Суд Магии. Кубок Огня

За следующую главу опять посадили Гарри, тот взял у Перси книгу, поправил на носу очки, прокашлялся и начал: Глава 29 Вещий сон — Опять Трелони?! — Неужели она опять что-то выдала на гора? — Да нет, не способна она, — хмыкнул кто-то из министерских. — Мы с ней вместе учились, она хвалилась, что унаследовала дар своей великой бабки, а сама даже погоду на завтра определить не могла. — И так же всех пугала? — Ага. Если кто над ней посмеётся — ты, говорит, завтра с лестницы свалишься. Свалился только Майк Броуди, и то с её непосредственной помощью. — Серьёзно?! — Да, я помню тот случай, — кивнула Минерва. — К счастью, мистер Броуди упал с небольшой высоты, отделался несколькими синяками да сильным испугом. Мы потом долго обсуждали этот случай и с ним, и с Сибилл, после этого она перестала всех пугать, а остальные стали её игнорировать. — Но пару раз на моей памяти она выдала несколько пророчеств, — сказал Флитвик. — Может, не полноценных, но очень близких к тем событиям, которые и в самом деле произошли впоследствии. А то, что случилось в конце третьей книги… Возможно, дар у Сибилл есть, пусть даже и в стадии зародыша… — Выходит, то ли мистер Крауч напал на Виктора, то ли кто-то напал на них обоих, а Виктор не видел кто. — Гермиона потёрла лоб. — Конечно Крауч! Кто же ещё? — сказал Рон. — Напал и улизнул, а когда Гарри вернулся с Дамблдором, его уж и след простыл. — Ну, нет. — Гарри покачал головой. — Он на ногах еле стоял, куда ему было трансгрессировать! — Какие вы оба бестолковые! Я вам сто раз говорила: нельзя в Хогвартсе трансгрессировать. — Ну, ладно. А если так: Крам напал на Крауча — постойте, дайте скажу, — а себя оглушил заклинанием? — предложил Рон, радуясь собственной догадке. — Нашёл, чему радоваться, — сказал Виктор. — Скажи, пожалуйста, зачем мне нападать на мистера Крауча? Да, я не очень-то люблю… сумасшедших, но испытываю к ним не только нелюбовь, но и жалость, напасть мог бы только в том случае, если бы он напал на меня первым, и то лишь в той мере, в какой это и в самом деле было бы необходимо. И — зачем бы мне оглушать себя? Я после этого трое суток провалялся на койке! — Это верно, Виктору было очень плохо, — кивнул Каркаров. — К нему были применены чары, которые к самому себе не стал бы применять даже последний идиот. — Значит, это всё-таки мистер Крауч напал на Виктора, — сказал Дин Томас. — Может, он даже сумасшедшим прикинулся… Хотя — зачем бы? — Даже если бы я не знал, что там было, я бы никогда не поверил в такую версию, — покачал головой Билл. — Судя по тому, что читал Перси, мистер Крауч был не в том состоянии, чтобы разбрасываться заклинаниями, способными оглушить здорового парня, не понаслышке знакомого с тёмной магией, мне доводилось встречаться с выпускниками Дурмстранга и я знаю, что голыми руками их не возьмёшь. — Но мистер Крауч тоже был сильным магом, — возразил Перси. — И тоже имел представление… — Это верно, — сказал Кингсли. — Крауч и в самом деле был ещё тот маг, но — независимо ни от каких обстоятельств, он никак не смог бы так натурально сыграть сумасшедшего, а вменяемым он в предыдущей главе не выглядел, верно, мастер Поттер, мистер Крам? — Да, возможно, — поскрёб подбородок Снейп. — Решительно, если бы я не знал, в чём там было дело… Я в принципе не додумался бы, что могло довести Крауча до такого состояния. И мне и в голову не могло бы прийти, что он мог бы столь правдоподобно это сыграть. С другой стороны, существуют зелья, причём такие, которые можно сварить всего за пару часов, которые создают иллюзию сумасшествия — тоже на короткий срок. Но — даже если предположить, что Крауч воспользовался одним из них, то он не мог бы ни на кого напасть. — Ага, а мистер Крауч после испарился, — ухмыльнулась Гермиона. — Ах, да… — сник Рон и почесал в затылке. Занимался рассвет. Гарри, Рон и Гермиона поднялись рано и пришли в совятник отослать весточку Сириусу. Сова с запиской улетела, друзья встали у окна и глядели на подёрнутые туманом окрестности школы. Они за полночь просидели в гостиной, все спорили о мистере Крауче, не выспались, и у всех троих были мешки под глазами и бледные лица. — Повтори ещё раз, Гарри, — попросила Гермиона, — что именно сказал мистер Крауч? — Ну сколько можно? Ну, он был какой-то сам не свой, хотел о чём-то предупредить Дамблдора. Вроде сказал, что Берта Джоркинс умерла… И всё повторял, что это его вина… и что-то там ещё про сына… — Хорошо, хоть сам сознался, — фыркнула Гермиона. — Он был точно не в своём уме. То с женой и сыном разговаривал, будто они живые, то отдавал распоряжения Перси. — А что он там говорил о Сам-Знаешь-Ком? — боязливо спросил Рон. — Ну, что он набирается сил, — неохотно ответил Гарри. Друзья немного помолчали, и Рон деланно уверенным голосом сказал: — Ты думаешь, он не в своём уме? Ну так, значит, он просто бредил… — Нет, уж о Волан-де-Морте то он говорил, как здоровый человек. — Рон, услыхав имя Тёмного Лорда, нахмурился, но Гарри сделал вид, будто не заметил. — Говорить ему было трудно, но он понимал, где он и чего хочет. И всё твердил, что хочет видеть Дамблдора. — Может, он всё же был не сумасшедшим? — Иногда бывает такое, когда человек, сходя с ума, сохраняет частично… определённую идею, — сказал целитель Сметвик. — То есть, такой больной в состоянии поддерживать разговор на строго определённную тему, обычно не самую сложную. Или — в его сознании остаётся жить мысль о том, что он не успел сделать что-то, очень важное, отдать кому-то долг или… Таким образом, мистер Крауч мог идти к Альбусу под воздействием определённого умысла, даже помнить о том, что именно должен передать директору… но у меня нет уверенности в том, что, доберись несчастный до Альбуса, он смог бы толком ему всё рассказать. Гарри отвернулся от окна и поглядел на насесты под потолком. Совы возвращались с ночной охоты; то и дело новая сова влетала в окно с мышью в клюве, и насесты понемногу заполнялись. — Если бы не Снейп, — вздохнул Гарри, — может, мы бы поспели вовремя. «Директор занят, Поттер… Что за вздор вы несёте, Поттер?» — передразнил он учителя. — Всегда он так. Нет чтобы просто дать пройти. — Не думаю, — покачал головой Виктор. — Мне кажется, что меня вырубили ещё до того, как ты вошёл в самый замок, всё произошло очень быстро. — Может, он хотел тебя задержать? — сказал Рон. — А может… постой, как, по-твоему, скоро он мог бы добраться до Леса? Мог он вас с Дамблдором опередить? — Разве что летучей мышью обернулся. — Может, и мышью, кто его знает? — пожал плечами Рон. — Надо спросить профессора Моуди, нашёл ли он мистера Крауча, — сказала Гермиона. — С моей Картой нашёл бы, — ответил Гарри. — Если только Крауч не ушёл слишком далеко, — заметил Рон. — На карте-то только замок с окрестностями… — Тихо! — Гермиона приложила палец к губам. На лестнице послышались шаги. Судя по голосам, шли двое и о чём-то спорили. — …это называется шантаж! И нас за это по головке не погладят… — А мне надоело быть вежливым и честным! И ты плюнь на честность — плюнул же он. Подумай только, что было бы, если бы в Министерстве магии прознали о его делишках. Уж этого-то он не захотел бы. — Всё равно. Разговоры разговорами, а письмо — это шантаж. — Вот погоди, раскошелится он, и поглядим тогда, станешь ты жаловаться или нет. Дверь совятника распахнулась, и на пороге, увидев Гарри, Рона и Гермиону, замерли Фред и Джордж. — Вы что тут делаете? — разом воскликнули Рон и Фред. — Пришли отправить письмо, — дружно ответили Гарри и Джордж. — Так рано? — вместе подняли брови Гермиона и Фред. Фред улыбнулся. — Ничего себе, начали действовать синхронно! — Это вы хотели кого-то шантажировать? — Кого именно, мистер и мистер Уизли? — поинтересовался Шеклболт, глядя на близнецов. Те не ответили, дружно уставившись на свою обувь, но потом один из них еле заметно кивнул на мистера Бэгмена. — Чем? И — зачем? — Простите, но у нас есть смутные подозрения, что об этом будет упоминаться ближе к концу книги, — пробормотал Джордж. — Что, если они всё знают? — прошептала Гермиона. — О Крауче и обо всём остальном? — Нет, — возразил Гарри. — Будь это что-нибудь важное, они бы кому-нибудь рассказали. Они бы рассказали Дамблдору. Рона эти слова не успокоили, он всё равно тревожно покусывал губу. — Ты что, Рон, не согласен? — спросила его Гермиона. — Может, рассказали бы, а может, и нет, — ответил Рон. — Они теперь только о деньгах и думают. Я это заметил, когда шатался с ними, пока мы… ну… — Не разговаривали, — подсказал Гарри. — Но всё-таки, деньги деньгами, а шантаж… — Они бредят собственной лавкой шуточных товаров. Я раньше думал, что они это только так — позлить маму, а оказалось, нет. Учиться им ещё только год, вот они и думают, что делать дальше. Папа помочь им не может, а на магазин нужно золото. — Но всё равно, я считал, что ни один из моих детей ни при каких обстоятельствах не пойдёт на столь явное правонарушение! — в голосе Артура начали прорезаться нотки гнева. — Это просто возмутительно! Надеюсь… — Шантажировать мы не шантажировали, — нехотя признался Фред. — Хотели, но передумали. Но несколько писем были… не совсем вежливы. — Это ещё очень мягко сказано, — заметила их жертва. Настала очередь Гермионе проявить беспокойство. — Нужно-то нужно, но не станут же они из-за этого нарушать закон. Ведь не станут? — Лично я теперь уже ни в чём не уверен, — пробурчал отец, сверля глазами двоих своих отпрысков, которые размышляли: не допускали ли они в своих разговорах других выражений, которые могут навлечь на них неприятности посерьёзнее родительского порицания. Да, безусловно, если отец применит по отношению к ним парочку разрешённых болевых заклинаний, а то и элементарно возьмётся за ремень — это будет крайне неприятно, но… сущие пустяки, как даже короткая экскурсия в Азкабан, которые вполне может организовать тот же самый Кингсли Шеклболт, а близнецы отлично помнили, в каком состоянии вернулся Артур несколько лет тому назад, когда ему пришлось побывать в магической тюрьме… Нет, нет и нет. Тем более, что они были уже совершеннолетними и никакие отговорки, они-де по молодости лет ничего не соображали, им уже не помогут. — Не станут? Ну, уж не знаю, — усмехнулся Рон. — До сих пор пай-мальчиками они не были. — Так-то оно так, только закон не глупые школьные правила. — Гермиона не на шутку испугалась. — За шантаж чисткой пробирок не отделаешься. По-моему, тебе лучше рассказать обо всём Перси… — Стоило бы, — кивнул тот. — Правда, я не уверен, что это было так уж просто сделать технически, у меня было слишком много работы и у меня голова шла кругом… В конце концов прозвенел звонок, и друзья поспешили в класс защиты от тёмных искусств. Учитель Моуди как раз выходил из класса, похоже было, что он и сам очень устал. Его человеческий глаз готов был сомкнуться, и от этого лицо Моуди казалось кривее обычного. — Решил со мной потягаться, а сам слабоват оказался, — хмыкнул истинный носитель данной фамилии, но тут же посерьёзнел. — Похоже, он спал не слишком много, плюс слишком часто глотать разную отраву, наподобие Оборотного, не слишком-то полезно для здоровья. Думаю, если бы не… некоторые события, которые должны произойти через несколько глав, у негодяя выявились бы серьёзные заболевания — и не только психические. — Согласен, — кивнул специалист по зельям. — Здравствуйте, мистер Моуди, — крикнул Гарри, пробираясь сквозь толпу учеников. — Здравствуй, Поттер, — ответил своим скрипучим голосом Моуди. Волшебный глаз учителя защиты от тёмных искусств устремился на спешивших куда-то робких первокурсников, повернулся зрачком внутрь головы, проводил их за угол. Потом вернулся на место, и Моуди сказал: — Заходите. — Он пропустил Гарри, Рона и Гермиону вперёд, вошёл сам и закрыл дверь. — Вы нашли мистера Крауча? — начал Гарри без обиняков. — Нет, — ответил Моуди, дохромал до учительского стола, сел, вытянул, крякнув, свою деревянную ногу и достал фляжку. — А по Карте вы искали? — спросил Гарри. — А как же? — Моуди отхлебнул из фляжки. — Вызвал её прямо в лес из моего кабинета, как ты вызвал метлу. Да только Крауча на Карте не было. — Вообще-то у него это не могло бы получиться, — сказал Джеймс, качая головой. — Применить к Карте дополнительные чары, не разрушив её, могли бы исключительно создатели. — Это точно? — Далеко не уверен, что даже Гарри смог бы призвать Карту, тем более, находясь на большом расстоянии от неё. Возможно, в том коридоре, где он «попался» в западню, Гарри и смог бы заставить артефакт отреагировать, возможно, даже вернуть себе, но — только потому, что в нём течёт моя кровь и — расстояние было небольшим. То же, о чём говорил лжеМоуди… — Понятно… — …Дамблдор сказал, вы себя сыщиками воображаете. Бросьте. Краучу всё равно не поможете. Дамблдор сообщил в Министерство, и его будут искать. А ты, Поттер, готовься-ка, лучше, к третьему испытанию. — К сожалению, их совершенно невозможно остановить, если один из них что-то вобьёт себе в голову… — Не совсем — если этим «одним» не будет Рональд, того остановит одна только мысль о том, что ради этих выяснений придётся оторвать свою драгоценную задницу от стула или лавки в Большом Зале, — хмыкнул Чарли. — А вот Гарри и Гермиона… — К испытанию? Ах, да… Гарри и думать забыл про лабиринт с тех пор, как был там прошлым вечером с Крамом. — Вот-вот, ты постоянно думаешь о чём угодно, но только не о том, о чём необходимо. — О нём-то тебе и надо теперь думать, — сказал Моуди и почесал свой покрытый шрамами небритый подбородок. — Дамблдор говорит, тебе такие штуки не впервой. Вроде как ты на первом курсе добрался-таки до философского камня, хоть было там, где споткнуться. — Мы ему помогали, — вставил Рон. — Я и Гермиона. — И особенно ценной была именно твоя помощь, — хмыкнул Чарльз. Рон промолчал. Моуди улыбнулся. — Ну, так помогите ему и на этот раз, и я свою шляпу съем, если он проиграет. А пока, Поттер, — гляди в оба. В оба гляди! — Учитель погрозил пальцем, глотнул побольше из фляжки, и его волшебный глаз повернулся в сторону окна. В окно был виден верхний парус дурмстрангского корабля. — А вы двое, — его обыкновенный глаз глядел на Рона и Гермиону, — от Поттера не отходите. Поняли? Я хоть и приглядываю за всем, но всё равно, — чем больше глаз, тем лучше. На следующее утро прилетела сова от Сириуса. Она села рядом с Гарри, а ещё одна сова, коричневая с рыжим, опустилась перед Гермионой с «Пророком» в клюве. Гермиона взяла газету, пробежала глазами по первым страницам и ухмыльнулась: — Она ещё не прослышала про Крауча. — И Гермиона присоединилась к Гарри и Рону, ей хотелось узнать, что Сириус пишет о загадочных событиях предпоследней ночи. Гарри, о чём ты только думаешь? Как ты мог пойти с Крамом в лес? Пообещай мне, что ни с кем никуда больше ночью не пойдёшь. В школе находится кто-то очень опасный. Ясно, что это он помешал Краучу увидеться с Дамблдором, и, может быть, он прятался где-то рядом. Тебя могли убить. Твоё имя не случайно оказалось в Кубке огня. И если кто-то собирается тебе навредить, то времени у него осталось совсем мало. Держись вместе с Роном и Гермионой, не выходи поздно из гриффиндорской башни и готовься к третьему испытанию. Потренируйся заклятьем оглушать и разоружать противника. Вообще выучи побольше всяких заклинаний. Краучу ты ничем не поможешь. Без нужды не высовывайся и будь осторожен. Следующим письмом непременно пообещай мне вести себя хорошо. — С вас, лорд Блэк, в школьные годы подобные обещания можно было брать ежедневно — и то крайне сомнительно, что вы хотя бы раз его выполнили, — вздохнул Флитвик. — Причём ваши выходки были куда покруче того, что отчебучивала наша троица. — Да, но, согласитесь, что наша компания шалила целиком и полностью по своей собственной инициативе, без каких бы то ни было подталкиваний со стороны преподавателей, — отозвался Сириус. — Что вы… — На первом курсе Хагрид при Гарри забрал камень из банка, а потом оставил на столе газету с очень интересной заметочкой, — загнул палец Бродяга. — В том же году Хагрид предпринял попытку завести дракона и, поскольку наша компания к нему привязана, она не могла бросить беднягу на произвол судьбы и ночная прогулка по школе… Да, я пропустил ещё весёленькую такую историю с троллем в туалете и неким зеркальцем, которому, на мой взгляд, совершенно нечего было делать в школе, знакомство с очаровательной трёхголовой собачкой и романтическую прогулку в лесу. Второй год — почему-то никто не догадывается о том, кто и где у вас ползает и что происходит с несчастными детьми. На глазах друзей арестовывают Хагрида — и тот, не долго думая, посылает их в жвалы акромантулов… — Арагог бы никогда… — Третий год. Ладно, тут и я посодействовал, хотя — даже ради меня можно было не посылать в школу дементоров, или, если совсем невмоготу — парочку, под присмотром специалистов, к чьему числу Ремус не относится. Сколько здесь человек, способных вызывать полноценного Патронуса? Четвёртый год — как выясняется, Гарри вполне мог бы избежать участия в этом Турнире, если бы кое-кто из присутствующих помнил… — Лорд Блэк, мы это уже обсуждали, и не раз… — И после этого спрашивают, кто подталкивал детей к недетским развлечениям… — И он ещё будет меня учить! — возмущённо воскликнул Гарри. — Можно подумать, сам в школе вёл себя хорошо. — Вот именно. — То же самое говорили и мы, — засмеялись преподаватели, глядя на крёстного и крестника. — Он о тебе беспокоится, так же как Моуди и Хагрид, — резко возразила Гермиона. — Ты должен его слушаться. — Да чего беспокоиться? Я целый год проучился — и ничего! Никто меня не заколдовал и вообще всё в порядке. — Ну, конечно, вот только твоё имя в Кубок положили. По-моему, это всё нарочно устроили, и Бродяга прав. Может, они просто выжидают. Может, они задумали напасть на тебя на третьем испытании? — Ну, пусть Бродяга прав, кто-то оглушил Крама и украл Крауча. Тогда он должен был прятаться рядом, где-то там, за деревьями, так? Так зачем же он ждал, пока я уйду, а? Что-то не похоже, чтобы он гонялся за мной. — Может, они хотят, чтобы было похоже на несчастный случай, а убийство в лесу несчастным случаем не назовёшь, — возразила Гермиона. — А вот, если бы ты вдруг погиб в лабиринте… — Может, ты тоже у нас эта… латентная пророчица? — Только этого нам и не хватало! К тому же, ты ведь не погиб! — напомнила Гермиона. — Но меня целенаправленно вели именно к лабиринту! — Всё указывало именно на это… — А как же Крам? На него же не побоялись напасть! Тогда меня почему не укокошили там же? Взяли бы, да и устроили всё так, будто у нас с Крамом была дуэль. — Я тоже, Гарри, не понимаю почему. — Гермиона в отчаянии заломила руки. — Только тут столько всего творится, что я уж и не знаю, что думать. И всё это очень подозрительно. Моуди прав и Бродяга прав: тебе надо побольше думать о третьем испытании, начни готовиться прямо сейчас. Напиши Бродяге и пообещай ему не делать ничего опасного. Гарри дал обещание, и теперь приходилось сидеть в замке, а в таких случаях всегда страшно тянет на улицу. В свободное от уроков время Гарри только и делал, что сидел с Роном и Гермионой в библиотеке, выискивая полезные заклинания, или разучивал эти заклинания в пустых классах. Особенно он налегал на новое для него заклинание Оглушения. Рону с Гермионой порядком доставалось. — Может, украдём миссис Норрис? — предложил Рон в понедельник на большой перемене. Студенты — и не только Рон, но вообще все, кто хотя бы пару раз видел эту кошку и её хозяина, — ожидали, что последний сейчас закатит истерику, которую можно будет услышать даже в Хогсмиде, но мистер Филч, судя по всему, наконец-то смирился с угрозами в адрес своей любимицы, тем более, что ещё ни один умник эти самые угрозы так в исполнение и не привёл. Во всяком случае, он только крепче прижал к себе несчастную кошку, сердито зыркнул в сторону Рона и беззвучно зашевелил губами. Друзья закрылись в классе заклинаний. Гарри в пятый раз оглушил его, снова оживил, и Рон лежал, растянувшись, на спине. — Потренируешься на ней. Или на Добби, он для тебя на всё согласится. Нет, я не жалуюсь, — Рон с опаской поднялся на ноги, потирая мягкое место, — просто у меня уже всё болит… — Ещё бы, ты всё время падаешь мимо, — нетерпеливо заметила Гермиона, перекладывая в очередной раз подушки. Эти же самые подушки они учились отбрасывать заклинанием на уроке Флитвика, и профессор оставил их до следующего урока в шкафу. — Падай на спину. — Легко сказать — на спину! Поди-ка, прицелься, когда тебя оглушили, — сердито проворчал Рон. — Попробуй лучше сама. — Ну, ладно, Гарри и так уже научился, — поспешила сказать Гермиона. — Ага, испугалась! — хихикнула Парвати. Гермиона промолчала, качая головой. — …Вот увидишь, сегодня мы сваримся в классе: и без того жарко, а у Трелони ещё вечно горит камин, — пообещал Рон. Мальчики поднялись к площадке, с которой начиналась приставная серебряная лестница в класс профессора Трелони, и тихо пробрались в класс. Рон оказался прав. В классе было жарко, как в раскалённой духовке. А Трелони ещё, по обыкновению, подбрасывала в огонь ароматные травы, и в горячем воздухе стоял приторный дурман. Попечительский Совет в общем составе передёрнуло — они вспомнили свой визит в обитель бывшей преподавательницы прорицания (которая оставалась жить в Хогвартсе, поскольку ей элементарно негде было жить и Дамблдору удалось выбить для неё особую пенсию, которая полагалась тем преподавателям, которые, к концу свой карьеры так и не обзавелись ни домом, ни какими бы то ни было накоплениями, которые позволяли бы им худо-бедно прожить вне стен школы), как после этого им пришлось глотать зелья целителя Сметвика, и то у некоторых голова болела до самого вечера, а у леди Лонгботтом случилось жесточайшее расстройство желудка. Преемник Сибилл никакую вонь не разводил, правда, подтвердил, что некоторые благовония способны усилить способности индивида к прорицанию, способствовать вхождению в транс, но — только если их использовать в разумном объёме и концентрации, а в фимиаме Трелони можно было угадать не просто следы веществ, вызывающих… не видения, но галлюцинации, но и веществ, которые в принципе было противопоказано сочетать во избежание… Серьёзной угрозы для здоровья и психики детей. — У меня сложилось такое впечатление, — говорил профессор, — что эта ваша Трелони сама сильно сомневалась в своём даровании и прилагала все усилия для его развития, но делала это чрезвычайно неумело, нарушая все требования техники безопасности при работе с некоторыми зельями… Многие из них и в самом деле могли помочь, но — в незначительных количествах, если их применять в течение короткого времени… и, хотя они обладают хорошим ароматом, но используются они не как ароматизаторы… Ваша Трелони даже не шарлатанка, но несчастная дурочка, которая хватается за всё подряд — авось поможет… У Гарри закружилась голова. На минутку профессор Трелони отвернулась, чтобы отцепить шаль от светильника, Гарри потянулся к занавешенному окну, приоткрыл его и сел обратно в кресло. Лицо теперь приятно обдувало свежим ветерком. — Детки мои! — Трелони села в кресло с подголовником и обвела взглядом класс. Толстые очки увеличивали её глаза, и от этого у неё был очень странный вид. — Мы с вами почти уже прошли предсказания по расположению планет. Однако как раз сегодня Марс занял на небе весьма интересное положение, и для нас с вами это замечательная возможность изучить его влияние на судьбу. — Опять Марс слишком яркий… — хихикнул Рон, но осёкся, взглянув на приятеля. Веки смыкались… — Не только у тебя, — простонал Невилл. — Я там вообще захрапел так, что меня отослали к декану… — А я — к Поппи, — добавила Минерва. — У мастера Лонгботтома выявилась аллергия на одну из составляющих атмосферы, которую создала тогда Сибилл, — пояснила целительница. — Я потом ходила к Трелони и заставила её отказаться от использования перенасыщенного настоя белладонны, хотя на это ушло часа три — наша бывшая гадалка бывает весьма упрямой. Гарри летел на спине филина по голубому небу к старому увитому плющом дому, дом стоял на склоне высокого холма. Приятный ветер дул в лицо. Они спускались всё ниже и ниже и, наконец, влетели в тёмное разбитое окно в верхнем этаже дома. Миновали полутёмный коридор, влетели в дверь в конце коридора и очутились в слабо освещённой комнате с наглухо заколоченными окнами. Гарри слез со спины филина. В комнате был камин, и у камина стояло кресло, повёрнутое к двери спинкой. Филин пролетел через комнату, завернул прямо в кресло и исчез. На полу рядом с креслом двигались две тёмные фигуры. Слушатели затаили дыхание, сообразив, что речь идёт именно о том, что дало главе именно такое название. Амелия Боунс достала чистый лист пергамента, хотя прежний был заполнен только наполовину, и стала записывать. Некоторые, помнившие угрозу свести Гарри с неким специалистом по выявлению латентных талантов, заподозрили, что эти записи предназначены именно означенному специалисту. Тем более, что Августа, заметив деятельность соседки, протянула ей свой пергамент, наполовину заполненный — творчество оказалось коллективным, и, по некоторым внешним признакам, можно было понять, что это именно письмо, а не те заметки, которые обе дамы — и не только они одни — делали в процессе чтения. Одна принадлежала большой змее, другая человеку. Человек был маленький, лысый, остроносый, из глаз у него текли слёзы. Он лежал, скрючившись, на коврике перед камином, всхлипывал и хрипел. — Тебе повезло, Хвост, — раздался ледяной голос из глубины кресла, куда опустился филин. — Очень повезло. Ты сделал грубую ошибку, но всё обошлось. Он мёртв. — Господин, — с трудом произнёс человек на полу. — Господин мой, я… я так рад… простите… — Нагайна, — продолжал ледяной голос, — тебе сегодня не повезло. Я пока не позволю тебе пообедать Хвостом. Ну, ничего, ничего, Гарри Поттером полакомишься. Змея зашипела, и Гарри увидел её трепещущий язык. — Вот тебе ещё, Хвост, и помни, больше ошибок я не потерплю. — Не надо, мой господин, умоляю… Из-за кресла показался кончик волшебной палочки, и голос произнёс: — Круцио! Хвост закричал так, будто каждая клеточка его тела горела, его крик оглушил Гарри, и кроме этого крика Гарри ничего не слышал, шрам на лбу мальчика пронзила резкая боль. Гарри тоже закричал. Волдеморт услышит… узнает, что Гарри здесь… — Да, ты тогда орал так, словно сам угодил под… — Не надо, Шеймус! — Гарри срочно понадобился стакан воды, а потом и второй. На него смотрели с явным сочувствием почти все, только Амбридж, казалось, была довольна тем, что ненавидимый ею подросток пережил несколько не самых приятных минут. Родители прижались друг к другу, по лицу Лили текли слёзы. — Гарри, Гарри! Гарри открыл глаза. Он лежал на полу в классе профессора Трелони, прижав ладони к лицу. Шрам на лбу всё ещё пылал, было больно до слёз. Одноклассники обступили его кольцом, Рон стоял рядом на коленях и испуганно глядел на Гарри. — Ты как? В порядке? — Разумеется, он не в порядке, — сказала взволнованная профессор Трелони. Её огромные глаза с интересом глядели на Гарри. — Что с вами случилось, Поттер? Вы что-то увидели? Какое-то предостережение? Что же? — Ничего, — ответил Гарри и сел на полу. Он весь дрожал и оглядывался на тени за спиной. Голос Волан-де-Морта звучал так близко! — Вы схватились за голову. Вы катались по полу и держались за шрам на лбу. Я знаю, Поттер, что это значит. Уж я-то в этом кое-что понимаю. Гарри поглядел на неё. — Лучше я пойду покажусь мадам Помфри. Голова раскалывается. — Детка моя, на вас явно подействовали вибрации ясновидения моей комнаты. Если вы уйдёте, то лишитесь возможности увидеть… — Безусловно, прерывать своё нахождение в месте, где у тебя было видение, непосредственно после оного, не рекомендуется, — сказал преподаватель. — Довольно часто видения повторяются, некоторые — просто повторяются, в другие вносятся определённые уточнения… Но, с другой стороны, если вы чувствовали себя плохо, то рисковать своим здоровьем также не следовало, а Трелони в очередной раз продемонстрировала, как много для неё значит техника безопасности.