Суд Магии. Кубок Огня

За кафедру перенесли обладателя ещё одного артефакта, который сам, вроде, не успел никому причинить того вреда, как тот, которым обладала предыдущая чтица, но вид своему обладателю придавал ещё тот. Правда, этим никто особо доволен не был, поскольку Грозный Глаз обладал не только скрипучей деревянной ногой, но ещё не самым приятным скрипучим голосом, но — здесь ничего не зависело от желаний слушателей. Единственное, многие успели порадоваться за инициатора слушаний, к которому вернулась семья — родители, вот-вот, если не возникнет никаких… осложнений появятся братья и сестра, да ещё и крёстного оправдали… А к другому лицу, спровоцировавшему Гарри на эту выходку, вернулся сын… Почти вернулся — с каждым днём Седрик становился всё плотнее и осязаемее, на этот момент он уже не мог проходить сквозь толстые каменные стены, да и деревянные поверхности стали для него серьёзными препятствиями, если молодой Диггори хотел сквозь них просочиться, прозрачность он почти утратил, начал испытывать боль и… голод. За обедом забылся и попробовал своё любимое пирожное… И оно осталось в нём. Гермиона с содроганием сравнила его с Человеком-Невидимкой из соответствующего произведения Уэллса. Но — из этого явственно следовало, что в этот мир пришли трое людей из Мира Мёртвых… Такого раньше не бывало никогда, теперь имена Поттеров и Диггори на веки вечные останутся в Магических Анналах, рядом с именами величайших магов, которые в своё время сотворили то, что прежде считалось невозможным — и многие подвиги остались неповторёнными… Как, за что Гарри Поттер и Амос Диггори получили столь щедрые дары? Но — призраки, настоящие призраки: Серая Дама Рейвенкло, Толстый Проповедник Хаффлпаффа, Кровавый Барон Слизерина и Почтибезголовый Ник смотрели на вернувшихся с совершенно непередаваемыми выражениями лиц, Ник перестал охать, вздыхать и жаловаться на своё убожество, Плакса Миртл, которая однажды увидела Лили, исчезла… От каких-то младшекурсниц стало известно, что Миртл забралась в ту часть Хогвартса, которая считалась совершенно непригодной для использования, и там ревела горше, нежели когда бы то ни было, за что-то жалея леди Поттер. Объяснений от Плаксы добиться не удалось — как, впрочем, и от прочих. Сама Лили, как многим казалось, догадывалась о причинах такого поведения призраков, но обсуждать это не хотела и просила не допытываться, ей, мол, и так непросто… — За всё в этом мире приходится платить, ничто не даётся просто так, — сказала она. — То, что ты получил, должен и вернуть, такой кругооборот… Гаруни — феникс Гарри — практически не отлетала от женщины, но, хотя время от времени и начинала плакать, было видно, что эти слёзы не слишком-то помогают… Вернее, какие-то силы к Лили вернулись, она даже заняла своё место в кресле, между остальных слушателей, но целители не сводили с женщины глаз, готовые в любой момент вернуть её на кушетку. Глава 25 Золотое яйцо и волшебный глаз Принять ванну лучше всего ночью, решил Гарри: кто знает, сколько уйдёт на разгадку золотого яйца? — Обязательно нарушать школьный устав? Смею вас заверить, мастер Поттер, если бы вы обратились к любому из преподавателей, они помогли бы вам с этой проблемой, — сказала Минерва. — Мы знали, с чем связано испытание и, скажи вы о необходимости… — Простите, профессор МакГонагалл, но вы опять забываете о том, что не только у мастера Поттера уже был на тот момент не самый приятный опыт обращения со своими проблемами к преподавателям и декану, — холодно заявила Августа. Минерва залилась краской. — Лично меня бы очень удивило, обратись юноша к кому бы то ни было. А ночь длинная. Не очень-то приятно быть обязанным именно Седрику, но, конечно, лучше всего подойдёт ванная факультетских старост. В ней мало кто моется, можно пересчитать по пальцам. Значит, никто не помешает. Гарри тщательно подготовился к вылазке. Школьный завхоз Филч уже раз поймал его ночью в неположенном месте и снова попадаться совсем ни к чему. Самое главное — мантия-невидимка, да ещё Карта Мародёров, с ними не так опасно нарушать школьные правила. На карте весь замок Хогвартс с потайными ходами и коридорами, сокращающими путь, и что очень важно, Карта показывает людей в замке в виде точек, помеченных именами. Точки движутся по переходам и комнатам, так что Гарри сразу заметит приближающегося к ванной человека. — Но, мне кажется, несмотря ни на что, эта ваша эскапада не обошлась без неприятностей, — хмыкнул наставник экс-Чемпиона. Тот кивнул и понурился. В четверг вечером Гарри поспешил в спальню, надел мантию-невидимку, спустился опять в гостиную и стал ждать. На этот раз, в отличие от вечера, когда Хагрид показал ему драконов, снаружи к гостиной подошёл Рон и в назначенную минуту сказал Полной Даме пароль «Банановые оладьи». — От директора заразились пристрастием к сладкому? — поинтересовалась Тонкс. — Да нет, у неё не так часто бывают сладкие пароли, — отозвалась Гермиона. — Но в тот раз были именно оладьи. Да, только ради такой ванной захочешь стать старостой. Просторная комната выложена белым мрамором. С потолка свисает великолепная люстра с горящими свечами. Посередине комнаты прямоугольный бассейн — тоже из белого мрамора, по краям него около сотни золотых кранов, украшенных самоцветами, у ближнего края трамплин. На окнах льняные занавеси почти до пола; в углу большая стопка белых пушистых полотенец. На стене единственная картина в золотой рамке — на скале спит русалка, светлые волосы разбросаны по лицу и мерно вздымаются от её дыхания. — Дурацкая тварь! — зло прошипела Падма Патил. — Да, правила правилами, но ты правильно сделал, что пошёл ночью, днём она бы тебе не дала ничего сделать, подняла бы шум на весь замок! — Да, она считает, что эта ванная — её персональные владения, — подхватил Эрни МакМиллан. — Правда, мне рассказывали, что к молодым людям она бывала благосклонна, если те были, на её взгляд, симпатичными, этим строила глазки и флиртовала, насколько это было в принципе возможно, учитывая, что она нарисованная. А уж девчонкам такие рожи корчила… — Какие рожи? — Вы ведь не девчонка, откуда… — Словно я не знаком с другими старостами! И у меня родители в своё время оба были сначала старостами факультетов, а потом и префектами школы, так мама говорила, что её эта русалка просто до слёз доводила… А папа сколько раз обращался с прошением о блокировке этой русалки… — Эти… бульк-бульк-бульк… Многих удивило это неожиданное разнообразие звуков, издаваемых Амбридж после отката, но вдруг кто-то дико захохотал, глядя на ноги экс-Инспектора. Проследив за его взглядом, почти все — не исключая и суровых мракоборцев, не сдержались от приступа веселья — экс-Первый Секретарь министерства приобрела внешнее сходство с означенными существами, по крайней мере, рыбий хвост был в наличии, покрытый розовой чешуёй, под цвет мантии. Обнаружив эту свою трансформацию, Долорес лишилась чувств… Впрочем через пять минут ей вернули человеческий вид и способность воспринимать окружающее. И — никто особо не жалел неприятную женщину, даже слизеринцы, к которым она относилась весьма благосклонно в краткий период своего владычества в школе. Гарри положил на пол свои вещи и подошёл к бассейну. Шаги гулким эхом отдавались в пустой мраморной комнате. Как бы ни была роскошна ванная, как бы ни хотелось открыть хоть несколько кранов, Гарри никак не мог отделаться от мысли, что Седрик просто решил над ним подшутить. Как можно, купаясь в бассейне, разгадать тайну золотого яйца? Ладно уж, пришёл так пришёл. Гарри положил полотенце, мантию и Карту с яйцом поближе к краю бассейна, встал на колени и открыл сразу несколько кранов. Из кранов полилась вода с пеной для ванн. Такой пены Гарри ещё не видывал. Из одного вырывались розовые и голубые мыльные пузыри размером с футбольный мяч, из другого текла густая белоснежная пена. На такую пену, кажется, можно лечь. Третий кран испускал душистые лиловые облака, и они медленно расплывались над самой поверхностью воды. Гарри открывал и закрывал краны, любуясь разноцветными струями. Особенно ему понравилась лёгкая струя, вся из пузырьков, которая, едва касаясь воды в бассейне, тут же взлетала в воздух и на мгновение застывала высокими арками. Бассейн хоть и немаленький, очень быстро наполнился горячей водой, пеной и пузырями. Гарри закрыл краны, снял халат, тапочки, пижаму и осторожно опустился в воду. Бассейн был довольно глубокий, Гарри едва касался ступнями дна. Он несколько раз переплыл бассейн туда и обратно, вернулся к яйцу, встал у бортика и призадумался. Приятно, конечно, купаться в горячей душистой воде, полной разноцветной пены и пузырьков, вот только разгадка ни на йоту не приблизилась. — Так, если я правильно помню, Седрик советовал тебе раскрыть яйцо не просто в ванной, но — под водой, — заметил отец. Сын со вздохом кивнул. Гарри стряхнул пену с рук, взял с пола яйцо и раскрыл. Знакомый пронзительный вой разнёсся по ванной, эхом отражаясь от мраморных стен — разобрать в нём что-то не было никакой возможности! Гарри поскорее захлопнул яйцо: не услышал бы Филч! Неужели и правда, это шутка Седрика? И тут вдруг случилось такое, от чего Гарри дёрнулся, поскользнулся, выпустил из рук яйцо, и оно, упав на пол, откатилось к стене. — Я бы на твоём месте опустила его в воду, — произнёс чей-то голос. От неожиданности Гарри наглотался пены. Переведя дух, встал и увидел привидение хмурой девочки, сидевшее, скрестив ноги, на кране. Это была Плакса Миртл. Она жила в туалете двумя этажами выше и часто рыдала в трубе под раковиной, а тут вдруг появилась в ванной старост. — Ты что, Миртл?! — возмутился Гарри. — Я же совсем голый! Под толстым слоем пены, правда, ничего не видно, но Гарри почему-то подумал, что Миртл с его прихода сидела в одном из кранов и подглядывала. — Я зажмурилась, когда ты разделся и полез в ванну, — сказала Миртл, мигая за толстыми стёклами очков. — Ты сто лет не приходил меня навестить. — Да, правда… — Гарри согнул колени, чтобы Миртл, кроме головы, ничего не видела. — Но мне в твой туалет нельзя, он для девочек. — Да-а! Раньше-то ты заходил! И хоть бы что! — сокрушалась Миртл. — Да, это ты как-то и забыл… — Похоже, Миртл в тебя влюбилась! — Джеймс разворошил Гарри волосы, он насупился, Дафна покачала головой и взяла его за руку. — Да успокойся ты, даже будь Миртл живой, она совершенно не в моём вкусе! — буркнул ей Гарри. — …А яйцо опусти в воду. Так Седрик Диггори делал. — Ты и за ним шпионила? — поморщился Гарри. — Каждый вечер здесь объявляешься, смотришь, как купаются старосты? — Изредка… — слукавила Миртл. — И ещё ни разу не выходила из крана, ни с кем не заговаривала. — Так уж и ни с кем! — отозвался Эрни. — Я чуть не утонул, когда в первый раз туда пошёл… Эта вылезла откуда-то и говорит: что ты хилый такой, все рёбра торчат, а это что, а это… — Возмутительно! — согласился Флитвик. — Я сделаю ей внушение, когда будет время. Альбус, вам кто-то жаловался на Миртл и Русалку? — Но они добавляют… — Подобно Пивзу? Безусловно, призраки в волшебном замке — хороший признак, и то, что у каждого свой характер, только приветствуется, но — издеваться над студентами никто не должен. — Теперь открой его под водой. Гарри опустил яйцо в воду и раскрыл. На этот раз яйцо не завыло, в нём забулькала какая-то песенка, но слов её Гарри не разобрал. — А ты сам нырни под воду, — командовала Миртл с удовольствием. — Ну же, ныряй! Гарри набрал в грудь воздуха, сел под водой на мраморный пол и прислушался: из раскрытого яйца звучал хор голосов, от которых у него мурашки побежали по коже: Ищи, где наши голоса звучать могли бы, Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы. Ищи и знай, что мы сумели то забрать, О чём ты будешь очень сильно горевать. Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали На возвращение того, что мы украли. Ищи и помни, отправляясь в этот путь, Есть только час, потом пропажи не вернуть. — И что это было? — спросила Августа. — У каждого Чемпиона — своя потеря, что-то, очень дорогое для него, что он должен был вернуть… — Кто-то. — Простите, мастер Поттер? — Не «что-то», а «кто-то». Сестрёнка Флер, Гермиона, Чжоу и Рон, — ответил Гарри. Амелия и Августа чуть не разорвали свиток, в котором значились Правила Турнира, после чего повернулись к Людо Бэгмену, явно ничего не понимавшему — если только он не был ещё более гениальным актёром, чем можно было предположить. — Скажите, пожалуйста, кто был автором данного испытания? — спросила мадам Боунс. — Надеюсь, вы не станете сейчас всё валить… — Автором испытания, как такового, действительно, был Барти Крауч, — вместо Людо пояснил Дамблдор. — А кого спрятать, подсказал я… — Вы, Альбус?! А вы соблаговолили до этого ознакомиться с Правилами проведения Турнира?! Что в них строжайше воспрещено задействовать при прохождении испытаний других волшебников, кроме непосредственных Чемпионов Школ?! Задействие драконов — волшебных тварей особой категории — уже было погранично с нарушением… А уж… Надеюсь, при этом вы хотя бы не подвергли опасности жизни детей?! Что значит — через час станет поздно? — Через час Чемпионы уже не получили бы баллов, но опасности для жизни ситуация не представляла… — Столько нарушений! — схватились за головы дамы, не зная, к кому выдвигать претензии, то ли к Бэгмену, который допустил такое, несмотря на то, что он, за отсутствием Крауча, был ответственным Устроителем Турнира, то ли к Дамблдору, который придумал такое испытание… И что с этим делать?! Признавать ли Турнир состоявшимся при таких обстоятельствах?  — …Под водой… под водой… Миртл, скажи, а кто живёт у нас в озере, кроме гигантского кальмара? — Большинство водяных существ, которых в принципе можно встретить в наших широтах, — просветил Гарри — и всех остальных — профессор Флитвик. — Да мало ли кто! Я иногда прогуливаюсь в озере. То по собственной воле, то по чужой. Иной раз сижу в бачке, кто-нибудь спустит воду, глядишь — я и в озере. Гарри вообразил, как Миртл летит по канализационной трубе вместе с содержимым унитаза, поёжился и спросил: — Ну, а кто там живёт, говорящий по-человечески? Погоди, погоди… Взгляд Гарри упал на единственную в ванной картину. — А русалки с тритонами в озере есть? — Ну, наконец-то! — Глаза Миртл заискрились. — Сообразил быстрее, чем Диггори. А ведь она тогда не спала, — Миртл с отвращением кивнула в сторону русалки, — хихикала, била хвостом, в общем, завлекала. — Ага! — радостно воскликнул Гарри. — Значит, во втором испытании надо найти в озере русалок с тритонами и… и… До Гарри вдруг дошёл смысл разгадки, и он сник, словно из него вытащили пробку и вся радость вытекла. Он ведь не так хорошо плавает. Дадли учился плавать, а Гарри нет. — И хорошо ваш кузен выучился? — Да нет, его и водили-то всего несколько раз, пока не убедились, что спихнуть его в бассейн невозможно… Тётя Петунья с дядей Верноном, похоже, надеялись, что в один прекрасный день он утонет и освободит их от своего присутствия. Бассейн в ванной — это одно, а большое глубокое озеро — совсем другое! Тем более что водный народ наверняка живёт на самом дне… — Как же там дышать? — растерянно спросил Гарри. — Существует множество возможностей дышать даже там, где нет воздуха, — сказала Августа. — Надеюсь, вы сумели решить эту проблему? …Гарри вышел из ванной в тёмный коридор и сверился с Картой: нет ли кого поблизости. Точки с именами Филча и миссис Норрис у себя в кабинете. Вроде бы все ещё спят, кроме полтергейста Пивза, — он носится этажом выше в Зале Славы. Гарри двинулся было в сторону своей башни, как вдруг заметил на Карте какое-то новое движение. В нижней комнате слева — в кабинете Северуса Снейпа мечется точка, подписанная… «Бартемиус Крауч». — Барти Крауч?! — Но ведь он был болен! — Это невозможно! — Как это — если он был здоров, то почему игнорировал свои обязанности судьи и не ходил на работу?! Он всегда был в списке наиболее пунктуальных сотрудников! — удивлялись министерские, которые явно далеко не все были в курсе того, что произошло с Главой Департамента Международных Отношений. Посвящённые же дружно поджали губы и промолчали. Гарри поднёс карту к самым глазам. Мистер Крауч как будто болен, даже на работу не ходит, и на Святочном балу не был. Что же он делает в час ночи в Хогвартсе? Точка сновала по всей комнате, останавливаясь то в одном углу, то в другом. Гарри в нерешительности помедлил, но любопытство пересилило. Он развернулся и пошёл к ближайшей лестнице, ведущей вниз. Что же всё-таки у мистера Крауча на уме? Гарри неслышно спускался по ступеням, но несколько картин, однако же, обернулись на скрип половиц и шорох пижамы. Этажом ниже Гарри, пройдя полкоридора, приподнял висевший на стене гобелен и вышел на узкую лестницу, которая сокращала путь на два этажа. Опять взглянул на карту с недоумением: как это мистер Крауч, такой правильный, законопослушный, вдруг среди ночи забрался в чужой кабинет? — Вот именно! — Северус, а где вы были?! — Да, учитывая, что вы, не хуже Аластора, всё, что только возможно, запираете не на обычные замки, а магические? Неужели вы… — Меня разбудили особые чары, которые я поставил именно на случай вторжения, но, когда я примчался на место, там был только Аргус и больше никого, — отозвался зельевар. — Точнее — никого видимого, но мастер Поттер, безусловно, стоял и потешался… — Было, над чем? Гарри опять пошёл вниз и вдруг провалился одной ногой в дыру. Его так занимало странное поведение мистера Крауча, что он совсем забыл о ложной ступеньке, куда вечно проваливался Невилл. Гарри дёрнул ногу, золотое яйцо, ещё влажное, выскользнуло из подмышки, он рванулся за ним, не поймал, и яйцо поскакало по ступеням с таким грохотом, словно кто-то бил в большой барабан. Мантия-невидимка поползла с плеча, Гарри успел подхватить её, но выронил Карту Мародёров, которая упала шестью ступенями ниже. Нога Гарри по колено застряла в дыре, до Карты не дотянуться. — А волшебная палочка? — ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — Я растерялся, к тому же, не был уверен, что в коридорах никого нет и меня никто не услышит, а колдовать невербально не умею, — пожаловался Гарри. — Это программа шестого-седьмого курсов, — сказал Флитвик. — Впрочем, лишь один из десяти волшебников в лучшем случае в полной мере овладевает невербальными чарами, но и то старается к этому не прибегать без острой необходимости — слишком много забирает магической энергии. Да, ситуация была ещё та… Золотое яйцо набрало скорость, пролетело сквозь нижний гобелен, маскирующий выход из потайной лестницы, раскрылось и завыло на весь коридор. — Да уж, после этого… — Вы могли уже и не таиться… Это было прямое указание либо на вас, либо на мистера Диггори, но, вроде, у последнего не было особых причин находиться в той части подземелий после отбоя? — Я спал. Правда, сквозь сон что-то услышал, но не понял, что именно… Гарри вынул волшебную палочку, хотел убрать изображение на Карте, но не достал. Поправил мантию, выпрямился и в страхе замер. — Пивз!!! — раздался голос. Завхоз Филч вышел на охоту. Он был ещё далеко, но Гарри узнал торопливую стариковскую походку и хриплый сердитый голос. — Ты чего там грохочешь? Весь замок поднимешь на ноги! Ох, доберусь я до тебя, Пивз! Ох, доберусь! А здесь у нас что?.. Шаги затихли, яйцо клацнуло, и вой прекратился. Гарри стоял, не шелохнувшись, и слушал, ногу крепко зажало в заколдованной ступеньке. Филч станет искать Пивза, откинет гобелен, а Пивза-то тут и нет… Пойдёт, чего доброго, наверх и наткнётся на Карту Мародёров… Тогда и мантия-невидимка не поможет, Филч сразу заметит на Карте точку «Гарри Поттер» — там, где он стоит. — Гляди-ка, киска, золотое яйцо, — сказал Филч. (Стало быть, миссис Норрис с ним.) — Да это же загадка для второго тура. Яйцо кого-то из чемпионов. У Гарри заколотилось сердце и потемнело в глазах. — Пивз, выходи, ворюга! — ликуя, заорал Филч. Он отдёрнул гобелен и сунул в брешь голову, лицо одутловатое, выцветшие глаза навыкате. Филч поглядел вверх, вниз и никого не увидел. — Спрятался? Ну ничего, я до тебя доберусь. Последнее дело — воровать у чемпионов. Уж теперь-то Дамблдор тебя выгонит! Выходи, говорю, полтергейст! — Это ещё следовало доказать, чего вам бы не удалось, Аргус, — покачал головой Дамблдор. — К тому же… — …вы бы палец о палец не ударили для того, чтобы избавить школу от этой пакости, из-за того, что она, видите ли, вносит какую-то особую атмосферу! Даже если бы… — Полтергейст так просто не выгонишь. Филиус уже рассказывал, при каких обстоятельствах Пивз здесь завёлся и что необходимо для того, чтобы он исчез. Филч пошёл вверх по лестнице, худая серо-коричневая кошка бежала рядом. Глаза миссис Норрис — два фонаря — глядели прямо на Гарри. И ему снова пришло в голову: вдруг кошки видят человека под мантией-невидимкой. От этой мысли он чуть не лишился сознания. А Филч в старом бумазейном халате был всё ближе, ближе. Гарри ещё раз дёрнул ногу, но только глубже увяз. Филч вот-вот увидит карту или, хуже того, наткнётся на самого Гарри. — Филч? Что тут происходит? — раздался голос. Остановившись шагах в двух от Гарри, Филч обернулся. Внизу лестницы стоял тот, кого Гарри боялся больше, чем Филча — Северус Снейп. Судя по ночной рубашке, он только что встал с постели, а судя по выражению лица, был зол как собака. — Благодарю за такое сравнение, мастер Поттер! — Вообще-то, благодарить следует эту мисс… или миссис Джоан Роулинг, — заметил Гарри, который прежде успел подсмотреть имя автора книг. — Если она сочла возможным именно такое сравнение, то причём здесь я? Там ведь не прямая речь, мистер Моуди? — Нет, косвенная, — хмыкнул аврор, делая глоток из фляжки. — С другой стороны, полагаю, многие бы разозлились, если бы их подняли таким образом посреди ночи, я бы, наверное, повторил бы тот фокус с мусорными баками… — И мне опять пришлось бы повозиться, чтобы тебя отмазать от крупных неприятностей, — вздохнул Артур. — Хотя я тоже вполне понимаю… — Кстати, Северус, а рубашка-то была чистая? — самым невинным тоном поинтересовался Сириус. И после этого многие возблагодарили Магию, которая не позволяла применять во время чтений серьёзных чар, иначе Снейп, наплевав на заключённое перемирие, применил бы к обидчику несколько… болевых заклинаний. Ремус, Лили и Гарри стали выговаривать Блэку за его неосторожность, так что в конечном итоге тот вскинул руки и попросил прощения. Снейп не ответил и продолжал сверлить Бродягу свирепым взглядом. — Пивз скатил вниз вот это яйцо, профессор, — негодовал Филч. Снейп взбежал по лестнице к Филчу. Гарри стиснул зубы, сердце колотилось как бешеное… — Пивз, по-вашему? — Снейп глядел на яйцо в руках Филча. — Но Пивз не мог забраться в мой кабинет… — Яйцо лежало у вас в кабинете? — Разумеется, нет! Я услышал вой и стук по ступенькам… — Верно, профессор, это яйцо катилось… — …и пошёл посмотреть… — …его кинул Пивз… — …по дороге я заметил, что в моём кабинете горят факелы, а дверца шкафа открыта настежь. Кто-то там хозяйничал. — Но Пивз не мог… — Конечно не мог! Я запечатываю кабинет заклинанием, которое может снять только волшебник. — Снейп поглядел вверх сквозь Гарри, потом вниз. — Идёмте, Филч, поможете найти взломщика. — Профессор, но я хотел… Филч с сожалением поглядел сквозь Гарри. Другой такой возможности поймать Пивза с поличным не скоро дождёшься. «Иди. Ну иди со Снейпом! Ну, пожалуйста», — мысленно просил Гарри. Миссис Норрис выглянула из-за ног хозяина. Наверняка учуяла запах… Зачем только налил в бассейн столько душистой пены? — Профессор, — скулил Филч, — Пивз украл вещь студента. Теперь-то уж директор меня послушает и навсегда вышвырнет мерзкого полтергейста из замка… — Да что мне ваш полтергейст? В мой кабинет залезли, а вы тут… — Действительно, если кто-то орудовал в кабинете преподавателя, то в первую очередь следовало заняться именно этим, а полтергейст и призраки — во вторую, если только не было прямых указаний на то, что именно Пивз или привидения похозяйничали в лаборатории или… — Нет, нет, на помещения, где хранятся зелья и ингредиенты, наложены дополнительные чары, не допускающие на эту территорию никого, кроме живых волшебников, — напомнил Снейп. Клак, клак, клак, — послышались шаги. Снейп осёкся. Оба с Филчем посмотрели вниз. Между их голов Гарри увидел Моуди. Грозный Глаз вышел из-за гобелена в длинной ночной рубашке, поверх которой был наброшен старый походный плащ. Он, как всегда, опирался на свою палку. — Вечеринка в пижамах? — ухмыльнулся Моуди. — Мы с профессором Снейпом услышали шум, — поспешил объяснить Филч. — Полтергейст Пивз, как всегда, хулиганит. А профессор Снейп обнаружил, что кто-то забрался в его каби… — Замолчите! — прошипел Снейп. — Вообще-то, Аргус, в ваши обязанности не входят подобные кляузы. Вы вполне могли бы остановиться на своих подозрениях в адрес Пивза, а относительно своих претензий Северус рассказал бы сам, если бы была такая возможность. Или вы считаете нашего многоуважаемого Мастера Зелий маленьким ребёнком? — спросила Амелия. — Но наш многоуважаемый аврор задал вопрос… — Не тот, на который вы вдруг стали отвечать! Северус, как, на ваш взгляд, там не было распылено какое-нибудь зелье Болтливости? Или соответствующие чары? — Зачем бы это? Ничего такого не было. Моуди шагнул к лестнице, поглядел волшебным глазом на Снейпа, потом на Гарри. Гарри встрепенулся. Моуди же видит сквозь мантию-невидимку! Забавная сцена ему представилась: Снейп в ночной рубашке, у Филча в руках золотое яйцо, а Гарри увяз ногой в одной из ступенек… — Это было бы смешно, если бы не было грустно, — заметила Августа, качая головой. — Надеюсь, мастер Поттер, утром вы получили обратно свои потери? — Отчасти. — Только отчасти. — Кое-чем пришлось пожертвовать… — Идите спать, Снейп. — Никто не давал вам права приказывать мне! — Снейп резко отпустил запястье, словно разозлился на самого себя. — Я имею такое же право, как и вы, бродить ночью по школе. — Вот и бродите. — В голосе Моуди прозвучала нешуточная угроза. — Как-нибудь встретимся ещё в тёмном коридоре… — Подобные угрозы были совершенно недопустимы, — покачал головой Флитвик. — Ладно, вспомним, что в тот раз в школе был самозванец… А он, кстати, отображался на вашей Карте, господа Мародёры? — Да, он должен был отобразиться под собственным именем. Я бы, скорее, задал вопрос сыну: ты видел на своей карте перемещения профессора Моуди? — У меня не было оснований следить за профессором. Перед тем походом в ванную я посмотрел — он был в своём кабинете… — Конечно, я был там… — …Пойду-ка я спать, — кисло проговорил Снейп. — Лучшая мысль за всю ночь, — заметил Моуди. — Дайте-ка мне это яйцо, Филч… — Не дам! — Филч вцепился в свою добычу, как в любимое чадо. — Это улика против Пивза, профессор. — Это яйцо участника Турнира. Дайте его мне. Скорее! Снейп спустился и, не прибавив ни слова, прошёл мимо Моуди. Филч позвал миссис Норрис, кошка зыркнула ещё раз на Гарри, повернулась и побежала за хозяином. Гарри тяжело дышал, слушая, как удаляется Снейп. Филч отдал яйцо Моуди и тоже ушёл, бросив напоследок своей кошке: — Ничего, киска, утром пойдём с тобой к Дамблдору, всё ему про Пивза расскажем… — Ходили? — Я потом пообщался с Кровавым Бароном и убедился в том, что именно в ту ночь Пивз не мог находиться в той части подземелий, поскольку именно в этот момент устраивал очередную пакость в строго противоположной части замка. Даже привидению понадобилось бы не менее трёх часов, чтобы попасть туда, в обход помещений, на которые наложены противо-призрачные чары… — отозвался Дамблдор, радуясь, что его хотя бы не могут обвинить в укрывательстве призрачного пакостника. Где-то хлопнула дверь. Гарри поглядел на Моуди; оставив палку внизу, тот тяжело похромал вверх. — Что, Поттер, едва-едва выкрутились? — Да… спасибо вам, — пролепетал Гарри. — Что это такое? — Моуди вынул из кармана Карту Мародёров. — Просто карта замка, — отмахнулся Гарри, надеясь, что Моуди извлечёт его ногу из дыры в лестнице. Нога начала сильно болеть. — Борода Мерлина, — прошептал Моуди, разглядывая карту. Волшебный глаз заметался по волосяным переплетениям линий. — Нет, Поттер, это не просто карта замка. — Вообще-то полезная штука. — У Гарри от боли навернулись на глаза слёзы. — Профессор Моуди, вы не могли бы меня вытащить?.. — Что? Ах, да… Моуди взял Гарри за руки и дёрнул, нога выскочила из дыры, и Гарри прыгнул на ступеньку выше. Моуди не отрываясь глядел на карту. — Слушай-ка, Поттер, — медленно проговорил он, — ты, случайно, не видел, кто ходил по кабинету Снейпа? На карте, конечно. — Видел, — признался Гарри. — Мистер Крауч. Волшебный глаз тотчас обшарил всю карту. Моуди явно встревожился. — Крауч? Ты не ошибся? — Нет. — Ладно, в замке его больше нет. Гм… Крауч… Весьма любопытно… — Не то слово, особенно, если он обнаружил на карте собственное имя — настоящее. — Надеюсь, он ничего с вами не сделал, чтобы вы не получили возможность его раскрыть с помощью Карты? — Со мной — нет… Ещё с минуту Моуди молча глядел на карту. Эта новость что-то для него значила, и Гарри очень захотелось узнать, что. Спросить, не спросить? Страшновато… Гарри вообще побаивался Моуди, но ведь Моуди только что помог ему избавиться от больших неприятностей… — Профессор Моуди, скажите пожалуйста, зачем мистеру Краучу было забираться в кабинет профессора Снейпа? Волшебный глаз Моуди оторвался от карты и, чуть подрагивая, пронизывающе поглядел на Гарри. Моуди, казалось, прикидывает, сказать или нет, и если сказать, то что именно? — Я бы так ответил, Поттер, — начал он наконец. — Говорят, Грозный Глаз помешался на ловле чёрных магов, да только Грозный Глаз по сравнению с Барти Краучем пустое место. Он снова поглядел на Карту. Но Гарри на этом не успокоился. — Профессор Моуди, а может быть, это из-за… то есть, может быть, мистер Крауч что-то подозревает… — Что он подозревает? Как бы не проговориться! Ни к чему Моуди знать, что у Гарри есть источник информации за стенами замка. Станет ещё выпытывать про Сириуса… — Ну, не знаю… — ответил Гарри. — Последнее время тут происходит много непонятного. В «Пророке» об этом писали… Чёрная Метка на Кубке мира, Пожиратели смерти, да и вообще… Моуди широко раскрыл оба своих разных глаза. — А ты, гляжу, парень не промах, — сказал он, и его волшебный глаз вернулся к Карте. — Крауч, возможно, занят именно этим. Очень возможно. Слухи сейчас ходят престранные. Без Скитер, конечно, не обошлось… Многие перепугались. — Ухмылка ещё больше перекосила его кривое лицо. — Если я кого ненавижу, — пробормотал он себе под нос, глядя в левый нижний угол Карты, — так Пожирателя смерти, который разгуливает на свободе… Гарри с изумлением взглянул на Моуди. Неужели правда? Да нет, не может быть. — А теперь, Поттер, кое-что я у тебя спрошу. — Моуди перешёл на деловой тон. У Гарри душа ушла в пятки. Сейчас Моуди спросит, откуда у него эта Карта — волшебная вещь весьма сомнительного происхождения. Целая история, как она попала ему в руки. В ней замешаны и его собственный отец, Фред с Джорджем, профессор Люпин, прошлогодний учитель защиты от тёмных искусств. Гарри собрался с духом, приготовившись отвечать на скользкие вопросы. Моуди поднял Карту перед собой и спросил: — Можно мне позаимствовать её на время? — Конечно! — обрадовался Гарри. Очень жаль карты, но какое счастье, что Моуди не спросил, откуда она у него. Да к тому же Моуди здорово ему помог, так что он у Моуди в долгу. — Спасибо, Гарри, — прохрипел Моуди. — Она очень мне пригодится. Её-то мне, может, и недоставало… А теперь, Поттер, скорее в постель! Они вместе поднимались по лестнице. Моуди не отрывал глаз от Карты, как будто раздобыл сокровище, равного которому нет во всём свете. Шли молча, у двери своего кабинета Моуди остановился и поглядел на Гарри. — Тебе, Поттер, не приходило в голову стать мракоборцем? — Нет, — изумлённо ответил Гарри. — А ты подумай об этом на досуге. Хорошенько подумай… Кстати, ты ведь взял с собой яйцо не просто погулять с ним по замку? — Не просто, — улыбнулся Гарри. — Я загадку разгадывал. Моуди моргнул, его волшебный глаз снова заходил ходуном. — Ничего нет лучше ночной прогулки для решения загадок. Верно, Поттер? — Моуди протянул Гарри золотое яйцо. — Увидимся утром. — Он вошёл в кабинет и, всё ещё глядя на Карту, закрыл за собой дверь. — Ну, можно сказать, отделался малой кровью… — Всё хорошо, что хорошо кончается… — Ну, не знаю, не знаю… Гарри побрёл в башню Гриффиндора, думая о Снейпе, о Крауче, обо всём происходящем… Зачем Крауч притворился больным, а сам ночью объявляется в Хогвартсе? Что Снейп прячет у себя в кабинете? Что там искал Крауч? Моуди считает, что Гарри может стать мракоборцем. Вот это да! Гарри вошёл в спальню, снял мантию-невидимку и вместе с золотым яйцом спрятал в свой чемодан. Для начала неплохо бы выяснить, все ли мракоборцы так изувечены. А уж тогда решать, стоит ли стать мракоборцем. — Далеко не все. Аластор тоже не выглядел бы столь устрашающе, если бы побольше доверял нам, целителям, — усмехнулся Сметвик. — Собственно, большую часть наших пациентов, поступающих с серьёзными травмами, составляют именно авроры-мракоборцы, постоянно у нас гостят не меньше десятка, но их мы приводим в человеческий вид, и Аластора бы привели, но он же от нас шарахается, как не знаю, от кого. — Я не раз видел, во что вы порой приводите даже вполне здоровых ребят… — огрызнулся старик, передавая книгу Седрику. — Лучше уж так…