Суд Магии. Кубок Огня

Следующее чтение началось с того, что за кафедру занесло обладателя прозвища, указанного в её названии. Глава 27 Возвращение Бродяги После второго испытания всем стало любопытно узнать подробности подводного приключения, а, стало быть, и на долю Рона перепала часть славы Гарри. Оба просто купались в лучах известности. Рон по десять раз на день пересказывал свои злоключения, и с каждым разом рассказ у него выходил чуточку по-иному. Сперва Рон рассказывал правду, по крайней мере, он говорил то же, что и Гермиона: пленников привели в кабинет МакГонагалл, там Дамблдор их заколдовал, пообещав, что с ними всё будет в порядке, и что они проснутся, как только снова окажутся на поверхности озера. Через неделю Ронов рассказ превратился в жуткую историю, из которой следовало, что на него напали и украли, ему пришлось в одиночку отбиваться от полусотни до зубов вооружённых тритонов и русалок, и они его, в конце концов, одолели, связали и уволокли на самое дно озера. Рон теперь привлекал всеобщее внимание, и Падма Патил стала к нему благосклоннее и каждый раз, встречаясь с ним в коридоре, старалась заговорить. — Но перед этим я сунул в рукав волшебную палочку, — уверял её Рон. — Мне ничего не стоило расправиться с этими водными болванами. — И почему же вы этого не сделали, мистер Уизли? — простонал Доулиш, едва разогнувшись — на него — как на очень многих слушателей, независимо от возраста и профессии — напал очередной приступ хохота, так что целители в перерывах решали вопрос: насколько это может быть опасным для здоровья хохотунов. Что касается самого фантазёра, то он тоже посмеялся над своей выдумкой и было видно, что в его глазах появилось выражение… какого в них давно уже не бывало. — Может, он, в кои-то веки, поумнеет? — прошептал Биллу Чарльз. Тот пожал плечами, но промолчал и только погрозил обсуждаемому пальцем. — А если вы хотели просто привлечь внимание мисс Патил, то вам следовало уделить его больше самому во время бала, — сказала Августа Лонгботтом. — Я вообще не понимаю, зачем вам в принципе понадобилась партнёрша для бала — мастер Поттер был Чемпионом, он открывал Вечер, ему дама была положена по статусу, но ведь далеко не все были при дамах, и не только слизеринцы, привлёкшие ваше внимание. Наверняка были и другие, которые в силу тех или иных обстоятельств были одни. — Вот бы на это поглядеть. Ты бы, наверное, храпеть на них стал, — вставила ироничное замечание Гермиона. Её все дразнили дамой сердца Виктора Крама, и так ей досадили, что теперь ничего не стоило вывести её из себя. — Возмутительно! — буркнул Виктор. — Я довольно часто слышал самые пошлые шуточки в адрес компаний, в которые входили представители разного пола… Независимо от возраста… В России таких начинают дразнить женихом и невестой, даже если им всего по десять лет. Так и кричат — «жених и невеста, тили-тили-тесто»… Сколько зла насмешники этим причиняют… И, что самое… Взрослые далеко не всегда видят в этих дразнилках что бы то ни было предосудительное… Да, Гермиона мне ещё тогда очень понравилась, мне показалось, что она способна увидеть во мне не только удачливого спортсмена, но и что-то другое… Мне было с ней очень интересно и мне очень обидно, что моё внимание создало для Гермионы столько проблем… Почему её никто не дразнил из-за того, что она дружит здесь сразу с двумя мальчиками — только из-за того, что они — англичане, а я — болгарин? — Скорее из-за того, что кто-то считал вас противником наших Чемпионов в этом турнире, а другие были в обиде, что вы обратили внимание именно на Гермиону, а не на них, — усмехнулась Минерва. — Лично я была даже рада тому, что кто-то обратил внимание на мисс Грейнджер не только в надежде, что она поможет им получить более высокие оценки… Рон покраснел до ушей и больше уже о сражении с тритонами не рассказывал. Март выдался сухой и ветреный. Сов сносило порывами, они сбивались с курса, и почта приходила с опозданием. Бурая сова, которую Гарри отослал к Сириусу с запиской о дне посещения Хогсмида, вернулась только в пятницу во время завтрака, вся растрёпанная и взъерошенная. Только Гарри отвязал от её ноги записку с ответом Сириуса, как она тут же улетела в страхе, что её снова куда-нибудь отошлют. — Да, погода была ещё та, — согласились присутствовавшие, вспомнив этот месяц. — Если бы не необходимость встретиться с Гарри, я бы не стал посылать птицу, — сказал Сириус. — Так что я прекрасно понимаю её дезертирство. Сириус, как и в прошлый раз, писал кратко. В два часа дня в воскресенье будь у перелаза при повороте на Хогсмид (со стороны «Дервиш и Бэнгз»). Захвати с собой побольше съестного. — Вы что, прятались в Хогсмиде??!! — Разве там есть, где прятаться?! — У вас там есть друзья?! — Друзей у меня там нет, — пробурчал Сириус, жалея, что благодаря этим слушаниям становится известна такая удобная — в отношении камуфляжа — норка. — А укрытие было. Может, не слишком комфортабельное, но… У дверей класса сбились в кучку Малфой, Крэбб с Гойлом и Пэнси Паркинсон со своими подружками из Слизерина. Они вместе что-то разглядывали и громко смеялись. Похожая на мопса Пэнси высунулась из-за толстого плеча Гойла и задорно глянула на Гарри, Рона и Гермиону. — Глядите-ка, наши голубки идут! — хихикнула она, и кучка слизеринцев распалась. У Пэнси в руках оказался журнал «Ведьмин досуг», его-то они и читали. На обложке красовалась какая-то кудрявая ведунья, улыбалась во все тридцать три зуба и держала волшебную палочку над пирогом. — Вообще-то зубов у человека может быть… — МИСС ГРЕЙНДЖЕР! НАМ ЗДЕСЬ НЕ НУЖНЫ НИКАКИЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЛЕКЦИИ НА ТЕМЫ, НЕ ИМЕЮЩИЕ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО ОТНОШЕНИЯ К ЧТЕНИЮ! — Нам казалось, вы уже избавились от этой пагубной привычки, — покачала головой Амелия. Гермиона залилась краской и замолчала. — На-ка, Грэйнджер, почитай, тебе понравится, — крикнула Пэнси и швырнула журнал Гермионе, та вздрогнула от неожиданности, но поймала. Дверь подвала распахнулась, показался Снейп и махнул им, чтобы заходили. Гермиона, Гарри и Рон устроились, как обычно, за последней партой. Снейп повернулся к доске, взял мел и принялся писать ингредиенты для нового зелья, а Гермиона украдкой раскрыла под партой журнал и стала листать. Статья, что она искала, оказалась в середине журнала. Гарри и Рон наклонились поближе. Сверху страницы была цветная фотография Гарри, а под ней шла коротенькая заметка, озаглавленная «Разбитое сердце Гарри Поттера». Гарри Поттер мальчик необыкновенный, но как все мальчики его возраста испытывает муки юности. Рано потерявший родителей и лишённый родительской любви, он думал, что обрёл утешение в своей школьной подруге Гермионе Грэйнджер. Но догадывался ли он, что очень скоро ему придётся перенести новый удар судьбы и новую утрату? Мисс Грэйнджер родилась в семье маглов, это простая, но амбициозная девочка. Её тянет к знаменитостям, и одного Гарри Поттера ей мало. На Турнир Трёх Волшебников в Хогвартс приехал Виктор Крам, ловец сборной Болгарии, триумфатор недавнего Чемпионата мира, и мисс Грэйнджер тут же и его поймала в свои сети. Она его просто покорила, и он уже пригласил её на летние каникулы в Болгарию. — Я ещё никогда ничего подобного к девушкам не чувствовал, — признаётся Виктор Крам. А непостоянная мисс Грэйнджер продолжает играть чувствами обоих мальчиков. Трудно сказать, чем так привлекательна мисс Грэйнджер. Нельзя сказать, чтобы она была красива, скорее всего, причина симпатий к ней двух несчастных мальчиков кроется в чём-то ином. — Она просто страшилище, — говорит о ней Пэнси Паркинсон, миловидная, привлекательная студентка четвёртого курса. — Но она умна, и ей вполне по силам сварить приворотное зелье. В этом-то, я думаю, всё и дело. Приворотные зелья запрещены в школе «Хогвартс», и Альбус Дамблдор, без сомнения, заинтересуется причиной успеха своей студентки. А доброжелателям Гарри Поттера остаётся только надеяться, что в следующий раз он отдаст своё сердце более достойной. — Мистер Крам, вы давали интервью мисс Скитер? — спросила Августа Лонгботтом. — Лишь однажды, — буркнул тот. — И, признаю, что пара вопросов коснулась Гермионы… Впоследствии я писал мисс Скитер относительно контекста, который она вложила… Но ответа не получил. — А что такого? Ведь… — И с каких это пор этот мопс стал «привлекательной и миловидной»?! — возмутился Шеймус, глядя на Панси, которая начала багроветь от злости. — Действительно, мисс Паркинсон далеко не красавица, — покачала головой Минерва, — но сравнивать её с собакой — не особенно-то вежливо, мистер Финниган. С другой стороны, мисс Паркинсон была также не корректна, обзывая Гермиону страшилищем, кому, как не наследнице целой сети магазинов, которые так или иначе занимались созданием и поддержанием внешнего имиджа человека, знать, как неумение за собой ухаживать может испортить волосы или кожу, и как это можно исправить. Вместо обзываний можно было бы как-нибудь подойти и чисто по-дружески… — Ну, вообще-то Гриффиндор и Слизерин — друзья-не-разлей-вода, — фыркнул кто-то. — Уверен, если бы мисс Паркинсон пришлось бы общаться с мисс Грейнджер на любую тему, она бы скорее отравилась, чем стала давать Гермионе советы, тем более, дельные… — А если бы даже ей и пришлось бы… То мисс Грейнджер поступила бы строго наоборот, только затем, чтобы не следовать совету слизеринки, — отозвался другой. Девочки ничего не сказали, задумались, после чего синхронно кивнули, соглашаясь с таким вердиктом. — Но я никогда не воспринимал Гермиону, как девушку! — заметил Гарри. — И я не понимаю, с чего это… — Наверняка только для того, чтобы отомстить вам обоим за то, что вы держались по отношению к этой… — Жужелице, — подсказала миссис Уизли Гермиона. — …жужелице не слишком учтиво и отказались давать ей интервью, — завершила та. — А зачем давать эти самые интервью, если от них ничего не останется и статья будет совершенно иной? — заметил Гарри. Лицо обсуждаемой журналистки покрылось безобразными пятнами и почему-то у её соседей возникли сомнения в том, что данная пигментация скоро исправится. — Ну, что я говорил? — прошептал Рон Гермионе, глядя в журнал. — Я ведь предупреждал: не зли Риту Скитер. Вот полюбуйся: она из тебя какую-то… мирскую табакерку сделала! Удивлённое выражение исчезло с лица Гермионы, и она прыснула. — Мирскую табакерку? — трясясь от смеха, переспросила она и взглянула на Рона. — Так моя мама говорит, — пролепетал смущённо Рон и снова покраснел до ушей. — Миссис Уизли?! — Не знаю, — Молли тоже залилась краской. — Я слышала это в исполнении бабушки… Ну, может, там фигурировала не табакерка, но мне запомнилось именно так… — …Ну, мне тогда было не до него, я ждала вас с Гарри… — Ваша жизнь, мисс Грэйнджер, без сомнения, полна любопытных событий, — раздался ледяной голос, — но не следует обсуждать её на уроках. Минус десять очков Гриффиндору. Пока они разговаривали, Снейп незаметно подошёл к ним и встал за их спинами. Весь класс глядел на них; Малфой воспользовался удобным случаем и написал в воздухе «Поттер смердяк». — А, так вы ещё и журналы на уроках читаете! — прибавил Снейп и взял со стула «Ведьмин досуг». — Ещё минус десять очков Гриффиндору. Ах, ну, конечно… — Снейп увидал статью Скитер, и у него заблестели глаза. — Поттеру и дня не прожить без газетных вырезок о собственной персоне… Слизеринцы загоготали, Снейп угрожающе улыбнулся, и, к ярости Гарри, стал читать заметку вслух. — «Разбитое сердце Гарри Поттера»… что же, Поттер, с вашим сердцем на этот раз? «Гарри Поттер мальчик необыкновенный…» Настала очередь Гарри залиться краской. А Снейп ещё и после каждого предложения останавливался, чтобы слизеринцы могли вдоволь насмеяться. В исполнении Снейпа заметка звучала во стократ хуже. — «…А доброжелателям Гарри Поттера остаётся только надеяться, что в следующий раз он отдаст своё сердце более достойной», — ухмыльнулся Снейп и под гоготанье слизеринцев свернул журнал в трубочку. — Пожалуй, лучше будет вас троих рассадить, а то вы больше заняты своими любовными похождениями, а не зельями. Вы, Уизли, останетесь здесь. Мисс Грэйнджер сядет вон там, с мисс Паркинсон. А Поттер — передо мной, за первой партой. Ну, живее! — Северус, тебе самому не кажется, что ты был не совсем… вежлив, зачитывая это вслух перед всеми? — спросила Лили. — Хотя и то, что вы занимались этими обсуждениями на уроке, тоже… Гарри, дрожа от ярости, швырнул рюкзак и ингредиенты для зелья в котёл и потащил его к незанятой парте перед самым столом учителя. Снейп пошёл следом, уселся за свой стол и стал глядеть, как Гарри достаёт вещи из котла. Гарри, стараясь не глядеть на Снейпа, снова принялся толочь скарабеев, представляя себе, что каждый жук — это профессор зельеварения. — О вас, Поттер, слишком много пишут. Слава, похоже, совсем вскружила вам голову, — негромко сказал Снейп, когда класс успокоился. Гарри смолчал. Снейп и раньше пытался вызвать его на грубость. Дай ему только предлог, и он ещё до конца урока отнимет у Гриффиндора очков пятьдесят. — Вы, может быть, полагаете, будто весь волшебный мир от вас без ума? — продолжал Снейп тихо, так что никто, кроме Гарри, его не слышал (Гарри толок сушёных скарабеев, хоть они и превратились уже в ступке в мелкий порошок). — Лично мне нет никакого дела, сколько раз вашу фотографию печатали в газетах. Для меня вы, Поттер, всего лишь мальчишка, который считает, будто школьные правила не для него. Гарри высыпал перетёртых в пыль скарабеев в котёл и принялся резать корень имбиря. От злости у него дрожали руки, но глаз он не поднимал, будто не слышал, что говорит ему учитель. — Так вот, предупреждаю вас, Поттер, — угрожающим, вкрадчивым голосом продолжал Снейп, — я не погляжу, что вы знаменитость, попробуйте ещё только раз забраться в мой кабинет… — Я близко к вашему кабинету не подходил! — огрызнулся Гарри, позабыв о своей мнимой глухоте. — Не врите! — прошипел Снейп, непроницаемым взглядом буравя Гарри. — Шкура бумсланга и жабросли — из моего личного запаса. И я знаю, кто их украл. — Как выясняется — нет, — пробурчал зельевар себе под нос и прошипел ещё что-то… не слишком цензурное, правда, даже ближайшие соседи не поняли, в чей адрес. Гарри смело, не мигая, поглядел Снейпу прямо в глаза, как глядят честные люди. Он, и правда, ничего не крал у Снейпа. Порошок из шкуры бумсланга на втором курсе стащила Гермиона, он им был нужен для Оборотного зелья. И сколько бы Снейп ни подозревал Гарри, доказать он этого так и не смог. Ну, а жабросли украл, конечно, Добби. — Не понимаю, о чём вы говорите, — сказал Гарри. — В ту ночь, когда залезли в мой кабинет, вас в спальне не было, я это точно знаю! — прошипел Снейп. — И я не намерен терпеть ваше поведение, даже если вашим поклонником сделался и Грозный Глаз Моуди. Только попробуйте снова забраться в мой кабинет, Поттер, и вам не поздоровится! — Хорошо, — безразлично ответил Гарри и снова стал нарезать имбирный корень. — Буду иметь в виду на тот случай, если мне когда-нибудь захочется туда забраться. Снейп сверкнул глазами и сунул руку под мантию. Гарри на секунду испугался, что Снейп выхватит волшебную палочку и заколдует его, но Снейп вынул крохотный пузырёк с прозрачным как слеза зельем. Гарри пристально поглядел на пузырёк. — Знаете, что это, Поттер? — спросил Снейп, злобно сверкая глазами. — Нет, — искренне ответил Гарри. — Это Сыворотка Правды. Она очень сильная, достаточно и трёх капель, чтобы вы сейчас же всему классу выдали свои тайны, — вкрадчиво произнёс Снейп. — Использование этого зелья, конечно, строго ограничено правилами Министерства. Но я могу случайно, скажем, за ужином пронести руку над вашим тыквенным соком, — он слегка встряхнул пузырёк, — и вот тогда, Поттер, мы и узнаем, были вы в моём кабинете или нет. — ПРОФЕССОР СНЕЙП! — загремел Кингсли, опережая министра, который явно готовился устроить зельевару разнос. — Вам самому не кажется, что подобные угрозы сами по себе идут вразрез с законами?! Это нарушение особой статьи магического законодательства, и тем более серьёзное, что вы угрожали несовершеннолетнему, за чью безопасность вы несли ответственность! Это может быть чревато… Не знаю, сочтёт ли наш Судия возможным сохранить за вами в принципе право преподавания, но штраф вам платить придётся во всяком случае. — Значит, заплачу, — отозвался Северус, стараясь даже не смотреть в сторону Мародёров, но внутренне благодаря судьбу и Магию за то, что те пока не могут высказать ему всё, что думают относительно данного конфликта. — Скажете потом, сколько… …Гарри ссыпал кусочки корня имбиря в котёл и подумал, не последовать ли примеру Моуди, не пить ли из собственной фляжки? — Вот так и сводят людей с ума… В дверь подземелья постучали. — Войдите, — спокойно сказал Снейп. Ученики обернулись к входу. Дверь открылась, вошёл Каркаров и направился между рядами парт к учительскому столу, вызвав своим появлением удивление и любопытство учеников. Каркаров был взволнован и крутил свою козлиную бородку. — Нам надо поговорить, — сказал он, подойдя к Снейпу. Каркарову явно не хотелось, чтобы кроме Снейпа его кто-нибудь услышал, поэтому он едва открывал рот и походил на плохого чревовещателя. Гарри продолжал тщательно резать корень имбиря, а сам навострил уши. — После урока поговорим… — так же тихо, как и неожиданный посетитель, начал Снейп, но Каркаров перебил его. — Нет, сейчас! Тебе некуда деваться, Северус. Почему ты меня избегаешь? — После урока! — отрезал Снейп. — Игорь — известный паникёр, в своё время чуть только собственной тени не боялся… — Учитывая, что в это самое время происходило… Не все в своё время прошли такую дрессуру, как ты… И у меня были основания для паники! — С этим нельзя не согласиться. Гарри сделал вид, что хочет проверить, достаточно ли налил желчи броненосца, поднёс стеклянный стаканчик к глазам, а сам искоса глянул на учителя и его гостя. Каркаров был чем-то обеспокоен, Снейп сердился. Каркаров до самого конца второго урока зельеварения ходил за спиной Снейпа. Гарри хотелось узнать, зачем пожаловал Каркаров — Вас это абсолютно не касалось, мастер Поттер. Когда-нибудь ваша привычка совать нос не в свои дела приведёт вас к таким неприятностям… — покачал головой Флитвик. — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — буркнул Каркаров. — Вот что, — ответил Каркаров, Гарри выглянул из-за котла: Каркаров закатал левый рукав мантии и показал Снейпу что-то у себя на запястье. — Ну, видишь? — тихо спросил Каркаров, почти не шевеля губами. — Видишь? Неужели не ясно? С тех пор, как… — Спрячь! — вскрикнул Снейп, и его глаза забегали по классу. — Неужели ты не заметил?.. — взволнованно начал было Каркаров. — Что там было?! — спросил Флитвик. — Метка, — вместо двух приятелей пояснил лорд Малфой и показал собственную — она имела крайне безобразный вид: потемнела и вздулась, было видно, что Тёмный Лорд крайне недоволен тем, что его «Скользкий друг» находится где угодно, но не в его распоряжении и пытается через данное «тавро» донести до слуги всё свое недовольство. — Пока ЕГО не было, она была похожа на самую обычную магловскую татуировку, но в тот год, начиная с самого Чемпионата, она начала темнеть и нарывать. Игорем Лорд был крайне недоволен ещё до своего визита в дом Поттеров, в любой момент мог заавадить, так что, Северус прав — причин для паники у Каркарова было больше, чем у многих из нас. * * * На следующий день после обеда Гарри, Рон и Гермиона отправились в Хогсмид. Небо прояснилось, и вовсю светило солнце. Друзьям стало жарко, и на полпути до деревни все трое сняли плащи и закинули их на плечи. Гарри нёс в рюкзаке еду для Сириуса; за обедом они стащили со стола десяток куриных ножек, батон хлеба и наполнили фляжку тыквенным соком. — Да, накормили на славу, спасибо большое, — усмехнулся Сириус. — Я знал, что могу на вас положиться. По дороге они заглянули в магазин одежды волшебников «Шапка-невидимка» и купили для Добби подарок. Они долго выбирали носки и всякий раз весело хохотали, найдя новую забавную пару. Среди многих пар одна сверкала вышитыми золотыми и серебряными звёздами, а другая, когда долго не стирали, истошно вопила. — Я знаю нескольких таких… Кому точно не помешали бы такие чары… и не только на носках, — заметила миссис Уизли. Судя по выражению лиц Августы и Амелии, те также вспомнили нескольких таких магов. Чёрный пёс потянул носом воздух — из рюкзака за спиной Гарри шёл сильный запах курятины — удовлетворённо вильнул хвостом, развернулся и затрусил между кустов к каменистому подножию холма. Гарри, Рон и Гермиона перелезли через забор и пошли следом. — Я к тому времени толком ничего не ел уже несколько дней и один только запах вызывал… — Сириус невольно сглотнул. Перед ним тут же материализовалось блюдо с хлебом и мясом и Бродяга надолго замолчал. На Сириусе была поношенная серая мантия, которую он носил с тех самых пор, как сбежал из Азкабана. После разговора с Гарри через камин волосы у него отросли ещё больше, были немыты и спутаны. Он здорово исхудал. — Лорд Блэк, вроде, вы говорили… — Да, но в то время я ещё не завершил курс лечения, более того, перерыв в приёме зелий свёл предварительные успехи на нет, — отозвался Сириус. — Курица! — воскликнул он хриплым голосом, вынув изо рта старые номера «Пророка» и бросив их на землю. Гарри снял с плеч рюкзак, вынул завёрнутые в бумагу куриные ножки и хлеб и подал Сириусу. — Вот спасибо! — сказал Сириус, развернул еду, схватил ножку, сел прямо на пол и запустил в курицу зубы. — А то все крысы да крысы. Из Хогсмида много не утащишь, чего доброго, заподозрят неладное. Он улыбнулся, и Гарри заставил себя улыбнуться в ответ. — Что ты здесь делаешь, Сириус? — Исполняю обязанности крёстного, — ответил тот, по-собачьи обгрызая куриную ножку. — Да ты не беспокойся, я очень даже дружелюбный бродячий пёс. Он снова улыбнулся, но заметил беспокойство во взгляде Гарри и серьёзно прибавил: — Хочу быть поближе. Ты в последнем письме… ну, в общем, тучи сгущаются. Я краду старые газеты, и, судя по тому, что пишут, не я один это чую. Он кивнул на пожелтевшие номера «Пророка» на полу грота, Рон подобрал их и стал листать. Но Гарри на этом не успокоился. — А вдруг тебя поймают? Вдруг узнают? — Кроме вас троих да Дамблдора, никто и не знает, что я анимаг, — пожал плечами Сириус и продолжил обсасывать куриную косточку. — А кроме того, знали Ремус Люпин и Питер Петтигрю, неужели вы думали, что Хвост сбережёт это в тайне от своего господина? — спросила Минерва. Сириус пожал плечами. Рон толкнул Гарри локтем в бок и передал ему номера «Пророка», указав на две статьи. Одна шла под заголовком «Таинственная болезнь Бартемия Крауча», вторая — «Поиски работницы Министерства. Министр магии берёт расследование под свой личный контроль». Гарри пробежал глазами статью о Крауче. Каждая фраза так и кричала: «…никто не видел с самого ноября… дом, кажется, пуст… в Больнице св. Мунго нам отказались разъяснить… Министерство не подтверждает слухи об опасной болезни…» — Почитать, так он умирает, — сказал Гарри. — А сумел же добраться сюда… Значит, не так уж он и болен… — Мой брат — личный помощник Крауча, — заметил Сириусу Рон. — Он говорит, Крауч переутомился на работе. — В принципе, такое вполне возможно, — согласилась мадам Боунс. — некоторые маги просто горят на рабочих местах, и мистер Крауч был из таких. Я сама неоднократно настаивала, чтобы он взял отпуск, указывала, что чрезмерные нагрузки до добра не доведут… Отправить его после работы домой было очень непросто. …Сириус, однако, не спешил с выводами и переспросил: — Говоришь, Крауч выгнал своего эльфа? — Да, во время Чемпионата мира по квиддичу, — ответил Гарри и рассказал о том, как появилась Чёрная Метка, и как Винки поймали на месте преступления с волшебной палочкой Гарри в руках, и как мистер Крауч при этом рассердился. К концу рассказа Сириус встал и принялся мерить грот шагами. — Стало быть, дело было так, — спустя минуту сказал он, размахивая очередной куриной ножкой, — сперва вы увидели эту эльфиху на трибуне для особо важных гостей. Она заняла Краучу место. Так? — Так, — дружно подтвердили Гарри, Рон и Гермиона. — Но Крауч на матч не пришёл. Так? — Да, — ответил Гарри, — кажется, он сказал, что был слишком занят. — Кроме того, ему не было необходимости занимать для себя место, — сказал министр. — Для сотрудников министерства предназначены специальные места, и на место Крауча никого бы не допустили. И я сейчас вспомнил, что его место было в другом месте. — А вовремя вы не могли об этом вспомнить, мистер Фадж? — спросил Артур. — Я не знал, что это так серьёзно. Несколько минут Сириус молча кружил по гроту. — Гарри, а ты проверял свои карманы после того, как вышел со стадиона? Волшебная палочка была при тебе? — М-м, — задумался Гарри. — Нет, не проверял. Да она мне и не нужна была до того, как мы пошли в лес. А в лесу я сунул руку в карман, а там только омнинокль, — Гарри широко раскрыл глаза и поглядел на Сириуса. — Ты думаешь, тот, кто послал Чёрную Метку, украл мою волшебную палочку ещё там, на трибуне для особо важных гостей? — Очень может быть, — кивнул Сириус. — Винки не крала твоей волшебной палочки, — отрезала Гермиона. — Ну, положим, эльфиха не одна была на трибуне, — заметил Сириус, нахмурившись. — Кто, кстати, ещё сидел позади тебя? — Да много кто, — ответил Гарри. — Болгары… Корнелиус Фадж… Малфой… — Вот именно — Малфой! — воскликнул вдруг Рон, да так громко, что эхо покатилось по гроту, а Клювокрыл удивлённо вскинул голову. — Малфой — вот это кто! — Словно у меня дела мало… Впрочем, виноват, создал для себя такой имидж… …Сириус поднял руку, тем самым веля Рону помолчать. — Кто-то наколдовал Чёрную Метку, потом нашли этого эльфа с волшебной палочкой Гарри, и что сделал Крауч? — Побежал в кусты поглядеть, — ответил Гарри, — и вернулся ни с чем. — Ну да, ну да, — пробормотал Сириус. — Кто угодно, только не собственный эльф… и потом, значит, он её выгнал? — Да, выгнал! — возмущённо воскликнула Гермиона. — И только за то, что она не осталась в своей палатке и попалась с чужой волшебной палочкой. — Оставишь ты когда-нибудь своих эльфов в покое? — не выдержал Рон. Но Сириус покачал головой и сказал: — Нет, Рон, Гермиона лучше твоего поняла, кто такой Крауч. Если хочешь узнать человека получше, смотри не на то, как он обращается с равными, а на то, как ведёт себя с подчинёнными. — Правда, хотя у меня тогда мелькнула какая-то мысль, но и я до ТАКОГО додуматься никак не мог. Не было у меня оснований для таких подозрений… В конце этой книги. Он провёл рукой сверху вниз по небритому лицу и крепко задумался. — Во время матча он всё время куда-то пропадает… заставил эльфа занять ему место на трибуне, а сам даже не зашёл поглядеть на матч. Потом изо всех сил старается снова устроить Турнир Трёх Волшебников и, в конце концов, перестаёт приезжать и на Турнир… Не похоже это на Крауча. Клювокрыла съем, если Крауч раньше из-за болезни пропускал на работе хоть день. — Так ты знаешь Крауча? — спросил Гарри, Сириус помрачнел, и на лице у него появилось такое же страшное выражение, как и в ту ночь, когда Гарри увидел его впервые и подумал, что он убийца. — Уж я-то его знаю, — тихо сказал он. — Это он приказал засадить меня в Азкабан — без суда и следствия. — Как? — в один голос воскликнули Рон и Гермиона. — Шутишь?! — опешил Гарри. — Нет, какие там шутки, — покачал головой Сириус и оторвал зубами кусок цыплёнка. — Крауч тогда ещё работал начальником Департамента по магическому законодательству, вы разве не знали? Гарри, Рон и Гермиона покачали головами. — Его прочили на место Министра волшебства. Барти Крауч сильный волшебник, ему почти нет равных в волшебстве — и в жажде власти. Нет, Волдеморта он не поддерживал, — поспешил сказать Сириус, заметив выражение лица Гарри. — Барти Крауч всегда был против чёрной магии. Но тогда многие были против, а на самом деле… да нет, вам не понять… вы ещё слишком молоды… — Тут ещё следует иметь ввиду следующее: сейчас очень многие виды магии стремятся причислить к чёрной и запретить, исключительно на том основании, что эти чары оказываются доступны лишь некоторым магам, а слабеньким колдунам и ведьмакам становится от этого обидно… И вот, чтобы те не плакались на такую несправедливость, многие ритуалы запрещают — не потому, что они чрезмерно кровавы, но — чтобы осталась только та магия, которая доступна простым обывателям. Скоро только из-за этого нам вообще запретят колдовать, чтобы сквибы не чувствовали себя ущербными. — ЛОРД МАЛФОЙ! — А что? Наше движение возникло, помимо всего прочего, и из-за этих запретов. Дайте мне время и я представлю вам список тех чар и ритуалов, которые были причислены к чёрной магии только за последнее столетие, безо всяких на то оснований. А вы попробуйте к этому времени описать, что же такое тёмная магия, чёрная магия, какие заклинания, чары и ритуалы входят в каждую из этих категорий и почему, после же попробуете к каждому из моих пунктов сделать примечание: почему это следует запретить, какой вред наносят эти чары магическому или магловскому миру… Лично я очень сильно удивлюсь, если вам удастся толково аргументировать хотя бы пять моих пунктов. — А сколько их будет? — На настоящий момент у меня перед глазами стоят двадцать заклинаний и пять ритуалов, которые имели большое значение конкретно для моего рода. А есть и очень много других… — То же и отец говорил на Кубке мира, — заметил Рон, и в его голосе слышалась нотка раздражения. — Вы рассказывайте, мы поймём. Сириус улыбнулся. — Ну, ладно, слушайте. Он прошёлся в глубь грота и обратно и продолжил: — Представьте себе, что Волдеморт силён, как раньше. Никто не знает его сторонников, кто на него работает, а кто нет. Известно только, что он полностью владеет своими слугами, они убивают и пытают и ничего с собой поделать не могут. Вам страшно за себя, за семью, за друзей. Каждую неделю приходят сообщения о новых убийствах, новых исчезновениях, новых замученных пытками… Министерство магии растерялось, там не знают, что делать, пытаются скрыть всё от маглов, а маглов и самих убивают. Никто ничего не может поделать, ужас, паника… Вот как оно было. Старшее поколение дружно побледнело и содрогнулось от далеко не самых приятных воспоминаний. В такое вот время и становится ясно, кто на что способен, кто хороший, а кто плохой. Не знаю, может, методы Крауча и были хороши в самом начале. Его быстро повышали по службе, и он начал настоящую охоту на сторонников Волдеморта. Мракоборцам дали новые полномочия, они чаще стали убивать, чем арестовывать. И не одного меня без суда передали дементорам. Крауч отвечал жестокостью на жестокость, разрешил применять против подозреваемых Непростительные заклинания. — Вот только настоящих Упивающихся за это время убили всего пятерых, — сказал Люциус. — В основном — мальчишек, тех, которые находились под Империусом — таких было прилично… Вот таких погибло довольно много, но — значительно меньше, чем простых обывателей, пострадавших исключительно потому, что оказались не в то время и не в том месте. — Лорд Малфой! — Простите, Корнелиус, но вам напомнить имя того мракоборца, который, когда всё это завершилось, признался, что воспользовался этими расширенными полномочиями для того, чтобы свести персональные счёты, а после ликвидации ни в чём не повинных магов, представлял всё таким образом, словно глава семейства был чуть только не правой рукой Тёмного Лорда? — поддержал Люциуса Моуди, открыв настоящий глаз — до этого старик казался погружённым в сон. Министр побледнел, пробурчал несколько слов и сел. — На совести многих моих коллег из того времени были невинные жертвы — или, по крайней мере, жизни людей, чья вина была не столь… тяжела, как предполагалось. …Можно сказать, он сделался таким же беспощадным и жестоким, как и те, кто были на стороне Волдеморта. У него были свои сторонники, многие считали, что он поступает верно, много кто из волшебников хотел, чтобы он занял пост министра магии. Потом Волдеморт вдруг исчез, и все думали, что скоро Крауч станет министром. Но тут-то всё и рухнуло, — Сириус мрачно улыбнулся. — Сына самого Крауча поймали с кучкой Пожирателей смерти, которые сумели открутиться от Азкабана. Они, как оказалось, пытались разыскать Волдеморта и вернуть ему его власть. — Поймали сына Крауча? — не поверила своим ушам Гермиона. Было видно, что очень многие в этом зале, которые по тем или иным причинам не застали те времена, но имевшие представление о том, каким человеком был Барти Крауч, точно также не верят тому, что услышали. — Вот-вот, — Сириус бросил кость гиппогрифу, сел на пол грота, взял хлеб и разломил пополам. — Вот уж не ожидал Барти, так не ожидал. Надо было ему побольше времени уделять семье. Нет, чтобы хоть изредка приходить домой пораньше, а то не знал, что за сын у него растёт. — Каким его растили в школе, — буркнул Рон. Многие на него покосились. — А что? Мы десять месяцев из двенадцати проводим в школе… ну, девять, с натяжкой… — Это верно. Но — это хороший пример того, что не всех злодеев выпускает Слизерин: сын мистера Крауча учился на Рейвенкло, — сказал Флитвик. — был очень умным молодым человеком, но чрезмерно честолюбивым. Стремился к тому, чтобы его все обожали… Говорили, что ему дома не хватало отцовского внимания, хотя миссис Хелена Крауч была очень любящей матерью… Сириус стал крупными кусками откусывать хлеб и глотать, почти не жуя. — А его сын тоже был Упивающимся? — спросил Гарри. — Кто его знает? — не переставая есть, ответил Сириус. — Когда его поймали, я уже был в Азкабане. Я уже потом всё это узнал, когда сбежал из тюрьмы. Парня схватили в компании людей, которые точно были Пожирателями смерти. Может быть, он просто оказался в плохом месте в плохое время, как эта ваша эльфиха. — А Крауч пытался вызволить сына? — прошептала Гермиона. Сириус расхохотался, и хохот его был похож на собачий лай. — Вызволить сына? Крауч? А я-то думал, ты, Гермиона, поняла, что это за человек. Да он на всё был готов ради собственной репутации, он всю жизнь посвятил тому, чтобы стать министром. Ты же видела, как он поступил со своим домашним эльфом из-за того, что этот эльф навёл на него тень Чёрной Метки. Разве не понятно после этого, что за человек Крауч? Всех его отцовских чувств хватило только на то, чтобы устроить над сыном суд, да и суд-то этот Крауч устроил только для того, чтобы показать всем, как он ненавидит сына… а потом он его отправил прямиком в Азкабан. — Он собственного сына дементорам отдал? — в ужасе спросил Гарри. — Отдал, — ответил Сириус уже безо всякого веселья. — Я сам видел, как дементоры его вели, стоял у оконца в двери и смотрел. Ему и двадцати тогда не было. Посадили его в камеру рядом с моей. К вечеру он уже кричал и звал свою мать. Потом, правда, успокоился, через несколько дней… все успокаиваются… во сне только кричат… По залу пролетели шепотки. Многие жалели юношу и порицали отца, другие чуть только не обвиняли отца в том, что он сначала сам и толкнул сына к Тёмному Лорду — может, не сознательно, но… Считали, что он должен был хоть что-то сделать ради сына, каким бы тот ни был… Некоторые, имевшие представление о том, что такое Азкабан, дружно побледнели и запросили очередные стопки успокоительного. С минуту Сириус безразлично глядел в одну точку, словно ему изнутри чем-то заслонили глаза, и всё стало ясно без слов. — И он всё ещё в Азкабане? — спросил Гарри. — Нет, — со вздохом ответил Сириус. — Нет, его там уже нет. Года не прошло, как он умер. — Умер?! — Там многие умирают, — печально сказал Сириус. — Большинство сходят с ума и перестают есть. Просто не хотят больше жить. Можно было даже сказать, когда узник умрёт, потому что дементоры чувствуют смерть и радуются. А сын Крауча и так уже болел, когда его привезли. Краучу с женой, как важному министерскому работнику, позволили перед смертью его навестить. Вот тогда я и видел Крауча в последний раз, он шёл мимо моей камеры и чуть не нёс жену на руках. Она тоже потом недолго прожила. Умерла от горя. Сгорела, как свечка, как и сын. А Крауч даже не приехал забрать тело сына. Я видел, как дементоры похоронили его за стенами крепости. — Отец, — выплюнул кто-то из министерских. — Если бы мой сын… То, каким бы он ни оказался, я хотя бы о погребении позаботился… — …Моуди мне сказал, что Крауч просто помешался на ловле чёрных магов, — сказал Гарри Сириусу. — Да, я тоже слышал, что он как одержимый гоняется за чёрными магами, — кивнул Сириус. — По-моему, он всё ещё думает, что если поймает хоть одного Пожирателя смерти, то к нему станут относиться по-прежнему. — Есть люди, которые повёрнуты на одной какой-то идее и не способны думать ни о чём ином, — сказал Моуди. — Ни о семье, ни… Вот и Барти был из таких. — Поэтому он и забрался в кабинет Снейпа! — торжествующе воскликнул Рон, глядя на Гермиону. — Да что в этом толку-то? — спросил Сириус. — Как что? — воскликнул Рон. Сириус покачал головой: — Нет, если Крауч подозревает Снейпа, почему не приезжает судить ваш Турнир? Лучше повода, чтобы следить за ним, и придумать нельзя. Нет, что-то здесь другое. — А что, у Снейпа правда что-то недоброе на уме? — спросил Гарри. — Доброе или недоброе, а Дамблдор Снейпу доверяет и… — начала было Гермиона. — Да ладно тебе, Гермиона, — отмахнулся Рон. — Дамблдор, конечно, умный и вообще, так что ж, его теперь ни одному чёрному магу не провести? — А зачем он тогда в прошлом году спас Гарри? Оставил бы его умирать, да и всё! — Откуда мне знать? Может, он испугался, что Дамблдор его вышвырнет из школы? — А ты что скажешь, Сириус? — громко спросил Гарри, и Рон с Гермионой замолчали. — Скажу, что они оба правы, — ответил тот, задумчиво глядя на Рона и Гермиону. — Я и сам всё время думаю, зачем Дамблдор взял его в школу? Снейп, ещё когда учился, интересовался чёрной магией и здорово в ней поднаторел. — Вот как… Уже представитель Древнейшего и Благороднейшего Дома, Рода, ЛОРД не разбирается в том, что представляет из себя чёрная магия?! Я поднаторел в тёмной магии, иначе бы просто не выжил… — Снейп несколько раз с силой выдохнул из себя воздух. Сириус покаянно развёл руками. — Извини, — сказал он. — Но до… хммм…. — …Ты был готов обвинить меня в том, что я Непростительными бросаюсь десятками раз на дню? Тогда уже ходил весь такой худой, немытый, с длинными сальными волосами. — При этих словах Сириуса Рон и Гарри с улыбкой переглянулись. — На первом курсе он знал больше заклинаний, чем добрая половина семикурсников, — Учитывая условия, в которых я жил, приходилось. — Профессор?! — Я не стану приводить всех подробностей. Скажу только: моя мать была урождённая Принц. Меня самого в школе одно время дразнили Принцем-полукровкой. А в этом роду детей учили самой серьёзной магии с самого раннего детства, едва они себя осознают… и был в шайке слизеринцев, которые почти все потом стали пожирателями смерти. Розье и Уилкис — этих двоих убили мракоборцы за год до падения Волдеморта, — Сириус стал перечислять Пожирателей смерти и загибать пальцы. — Лестрейндж, муж и жена, — в Азкабане. Эйвери, я слышал, отвертелся, заявил, будто служил Тёмному Лорду под заклятием Империус, и всё ещё на свободе. А вот Снейпа, насколько я знаю, даже ни в чём и не обвиняли, и Пожирателем смерти не называли, да только это ещё ничего не значит. Поймали-то не всех. Снейп умный и хитрый и открутиться сумеет. — У вас неверные данные, Лорд Блэк, профессор некоторое время был вынужден провести в Азкабане, пока за него не вступился директор Дамблдор. — Да, именно после этого я и начал здесь преподавать. — Снейп знаком с Каркаровым и не хочет, чтобы об этом узнали, — сказал Рон. — Ага, видел бы ты выражение лица Снейпа, когда Каркаров заявился вчера на урок зельеварения! — прибавил Гарри. — Каркаров хотел с ним переговорить и сказал, что Снейп его избегает. Каркаров был сам не свой. Он что-то показал Снейпу у себя на запястье, только я не видел что. — Что-то показал на запястье? — удивлённо переспросил Сириус, рассеянно провёл пятернёй по немытым волосам и пожал плечами. — Ну, я уж совсем ничего тут не понимаю… Но раз Каркаров сам не свой, значит, он пришёл к Снейпу с вопросами… Сириус несколько времени глядел на стену грота, и на его лице наконец появилось выражение горечи. — Всё равно, — сказал он, — Дамблдор Снейпу доверяет, и хотя Дамблдор доверяет таким людям, которым другие ни за что бы доверять не стали, думаю, он никогда бы не взял в Хогвартс слугу Волдеморта. — Похоже, вы переоценили силу доверия профессора Дамблдора. Или недооценили, раз среди преподавателей оказался обладатель Метки, — хмыкнул Доулиш. — Я знал историю Северуса и потому… Счёл возможным дать ему возможность восстановить своё честное имя. К тому же, на службе у Тёмного Лорда Северус не слишком часто участвовал в рейдах, а был, скорее, штатным зельеваром, верно? — Лорду были часто необходимы особые зелья, которые в Европе способны приготовить всего несколько человек. — А что тогда Моуди с Краучем понадобилось в его кабинете? — не сдавался Рон. — Ну, Моуди-то, скорее всего, каждый угол в Хогвартсе обшарил и кабинеты всех учителей, — медленно проговорил Сириус. — Уж кто-кто, а он-то свою работу знает и как уберечься от чёрной магии — тоже. Он никому не доверяет — и ничего удивительного — после всего, что он видел. Думаю, так оно и есть, хотя, он, когда была возможность, не убивал, а брал в плен. Он, конечно, никому не спускал, но никогда не опускался до того, чтобы поступать, как Пожиратели смерти. А вот Крауч… это совсем другое дело… а болен ли он, в самом деле? Если болен, так чего притащился в такую даль, в кабинет Снейпа? А если здоров… то чего добивается? Из-за какого такого неотложного дела не пришёл на трибуну для особо важных гостей? И чем он таким занят, что не может приехать на Турнир? — Да, такое поведение совершенно не похоже на Барти Крауча, — кивнула Амелия Боунс, хмуря брови. — …А вы пока могли бы разузнать, как там дела с Бертой Джоркинс. — Сириус указал на один из номеров «Пророка». — Лорд Блэк, вы что, агитируете детей заниматься Мордред знает чем, подвергая свою жизнь опасности?! — возмутилась Августа. — Я думал, они могут найти других детей, чьи родственники, подобно Уизли, работают в министерстве и через них собрать информацию, — промямлил Сириус, пряча глаза. — Бэгмен мне говорил, что они её ещё не нашли, — сказал Гарри. — Да, про него в статье пишут, — кивнул на газету Сириус. — Он там жалуется, что у Берты дырявая память. Может, она, конечно, и изменилась с тех пор, как мы были знакомы, только раньше она ничего не забывала, совсем даже наоборот. Особым умом она не отличалась, но память у неё была хоть куда, особенно на всякие слухи. От этого она и во всякие неприятности попадала, забывала, что иногда полезно держать рот на замке. В Министерстве она, скорее всего, мешалась, потому-то, может, Бэгмен её так долго и не искал… — Это вы верно заметили, — промямлил Бэгмен. — Её и из отдела в отдел из-за этого гоняли… До меня доходили даже слухи, правда, не подтверждённые, что она даже пыталась кого-то шантажировать… Сириус тяжело вздохнул и потёр глаза. — Который час? Гарри поглядел на часы, но они, с тех пор как он поплавал в озере, перестали ходить. — Половина четвёртого, — сказала Гермиона. — Пора вам в замок. — Сириус встал на ноги. — Вот что… — Он нахмурился и поглядел на Гарри: — Нечего вам бегать из школы ко мне, понятно? В случае чего — шлите письмо. Пишите, если случится что-нибудь необычное. А сами без разрешения из школы не выходите, лучше случая и не придумаешь, чтобы напасть на вас. — Да на меня до сих пор никто и не думал нападать, — сказал Гарри, — кроме дракона и пары гриндилоу… Сириус сердито на него взглянул. — Какое мне дело, нападали на тебя или нет! — Что значит, какое тебе дело до того, нападали или нет на твоего крестника?! — заорал Джеймс, надвигаясь на приятеля, который впервые видел друга в такой ярости. — Я совсем не это имел ввиду! — затараторил он. — Я говорил: те нападения, которые на тот момент остались позади, можно забыть, до этого уже никому нет никакого дела! Меня неправильно поняли! — Ах, неправильно поняли! Тебе потом придётся правильно понимать… Пришлось Кингсли и Доулишу в спешном порядке оттаскивать разъярённого отца от чтеца, но они не успели и стало ясно: вечером Блэк будет щеголять хорошим фингалом под глазом, а то и обоими. — …Интересно, знает Перси то, что рассказал Сириус о Крауче? — сказал Рон по дороге к замку. — А хотя, может, ему всё равно… А может, он только ещё больше станет Краучем восхищаться… Уж Перси-то любит всякие правила. Если узнает, то скажет, что Крауч молодец, потому что отказался нарушить правила ради собственного сына. — Я этого не знал, — отозвался бывший помощник Крауча. — И не знаю, как теперь на это реагировать. Если бы что случилось с кем-то из… — он посмотрел на братьев, — я бы постарался хотя бы узнать, что можно для вас сделать… Может, и Крауч тоже что-то предпринимал, но ему просто не оставили ничего другого… — Перси ни за что не отдаст никого из своей семьи дементорам, — рассердилась Гермиона. — Ты-то откуда знаешь? — усмехнулся Рон. — Возьмёт, да и решит, что из-за нас пострадает его карьера… Перси, он ведь на малом не успокоится… — Дементорам не отдам, только постараюсь отговорить или уйду в сторону.