Суд Магии. Кубок Огня

На следующий день на место чтеца усадили Людо Бэгмена. Он явно не понимал, куда его забросило (беднягу перенесло только в этот момент, он не присутствовал при предыдущих слушаниях), пытался отказаться, но ему объяснили, что это никак невозможно и, чем скорее он приступит к возложенным на него самой Магией обязанностям, тем скорее от них избавится. А когда было озвучено название главы, все поняли, почему Магия сделала именно такой выбор. Глава 7 Бэгмен и Крауч Гарри отцепился от Рона и поднялся на ноги. Они приземлились на вересковую пустошь, окутанную туманом. Прямо перед ними стояли два измотанных и раздражённых волшебника, у одного — массивные золотые часы, у другого — толстый свиток пергамента и перо. — Ещё бы мы не были вымотаны, столько пришлось поработать, а некоторые ещё и устраивали нам скандалы, — один из них оказался здесь. — Лорду Малфою обязательно надо было взять с собой целый курятник… — Люциус? — Ну… — аристократ промолчал, но на его щеках появилось нечто, смутно напоминавшее румянец. — Люциус, ты, вроде, обещал взять только одну птицу, — напомнила супругу Нарцисса. — Я и взял одну… До сих пор не знаю, откуда взялась вторая, — попытался защищаться означенный супруг, но при этом так отчаянно посмотрел на сынишку, что всем всё стало сразу понятно. Оба одеты на магловский манер, но очень уж неумело: тот, что с часами, — в твидовом костюме и высоких галошах, а его коллега — в шотландском килте и пончо. — И что такого? Это же магловская одежда… — Маглы одеваются по разному, — сказала Лили, опередив Гермиону. — Вы же не наденете поверх выходного наряда мантию, в которой вы работаете в своём огороде? Если вы надеваете твидовый костюм, то будьте добры — озаботьтесь приобретением ботинок или туфель, а к высоким галошам — что-нибудь попроще и плащ, поскольку они надеваются в дождь и слякотную погоду. Что касается шотландского килта — то это именно ШОТЛАНДСКАЯ одежда и никак не сочетается с южно-американскими плащами. — Платить будете сейчас? — Да, да… конечно, — закивал мистер Уизли. Отошёл от порога и поманил Гарри. — Помоги-ка мне, — попросил он вполголоса, вынул из кармана свёрнутые трубочкой магловские деньги и стал по одной разворачивать. — Это что такое… э-э-э… десятка? Ах да, вот тут маленький номер… значит… это пять? — Это двадцать, — понизив голос, поправил его Гарри. Он чувствовал себя скованно под взглядом мистера Робертса, ловившего каждое слово. — Ах да, конечно… Уж эти мне кусочки бумаги, никак не запомню… — АРТУР УИЗЛИ! — Как вы можете работать с магловскими изобретениями, если вы не знаете о магловском мире вообще ничего? — Вас что, даже считать никто не учил? Ладно, магловские деньги выглядят иначе, чем магические, даже чеки у нас имеют разный вид, но цифры то одни? — И неужели нельзя было разобраться прежде, чем устраивать этот цирк на глазах магла? — Вы что, иностранцы? — поинтересовался привратник у мистера Уизли, возвратившегося с требуемой суммой. — Иностранцы? — в замешательстве переспросил мистер Уизли. — Вы не первый, кто никак не разберётся с деньгами, — пояснил мистер Робертс. — Тут двое минут десять назад хотели расплатиться со мной золотыми монетами размером с колпак от автомобильного колеса. — Неужели? — занервничал мистер Уизли. Мистер Робертс принялся рыться в жестяной коробке с мелочью в поисках сдачи. — Никогда ещё таких толп не собиралось, — заметил он, вновь взглянув на окутанное туманом поле. — Сотни предварительных заказов. Обычно люди просто приезжают… — Всё правильно? — перебил его мистер Уизли, протянув руку за сдачей, но мистер Робертс не спешил её отдавать. — Да… — продолжал он задумчиво, — сколько народу! Полно иностранцев. Не просто иностранцев, а каких-то больно чудных. Тут один разгуливает в шотландской юбочке и пончо. — Просто удивительно, что этот тип не отнёсся к вам, как к сумасшедшим и не вызвал соответствующие службы, — пробормотала Лили. — Что вы говорите! — Это похоже… уж не знаю… на какой-то слёт, — покачал головой мистер Робертс. — И все, смотрю, друг с другом знакомы, вроде одна большая компания… Прямо у двери откуда-то взялся волшебник в брюках для гольфа. — Обливиэйт! — приказал он, направив волшебную палочку на мистера Робертса. Глаза магла на мгновение разбежались в стороны, морщины на лбу разгладились, и лицо приобрело безмятежно-сонное выражение — Гарри узнал типичные симптомы изменения памяти. — Действительно… Но сколько раз приходилось применять эти чары? И, как я понимаю, там было несколько привратников? Неужели нельзя было выкупить пространство — даже арендовать и поставить на охрану магов — или сквибов? — Вот вам карта лагеря, — мирно промолвил мистер Робертс, — и сдача. — Большое спасибо, — сказал мистер Уизли. Волшебник в брюках для гольфа проводил их до ворот. Вид у него был изнурённый, подбородок зарос щетиной, а под глазами залегли лиловые тени. Отойдя подальше, чтобы не слышал мистер Робертс, волшебник негромко пожаловался мистеру Уизли: — Уйма хлопот с этим парнем! Десять раз на день приходится накладывать заклятие Памяти. Людо Бэгмен совсем не помогает. Бегает по лагерю, знай себе болтает о бладжерах и квоффлах, да ещё во весь голос. Плевать ему на все антимагловские предосторожности. — Моё дело — организовывать самые соревнования! — возмутился Людо. — И не так уж громко я болтал! — Ты, Людо, всегда был без царя в голове, — отозвались его знакомые. — Все мысли были исключительно вокруг азартных игр, ещё в школе! — Его всегда предупреждали, что до добра это не доведёт… — вздохнула Минерва. — А в школе был такой талантливый! Тебе бы побольше усидчивости… — обратилась она к самому Людо, но тот не отреагировал. Жду не дождусь, когда всё это кончится. Пока, Артур, увидимся. И дежурный исчез. — А разве мистер Бэгмен не начальник Департамента магических игр и спорта? — удивилась Джинни. — Ему лучше всех известно, что можно говорить и что нельзя. — Ему-то известно. — Мистер Уизли повёл их через ворота на территорию лагеря. — Но Людо всегда был немного… ну… небрежен в отношении правил безопасности. Зато любит спорт. Другого такого главы спортивного департамента с огнём не сыщешь. Он сам играл в квиддич за сборную Англии, как ты знаешь. И у «Уимбурнских Ос» никогда не было лучшего загонщика. — К сожалению, персональные достижения не указывают на то, что их обладатель может совмещать тот же спорт и политику. У Бэгмена было много промахов, — вздохнул Кингсли. — Каких ещё промахов?! — А по чьей вине Англия потеряла свои гоночные этапы? — вежливо поинтересовался мракоборец. — Воздушное поло на ладан дышит. Фигурные полёты — когда в последний раз в Англии был свой чемпион, хотя при Германе Блоу мы лидировали. Было немало видов спорта, не сопряжённых с полётами, но теперь у нас остался почти исключительно квиддич… — И ещё плюй-камни… — А где всё остальное? — Но… — Людо готов был расхныкаться от незаслуженной обиды, когда ему пришёл на помощь Фадж — хотя, возможно, напрасно. — А кого следовало ставить на его место? — спросил министр. — Кандидатов-то было раз-два… — Раз-два? А Руперт Вуд, отец Оливера? Что вы там не поделили? А Ксения Роуз? — Ксения получила травму… — Личные травмы ничего не решают. Да, она не могла играть сама, но в спорте разбиралась не хуже Бэгмена, а в некоторых областях и лучше. Харальд Громсби чем плох? — Почему было отказано Мэтью Дороу, до сих пор понять не могу, — вздохнула Амелия Боунс. — А я догадываюсь! — отозвалась Августа. — Просто в то время пришлось реформировать несколько отделов Министерства — далеко не в самую лучшую сторону, многие закрылись, другие были объединены по совершенно непонятному принципу, появились новые, которые только деньги выкачивают… Спортивный департамент требовал серьёзных реформ и вложений, и, если бы его возглавил мистер Громсби, мистер Дороу или миссис Роуз, избежать этого бы не удалось. А Бэгмен прижимист, за лишний сикль удавится, легко закроет глаза на любые нужды! — Минуточку! А кто спонсировал Педдл? Вихри? Шмелей? — плаксивым голосом вопросил прижимистый Бэгмен. — Я… — И какие места в Лиге занимают эти ваши подопечные? И сколько средств получают те, кто и в самом деле поддерживает честь английского квиддича? Не потому ли мы тогда проиграли с таким счётом? — Вы не правы, леди Лонгботтом… — В самом деле? Для вас куда проще и в самом деле отменить квиддич — почему только согласились проводить этот Чемпионат?! — Вы перегибаете палку! Я сам в своё время играл и был не самым плохим охотником! Мой сын играет за Торнадос, а две племянницы — за Гарпий! Что у Департамента спорта есть проблемы и он нуждается в дополнительном финансировании, я был в курсе, но, к сожалению, вам, леди Лонгботтом, и вам, мадам Боунс, отлично известно, что у министерства все эти годы были проблемы со средствами, а гоблины упорно отказывают в кредитах! — возмутился министр. — Потому что вам не раз говорили, чтобы вы не пытались вести переговоры с ними самолично! — По-вашему, я не могу найти… — По-нашему, министр, вам следовало доверить это людям, которые профессионально разбираются в финансах и знакомы с психологией гоблинов! Помнится, Амос, вам удалось в своё время взять в Гринготтсе кредит на нужды вашего Департамента? И не на самых плохих условиях? — поинтересовалась Августа. Мистер Диггори кивнул. — Вот видите? — Может, мы обсудим это в другом месте? Они брели вверх по утонувшему в тумане полю вдоль длинных рядов палаток. Многие смотрелись почти обычно — их хозяева явно постарались придать им магловский вид, хотя и допускали промашки — кто приделал печную трубу, кто добавил шнурок для колокольчика или флюгер. — Кошмар… Но иногда попадались палатки настолько откровенно волшебные, что Гарри стали понятны подозрения мистера Робертса. На полпути встретилось роскошное сооружение из полосатого шёлка, подобное дворцу в миниатюре, с живыми павлинами, разгуливающими у входа. — И почему у меня нет ни тени сомнения в том, кому могло принадлежать данное сооружение? Бедный потолок готов был уступить место любой стене или даже полу, будь у него такая возможность — чуть что, сразу обращались к нему, хотя прекрасно знали, что он, потолок, не может ответить, как бы ни старался. Люциус Малфой сделал вид, словно он впервые слышит о каких бы то ни было миниатюрных дворцах и никогда в жизни, даже на картинках, не видел павлинов. Впрочем, актёрский талант его в этот момент оставил. Была даже трёхэтажная палатка с несколькими башенками, а ещё немного дальше — конструкция с палисадником, прудиком для купания птиц, солнечными часами и фонтаном. — Вечно одна и та же история, — улыбнулся мистер Уизли. — Не можем не пофорсить во время массовых сборищ. — А вы и рады посмеяться! — простонал кто-то. — Да, это не входит в ваши обязанности… — Но всё равно могли бы что-то предпринять… — Но я был не на дежурстве и это не входило в задачу моего Отдела… — возразил мистер Уизли. — Палатки — не магловские и не в магловском районе! — Почему-то в других случаях вы даже не задумываетесь, имеют ваши действия хоть какое-то отношение к курируемой вами области… …Ну, наконец пришли. Вот и наше место. Участок был на самой опушке леса. На воткнутом в землю шесте красовалась табличка: «Уизли». — Лучшего места не найти! — довольно потёр руки мистер Уизли. — Спортивное поле как раз за лесом. Ближе уже некуда. — И, сбросив на землю рюкзак, прибавил, слегка волнуясь: — Запомните, всякая магия запрещена. Говорю серьёзно — ничего волшебного, пока мы на магловской территории в таком количестве. Палатки ставим своими руками! Это, полагаю, совсем нетрудно… Любимое занятие маглов. Ну-ка, Гарри, как, по-твоему, с чего надо начинать? Гарри никогда в жизни не приходилось ставить палатку. Дурсли ни разу не брали его с собой на отдых, оставляли в компании с древней соседкой миссис Фигг. Но с помощью Гермионы определили, куда вбить колья и ставить шесты; и хотя мистер Уизли не столько помогал, сколько мешал — его потряс молоток, — две видавшие виды двухместные палатки были в конце концов установлены. — Артур, вы что, и в самом деле никогда не ставили палаток?! — удивились министерские. — По-магловски — никогда. Все отступили назад, любуясь творением рук своих. Глядя на эти палатки, никому бы в голову не пришло, что их ставили волшебники. Гарри, однако, задумался: с появлением Билла, Чарли и Перси их будет десять. Гермиона, судя по всему, тоже была озабочена — она вопрошающе взглянула на Гарри, когда мистер Уизли на четвереньках заполз в одну из палаток. — Немного тесновато, — возвестил он из глубины, — но, думаю, поместимся. Идите сюда, взгляните. Гарри нагнулся, нырнул под входное полотнище, и у него рот открылся: это же старомодная трёхкомнатная квартира с ванной и кухней. Но что совсем странно, обставлена в том же стиле, что и квартира миссис Фигг — разномастные кресла, на них вязаные чехлы и вдобавок сильный запах кошек. — Арабелла — родственница моего напарника, Перкинса, — сказал мистер Уизли. — Кажется, троюродная тётка, а может… И он купил у неё эту палатку, когда был поздоровее, а впоследствии… — Мы здесь на одну ночь, — заметил мистер Уизли, протирая платком лысину и разглядывая четыре двухъярусные кровати. — Я одолжил это у Перкинса, он работает у нас в отделе. Ему, бедняге, больше на пикники не ездить, у него люмбаго. Он взял запылившийся чайник и заглянул в него. — Для чая нужна вода… — На карте магла указана колонка, — сказал Рон, забравшись в палатку вслед за Гарри. Его нисколько не удивила её вместительность. — Это на другом конце поля. — Почему бы вам троим, тебе, Гарри и Гермионе, не сходить за водой? — Мистер Уизли указал на чайник и пару небольших вёдер. — Остальные соберут хворост и разожгут костёр. — Но ведь у нас есть печь, — возразил Рон. — Почему бы просто… — Антимагловская безопасность! — Лицо мистера Уизли засветилось предвкушаемым удовольствием. — Когда маглы разбивают лагерь, они готовят на открытом воздухе. Я сам видел, как это делается. — Ну, положим, магические печи в палатках работают без дыма, так что проблем бы не возникло… — Просто Артур играется в маглов… После краткого визита в палатку к девушкам — она оказалась немного меньше и без кошачьей вони — Гарри и Рон с Гермионой отправились через весь лагерь с чайником и ведёрками. Только что взошедшее солнце разогнало туман, и друзьям открылся целый палаточный город. Они медленно шли между рядов, с любопытством разглядывая палатки и их обитателей. Лишь теперь Гарри начал осознавать, как много в мире колдуний и волшебников; он никогда всерьёз не задумывался, кто и как живёт в других странах. Лагерь постепенно пробуждался. Первыми зашевелились семьи с маленькими детьми. Гарри никогда раньше не видел таких юных магов и колдуний. Крошечный мальчуган не старше двух лет, присев возле палатки, похожей на пирамиду, увлечённо тыкал волшебной палочкой в слизняка на траве, который уже раздулся до размеров сосиски. Когда они подошли к нему, из палатки выскочила мама. — Что ты делаешь, Кевин? Сколько раз тебе говорить: нельзя брать папину волшебную палочку! — А самим следить за палочками нельзя? И что стало с этим самым червём? — У меня что-то с глазами или и правда всё вокруг позеленело? — воскликнул Рон. — В смысле?! — Рональд?! — Всё в порядке, мам… Но глаза Рона были тут ни при чём. Все палатки на этом участке были густо увиты трилистником, как будто земля здесь вздыбилась странными зелёными холмиками. За откинутыми полотнищами входов можно было различить улыбающиеся лица. — Гарри! Рон! Гермиона! — услыхали друзья собственные имена. Это был Шеймус Финниган, четверокурсник из Гриффиндора. Он сидел возле палатки, тоже увитой клевером. Рядом — рыжеволосая женщина, должно быть, мать, и его лучший друг Дин Томас, тоже гриффиндорский студент. — Как вам наше убранство? — улыбнулся Шеймус приятелям, когда те подошли поздороваться. — Ребята из Министерства не очень довольны. — Почему бы нам не демонстрировать наш цвет? — пожала плечами миссис Финниган. — Видели бы вы, что болгары повесили на свои палатки. Вы, разумеется, болеете за Ирландию? — сверкнув глазами, спросила женщина. Уверив её, что они, конечно же, болеют за Ирландию, друзья пошли дальше. Хотя, как сказал Рон минуту спустя: «Что ещё можно ответить в таком окружении?» — Что такое? Только не пытайся меня уверить, что на самом деле болел за этих… — возмутился Шеймус. — Интересно, что такое повесили болгары? — сказала Гермиона. — Давайте посмотрим. — Гарри указал на россыпь палаток выше по склону, над которыми на ветру развевался красно-зелёно-белый болгарский флаг. На этих палатках ни зелени, ни украшений, зато на каждой один и тот же плакат — суровое лицо с густыми чёрными бровями. Портрет был живой, но ограничился лишь тем, что хмурился и моргал. — Да, но мы проверили эти палатки, болгары хотя бы наложили особые чары, благодаря которым маглы эти плакаты бы не увидели, — сказал кто-то из тех, кто тогда обслуживал Чемпионат. К колонке в дальнем углу поля уже выстроилась небольшая очередь. Гарри, Рон и Гермиона присоединились к ней, встав за двумя мужчинами, увлечёнными жарким спором. Один, волшебник в больших летах, был одет в длинную ночную рубашку в цветочек. — Во что он был одет?! — В длинную просторную рубашку из лёгкой ткани, какие надевают ночью, — пояснила Гермиона, сквозь смех. — Розовую в жёлтый цветочек! А на ногах нечто, вроде пинеток! Зелёных! — Не напоминай! — простонала Джинни. Второй, явно служащий Министерства, протягивал первому брюки в полоску. — Надень их, Арчи, — кричал он в отчаянии, — не валяй дурака! Нельзя разгуливать в таком виде, магл-привратник наверняка что-то заподозрил… — Я купил это в магловском магазине, — упрямо возражал старик — Маглы такую одежду носят. — Магловские женщины их носят, а не мужчины. Мужчины носят вот это, — настаивал волшебник из Министерства, потрясая полосатыми брюками. — Не надену! — негодовал Арчи. — Я люблю свежий ветерок вокруг интимных частей тела, так что спасибо! На Гермиону накатил такой приступ хохота, что она пулей выскочила из очереди и вернулась, когда Арчи набрал воды и удалился. Приступ хохота накатил на половину зала, но выскакивать никто не стал. — Арчибальд Бэрбик, — отсмеявшись, предположил Флитвик. — Наверняка. У этой семейки такие заскоки… Нет слов. Обратно с водой шли через лагерь гораздо медленнее, на каждом шагу попадались знакомые лица — хогвартцы со своими родителями. Оливер Вуд, бывший капитан команды Гриффиндора, недавно окончивший Хогвартс, затащил Гарри в палатку познакомить с родителями и взволнованно сообщил, что принят во второй состав «Пэдлмор Юнайтед», — буквально на днях подписал контракт. Затем их окликнул Эрни МакМиллан, четверокурсник-пуффендуец, а через несколько шагов увидели Чжоу Чанг, очень красивую девушку, ловца из команды Рейвенкло. Она улыбнулась и помахала Гарри, который весь облился водой, махая в ответ. Рон понимающе ухмыльнулся, и чтобы отвлечь его, Гарри кивнул на компанию тинэйджеров, которых никогда раньше не видел. — Как, по-твоему, кто это? — спросил он. — Они явно не из Хогвартса. — Судя по виду, из какой-то иностранной школы, — предположил Рон. — Я знаю, такие есть, но никогда никого оттуда не встречал. Билл переписывался с одним из Бразилии… лет сто назад… Даже хотел ехать туда по обмену, но у родителей не было такой возможности, и Билл написал, что не может приехать. Бразильский друг очень обиделся и прислал ему шляпу с заклятием — у Билли от неё уши свернулись. — Вообще-то такие обмены родители почти не оплачивают, — удивилась Августа. — Как это — не оплачивают? Нам сказали — пятьдесят галеонов за два месяца… — Не знаю, с кем вы вели эти разговоры. Пребывание студента в Сан-Паулу и в самом деле обошлось бы именно в эту сумму, но эти выплаты поделили бы между собой сами школы. — Надеюсь, вас быстро расколдовали, мистер Уизли? — Да, у нас как раз дома был мистер Флопс, а он — специалист по таким фокусам. — …Вас за смертью посылать, — пробурчал Джордж, когда они наконец вернулись к палаткам Уизли. — Встретили много знакомых, — отозвался Рон, ставя воду на землю. — А вы ещё даже огонь не развели! — Отец спичками развлекается. Мистер Уизли никак не мог разжечь костёр, хотя очень старался. Земля вокруг была усыпана сломанными спичками, но более счастливым его никто никогда ещё не видел. — Оп! — воскликнул он, когда ему удалось-таки зажечь спичку, которую он тут же от удивления и выронил. — Как только пожар не учинил… —…Это Катберт Мокридж, начальник Управления по связям с гоблинами… — Вот почему бы к нему не обратиться за справкой относительно того, как лучше к ним обращаться… Наконец костёр разгорелся вовсю, и стали варить яйца и сосиски. Тут подоспели Билл с Чарли и Перси. — Только что трансгрессировали, пап, — отрапортовал Перси. — А, превосходно! Как раз к обеду! — А почему вы сразу не отправились со всеми, чтобы помочь с палаткой и костром? — Портал был рассчитан на строго ограниченное количество пассажиров, — ответил Артур. Они уже наполовину опустошили тарелки, как вдруг мистер Уизли вскочил, улыбнулся и замахал рукой, приветствуя идущего к ним человека. — Главное действующее лицо! — радостно возвестил он. — Привет, Людо! Людо Бэгмен был сегодня, бесспорно, самой заметной личностью, обогнал даже престарелого Арчи в дамской ночной сорочке. На Бэгмене была длинная мантия игрока в квиддич с поперечными жёлтыми и чёрными полосами, грудь украшало изображение огромной осы. — А вы почему не переоделись? — Ну, в лагерь я прибыл в костюме, а там уже переоделся в свою прежнюю форму. Не понимаю, почему мне нельзя было… — Анти-магловские меры, Людо, значит, для вас не предназначены? — спросила Амелия. — Так это было магическое мероприятие и вокруг были сплошные маги, а прятаться от одних только привратников, которым всё равно потом сотрут память… Многие слушатели возвели очи горе, к многострадальному потолку. Это был человек могучего телосложения, на котором годы уже оставили свой след. Мантию оттягивало солидное брюшко, которого, конечно же, не было, когда он играл за сборную Англии. Нос его был расплющен («Наверно, сломал шальной бладжер», — подумал Гарри), но круглые голубые глаза, короткие светлые волосы и румяные щёки придавали ему вид школьника-переростка. — И когда только повзрослеешь, Людо? — не надеясь на ответ, вопросила Минерва. — А зачем? А нос мне ломали чуть только ни в каждой игре. Профессиональный квиддич — это вам не школьные шалости, — отмахнулся чтец. Шёл он так, словно ноги у него на пружинах. — Эй, на палубе! — весело крикнул Бэгмен, источая радостное возбуждение. — Какой ещё палубе????? — Ребёнком я мечтал о морской карьере и играл в кораблики, — пояснил Бэгмен. — Артур, старина! — приветствовал он мистера Уизли. — Что за денёк, а? Что за денёк! Лучшей погоды и желать нельзя! А там — тихая безоблачная ночь… Почти никаких заминок… Мне здесь и делать нечего! — Так вы ничего и не делали! Все ваши обязанности кто только не выполнял — начиная от ваших подручных и до младших секретарей! Когда вы изволили уволиться, вопрос стоял о том, чтобы заставить вас компенсировать всё это за счёт того жалованья, которое было вам выплачено непонятно, за что! — возмутилась Амелия. Бэгмен сделал вид, что на него напала глухота. У него за спиной промчались несколько взмыленных министерских волшебников, спешащих к горящему в отдалении магическому огню: искры от него летели на высоту метров десяти. Перси тут же протянул ему руку. Конечно, Людо Бэгмен не лучшим образом руководит своими людьми, но произвести плохое впечатление тоже нельзя. — Ты только об этом… — РОНАЛЬД УИЗЛИ! КОГДА ТЫ ЗАКОНЧИШЬ ШКОЛУ И НАЧНЁШЬ РАБОТАТЬ — НЕЗАВИСИМО ГДЕ И В КАКОМ КАЧЕСТВЕ — ПОЙМЁШЬ, НАСКОЛЬКО ЭТО ВАЖНО! — Это мой сын Перси, — улыбнулся мистер Уизли. — Он первый год работает в Министерстве, — продолжил чтение Людо, когда у всех перестало звенеть в ушах от окрика Молли. Рону срочно выдали зелье для понижения давления — Сметвику и мадам Помфри очень не понравилась интенсивность красного цвета его лица. — А это Фред, нет, конечно, Джордж, прошу прощения. Фред — вот он. Это Билл, Чарли, Рон, моя дочь Джинни и друзья Рона — Гермиона Грэйнджер и Гарри Поттер. Услышав легендарное имя, Бэгмен на краткий миг задержал дыхание, и глаза, конечно, пробежали по шраму на лбу Гарри. — Спасибо, конечно, за то, что вы обошлись без комментариев, — пробурчал обладатель данного украшения. — А то часто… — Представляю всем, — продолжал мистер Уизли, — перед вами сам Людо Бэгмен, вы хорошо знаете его имя. Спасибо ему за такие прекрасные билеты! Бэгмен заулыбался, замахал руками — о подобном пустяке и говорить нечего. — Не собираешься делать ставки, Артур? — заинтересованно спросил он, позвякав, похоже, немалым количеством золота в карманах своей чёрно-жёлтой мантии. — Родди Понтнер уже поставил на Болгарию, что она откроет счёт — я дал ему недурную фору, учитывая, что ирландская тройка самая сильная за последние годы. А малышка Агата Тиммс поставила полдоли в своей ферме угрей, что матч продлится неделю. — Какие ставки?! Вы совсем рехнулись на этих азартных играх! — возмутилась Августа. — А Агата Тиммс… Вы что, обобрали свою школьную пассию? — Да вернул я ей эти деньги! — Так же, как нам? — вкрадчиво поинтересовался Фред. Бэгмен стал хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. — Артур, — сказала Молли. — Надеюсь, ты не участвовал в этом и не позволил… Что ты там сказал, Джордж?! Что ты хотел этим сказать?! — Это был Фред. — Всё равно! — Ну… — пробормотал мистер Уизли. — Дай подумать… Галлеон на победу Ирландии? — АРТУР! — Мне за него дали пять… — Настоящими? — ЧТО. ВЫ. ХОТИТЕ. ЭТИМ. СКАЗАТЬ?! — Галлеон? — разочарованно протянул Бэгмен, однако тут же снова взял себя в руки. — Очень хорошо, галлеон так галлеон… А остальные не примут участия? — Ещё не доросли до азартных игр, — ответил мистер Уизли. — Да и Молли не одобрит… — Мы ставим тридцать семь галлеонов, пятнадцать сиклей, три кната, — заявил Фред, а Джордж стал выгребать из карманов все их общие деньги, — казалось, Молли сейчас хватит удар, пришлось срочно отпаивать зельями её, — на то, что Ирландия победит, но снитч поймает Виктор Крам. Добавим ещё волшебную палочку-надувалочку. — Мальчики, — упавшим голосом заговорил мистер Уизли, — мне бы не хотелось, чтобы вы делали ставки… Это же все ваши сбережения… Ваша мама… — Дождётесь у меня перерыва… — шипела означенная родственница, а близнецы судорожно соображали, успеют ли они выскочить из Зала прежде, чем Молли до них доберётся, и добраться до безопасной лаборатории — туда она никогда не сунется. — Не порти людям удовольствие, Артур! — Бэгмен азартно бренчал монетами в карманах. — Они уже совсем взрослые и знают, чего хотят! Так вы уверены, что Ирландия победит, но снитч поймает Крам? Мало шансов, ребята, мало… По такому случаю принимаю у вас ставку из расчёта один к двадцати… Плюс ещё пять галлеонов за палочку… итого имеем… — Порядка восьмисот галлеонов, — прикинул Кингсли. — Неплохо. Кажется, матч закончился именно с таким результатом? Неплохо вы… — Хуже, чем вы думаете. — ?! Людо Бэгмен вытащил книжку и перо и на глазах несчастного мистера Уизли размашисто вписал в неё имена близнецов. — Замётано. — Джордж взял у Бэгмена кусок пергамента и спрятал его во внутренний карман мантии. Бэгмен опять повернулся к мистеру Уизли. — Не затруднит плеснуть мне чайку? Я тут ищу Барти Крауча. У меня возникли трудности с болгарским коллегой. А я не могу понять, что он говорит. Барти поможет, он знает полторы сотни языков. — Барти и в самом деле был полиглотом, знал все европейские языки и некоторые азиатские, но не уверена, что их наскребётся на полторы сотни, — сказала Амелия. — Мистер Крауч? Полторы сотни? — Маска чопорного недовольства мигом слетела с Перси. — Да он говорит более чем на двухстах! На русалочьем, на гоблинском, на языке троллей… — Перси трясло от негодования. — Ну, если он говорил на нескольких гоблинских диалектах… Тогда понятно. — Есть какие-нибудь новости от Берты Джоркинс? — спросил мистер Уизли Бэгмена. Он сел на траву вместе со всеми. — Ни единой совушки, — спокойно ответил Бэгмен. — Но она скоро вернётся. Бедная старушка Берта — память у неё как дырявый котёл и никакой ориентации. Где-то заблудилась, вот помяни моё слово. Вернётся в отдел в октябре, уверенная, что ещё июль. — Бэгмен взял у Перси протянутую ему чашку чая. — Возмутительная безалаберность! — А что, она до сих пор не вернулась? Это дело нескольких дней, вот увидите… — После того, как мы покончим с этим чтением, Людо, — в абсолютной тишине проговорила Августа, — я буду настаивать… Впрочем, извините, целитель Сметвик, не могли бы вы освидетельствовать мистера Бэгмена в ближайшее время? Меня крайне беспокоит… — А что такого? Берта… — Вы могли так говорить тогда, Людо, — сказал Кингсли. — Но через несколько месяцев после этого жалкие останки мисс Джоркинс были обнаружены в Албании. Не Австралии, заметьте, а именно Албании. И об этом писали во всех газетах, в том числе и в вашем «Спортивном Вестнике», а до вас так и не дошло? Пришлось сделать паузу, чтобы целитель Сметвик мог привести чтеца хотя бы в относительный порядок. — Сильный стресс, — сказал целитель. — Очень сильный, я буду настоятельно рекомендовать лечение. Пока нет возможности направить мистера Бэгмена в госпиталь, попьёт лекарства здесь. — Это могло сказаться на мыслительном процессе? — На этом могло сказаться застарелое заклятье… Подозреваю, мистера Бэгмена кто-то сглазил в молодые годы, а потом он перенёс несколько травм головы, которые не все были как следует залечены, а некоторые сглазы имеют замедленное действие и их очень не просто заметить на раннем этапе. Но это чисто мои подозрения. Я вижу определённые признаки, но для точного диагноза необходимо более углублённое обследование. — Не думаешь, что пора послать кого-нибудь на поиски? — нерешительно предложил мистер Уизли. — Барти постоянно мне это говорит. — Бэгмен наивно захлопал круглыми голубыми глазами. — Но у нас сейчас нет ни одного лишнего человека. Ох, только чёрта помяни! Привет, Барти! — Чёрта? — Сами же его искали! У самого костра трансгрессировал волшебник, как небо от земли отличавшийся от Людо Бэгмена, который сидел, развалившись на траве, в старой осиной мантии. Барти Крауч был сухопарый, подтянутый, пожилой человек, в безупречно свежем костюме и галстуке. Пробор в коротких седых волосах идеально прям, узкие, щёточкой, усы, словно выровнены по линейке, а ботинки блестят как лаковые. Понятно, почему он стал идолом Перси. Этот брат Рона был убеждённым сторонником неукоснительного исполнения правил. Таким же, видно, был и мистер Крауч. Он выполнил указание одеться по-магловски так педантично, что запросто мог сойти за банковского служащего. Даже дядя Вернон не распознал бы в нём мага. — Это точно, — сказал Гарри, вспомнив ту встречу. — Наверняка даже попытался бы, как минимум, заключить с ним контракт на поставку дрелей! — Присядь с нами на травку! — Весельчак Людо Бэгмен похлопал по земле рядом с собой. — Не могу представить себе Барти, валяющимся на травке, — хмыкнул министр. — Тем более, что он очень тщательно следил за своей одеждой и не допустил бы, чтобы она испачкалась. — Нет, Людо, спасибо, — в голосе Крауча звучало явное нетерпение, — я всюду тебя ищу. Болгары требуют, чтобы мы добавили ещё двенадцать мест в верхней ложе. — Так они этого хотят? А я думал, этот парень предлагает не то драться, не то брататься. Уж очень плохое произношение. — Мистер Крауч! — едва дыша, вымолвил Перси, изогнувшись в полупоклоне, отчего стал похож на горбуна. — Не желаете ли чашечку чая? — М-м-м… — Мистер Крауч с лёгким удивлением взглянул на Перси. — Да, благодарю, Уизерби. Фред и Джордж фыркнули в чашки; Перси, красный как рак, занялся чайником. Многие откровенно расхохотались, тем более, что Перси восстановил ту свою окраску. — И часто тебя так переиначивают? — спросил кто-то из слизеринцев, но Перси предпочёл не слышать. — Тебе я тоже хотел сказать два слова, Артур. — Мистер Крауч бросил острый взгляд на мистера Уизли. — Али Башир настроен весьма воинственно. Хочет переговорить с тобой о запрете на ввоз ковров-самолётов. Мистер Уизли глубоко вздохнул. — Я послал ему сову с разъяснениями на прошлой неделе. Могу лично повторить то же самое, что говорил сто раз: ковры признаны магловскими изобретениями и занесены в Регистр объектов, запрещённых для колдовства. Но он ничего не желает слушать! — Естественно, — покачал головой мистер Крауч, принимая чашку чая из рук Перси. — Али Башир отчаянно заинтересован в их ввозе сюда. — А они не вытеснят в Британии мётлы? — спросил Бэгмен. — Да, во многих областях разновидности летательных аппаратов варьируются, — кивнула Амелия Боунс. — На востоке летают на коврах, вообще на любых полотнищах, от их размера зависит только скорость и высота полёта, на гобелене, — женщина кивнула на стену, — вы могли бы подняться выше любого самолёта и через час оказаться в Австралии, а на полотенце поднялись бы на полметра от земли и час добирались бы до соседней улицы. В Восточной Европе заколдовывают даже бытовую технику, говорят, при желании можно придать летучести абсолютно всему, было бы только желание и мало-мальская магическая энергия… Индейцы и многие африканские шаманы — на копьях, некоторые азиаты и австралийцы умеют левитировать, то есть, обходиться вообще без каких бы то ни было транспортных средств. Но в каждой стране производители стремятся не допустить на свой рынок ничего такого, что могло бы отразиться на их доходах. Раньше ковры в Англии были популярны, как транспорт, мётлы использовались почти исключительно для квиддича, и для тех, кто в силу тех или других причин был не в состоянии управлять ковром… Но потом крупнейшие производители выступили с ходатайством, чтобы ковры запретили на территории Европы. — Не на всей территории, — буркнул кто-то. Большинство слушателей так и подскочили, только в этот момент обнаружив сидевших у стены, рядом с дремавшим Моуди, Крама, Флер и мадам Максим. — У нас, в Болгарии, летают. — Да, на Востоке ковры уцелели, — подтвердила мадам Боунс. — Но на территории Западной Европы их изымают. В то же время, на Востоке мётлы, хотя и не под запретом, но, чтобы ими пользоваться в качестве транспорта, необходимо приобрести специальную лицензию, которую выдают далеко не всем, да и стоит она очень дорого. — А англичанам её не дают вообще, подозреваю, именно потому, что они инициировали этот запрет, — уточнила Нарцисса. — Но производство ковров не в пример дороже мётел, — заметила Гермиона. — Я где-то встречала… Приличную метлу — не Молнию, не Нимбус последней серии… но хотя бы Чистомёт — можно купить за сто галеонов, так? — Ну… Вполне. Чистомёты и многие модели Комет — от ста до ста пятидесяти. — Нимбусы — до трехсот. Молния — пятьсот. А я нашла в каталоге стоимость средне-азиатского ковра, там было чуть ли не восемьсот галеонов! — Но, с другой стороны, мисс Грейнджер, в вашем каталоге не было сказано, на сколько персон был рассчитан данный ковёр? И в какую сумму обошлось бы соответствующее количество Нимбусов? Те, кто летал на коврах, до их запрета, были из числа либо нотаблей, либо аристократов, — сказала Августа. — Али уверен, что на нашем рынке семейных летательных аппаратов есть свободная ниша, — продолжал Крауч. — Помню, у моего деда был эксминстерский ковёр, на нём умещалось двенадцать человек. Разумеется, это было до запрещения ковров. Мистер Крауч, видно, хотел подчеркнуть, что его предки строго придерживались закона. — Что, много работы, Барти? — беззаботно произнёс Бэгмен. — Достаточно, — холодно ответил Крауч. — Организовать порталы на всех пяти континентах — труд немалый, Людо. — Но уже завтра вы свободно вздохнёте, — хотел утешить их мистер Уизли. Людо Бэгмен не скрыл своего изумления. — Свободно вздохнёте! Да я никогда так не веселился! — Вы только веселиться и умеете… — Но не исключено, что это вина не одного только Людо, — напомнила Амелии Минерва. — Людо всегда был неусидчивым балагуром… Но такая безалаберность… К тому же нам светит ещё одна работёнка, а, Барти? Не легче, чем эта. Мистер Крауч многозначительно поднял брови. — Мы же договорились — никакой утечки, пока всё до последней мелочи… — Ох уж эти мелочи! — замахал руками Бэгмен, как будто отгонял комаров. — Всё уже подписано, верно? Обо всём договорено! Спорю на что угодно — дети не сегодня завтра сами узнают… Я имею в виду, что это будет происходить в Хогвартсе… — Решительно, с устроителей следовало бы взять Непреложный Обет о неразглашении! — возмутилась Августа. — Похоже, об этом трепались все, кому только не лень! Возмутительно! — Но какой был смысл… Потолок мог бы вздохнуть с облегчением — ради разнообразия чиновники дружно уставились в свои пергаменты и не стали лишний раз его беспокоить. — Людо, нас ждут болгары, не забывай! — резко оборвал его мистер Крауч. — Спасибо за чай, Уизерби, — прибавил он и отдал нетронутый чай Перси. Бэгмен с трудом поднялся на ноги — золото в его карманах весело звякнуло — и одним глотком допил оставшийся чай. — Увидимся позже! — сказал он. — Мы же вместе будем в верхней ложе, я комментирую! — Да, комментатор из Людо вышел великолепный, с этим не поспоришь, — согласились все, кто видел Бэгмена в этой роли. — Но не более. — …Не надо! — воскликнул Рон, отчаянно краснея. Он всегда смущался, что денег у него гораздо меньше, чем у Гарри, которому родители оставили небольшое наследство. — Надеюсь, что теперь вы заживёте не в пример лучше, — улыбнулся Кингсли.