Суд Магии. Кубок Огня

Прим. беты Уважаемые читатели, не надо исправлять «гаргулья»! Это как раз более правильное написание, оно даже и в английском «gargoyle», погуглите, что ли… Как раз «гОргулья» — это дополнительный и допустимый вариант, но первый и главный — «гАргулья». Не успел Перси закрыть рот, как ему пришлось вновь его открыть, поскольку именно его Магия и перенесла за кафедру. Он прокашлялся, отбросил со лба волосы, успевшие уже отрасти (чиновник заметил, что удлинённые волосы ему идут чуточку больше, чем короткие и ничуть не лишают его некоторой внушительности), поправил на носу очки… снова прокашлялся и приступил к своим обязанностям. Многие заметили, что Перси несколько растерян, но название главы многое им прояснило. Глава 28 Мистер Крауч сходит с ума В воскресенье сразу после завтрака Гарри, Рон и Гермиона отправились в совятник отослать письмо Перси. В письме Рон по просьбе Сириуса спрашивал брата, когда он в последний раз видел мистера Крауча. Послали Хедвиг, она давно уже скучала без дела. Сова вылетела в окно, друзья ещё немного постояли, проводили её взглядом и спустились в кухню подарить Добби купленные для него носки. В этом месте многие поморщились, посмотрев в сторону Гермионы, та кивнула, но мадам Боунс сделала знак рукой: что было — то было, забудем. — …А эклеров у вас, случайно, не осталось? — спросил Рон, оглядывая радостно кланяющихся эльфов. — Ты только что позавтракал, — нахмурилась Гермиона, а четыре эльфа уже на всех парах летели к ним, держа над головами большой серебряный поднос с пирожными. — Надо захватить что-нибудь и для Бродяги, — заметил Гарри. — Вот именно! — подхватил Рон. — Хотя на самом деле просто ухватился за подсказку друга, а обо мне не вспомнил, — Сириус покачал головой, поскольку к этому времени как раз понял, что представляет из себя Рональд. У того хватило совести покраснеть и не огрызнуться. — …Винки тоскует по дому, сэр, — жалостливо шепнул Добби. — Винки всё ещё думает, что мистер Крауч её хозяин. Добби ей говорит, сэр, что теперь её хозяин профессор Дамблдор, но она не слушает Добби. — Это очень частое явление, когда освобождённый домовик сходит с ума. Чаще всего — при том, что эльфы вообще редко получают свободу — это происходит постепенно, в течение нескольких лет, но иногда, особенно, если освобождение было внезапным, при напряжённых обстоятельствах, да ещё и сам эльф в силу тех или иных причин считал себя в чём-то виновным… — Амос Диггори покачал головой. — Отчасти именно поэтому их стараются не брать на службу. — Но там был ещё фактор алкоголизма… — Да, но неизвестно, чего конкретно Винки этим добивалась, изредка эльфам даже прописывают сильные дозы алкоголя — он на них действует… не совсем так, как на людей. Иногда — вернее сказать, изредка — это помогало им не выпасть из реальности в первое время после освобождения и продлевало их адекватность, но только если эльф доводил себя до определённой стадии резко, а не приучал свой организм к алкоголю, снижая этим вероятность шока… — Спасибо, мистер Диггори, но, полагаю, вы можете прочитать лекцию несколько позже. Гарри вдруг словно осенило, он подошёл к камину и наклонился к эльфихе. — Послушай, Винки, — спросил Гарри, — ты, случайно, не знаешь, что с мистером Краучем? Он почему-то перестал приезжать на Турнир Трёх Волшебников. — В принципе — неплохой ход для того, чтобы получить информацию. Иногда эльфы в таком состоянии проговариваются о том, о чём не могли бы сказать даже под настоящими пытками. Винки очнулась, поглядела на Гарри, покачалась немного и переспросила: — Хозя-зяин не приезжает на — ик — Турнир? — Да. Мы его с самого первого тура не видели. В «Пророке» пишут, он заболел. Эльфиха снова покачалась, мутными глазами глядя на Гарри. — Хозяин — ик — заболел? У неё задрожала нижняя губа. — Может, заболел, а, может, и нет, — быстро прибавил Гарри. — Хозяину нужна — ик — его Винки, — запричитала эльфиха. — Хозяин — ик — один не справится… — Другие люди, Винки, вполне справляются и без прислуги, — наставительно заметила Гермиона. — Винки вам — ик — не просто — ик — какая-нибудь прислуга, — Винки вздёрнула нос и принялась раскачиваться так сильно, что пиво из бутылки выплёскивалось на её и без того грязную рубаху. — Хозяин доверяет — ик — Винки — ик — самые важные — ик — самые большие секреты… — Какие? — спросил Гарри. Винки замотала головой и чуть не вылила на себя весь остаток сливочного пива в бутылке. — Винки ни за что не расскажет — ик — секреты хозяина, — заявила она, закачалась ещё сильнее и, нахмурившись, косо поглядела на Гарри. — Не суйте нос, куда не следует! — Винки не смеет так разговаривать с Гарри Поттером! — накинулся на неё Добби. — Гарри Поттер храбрый и благородный, и Гарри Поттер совсем не суёт нос, куда не следует! — Суёт! Он суёт нос — ик — в дела — ик — моего хозяина. Винки — ик — честный эльф-домовик. Винки — ик — держит рот на замке — ик — а кто — ик — выведывает, да вынюхивает… — Винки вдруг закрыла глаза, сползла со стула на коврик перед камином и громко захрапела. Пустая бутылка из-под сливочного пива покатилась прочь по выложенному каменными плитами полу. — Надо будет осмотреть эту самую Винки, — пробурчал специалист по магическим расам. — Я пришлю специалиста. Что-то есть необычное… …В общем, денёк выдался ничего себе. Вечером все трое уселись в гостиной за домашнюю работу. Рон с Гермионой всё время переругивались, Гарри, в конце концов, не выдержал, взял еду для Сириуса и один пошёл в совятник. — В это время нам пришлось их чуть только не разнимать, — вспомнил Шеймус. — Мы, правда, не прислушивались особо, так как догадывались, на какую тему орут, но потом Рон вскочил с таким видом, словно вот-вот либо заколдует Гермиону, либо просто с кулаками на неё набросится… — Да, Невилл к ним подошёл… — Я просто сказал, чтобы они хотя бы в гостиной спектакль не устраивали… Маленькому Сычику было не по силам одному взлететь на гору с целым окороком, и Гарри взял ему в подмогу пару школьных сипух. В полёте они представляли весьма необычное зрелище: две большие совы, одна маленькая и кулёк между ними. Некоторые слушатели, представив себе эту картинку, рассмеялись, а Сириус облизнулся. — Я потом неделю лакомился этой ветчиной. Большое спасибо, что не забыли… …К утру запасы плохого настроения у Рона и Гермионы истощились. Накануне Рон с мрачным видом предсказывал, что из-за Гермионы эльфы-домовики нарочно станут плохо готовить для Гриффиндора, но Рон ошибся, и яичница с беконом и копчёная рыба на завтрак были такими же вкусными, как и всегда, чему Гарри несказанно обрадовался. — В принципе, мистеру Уизли, как чистокровному волшебнику, следовало бы знать, что никакие скандалы не способны отразиться на качестве работы домовиков, — опять подал голос специалист. — Лорд Малфой, скажите, вы в принципе были довольны тем, как Добби, находясь в вашем доме, справлялся со своими обязанностями? — Жалоб не имел. Я знаю, что Добби не слишком меня любил, но вы правы — сама магия дома не позволяет домовику сознательно халтурить. Случайная ошибка — да, но не предумышленный вред. Исключение составляют лишь те дома, которые в силу тех или иных причин начинают терять свой фон или магическая аура начинает меняться. Прилетели совы и принесли почту. Гермиона нетерпеливо приглядывалась к кружащим над головами птицам. — Перси ещё не написал ответ, — сказал Рон. — Мы же только вчера Хедвиг отправили. — Ну да, мне надо было ещё прийти в себя — работы было очень много. И обычно мистер Крауч просто засыпал меня всевозможными поручениями, а когда он исчез, то мне пришлось работать за весь отдел… — Думаешь, мы тебя пожалеем? — Да нет, просто поясняю, сам не знаю, почему… — Да нет, просто я подписалась на «Пророк», надоело все новости узнавать от слизеринцев, — ответила Гермиона. — Вот молодец! — ответил Гарри и тоже стал глядеть на сов. — Гляди-ка, Гермиона, вон та летит к тебе. Везёт же… К Гермионе спускалась серая сова. — Это не газета, — разочарованно сказала Гермиона. — Это… Серая сова села на стол прямо перед ней и едва не угодила в тарелку, следом прилетели четыре сипухи, большая бурая сова и неясыть. — Вы что, подписались на все существующие газеты, мисс Грейнджер? — изогнул бровь Кингсли. — Ты что, сразу на все газеты и журналы подписалась? — спросил Гарри и едва успел схватить бокал Гермионы: совы стали толкаться на столе, потому что каждая желала доставить своё письмо первой, и бокал чуть не сшибли. — Да что же это… — Гермиона взяла письмо у серой совы, распечатала и стала читать. — Ну, это уж! — пролепетала она, краснея. — Что там такое? — поинтересовался Рон. — Это… глупости какие-то… — Гермиона передала письмо Гарри. Оно было написано не от руки, а составлено из букв, вырезанных, должно быть, из «Пророка» и наклеенных на лист бумаги. Ты гадкая девчонка. Ты не для Гарри Поттера. Убирайся к своим маглам. — Они все такие! — растерянно сказала Гермиона, распечатав все остальные письма. — «Гарри Поттер найдёт кого-нибудь и получше…» «Сварить бы тебя в лягушачьей икре…» Ай! Гермиона раскрыла последний конверт, и ей прямо на руки полился жёлто-зелёный кисель с запахом бензина, по коже тут же пошли жёлтые, как от ожога, пузыри. Рон осторожно взял конверт, понюхал и сказал: — Неразбавленный гной бубонтюбера. — А это вам наука, мисс Грейнджер. Вы были уже предупреждены, что у вас появилось немало недоброжелателей, хорошо ещё, отделались ожогами, — покачала головой мадам Помфри. — Помона, если я правильно помню, гной бубонтюбера и в самом деле обладает тем ещё запахом — способен ли он не просочиться сквозь даже столь плотный конверт? — Согласна. Правда, на конверт должны были перед отправкой наложить специальные чары, но полностью нейтрализовать аромат мог бы только опытный чародей, а не школьник, — кивнула профессор травологии. Гермиона попыталась стереть ядовитый сок с рук салфеткой и заплакала от боли, кожа покрылась язвами и распухла, словно Гермиона надела толстые бугристые перчатки. Целительница и травница тут же возвели очи горе. — И это лучшая ученица школы! Я же во время урока сколько раз говорила о свойствах гноя бубонтюбера, что обычные салфетки могут только ещё больше усугубить ситуацию! Мне стоило большого труда вылечить девочку за столь короткий срок… — Беги в больничное крыло, — посоветовал Гарри. Совы, что принесли Гермионе письма поднялись и улетели. — Мы скажем мадам Спраут, где ты. Гермиона прижала руки к груди и выбежала из Большого зала. — Я ведь её предупреждал: не зли Риту Скитер! — сказал Рон. — Вот, послушай, что тут пишут. — Он взял одно из писем и прочитал: — «Я прочитала в «Ведьмином досуге» о том, как ты дурачишь Гарри Поттера, а он уже и так много натерпелся. В следующий раз я найду конверт побольше и пришлю тебе настоящее проклятие». Ну, теперь на неё посыплется! Надо ей быть осторожней. — И кто это написал? — хмыкнул Доулиш. — Я знаю, кто, — сказал Невилл. Все воззрились на него. — Ну, Рон тогда выронил это письмо… Я не хотел читать, но у Магды такой почерк… — Магды? — Есть такая… крайне неприятная особа, — согласилась леди Лонгботтом. — Сейчас она находится в госпитале святого Мунго с расстройством психики. Дело даже не в желании отомстить непосредственно мисс Грейнджер за причинённые ею «обиды» натерпевшемуся мальчику, просто она обожает создавать людям вот такие неприятности. И, главное, даже не старается это скрыть. На урок травологии Гермиона так и не пришла. После травологии Гарри и Рон вышли из теплицы и направились на уход за волшебными существами, а из замка в это время вышли и стали спускаться по лестнице Малфой, Крэбб и Гойл. Позади шла со своими подружками из Слизерина Пэнси Паркинсон, они перешёптывались и хихикали. Пэнси заметила Гарри и крикнула: — Поттер, ты что, расстался со своей любовью? То-то она за завтраком расстроилась! Гарри не ответил: незачем ей знать, каких бед наделала статья в «Ведьмином досуге», только позлорадствует. На прошлом уроке Хагрид объявил, что единорогов они уже прошли до конца. Ещё издали дети увидели, что он ждёт их перед хижиной, а у его ног стоят открытые деревянные ящики. У Гарри по телу побежали мурашки от мысли, что это, может быть, новый выводок соплохвостов. По лицам слушателей, которые не присутствовали на том уроке, было видно, что и они не ждут от этих ящиков ничего хорошего. Он с опаской подошёл, издали заглянул в ящики и вздохнул с облегчением: там сидели совсем не соплохвосты, а чёрные пушистые длинноносые зверьки. Передние лапы у зверьков были плоские как лопаты; зверьки вежливо глядели на учеников, искренне удивляясь и не понимая, чем они обязаны такому вниманию. — Ну, в кои-то веки принесли что-то безобидное… — Положим, нюхлеры способны причинить немало проблем, если поселяются колониями вблизи человеческого жилья. Существует легенда, что и Гринготтс возник именно после того, как эти милые существа срыли несколько домов, чьи хозяева предпочитали хранить своё имущество в подземелье… — Я слышал эту басню, — хмыкнул присутствующий банковский работник. — Не исключаю, что её распустили гоблины, чтобы привлечь как можно больше клиентов. — Это нюхлеры, — сказал Хагрид, едва ученики обступили ящики. — А живут они больше в шахтах. Любят разные блестящие штуки… ну вот, полюбуйтесь. Пэнси Паркинсон громко взвизгнула. Один из зверьков ни с того ни с сего подпрыгнул и вцепился бы зубами в наручные часы Пэнси, если бы она вовремя не отпрыгнула. — За версту драгоценности чуют, — радостно сообщил Хагрид. — Давайте-ка устроим маленькое соревнование. Вон там, видите, вскопано? — Хагрид указал на тот самый клочок земли, что он копал, когда Гарри стоял у окна совятника. — Я там зарыл золотые монеты. Чей нюхлер найдёт больше всех, тот получит приз. Только все украшения с себя снимите. Выбирайте себе по нюхлеру, сейчас начнём. Даже у слизеринской части аудитории, прошедшей через эти игры, на лицах появились улыбки — это было очень весело… — …Что у тебя с руками-то, Гермиона? — обеспокоенно спросил Хагрид. Гермиона рассказала о полученных утром письмах, об упрёках и обвинениях и о последнем письме, полном сока бубонтюбера. — Ну, ничего, ничего, — Хагрид легонько потрепал её по плечу. — Когда Рита Скитер написала о моей мамаше, мне тоже слали такие письма. «Вы чудовище и вас надо выгнать из школы». «Ваша мать убивала невинных людей, и будь у вас хоть капля совести, вы бы уже давно утопились». — Да, есть такие умники… — вздохнул Дамблдор. — Хорошо ещё, что к этому времени нам удалось вывести Хагрида из депрессии, иначе он бы выполнил последнее требование. К тому же, нет абсолютно никаких данных о том, что его мать и в самом деле была виновна в убийствах — если разве только по неосторожности… — Не может быть! — поразилась Гермиона. — Вот-вот. — Хагрид принялся ставить ящики с нюхлерами один на другой у стены хижины. — Не обращай на этих болванов внимания. И письма не открывай, в огонь их — и дело с концом. — Жаль, тебя не было на уроке, — сказал Гарри по пути обратно в замок. — Нюхлеры такие забавные, правда, Рон? Рон хмуро глядел на плитку шоколада, что ему подарил Хагрид. — Ты чего? — спросил его Гарри. — Не вкусно? — Вкусно. Почему ты не сказал мне о золоте? — О каком золоте? — не понял Гарри. — О том, что я тебе отдал на Кубке мира по квиддичу. Лепреконское золото, что я тебе отдал за омнинокль. На трибуне для особо важных гостей. Ты мне не сказал, что оно исчезло. С минуту Гарри вспоминал, что за золото Рон имеет ввиду. — А, то золото… — вспомнил он, наконец. — Ну, не знаю… Я даже и не заметил, что оно пропало. Я тогда вообще только о волшебной палочке и думал. Они поднялись по парадной лестнице, вошли в вестибюль и пошли в Большой зал на обед. В зале они уселись за стол своего колледжа и принялись кто за ростбиф, кто за мясо, запечённое в тесте. — Должно быть, здорово иметь кучу денег и даже не заметить, что целый карман галлеонов исчез, — отрывисто сказал Рон. — Да мне и думать об этом было некогда, — нетерпеливо ответил Гарри. — У меня голова была другим занята, да и у всех, не только у меня, забыл ты, что ли? — Я не знал, что лепреконское золото исчезает, — пробурчал Рон. — Я думал, что отдаю тебе долг. Не надо было на Рождество дарить мне шляпу «Пушек Педдл». — Да забудь ты об этом! Рон ткнул вилкой в картофелину, поднял её вверх и стал на неё глядеть. — Ненавижу бедность. Гарри с Гермионой переглянулись. Ни он, ни она не знали, что на это ответить. — А выглядит точно до наоборот, так, словно ты ею бахвалишься, постоянно выставляешь напоказ… Ай-яй-яй, я такой бедный! Ай, мои родители не могут позволить того… Ай, я не могу купить этого… — покачал головой Доулиш. …Всю следующую неделю Гермиона продолжала получать письма от рассерженных читателей «Ведьминого досуга». Она последовала совету Хагрида и писем не вскрывала, — Вот это правильно. но некоторые из её недоброжелателей нарочно присылали кричащие письма, которые взрывались прямо над столом Гриффиндора и орали ругательства на весь Большой зал. Филиус Флитвик, у которого с некоторых пор тоже в руках появился лист пергамента, на котором он периодически делал пометки, дописал новый пункт: «Настроить почтовые чары так, чтобы они не допускали Громовещатели в Большой Зал или в помещения, где, кроме получателя, находится более пяти человек». — Почему пяти? — По моим наблюдениям, если число… не превышает данную отметку, то и количество неприятностей, которые могут возникнуть у лица, получившего такой конверт, будет незначительным, а если больше пяти… В идеале хорошо бы вообще запретить Громовещатели, как таковые, никакой практической пользы они не приносят. Так что даже те, кто не читал «Ведьминого досуга», знали все подробности любовных отношений Гермионы с Гарри и Виктором Крамом. Гарри до смерти надоело всем объяснять, что они с Гермионой всего лишь друзья. — Скоро они все успокоятся, — заверил Гарри Гермиону. — Только не обращай внимания… Помнишь, как она тогда написала обо мне и всем это в конце концов надоело. — Ну уж нет! Я хочу знать, как она подслушивает чужие разговоры, когда её в школу не пускают, — недобро сверкая глазами, сказала Гермиона. — В самом деле, мисс Скитер? Журналистка ничего не ответила, погрузившись в раздумья, которые не слишком-то её радовали. — …Слушай, Гермиона, брось ты эту затею, — посоветовал Рон. — Ни за что, — тряхнула та головой. — Я хочу знать, как она подслушала наш с Виктором разговор. И как она узнала о матери Хагрида. — Может, она повесила на тебя жучок, — предположил Гарри. — Какой жучок? — не понял Рон. — Это что, вроде как клопов на неё напустила? Некоторые из министерских сотрудников обратили внимание на то, что Золотое Трио заулыбалось, переглядываясь между собой и поглядывая на журналистку. Та продолжала игнорировать окружающее. Гарри стал рассказывать ему о крохотных микрофончиках и магнитофонах. — Они не работают в местах с настолько сильным магическим фоном, — напомнил Кингсли. …Однако Гермиона так и не попросила друзей помочь ей отомстить Рите Скитер, за что они были ей благодарны. — Я уже поняла, что, даже если они согласятся помогать, то это будет сопровождаться такими стонами… Проще всё было сделать самой… Накануне пасхальных каникул им стали задавать гораздо больше домашней работы. Гарри искренне удивлялся Гермионе: как это можно делать всю домашнюю работу, да ещё и успевать читать про методы волшебного подслушивания? Сам он с домашним заданием едва справлялся, не забывая, впрочем, регулярно посылать еду Сириусу в грот на горе. С прошлого лета он ещё помнил, что такое постоянный голод. В каждую посылку он вкладывал записку, где писал, что ничего необычного не случается, и Перси ответа на их письмо ещё не прислал. Хедвиг вернулась только в один из последних дней пасхальных каникул. Она принесла посылку с пасхальными яйцами и домашними ирисками от миссис Уизли, а ещё в посылке оказалось письмо от Перси. Гарри и Рону миссис Уизли прислала по яйцу размером с драконье, а Гермионе — крохотное, меньше куриного. Гермиона, когда его увидела, очень расстроилась. — Прости, — виновато отозвалась Молли. — Но, согласись, что, когда я узнала правду… — Миссис Уизли, мне было очень обидно, но, с другой стороны, вы переживали за Гарри, — улыбнулась Гермиона. — И это не страшно, это же было всего-навсего яйцо, а не конверт с очередной пакостью… …Письмо оказалось коротким, было заметно, как Перси раздражён. Вот что он писал: Я уже много раз сообщал корреспондентам «Пророка», что мистер Крауч находится в отпуске, который он давно заслужил. Он регулярно присылает мне с совами инструкции. Сам я его не видел, но уж почерк-то его я знаю, можете мне поверить. У меня и без того много забот, чтобы ещё пытаться развеять эти глупые слухи. И не беспокойте меня без надобности. Поздравляю с Пасхой. — Согласен, тон был ещё тот, — прервал чтение чиновник. — Но ситуация была… — Мистер Уизли, это всё понятно, — согласился Кингсли. — Я периодически видел вас в коридорах и, хотя до этого у вас была репутация человека с хорошей выдержкой, в те дни… Удивительно, что вы вообще ответили на письмо. — Если бы оно было не от брата, я бы не отреагировал. Обычно после пасхальных каникул Гарри начинал усердно тренироваться к последнему в сезоне матчу по квиддичу. Но в этом году турнир по квиддичу отменили, и вместо этого надо было готовиться к третьему, последнему заданию Турнира Трёх Волшебников, а что это будет за задание и как к нему готовиться, Гарри ещё не знал. На последней неделе мая профессор МакГонагалл задержала его в классе после урока превращений. — Сегодня в девять часов вечера вам надо будет пойти на площадку для квиддича, Поттер, — сообщила она. — Там мистер Бэгмен объяснит вам и другим участникам, что вас ждёт в третьем туре. В половине девятого Гарри пошёл к условленному месту, а Рон и Гермиона остались в башне Гриффиндора. В холле Гарри нагнал Седрик Диггори, он тоже направлялся на площадку. Они вместе вышли из дверей замка. Вечер был пасмурный. — Как думаешь, что будет в третьем испытании? — спросил Седрик Гарри, когда они стали спускаться по каменной лестнице. — Флёр всё говорит о подземных ходах, думает, что мы будем искать сокровища. — Да, было бы неплохо, — весело переглянулись студенты, представляя, как бы это выглядело. — Но, боюсь, заданием следующих чемпионов было бы отыскать то, что осталось от вашей компании, — вздохнула МакГонагалл. — Безусловно, у Хогвартса есть подземная часть, она чрезвычайно разветвлённая, но изучено всего несколько коридоров. — Ну, это ещё полбеды, — ответил Гарри и подумал, что на этот случай попросит у Хагрида нюхлера, зверёк сокровища и найдёт. Они прошли тёмной лужайкой к стадиону и вошли через арку в трибунах. Седрик увидел площадку и остановился как вкопанный. — Что с ней сделали? — с возмущением воскликнул он. Площадка для квиддича всегда была ровная и гладкая, а теперь на ней выстроили длинные низенькие стены, которые шли во всех направлениях и пересекали друг друга. — Да, для истинного квиддичиста это было всё равно, что плевок в самую душу, — запереглядывались все, кто интересовался данным видом магического спорта. Седрик, Крам и Гарри ничего не сказали, но всем своим видом выражали согласие с данным утверждением. — Да это живая изгородь, — сказал Гарри, наклонившись поближе. — Эй, идите сюда! — весело окликнул их Людо Бэгмен. Он стоял в самой середине площадки, а с ним Виктор Крам и Флёр Делакур. Гарри и Седрик пошли к ним, перешагивая через стены живой изгороди. Флёр приветливо улыбнулась Гарри. С тех пор, как он достал её сестру со дна озера, она в Гарри души не чаяла. — Спасибо, — улыбнулся Гарри. Он и в самом деле тогда периодически встречал юную француженку и она смотрела на него уже без былого презрения, но, с другой стороны, и не преследовала своим вниманием. — …Ну ладно, если нет вопросов, тогда пойдёмте в замок, что-то стало холодать… И он поспешил мимо Гарри к выходу со стадиона. Едва успел Гарри подумать, что сейчас Бэгмен снова будет предлагать помощь, как Крам взял его за плечо. — Мы можем поговорить? — Ну… да, — удивлённо ответил Гарри. — Давай пройдёмся. — Давай. Бэгмен, заметив это, встревожился. Некоторые тоже встревожились, но тут же и успокоились: оба участника были здесь в целости и сохранности, в настоящий момент им абсолютно ничего не угрожало, так что… — …Мне надо знать, — нахмурившись, спросил он, — что у вас с Гермивонной. Гарри ожидал, что за такими предосторожностями последует что-то посерьёзнее, и в недоумении поглядел на Крама. — Ничего, — ответил он, но Крам продолжал хмуро глядеть на него. Гарри вдруг заметил, насколько Крам его выше, и решил всё-таки объяснить. — Эй, я вовсе не хотел тебе угрожать, — сказал болгарин, подняв брови. — И я не такой уж и крупный… — Да, но всё равно погабаритнее меня. И, если бы у тебя были менее мирные намерения, у меня было бы не так уж и много шансов вернуться в школу иначе, как на свою койку в медкрыле… — Мы просто друзья, — сказал он. — И ничего больше. Это всё Рита Скитер выдумала про нас. — Гермивонна слишком часто о тебе говорит, — Крам недоверчиво глядел на Гарри. — Ну да, — ответил Гарри, — мы же с ней друзья. Гарри сам себе не верил, как это он вот так говорит с Виктором Крамом, знаменитым на весь мир ловцом. Кроме того, Крам был гораздо старше, а выходило, что он принимал Гарри за равного… за настоящего соперника… — Раз уж мы участвуем в одном Турнире, то так и должно быть. И то, что на тот момент я был известен в мире спорта, не имеет такого уж значения в данном случае, — вновь уточнил Крам. Каркаров с этим был явно не согласен, но это можно было понять исключительно по выражению его лица. — И вы никогда… между вами не было… — Нет, — твёрдо ответил Гарри. Лицо Крама прояснилось. Он ещё с минуту глядел на Гарри и потом сказал: — Ты очень хорошо летаешь. Я видел на первом испытании. — И написал об этом нескольким своим знакомым. К сожалению, ваши правила не позволяют студентам, не сдавшим СОВ, даже пробоваться в профессиональные команды, но, кажется, мистер Дортон заинтересовался тобой, — сказал болгарский ловец. Некоторые студенты запереглядывались с не самыми однозначными выражениями лиц: мистер Дортон был владельцем команды Торнадо, которая долгое время занимала одну из последних строчек в списке английских команд по квиддичу, но именно в том году начала стремительное восхождение по лестнице славы. Довольно многие молодые маги стали фанатами Торнадо, но среди них было немало таких, которые болели даже не за саму команду, как таковую, но за одного из претендентов на победу в Лиге. Сам Гарри не знал, как и реагировать на эти слова, не будучи уверенным, что его так уж привлекает карьера профессионального игрока. …Вдруг позади Крама, в деревьях, что-то зашевелилось. Гарри не понаслышке знал, кто обитает в Запретном лесу, и тут же, не раздумывая, схватил Крама за руку и оттащил в сторону. — Что такое? Гарри только покачал головой, продолжая напряжённо глядеть туда, где, как ему показалось, что-то двигалось. Он достал из кармана волшебную палочку. И тут из-за высокого толстого дуба вышел, покачиваясь, человек. В первую минуту Гарри его не узнал, но потом понял, что это… мистер Крауч. Мистер Крауч выглядел так, будто провёл в дороге несколько дней и всё время шёл пешком. Брюки на коленях были прорваны и испачканы кровью; он был небрит, лицо исцарапано и от истощения посерело. Волосы на голове и усы были немыты и давно не стрижены. — Невероятно, — пробормотал Кингсли. — Никогда не мог даже представить себе Барти в таком виде… Он всегда был одет с иголочки и… Да что же с ним такое приключилось? — Это судья? — спросил Крам, тоже узнав Крауча. — Он ведь работает в вашем Министерстве. — Правда, узнал я его с большим трудом… И очень сомневался, что прав… Наверное, только потому, что меня затащили на банкет после Чемпионата, где этот Крауч поздравил меня с «показательной игрой» и призом симпатий. Но — это был важный господин, а тогда, перед школой, это… Крам не стал договаривать, но его и так поняли. — …Дамблдора! — простонал Крауч, схватил Гарри за мантию и подтащил ближе к себе, хотя Гарри он как будто и не видел. — Мне надо… увидеть… Дамблдора… — Хорошо, мистер Крауч, — ответил Гарри. — Я вам помогу подняться и мы пойдём… — Я… совершил… ошибку… — прошептал мистер Крауч. Вёл он себя как самый настоящий сумасшедший. Глаза у него вылезали из орбит и бегали туда-сюда, а из уголка рта по подбородку струилась слюна. Было заметно, что каждое слово стоит ему огромных усилий. — Должен… сказать… Дамблдору… — Ничего себе, ошибочка вышла, — пробурчал Рон. Впрочем, так тихо, что его услышали исключительно ближайшие соседи. — Встаньте, мистер Крауч, — громко и ясно сказал Гарри. — Встаньте, я отведу вас к Дамблдору. — Да, с такими надо разговаривать максимально вежливо, но и твёрдо, — сказала мадам Помфри. — Но вести его следовало ко мне… — Простите, но это не представлялось возможным, — пояснил Крам. — Мы с Гарри несколько раз пытались вести его в сторону школы, но мистер Крауч постоянно вырывался и пытался уйти сразу во все стороны одновременно. И он оказался достаточно сильным, чтобы мы вдвоём могли его удержать, учитывая рост и вес Гарри. Так что разумнее всего было бы привести кого-нибудь туда, а поскольку Крауч сам требовал именно профессора Дамблдора, то… — …Смотри, чтобы он никуда не ушёл, — велел Гарри и вытащил мантию из руки Крауча. — Я приведу Дамблдора. — Только скорее, ладно? — крикнул вдогонку Крам. — Говоря откровенно, я… Я всегда чувствую себя не самым лучшим образом рядом с такими людьми, — признался Виктор, опустив голову. Гарри выбежал из леса и помчался по тёмной поляне к замку. Вокруг было пусто, Бэгмен, Флёр и Седрик уже ушли. Гарри взлетел по лестнице, распахнул дубовые двери, ворвался в вестибюль и побежал по мраморной лестнице на третий этаж. Пять минут спустя Гарри уже мчался по коридору к каменной гаргулье, что торчала в стене в середине коридора. — За это время вы вполне могли бы добежать до моего кабинета, — вздохнула целительница. Гарри опустил голову. — Но — что было, то было. А вы знали пароль? — Лимонный шербет! — отдуваясь, крикнул Гарри. Это был пароль входа на потайную лестницу, что вела к кабинету Дамблдора, по крайней мере, такой пароль был два года назад. — Он, вообще-то говоря, меняется раз в две недели, — заметил бывший владелец данного помещения. Пароль, судя по всему, изменили, потому что гаргулья не ожила и не отпрыгнула в сторону, а вместо этого продолжала как ни в чём не бывало зло глядеть на Гарри. — Да двигайся ты, ну! — заорал он. В Хогвартсе такие штуки не проходили, ори не ори — всё без толку, и Гарри это прекрасно знал. Он глянул направо, налево по коридору. Может, Дамблдор в учительской? Гарри что есть духу побежал к лестнице, как вдруг… — Поттер! — раздался голос. Гарри остановился как вкопанный и обернулся. С потайной лестницы за гаргульей сошёл Снейп, он поманил Гарри рукой, а гаргулья позади него вернулась на своё место. — Что вы здесь забыли, Поттер? Гарри помчался обратно. — Мне надо видеть профессора Дамблдора! — крикнул он, подбежал к Снейпу и остановился. — Там… в лесу… мистер Крауч. Он просит… — Что за чушь вы несёте, Поттер? — сверкнул глазами Снейп. — Мистер Крауч, из Министерства! — закричал Гарри. — Он болен, а может… Он в лесу, он хочет увидеть Дамблдора! Скажите пароль… — Директор занят, Поттер, — сказал Снейп и улыбнулся неприятной улыбкой. — Мне надо сказать Дамблдору! — ещё громче закричал Гарри. — Вы что, не слышали, что я сказал? Снейп явно наслаждался тем, что не позволял Гарри получить то, что ему сейчас было нужнее всего. — Если бы не это, возможно, удалось бы избежать трагедии… Северус, вы же Мастер-Менталист, неужели вы не видели, что мастер Поттер в настоящей панике и необходима срочная помощь? — обрушилась на зельевара леди Лонгботтом, тот кивнул. — Своим просто возмутительным отношением к студенту вы… — Согласен. Но — к сожалению, именно в ту ночь я был… мягко говоря… не в настроении. Вы можете сказать — как всегда, но этот день для меня не задался с самого начала и мне в принципе было трудно не наорать на студента. Плюс я не мог слишком резко вторгаться в голову несовершеннолетнего без его согласия, а на поверхности была какая-то совершенно дикая история. — Да послушайте же вы! — рассердился Гарри. — Крауч не в своём уме… говорит, что хочет о чём-то предупредить… Потайной ход за спиной Снейпа открылся, и из него показался Дамблдор в длинной зелёной мантии. — Что тут такое? — удивлённо спросил он, глядя поочерёдно то на Гарри, то на Снейпа. — Профессор! — выпалил Гарри и шагнул вперёд, чтобы опередить Снейпа. — Мистер Крауч здесь… в Запретном Лесу. Он хочет с вами поговорить. Гарри думал, что Дамблдор станет задавать вопросы, но, к счастью, тот и не думал ни о чём спрашивать. — Показывай дорогу, — коротко сказал Дамблдор и поспешил следом за Гарри, а Снейп остался стоять у гаргульи, причём выглядел страшнее раза в два. — Гарри, что говорил мистер Крауч? — спросил Дамблдор, спускаясь по мраморной лестнице. Гарри содрогнулся, вспоминая этот забег в обе стороны. Снейп явно жалел, что задержал тогда мальчика, а Дамблдор качал головой, сомневаясь, что даже без вмешательства Северуса они бы успели предотвратить случившееся… Увы, некий артефакт значительно уменьшал их шансы на успех… — …Виктор! — крикнул он. Никто не ответил. — Они были здесь, — сказал он Дамблдору. — Я точно помню, где-то здесь… — Люмос! — произнёс Дамблдор и поднял над головой вспыхнувшую волшебную палочку. Из темноты показывались одно за другим деревья, круг света падал на землю. И вдруг свет выхватил из темноты чьи-то ноги. — Ноги? — А всё остальное? — Не попало в луч света… Дамблдор и Гарри поспешили туда, на траве лежал без сознания Виктор Крам. Крауча и след простыл. Дамблдор опустился на колени рядом с Крамом и осторожно приоткрыл ему одно веко. — Оглушили, — тихо произнёс он и стал при свете волшебной палочки оглядывать ближайшие деревья, свет отражался от его очков-половинок. — Привести кого-нибудь? — спросил Гарри. — Может, мадам Помфри? — Раньше за мной следовало бежать, как только вы заметили, в каком состоянии находится несчастный, — попеняла означенная женщина. Ей никто не ответил. — Нет, — торопливо ответил Дамблдор. — Стой здесь. Он поднял волшебную палочку высоко над головой и направил её кончик в сторону хижины Хагрида. Что-то серебристое, словно призрак птицы, вылетело из неё и помчалось между деревьев. Потом Дамблдор наклонился над Виктором Крамом, навёл палочку на его и прошептал: — Оживи! Крам открыл глаза, и в первую минуту выглядел совершенно ошеломлённым. Потом он увидел Дамблдора и попытался сесть, но Дамблдор положил руку ему на плечо и не позволил. — Он на меня напал, — слабым голосом проговорил Крам, прижав руку к голове. — Старик на меня напал. Я обернулся поглядеть, куда убежал Поттер, а он напал на меня сзади. — Правда, я не был вполне уверен, что это был именно мистер Крауч, но кроме нас двоих вокруг никого не было и я не ощущал присутствия третьего лица. Безусловно, существуют особые чары, но они достаточно сложные и… — Мистер Крам, вас никто ни в чём не обвиняет. …Гарри и Дамблдор молчали до тех пор, пока снова не послышался топот Хагрида и громкое дыхание Клыка. Каркаров едва поспевал за ними. На нём была шуба из блестящего серебристого меха, он был взволнован и бледен. — Что это такое? — воскликнул он, увидев Крама лежащим на земле, а рядом с Крамом Дамблдора и Гарри. — Что случилось? — На меня напали, — сказал Крам, сел и стал тереть голову руками. — Этот мистер Крауч или как там его… — На тебя напал Крауч? Крауч?! Судья Турнира Трёх Волшебников? — Игорь, — начал было Дамблдор, но Каркаров выпятил грудь, подошёл ближе и яростно вцепился в свою шубу. — Это подлость! — вскричал он, указывая пальцем на Дамблдора. — Вы все сговорились. Вы с вашим Министерством магии подложным предлогом заманили меня сюда. Это нечестное соревнование, Дамблдор! Сначала вы устраиваете так, чтобы в Турнире участвовал Поттер, хотя он не годится по возрасту. Теперь ваш приятель из Министерства пытается вывести из строя моего ученика. Это уже пахнет двурушничеством и подкупом! А вы ещё смеете говорить об укреплении международных связей волшебников, возрождении традиций, о том, что надо забыть старые разногласия! Вы лицемер — вот вы кто! И Каркаров плюнул на землю, едва не попав на сапоги Дамблдора. Хагрид, недолго думая, схватил его за грудки, приподнял над землёй и прижал к дереву. — Это можно расценивать, как нападение на… — Безусловно, Корнелиус, но — психология полувеликана. Полагаю, мистер Каркаров согласится, что погорячился в тот вечер, хотя, безусловно, со стороны всё и в самом деле выглядело не самым красивым образом. — Согласен, — кивнул болгарин. — Я потом извинился перед Альбусом. И я действительно переживал за своего чемпиона — независимо от обстоятельств, он пострадал довольно серьёзно. — Да ничего серьёзного, — возразил сам пострадавший. — На некоторых матчах посерьёзнее получал… — Как он смеет! — ворчал Хагрид, проходя мимо озера. — Как он смеет наговаривать на Дамблдора! Дамблдор не тот человек, не станет он такого делать. Как будто Дамблдор только и думал, как бы тебя в Турнир пропихнуть! Да я ещё не видал, чтобы Дамблдор так беспокоился, как за весь этот Турнир. И ты тоже хорош! — вдруг сердито обернулся Хагрид к Гарри. Гарри в недоумении поглядел на Хагрида. — Тебя-то чего в лес понесло с этим Крамом, чтоб ему пусто было? — А я здесь причём? — Виктор покачал головой, глядя на бывшего исполина. Тот не ответил. Забыл что ли, что он из Дурмстранга? Да он тебя в одну минуту околдовать мог! — Околдовать в минуту мог бы кто угодно, кого угодно и из какой угодно школы. То, что я из Дурмстранга, ещё не значит, что меня можно обвинять во всех смертных грехах. — Слишком там уклон… — И что? В мире есть четыре школы магии, у которых магический фон ещё более тёмный, нежели у Дурмстранга, почему же только нас считают этакими злодеями, вынуждая на каждом шагу оправдываться и доказывать, что это не так? — Да ничего Крам не хотел со мной сделать, — сказал Гарри, поднимаясь по лестнице и входя в вестибюль. — Не хотел он меня околдовывать! Он хотел поговорить о Гермионе… — Ладно, я сам с нашей Гермионой поговорю, — пригрозил Хагрид, топая по лестнице. — Чем меньше вы с этими иностранцами якшаетесь, тем лучше. Нельзя им верить, вот что. — Учитывая, что Турнир для того и организовывали, чтобы облегчить контакты между представителями разных магических школ и концессий, — заметила мадам Боунс. — Тебе с мадам Максим, значит, можно, а нам нельзя? — рассердился Гарри. — Чтобы я больше про неё не слышал! — В эту минуту на Хагрида было страшно взглянуть. — Уж я-то её раскусил. Подмазаться хочет, хочет, чтоб я ей сказал, что будет в третьем испытании. Вот как! Верь им после этого! Полувеликанша горестно вздохнула. Было видно, что, несмотря ни на что, она продолжает симпатизировать этому мужлану. А тот смотрел на неё чуть ли не со слезами на глазах…