая наши движения ещё более размашистыми, я умолял его: – Ещё, Шурф… Сильнее… глубже!... И он подчинялся, входя до упора, опрокинулся на спину, увлекая меня за собой, и теперь я лежал спиной на его груди и животе, совершенно бесстыдно раскинув ноги. Такая открытость, такое нескрываемое желание… я кончил со счастливым криком, едва его рука коснулась моего паха, и он сразу последовал за мной. Мир завертелся перед глазами, и это было прекрасно, и ничего лучше, кажется, со мной никогда не происходило. А потом мы дремали, не выпуская друг друга из объятий, под лучами уже окончательно поднявшегося над горизонтом солнца. И Шурф, сонно прижимаясь к моим порядочно искусанным припухшим губам, ласково шептал: – Я не уйду, обещаю. Я буду с тобой. Я люблю тебя.