Суд Магии. Кубок Огня

Междуглавье Гарри и в самом деле попало от отца и Кингсли, которые долго читали ему лекцию относительно того, насколько опасно пользоваться магическими артефактами, которые принадлежат не тебе и чьё предназначение тебе не известно. — Неужели Дурсли не отбили у тебя охоту лазить по их вещам, когда ты у них жил? — спросил Джеймс. Гарри опустил голову — когда он ещё маленьким ребёнком только приближался к шкафам в доме Дурслей, ему сильно за это доставалось, на него и орали, пару раз дядя Вернон даже колотил его, так что очень скоро у мальчика отпала всякая охота даже смотреть на красивую посуду в буфете или книги, принадлежавшие тёте с дядей — те, правда, сами не читали, но всячески старались демонстрировать окружающим свою образованность. И что его в самом деле дёрнуло заглянуть в ЭТОТ шкаф? — Имей в виду, — в Кингсли проснулся профессионал, — что, даже если не вспоминать о том, что ты мог физически пострадать при контакте невесть с чем… Самовольное использование артефактов определённого уровня чревато преследованием по закону, которое может вылиться… Вплоть до тюремного заключения. — Ну, не пугай мальчика, Страшила, — заглянула в помещение Тонкс. — За Омут Памяти заключение полагается лишь в том случае, если при этом стала известна информация, которая может представлять собой определённую ценность для Министерства… А так — денежный штраф в пользу владельца Омута, стоимостью в пятьдесят-сто галеонов, в зависимости от того, какую ценность воспоминания имели для… — Но в принципе, на большинство подобных артефактов накладываются особые чары, которые предотвращают подобные поползновения, — сказал другой мракоборец. Гарри был мрачен, пытался извиняться перед Дамблдором, но тот лишь отмахнулся от мальчика, виня того (не вслух) исключительно в том, что тот в самом начале произнёс роковую формулу. Он пытался объяснить Гарри, насколько тот был не прав, что ни один человеческий суд не подтвердил бы совершенно идиотских обвинений… Но Гарри только качал головой: да, он был согласен, на свет выплыло немало крайне неприятных моментов, некоторые он и сам предпочёл бы… Но, с другой стороны — родители теперь с ним, крёстного оправдали… А там, глядишь, удастся доказать, что он не был лжецом, утверждая, что вернулся Волдеморт… Это должно было случиться если не в следующей главе, то через одну… И уж тогда… — Ты всё сделал правильно, — сказала Дафна, невольно ставшая свидетелем очередной серии упрёков экс-директора. — Надеюсь, после этого в Магическом Мире многое изменится… А то в самом деле… Скатываемся всё дальше и дальше в хаос… — Да уж, боюсь, мадам Боунс и леди Лонгботтом наведут такого шороху, что… — Гарри вздохнул, забросив в озеро камушек. При этом он невольно потревожил сидевшую у него на плече Гаруни, отозвавшуюся короткой и очень мелодичной трелью. Феникси видела, что её друг сильно встревожен и на протяжении нескольких дней не отходила от него, летала даже на занятия — как официальные, так и на уроки Снейпа. Зельевар не возражал, даже убрал несколько склянок, которые в силу тех или иных причин нервировали птицу и организовал для неё специальный насест, чтобы она, с одной стороны, постоянно находилась в поле видимости, а с другой — не мешала процессу. К счастью, питомица Гарри оказалась весьма дисциплинированной и, когда это было необходимо, сидела так тихо, что о её присутствии даже забывали… если только не сидели к ней лицом. Зато в перерывах между уроками Гаруни отрывалась — распевала так, что Гарри приходилось забиваться в самые укромные уголки школы, иначе к нему сбегалось всё население замка — и не только студенты. В конечном итоге Флитвик предоставил Гарри и Гаруни специальную комнату неподалёку от своего кабинета. Тем временем трое друзей, в своё время замеченных в несколько… неадекватной компании, ходили повсюду мрачнее тучи. Началось всё с того, что Люциусу пришёл конверт — чрезвычайно похожий на Громовещатель, за тем исключением, что он был не красным, а коричневым. Это напомнило лорду Малфою старые времена, когда у Воландеморта была манера уведомлять своих врагов о своём желании нанести им визит… И от характера данного визита зависела окраска обёртки, чаще всего посылались чёрные — и после этого над домом адресата появлялась Чёрная Метка. Коричневый конверт символизировал, что Тёмный Лорд чрезвычайно раздражён, но, тем не менее, у лица, вызвавшего у него данный гнев, есть ещё возможность искупить свою вину и вновь войти в милость у Господина… Сбежать от Лорда было никак невозможно, он отслеживал все перемещения своих жертв, более того, попытки скрыться приводили только к тому, что расправа происходила на несколько дней раньше и с большей жестокостью, нежели планировалась изначально. И вот теперь предупреждение получил Люциус. «Мой скользкий друг, — стояло там, и было видно, что Лорд писал собственноручно, а не диктовал особому перу, как бывало до сих пор. Это могло восприниматься либо как величайшая милость со стороны Воландеморта, либо — строго наоборот. — В последнее время меня сильно беспокоит то, что Вы, равно как и наш общий друг Снейп давно не отвечаете на мои приглашения. Более того, несмотря на то, что я неоднократно просил вас открыть для нас — меня и наших добрых соратников — доступ в Малфой-мэнор, Вы продолжаете по всевозможным надуманным причинам отказывать мне в гостеприимстве. Это невольно наводит на мысли о том, что Вы совсем не рады нашему возвращению в этот мир, забыли все свои прежние клятвы и заверения. Напоминаю, что это может быть для вас чревато… определёнными мерами с моей стороны. Позволю себе также осведомиться: по какой причине вы сами уже довольно долгое время находитесь неизвестно, где и — где в настоящее время пребывает Ваша драгоценная супруга? Я надеялся, что Ваш Наследник, юный мастер Драко Малфой в самом ближайшем времени пополнит ряды наших друзей, но поведение его родителей может несколько отдалить момент получения оным Метки, что, безусловно, крайне расстроит всю Вашу семью. Я ещё раз настаиваю на том, чтобы Вы открыли для нас доступ в своё имение и присоединились к нашей компании, вместе с профессором Снейпом, а также Игорем Каркаровым. В противном случае… Можете поинтересоваться у нашего дражайшего Мастера Зельеварения, что представляет из себя зелье, чей образец я пересылаю Вам вместе с данным письмом, и каковы могут быть последствия его слияния с веществом, которое было введено в Вашу кровь вместе с Меткой. На принятие решения, которое, не сомневаюсь, будет разумным, вам даётся две недели — исключительно в знак нашей былой дружбы». Из конверта и в самом деле выпала небольшая ампулка, заполненная ядовито-жёлтой жидкостью. Люциус посмотрел на неё, потом на Северуса. — Это древнеиндийский яд, — сказал тот, капнув жидкость в небольшую плошку, понюхав и смешав с другой — бесцветной, после контакта с которой означенная отрава стала почти чёрной. — Это нешуточная угроза, Люц, тебя ждёт мучительная смерть… если Тёмный Лорд приведёт свою угрозу в исполнение, а… — …лично у меня в этом нет ни тени сомнения. Только удивление, что он до сих пор не отравил Игоря, если только Судия не блокирует и такие вещи. — Но что делать? Ты абсолютно уверен, что от этой смеси нет противоядия? Сам сказал — хотя Метка и почти сошла на нет, её внешний аспект, но тот яд, который она содержит, никуда не делся… — У вас с Игорем — нет, я свой уже почти вывел, потому как с самого начала стал принимать антидот, но, поскольку он сам по себе представляет отраву, применять возможно настолько мизерные дозы, что результата я добился только через пять лет. Не думаю, что у вас есть это время. Кроме того, это, — Снейп указал на плошку, — и само по себе ядовито, и вот от этого яда антидота нет. Его неоднократно пытались получить, но безрезультатно, к семнадцатому веку и пытаться перестали. — Что же делать? — Надо составить письмо, которое хоть сколько-то послужит оправданием твоему отсутствию в Мэноре. Это даст нам какое-то время, а там видно будет. «Милорд! Ваш гнев крайне меня удручает, хотя я персонально не считаю, что Ваша немилость была мною заслужена. Как я уже объяснял Вам ранее, и что Вам могли подтвердить наши общие друзья, подобно мне, являющиеся представителями Древнейших Благороднейших Родов и носящие титул Лорда, предоставить полный доступ в Родовой Мэнор может исключительно Глава данного Рода, в присутствии Леди и Наследника, и только при определённых условиях, которые не повторяются. Я, безусловно, могу сделать так, что Вы и наши соратники получите возможность находиться в доме и пользоваться некоторыми его помещениями, но — для того, чтобы Мэнор открылся перед лицами, в чьих жилах не течёт кровь Рода Малфой, необходимо проведение определённого ритуала, что возможно исключительно в присутствии моей семьи — меня самого, моей супруги, леди Нарциссы, и нашего Наследника, мастера Драко. И — при обстоятельствах, которые возникнут исключительно через три года в самом лучшем случае. Для того, чтобы ускорить это, необходимо проведение другого ритуала, который в последний раз проводился на территории Англии в семнадцатом веке, а в конце восьмого вошёл в число Воспрещённых, проведение его в тайне ото всех совершенно невозможно и я очень сильно сомневаюсь, что на территории Западной Европы можно найти хотя бы одного Мастера, способного его провести. Сверх того, в настоящее время на территории Англии происходит совершенно уникальное явление, которое случается раз в несколько веков, насколько мне известно, в последний раз оно затронуло род Ноттов, так что, возможно, лорд Нотт сможет вам рассказать о Суде Магии в больших подробностях, нежели я. К сожалению, Магия данных Слушаний такова, что я не могу приводить в письме всех подробностей происходящего, могу только предполагать, что после этого в стране произойдут просто… революционные изменения, многие власть предержащие будут вынуждены уступить свои места более квалифицированным специалистам. Кроме того, в силу определённых обстоятельств, все участники Суда вынуждены оставаться в месте его проведения, за исключением ряда должностных лиц, которым предоставлена возможность выполнять свои должностные обязанности — у нас с Нарциссой таковых нет, вернее, они не столь серьёзны, чтобы послужить для Магии достаточно серьёзным оправданием. По этой же причине не могут посещать Ваши приёмы и Северус Снейп, и Игорь Каркаров. Как только мне предоставится такая возможность, я предстану перед Вами. С нижайшим поклоном и мольбой о снисхождении, лорд Люциус Абраксас Малфой»