Хаос: Наследник Ведьмы

      Ева мне передыхов не давала. С одной стороны, да, это оправдано — я неделю не отсвечивал, полностью погрузившись в уроки и гулянки с бандой в свободное время. С другой — мне ведь нужно было время для чего-то другого!       В любом случае, следующее занятие действительно началось уже на следующий день. Несмотря на все мое нытье и отчаянные попытки перенести его. Это можно было считать своеобразным наказанием за то, что я растянул поиски на дополнительную неделю, наверное.       Обычно в каникулы я просыпаюсь не раньше двенадцати. Живи я с родителями, меня не ждало бы ничего хорошего, за исключением полной свободы от строгих взглядов и шансов огрести за ни за что. Но с Лорелом все иначе. Каникулы с ним я еще не проводил, это да. Но я примерно знал, чего ожидать. На кухне меня будет ждать вкусный обедозавтрак из того, что приготовил Лорел на свое усмотрение. После я должен был надеть на себя что под руку попадется и пойти к моему соседу на рабочее место. Я стал бы помогать ему с расстановкой товара по местам, принятием заказов на гробы или похороны. За это мне перепала бы какая-никакая копеечка, но я ее всю в полном размере вложил бы в домашний уют: еды там купить, сладкого, чего-нибудь из мелочевки. В общем, я бы подработал.       Но планам моим суждено было пойти в жопу. Потому что поиски Харона, настойчивость Евы и тренировки с силой не собирались меня отпускать. Я уже начинал ненавидеть этого парня.       В восемь пришлось просыпаться и отрывать свою задницу от кровати. Все потому, что занятие мне назначили на одиннадцать и перенести его на более позднее время не удалось. Ева оказалась крайне упертой и неуступчивой особой. Нет, это было и так понятно, но убедиться в этом еще раз мне все равно пришлось. Учитывая тот факт, что всю прошлую неделю я просыпался в шесть и ехал в школу, а за два дня и понедельник отдохнуть толком и не успел, настроение мое пересекло отметку «злится на все, что движется». И это было отстойно, ибо день обещал быть сложным.       — Ты чего так рано? — стоило мне только зайти на кухню, как Лорел отвлекся от варки каши и в полном изумлении посмотрел на меня, чуть не выронив ложку, которой помешивал свой завтрак.       — У меня встреча в одиннадцать. Пришлось встать. — я уселся на свой стул и уронил голову на сложенные руки. Есть не хотелось. Заниматься не хотелось. Хотелось остаться дома и посмотреть какой фильмец. Но любопытство все равно гнало вперед. Бхааа, иногда я сам себя не понимаю.       — Тебе что-нибудь приготовить или разогреть вчерашнее? — и ни одного вопроса. Лорел — добрая ты душа! Как бы я без тебя?       — Не-е, спасибо. Не хочу есть. Обойдусь печенюшками или бутербродами. — я, конечно, люблю еду Лорела, но завтракать не хочу от слова совсем.       — Ну нет, никаких мне печенюшек и бутербродов на завтрак. Кашу будешь? — я представляю, как Лорел корчит гримасу возмущения. Поджатые губы, сведенные к переносице брови, прищуренные глаза, напряженные плечи. Он в такие моменты не страшный, а скорее… Милый, что ли? Да, милый, однозначно.       — Если тебе не трудно… — я с трудом поворачиваю голову, но смотрю только на спину моего соседа, обтянутую тканью старой серенькой футболки. А еще — на его крепкую задницу, которую черные спортивные штаны неплохо так выделили.       Признаю честно, зрелище завораживающее. Задница Лорела — отдельный вид искусства. Подтянутая, чуть округлая, узкая. Ну прям эталонная мужская пятая точка. Будь я девчонкой, я бы слюнями весь стол запрудил. Да я и запрудил! Это же Лорел, ей Богу, герой всех моих нынешних мокрых снов и главная фантазия в мозгу тупенького пятнадцатилетнего мальчишки, коим я и являюсь.       — Мортем, ты там с открытыми глазами заснул что ли? — мать моя мужчина!       Я резко отвожу взгляд, прячу лицо в сгиб локтя и подбираю со стола слюни. Лицо вспыхивает как сухое деревце от искорки. Боже, надеюсь, он не понял, куда я смотрел. Это же надо так спалиться!       — Говорю, тебе мед добавить в кашу? — но строгим или разочарованным Лорел не звучит. Фьюх, пронесло. Видно, и впрямь подумал, что я заснул. Оно и к лучшему!       — Ага, ага… Прости, что пялился. Меня конкретно так рубит. — ага, оправдывайся, давай. Ты этого делать не умеешь, как не умеет этого делать Долорес.       — Встречу никак не перенести? — волнуется за меня, таким встревоженным звучит. Жаль я лица его не вижу. Хочу посмотреть в его глаза и утонуть в них еще на пару минут.       — Я пытался, но она слишком занятая, чтобы встретится потом. — Еве потом по делам, Селине потом на занятия какие-то там… Занятые что капец. А я вот молодец — умею не думать об одном конкретном субъекте, отвлекая себя мыслями о других.       — Она? У-у-у-у, у тебя появилась девушка? — звучало со скрытой надеждой, нет? Вот это сейчас обидно было. Но не так обидно, как носом вляпаться в собственные слюни, которые не успел стереть. Фу, я тут действительно озерцо напрудил!       — Нет, она просто моя подруга. Не более. — я мог бы пошутить. Но о любви шутить не круто, особенно в присутствии своего главного интереса.       — Ну, подруга, так подруга. — голос Лорела становится ближе или мне кажется?       Когда я поднимаю голову, моя макушка едва не влетает в горячее донышко миски, которую Лорел ставил на стол.       — Воу! — мой сосед дернулся назад, цепляясь ногой за ножку стола и своим произведением искусства впечатывая в столешницу. — Ты как, в порядке?       — Это я у тебя должен спрашивать! — я подрываюсь было помочь Лорелу, но тот качает головой и улыбается легонько. Привык уже к своей неловкости. А я вот все не могу.       — Моя неуклюжая задница уже ко всему привыкла. А вот твоей головушке мозги ее понадобятся. — его звонкий смех все еще вызывает внутри меня тепло.       Я только отмахиваюсь от него, позволяя Грехему поставить передо мной тарелку с кашей и ложкой в ней и сесть напротив со второй. Завтракаем мы молча. Я уверенно поглощаю ложку за ложкой кашу, постепенно просыпаясь от вкусного горячего завтрака, а Лорел ест медленно и неторопливо, наблюдая за ветками кустов, что в легком дуновении ветерка танцуют за окном.       — На этой неделе обещают хорошую погоду. — я почти разбираюсь с завтраком, когда Грехем вновь начинает говорить.       — М? — подняв голову от почти пустой тарелки, я смотрю на Лорела, сглатывая большой комок еды, напиханный за щеки.       О-о-о-о, я знаю такое его настроение. Этот отстраненный мечтательный взгляд, эта глуповатая, но приятная улыбка, это полное умиротворение на лице. Он даже не замечает, что в уголке его рта остался кусочек каши, а волосы лежат в кошмарном беспорядке. Это настроение Лорела я называю жопошилое спокойствие. Почему так? Ну, хотя бы потому что в таком настроении его несет вперед на поиски нового со скоростью и упорством самонаводящейся тяжеловесной ракеты.       — Говорю, на этой неделе обещали хорошую погоду. — он переводит рассеянный, не сфокусированный взгляд на меня и тихо хихикает. Ну да, щеки у меня большие, окей, но смеяться-то чего? — Давай в субботу выберемся на пикник?       — На пикник? — я крепко задумываюсь.       Пикник — идея хорошая, я не против. Но все зависит от места его проведения. Если это городской парк, то однозначно нет. Гарольд любит выбираться туда по выходным, а если он увидит меня и Лорела вместе, могильщику сладкой жизнь не покажется. Если же в лесу, то идея пикника очень даже заманчива. Естественно, не в глубокой лесной чаще, а в относительной близости от кладбища. В лесу вокруг кладбища как раз много небольших полянок, на которых можно удобно расположиться с едой и напитками в тишине.       — Если лес — окей, погнали. В парк — ни за что. — сказав это, я стремительным движением зачерпываю остатки завтрака и пихаю ложку себе в рот.       — Парк — это не по мне. Слишком много лишнего народу, когда нужно уединение и покой. — его еще не несет. Вот когда он в апреле посреди ночи резко захотел поехать на озеро Сван Хилл только ради того, чтобы покупаться, вот тогда было весело, да. А тут так, лайтово.       — Отлично, мы сошлись во мнении. Если в леске устроить пикник, то я всеми руками за. — мне не помешает еще немного развеяться. Неделя обещает быть трудной. — Кстати, а сколько там времени?       — Подожди, сейчас скажу… — Лорел лезет в карман спортивок и достает оттуда небольшие наручные часы. На кого они? Уж точно не на него — слишком тонкие. — Восемь сорок.       — Спасибо! — время еще есть, посуду помыть успею.

***

      К назначенному месту встречи — Моллу в Сентер — я добираюсь к назначенному сроку. У стеклянных дверей в небольшое двухэтажное здание торгового центра меня уже ожидают Ева и Селина. Прорываясь сквозь идущих кто куда людей, я едва к ним подбираюсь.       — Хей, привет! — подать сигнал рукой! Быть бы мне повыше, меня может и видно было бы лучше, но что имеет, то имеем.       Обе девушки почти синхронно поворачивают головы мне навстречу. Мне до них — рукой подать. Еще один рывок сквозь сбор мясных мешков, нырнуть в пределы небольшой площади, огороженной клумбами с фиалками и незабудками, и вот я уже у их ног.       — Привет, ученик. Вижу, тебя мир не любит. — Ева ухмыляется, поправляя лямку сумки, перекинутую через ее широкую грудь.       — С новой встречей, посылатель. Рада видеть тебя в добром здравии. — если Ева старается не эпатировать публику своими нарядами, простыми как две копейки, то Селина это делает на ура. Ее белая рубашка с глубоким вырезом, строгая черная юбка до середины бедра и накинутая на плечи вязанная кофта однозначно привлекают внимание проходящих еще больше, чем ее крайне примечательная внешность.       — Рад, что ты смогла привлечь Селину к нашим урокам. — я протягиваю Еве руку и она незамедлительно дает мне пять, кривенько ухмыляясь. — Ты мне должна очень многое рассказать, мадам «я Богиня луны, верь мне.»       — Будешь надо мной посмеиваться, получишь сумкой в лицо. — а вот этого не хотелось бы. Судя по размерам этого черного кожаного гиганта, Селина в нем кирпичи таскает. Думаю, этого удара я не переживу.       — Окей, без подколов так без подколов. — это будет очень трудно, но я постараюсь. — Кстати, скажите мне на милость, зачем вы пригласили меня к Моллу?       Это не самое лучшее место для встречи и проведения каких-либо занятий. Несмотря на не особую примечательность здания в Сентре — светло-голубые, запыленные стены и обилие стекол здесь никого не удивляют — здесь не очень удобно встречаться. Площадь у здания, на которой мы стоим, людная, но маленькая. Пространство, огороженное чертовыми дешевыми клумбами, представляет собой небольшой прямоугольник с хиленькими скамеечками в каждом углу. Из-за того, что здесь Молл, народ собирается на этой площади обильно. Вход в здание вон прям за нашей спиной! Так что потоки входящих с двух сторон и по бокам будут нас просто сносить.       — Мне надо пройтись по магазинам. — а… Стоп, что? Селина… Что? — Не делай такое лицо. Мне не шопиться надо, а зайти в аптеку.       — И что же тебе надо купить? — это даже любопытно. Я смею сунуть в это нос, все же меня туда потащат.       — Настойку календулы, чай из чабреца, чай из ромашки, настойку валерьяны, корвалол, парочку видов барбитуратов ну и по мелочи всякого. — занятный список. А то, как она размахивает правой рукой у лица, пока его перечисляет, еще занятнее.       — И зачем тебе все это? Это вообще имеет какой-то смысл? — я знаю каждый из этих препаратов, и большинство из них — успокоительные и снотворные. У нее что, бессонница?       — Это не Селине. Это мне. — Ева отводит взгляд, смотря куда-то в закрытое смогом небо, но от моего пристального удивленного взгляда ее это не спасает. — Это чтобы выйти в состояние транса. Я все же Связанная. — ага, ладно, я в это лезть не буду.       — Мы хотели связаться с моим братом Сомнием и рассказать ему о продвижениях в поиске Харона. — Селина улыбается, и улыбка у нее чем-то неуловимо похожа на улыбку Лорела. Такая же теплая и мягкая, несмотря на всю стервозность самой Селины. — Ну, и заодно потренировать тебя. Пока я буду ходить в аптеку, ты и Ева будете бесить тебя и будить твою силу. Советую быть быстрее, я долго по магазинам не хожу.       — Ой, да и Бог с тобой. Только потом я буду требовать ответов на свои вопросы. Очень много ответов на очень большое количество вопросов. — так просто она от меня не отделается. Я слишком часто говорю это в последнее время, но это чертова правда.       — Ха-ха, конечно-конечно. — Селина разворачивается, цокая каблуками белых туфель о асфальт. За секунду до того, как ловко угарцевать к дверям магазина, она чуть поворачивает голову и со смехом в голосе говорит: — А ты интересный паренек. Забавный такой. Хотя первое впечатление о тебе все равно ничем не исправишь.       На этом и сбежала. А меня начала одолевать совершенно необъяснимая злоба. В этих словах о неизгладимом первом впечатлении было что-то раздражающее. Словно бы я вернулся в свое детство, в котором маман трясла меня со своими нотациями о правильном первом впечатлении. В детстве меня это дико раздражало, да и сейчас тоже бесит. В особенности от Селины, которая и сама производит впечатление шлюховатой легкомысленной мадам, хотя на самом деле, очевидно, не так плоха.       — Давай отойдем чуть в сторону. — ну, хоть Ева меня понимает. С ней все не так раздражает, как с той же Селиной.       — Ну и куда? Тут все — одна большая проходная. — но если уж меня разозлить, то остановить трудно. Я сам успокоюсь, через некоторое время. Мне просто нужно дать время и пространство.       — К примеру, к мосту. Там есть одно очаровательное местечко, у которого можно чудесно позаниматься. — Ева на мои провокации не поддается. Она хороша. Мне повезло.       — Веди, куда хочешь. Там разберемся. — я с ней спорить не буду. Махну на нее рукой и последую тупо.       Мост Гордона тут, совсем рядом. Нам с Евой нужно буквально повернуть за угол, пройти по улице вперед и вот — мост. Самый красивый мост города. Мост, столпы которого ежегодно подкрашивают, а металлические витые перила — чинят и ремонтируют. Фигуры лебедей здесь отмыты от пыли и грязи, сколов на них не допускается. Арки моста настолько крепки, что слона выдержат. А еще чуть в стороне имеется определенное нововведение — небольшая площадка над платформой, огороженная перилами. Она была построена год назад, чтобы приезжим (коих было не много) было удобнее фотографироваться. Площадка интереса в массах не сыскала. Но своего уюта и красоты от этого не потеряла. И почему я раньше не подумал пойти сюда? Это ведь действительно отличное место для разговоров!       — А Селина нас точно найдет? — я не то что бы волнуюсь за нее, нет. Просто ее информация очень важна для лучшего понимания мира.       — Да. Если не найдет — позвонит. — Ева уверенно шагает по тропинке, чуть вздернув голову и уверенно смотря на мир.       Я на ее фоне выгляжу позорно. Тощая мелочь в огромной футболке с надписью «Ебись ты веслом, которое помогло тебе сюда добраться» и грязноватых штанах, в бутсах с огромными подошвами, растрепанный, ссутуленный, с диким взглядом прищуренных глаз. Ну прямо королева и ее мелкий крыс. То-то народ оборачивается. Они, разодетые в официальные одежды и строгие наряды, смотрят на меня, как на бомжа — со смесью отвращения и любопытства. И если бы я не знал подоплеки Сван Вейли, мне было бы обидно. Но я знаю, что в этом городке почти каждый после работы либо бухает, либо нещадно бьет своих домочадцев, либо все и сразу. У нас тут развлечение такое, общее — творить дичь. Потому мне вовсе не обидно. Стоит только подумать о том, что все эти разодетые людишки делают за закрытыми дверями, как любое смущение отходит на второй план.       Зайдя на платформу, Ева тут же повернулась спиной к воде и оперлась на поручни. — Сегодня без долгих размусоливаний. — они вроде и так были не долгими, но окей. Только не смотри на меня так строго. — Моя основная задача — развить твою связь с силой. Попрошу помолчать, я все сейчас объясню. — ей удалось заставить меня надуть губы и нахмурится. — Связь с силой состоит из трех факторов — вид проявления, капля или вспышка, сила проявления и ее скорость. Исходя из этого, сила делится на два вида — проявляющаяся по принуждению и по желанию. — ну снова дележка. Я же все не запомню! Агх! — По принуждению это сила, которая проявляется либо слабо, либо во временном интервале от трех минут до бесконечности. По желанию, соответственно, наоборот. Ты сейчас находишься в типаже силы по принуждению. Спросишь, причем тут тип силы? Ну, как я и говорила, вспышкам чуть легче овладеть своими силами. От типа напрямую зависит, как быстро ты освоишься со своими способностями и начнешь улучшать результаты.       — Я все еще мало что запоминаю. Ты это держи в голове, хорошо? — она только усмехается и пофыркивает. К добру ли это?       — Ничего, все придет. Короче, я должна научить тебя видеть Истины хорошо и включать эту способность быстро. — Ева складывает руки на груди и опирается стопой о прут за ее спиной. Она становится еще больше похожей на парня в такой позе. Но теперь джинсы хотя бы подчеркивают, что у нее чего-то нет, и на том спасибо.       — И зачем мне это? Что от этого изменится? — я понимаю, чем быстрее и четче, тем лучше, но все же… Зачем? Мне не к спешке силу включать, когда появится, тогда и будем искать Харона.       — Чем дольше ты используешь свою силу, тем быстрее выматываешься. — так, если она сейчас начнет заливать мне про манну, я отсюда свалю. Мой мозг не перенесет этого, серьезно. — В отсутствии сосуда Души, как у артеков, зрение будет жрать твои физические силы. А если ты израсходуешь их полностью, что приведет к физическому истощению, источником станут твои жизненные силы. — ну хоть так. Избито и клишированно, прям как в сериалах, но сойдет.       — И? Все еще не понял, в чем прикол. — она закатывает глаза и цокает языком. Но я уже научился этому противостоять — ноги расставить пошире, руки в боки, глаза по строже. Оборона на высшем уровне.       — Включение силы — самый изматывающий момент. И чем дольше ты ее включаешь, тем меньше у тебя остается сил. — ей моя оборона не нравится, по скривившемуся лицу понятно. — На распознание размытых Истин тоже уходит больше сил. А у тебя их немного. — я уже собираюсь было возмутиться, но она мне этого сделать не дает. — Потому что ты — подросток, а не взрослый человек.       — Пусть так. Значит, быстрее и четче? И как мне это сделать? — чуйка подсказывает, что лучше бы я этого не вякал. Но я вякнул. И, кажется, поплачусь за это. Мне очень не нравится блеск ее глаз.       — Сначала — злиться больше и использовать силу чаще. Пусть твое тело привыкает к силе. Когда оно распознает ее получше и усвоит факт ее существования, границы проявления начнут расширяться. — Ева отрывается от перил и идет ко мне. Ее улыбка и маньячный взгляд доверия не внушают, потому я чуть отступаю назад.       — Ты что задумала? — женщина, не трожь меня. Я выгляжу как заморенный голодом хомяк, но это не значит, что я не могу быть агрессивным.       — О, сейчас поймешь. — но что хомяк может сделать против змеи? Ни-че-го.       Моя попытка развернуться и рвануть прочь провалилось с таким треском, что на окраинах Сван Вейли слышно было. Ева хватает меня за ворот футболки и тянет на себя. Ее рост и огромная сила позволяют ей это, несмотря на то, что я судорожно бьюсь в ее руках и вырываюсь, грозясь задушиться. Ворот так сильно впивается мне в горло, что каждый вдох превращается в жуткий хрип, а крик — в сипение. Ева тащит меня на себя. Одним, блять, рывком подтаскивает к перилам. Четкое движение тонкой, но крепкой руки — и я уже вишу лицом над зеленоватой гладью воды. Сильный удар о перила выбивает из меня весь воздух с продолжительным стоном. Обжигающая боль пронзает, я взмахиваю руками, дергаю ногами, но все равно не могу ничего исправить. Криком я захлебываюсь, как горьковатой тинистой водой реки Сван, плещущейся подо мной.       — Прости, Мортем, но так надо! — не прощу! Никогда не прощу!       Но сказать этого я не могу. Воздух в моей груди стал твердым веществом, осадком. По крайней мере, ощущения такие же. Чувство беспомощности приходит ко мне, как в старые добрые времена жизни дома. Я толкаюсь, извиваюсь, плююсь, пинаюсь и злобно смотрю на нее, бездумно шипя и хрипя. Но ее это не пугает. Взгляд ее прищуренных глаз все такой же холодный и спокойный. А во мне от этого взгляда поднимается волна страха, сковывающего холодом грудь, а свинцом — болтающиеся в воздухе ноги. Лицо Гарольда встает перед глазами, как если бы он действительно стоял здесь. Дрожь проходит по моему телу. Скованной и недвижной куклой я повисаю на перилах, смотря на разбивающиеся о помост воды реки, несущие тину и грязь.       Его бесстрастный взгляд, его спокойный голос с налетом презрения, его слишком крепкая для моих не бесконечных сил хватка. Я помню все. Он держал меня крепко одной рукой, уперев спиной в пол. Было больно. Но больнее было от того, что вторая рука ритмично опускалась на мое кровоточащее лицо, выбивая из горла жалкий всхлип и плач. Мать стояла в сторонке и смотрела. А он бил и приговаривал «ты никто, ты здесь никто, и ты будешь следовать моим указам, пока я не решу, что должно быть иначе.» Мои слезы, смешивающиеся с кровью, его не беспокоили. Мне было больно. Внутри и снаружи.       Никто не помог. И сейчас не поможет. Я вишу над пропастью, падение окончится смертью. Но никто не придет. Все пройдут мимо. Глянут мельком и поторопятся уйти, не желая проблем. Никто мне не помог. Никто не спас меня от собственного отца.       На губах чувствуется привкус соли, глаза горят. Мне страшно до сильного желания обмочиться, меня всего трясет. Я едва держусь. В секунде от истерике. Но гнев и ненависть уже затопляют полости души. Почему никто не поможет мне? Почему они все такие ублюдки? Почему он такой ублюдок? Почему Ева со мной так поступает?!       И я кричу. Наконец кричу, а осадок воздуха преобразуется в крик ярости и страха, от которого мои голосовые связки начинают болеть.       — Вот это ты даешь. Не знала, что ты настолько громкий. — рывком меня ставят на ноги.       Я разворачиваюсь, смотря на Еву безумным взглядом. Слезы стекают по моему лицу, я готов сказать ей все, что думаю. Но замолкаю, успев только сказать первую букву слова «Сука».       За Евой снова вырисовывается силуэт. Все еще не совсем четкий, чуть размытый, но уже достаточно явный. Все такой же темно-синий.       — Быстрый способ разозлить человека — стать угрозой его жизни. — Ева фыркает, смотря на меня. Ее колкий взгляд пробирает до костей. — Часто вместе со страхом рождается гнев. На безразличие людей, на причиняющего боль человека, на судьбу. Не всегда эта схема срабатывает — иногда страх оказывается настолько сильным, что человека просто парализует. Но гнев так или иначе рождается.       — Еще попизди мне о психологической херне после того, как чуть в реку не сбросила! — парой грубых движений я стираю слезы со своих щек. Сопли втягиваю с шумным сопением, судорожно поджимая дрожащие губы и продолжая хмурить подрагивающие брови.       — Но это сработало, признай. — оказывается, Ева та еще отбитая сука. Где там Селина? Мне надо с ней серьезно поговорить! — Минута и сила проявилась. Но если я тебя слишком сильно напугала, то прости. Иногда я перегибаю палку.       — О, мне прям так хорошо от этого факта стало! Прям как будто на Багамских островах по щелчку пальцев оказался! — к черту их, психованных, я передумал! Никакие деньги не заставят меня еще раз хоть капельку довериться Еве.       — Напомню, что, вмешавшись в это, уйти ты не можешь. — если она может читать мои мысли, то просто пошла в пешее эротическое. Надолго. — Так что подбирай сопли и терпи. Чем быстрее найдешь Харона, тем быстрее от нас отвяжешься.       — Не будь ты девчонкой… — я человек принципиальный. А бабушка меня учила не бить тех, кто слабее. Хотя, если так подумать, слабее тут я, а не Ева.       — Что, ударил бы меня? Попробуй, малышок. — она раздвигает в стороны руки, как будто бы пытаясь меня обнять. Но в этой открытости для удара я вижу не вызов, а предупреждение. Попробуй ударить и полетишь вниз с моста. — Давай, стукни меня. Я открыта.       Я не трус, но и не идиот, ведущийся на вызовы. Стоит мне только посмотреть в ее глаза, подернутые дымкой маньячности, и я отступаюсь. Она очевидно сильнее меня. Я в невыгодном положении. Я не боюсь горы мышц-Зака, не боюсь его шкафов-дружбанов. Со своей спесью и ловкостью я влезаю в любые драки, в которые только могу влезть. Но Ева — соперник не моего уровня. Вряд ли она соперник даже уровня Зака. И в отличие от своего тупого спесивого вражины я это понимаю.       — Я не идиот, чтобы идти против тебя. — отступить — единственный выход.       — Что, струсил? Ну и напрасно. — пусть думает что хочет. Я не ведусь на провокации. По крайней мере, не на такие очевидные.       — Боже, Ева, что ты там опять творишь? — да неужели?!       Селина размеренным шагом проходит сквозь расступившийся перед ней поток спешащих людей. Руки скрещены под грудью, губы раздвинуты и обнажают ровные зубы, движения четкие и не резкие. А еще за ее спиной пустота. Я не вижу ничего, ни дымка, хотя за проходящими за ней людьми просто таки вьются дымные фигуры. Значит, за артеками этими действительно нет странных существ. Мне от этого не легче, но я хотя бы на практике убедился в правдивости рассказываемых мне историй.       — Ничего-ничего, Селина. Мы просто развлекаемся, вот и все. — Ева поворачивается ко мне спиной. Это было бы лучшим моментом ударить ее, но я не настолько подлый. С Заком и его дружками я бы так и поступил, но с Евой… Нет, я не идиот.       — Знаю я твои увлечения. — Селина чуть дергает головой в сторону, убирая с лица светлую прядку. Пакет в ее руке тихо позвякивает баночками и шуршит коробочками при каждом шаге девушки. — Ты закончила с преподаванием?       — Еще как. Минута — и все готово. Постепенно мы придем к этому результату без моих методов воздействия. — это она мне так стимул побыстрее разобраться со своими способностями кинула?       — Знать не хочу ничего о твоих методах, маньячина. — но несмотря на свои слова, Селина улыбается. Знакомая картина. Прям я и Гейл, только в женском обличии. — Что ж, если ты действительно закончила, то настало мое время.       Взгляд Селины обращается ко мне. В очередной раз я удивляюсь красоте этих чисто-голубых глаз. Какой бы характерной ни была Селина, очаровательность ее глаз это нисколько не умаляет.       — Ну, посылатель, все усвоил? — она пытается быть помягче со мной, я это чувствую. Но у нее не очень выходит.       — Постарался. Но теперь я хочу узнать об артеках чуть больше. — но я не могу проигнорировать ее неловкую нежность. Она хотя бы пытается.       — Да пожалуйста. Но всего даже не жди. — он подходит к перилам, на которых я только что висел, и опирается на них руками. — Наш мир, Примумнатус, это даже не мир, а скорее скопление пространств. Загробный мир, Недра, Храм Души, Ничто… Каждое Пространство связано с другим и каждое имеет связь с вашим миром — Новумнатус. Ну, кроме Ничто, но о нем другая песнь. И Примумнатус, и Новумнатус — это творения первой артек на тогда еще только-только появившейся планете Земля — Примы.       — Стоп! Хочешь сказать, вашей расе больше миллиарда лет?! — она не мастер рассказывать, да, но этого и не требуется. Я все равно охереваю.       — Ну, да. Мы старее самых старых существ на Земле. — слишком легкая улыбочка для существа столь древней расы. Фантасты были правы, чтоб их. Сообщил бы им кто об этом. — Собственно, весь этот мир таким, каким вы знаете, создали мы, артеки. И вас, людей, тоже. — я выпал. Связь пропала, ау, кто-нибудь, наладьте ее! — Изначально артеков было шестеро — первородная Прима и пятеро ее детей, Смерть, Жизнь, Природа, Пространство и Хаос. А уж потом появились все остальные, когда первые начали ослабевать. Мы взяли под контроль этот мир, наладили в нем жизнь и взяли узды правления. И до сих пор правим, как видишь.       — А… Эм… — я даже не знаю, что б еще сказать. Вопросов вроде много, но ни один из них в слова не оформляется. — Зачем?       — Зачем мы развили ваш мир и ушли в свои пространства, оставив Землю вам? — вообще, зачем вы нас создали, но и так сойдет. — Раньше мы жили с вами. Вы ведь наши младшие братья и сестры, как никак. Мы помогли вам воздвигнуть первый город — Атлантиду, — Атлантиду? Еба-а-ать, ну все. Я чувствую себя на программе конспирологов, и язык мой как назло не шевелится, хотя в голове слов много и ни одно из них цензурным не назвать. — И жили в нем вместе с вами. Но потом… Произошла катастрофа, и Атлантиду пришлось уничтожить. — вот тут бы поподробнее. Но я только и могу, что дышать да думать. Ахуеть. Просто ахуеть. — В общем, мы и наше развитие стали представлять опасность для выживания человечества. И мы ушли в Примумнатус, где могли руководить вами, но не могли навредить. Как-то так.       Весь мой с треском рухнул в бездну. Атлантида, другая раса, знание о происхождении человечества… У меня так много вопросов. А динозавры? А первые люди? А Библия? Что случилось с Атлантидой? Как люди выжили? Почему вы бросили их после того, как столько лет помогали? Что стало причиной жизни человечества в упадке до нашей эры? Но ни одного вопроса озвучить я не в силах. Слова не собираются, мысли разбегаются. Я растерян и удивлен. Должен ли я был знать это? Или было лучше жить в неведении, просто сделав то, о чем меня просят? Почему я не могу не лезть в то, что не предназначено для моего ума?       — Знаешь, я бы сейчас хотел что-нибудь сказать, но у меня язык отмер. И мозги тоже. — дайте мне сил свыкнуться с этим, хоть кто-нибудь. Потому что иначе я потеряю свой рассудок.       — Хахахаха. — ее смех легкий и задорный, но чуть грубоватый. Зато приятный. Почему ты смеешься? Ты только что мне глаза на самые тревожащие человечество тайны прошлого открыла — и смеешься?! — Думаю, на сегодня с тебя хватит. Я кое-что написала в тетради про мироустройство, так что когда уложишь в голове первостепенную информацию, можешь почитать еще.       — Тетрадь? — зацепиться, схватиться и не утонуть. Пусть обыденное слово вытянет меня из пучины этого закрученного водоворота, который заполнил мою голову своим стремительным движением.       — Ева не отдала тебе тетрадь? — на удивленный взгляд Селины я отвечаю медленным тяжелым кивком. — Ева-а-а-а-а… — никакой угрозы, только вопрос.       — Ой, забыла совсем. Сейчас отдам. — рядом с Селиной Ева на удивление покладиста и добра. Такая себе метаморфоза. Не думать о том, что узнал. Не думать, не думать, не думать…       Покопавшись в сумке, Канви выудила из нее толстенькую крупную тетрадь. Уже один формат меня напряг, но повозмущаться или удивиться не дали. Тетрадь в руки мне всучили и тут же посмотрели на Селину, перестав замечать сам факт моего существования. Я едва смог ее удержать — пальцы так дрожали, что обложка под их хаотичными движениями мялась.       — Это тетрадь схем и информации. Все, что тебе может понадобится, ты там найдешь. — Селина поправила чуть спавшую с плеча кофточку и отошла от перил поближе к Еве. — Все, что может быть тебе непонятно, есть там. Если возникнут вопросы вне тетрадки — звони обязательно в любое время суток.       — Это звучит как прощание. — да, да, да, попрощайтесь со мной! Позвольте мне восстановить мой мир из осколков, в которые вы его искрошили!       — Никаких прощаний! Впереди еще много уроков и поиски Харона. — вот же ж попал. А все моя жажда наживы. Если бы не она, жил бы я себе и не знал ничего. Боже, как же я буду с этим жить?       — Угх. Ладно, я почитаю ее. — может, я открою себе что-то новое о том, что, как и почему устроено. Ну или разберусь со старым. Там белых пятен больше, чем звезд на небе. А может, я не захочу ни с чем разбираться и выкину эту тетрадь к чертям от греха подальше. Лишь бы Лорел ее случайно не нашел — он же меня сумасшедшим посчитает, если все это увидит.       — А сейчас мы с Евой все же пойдем. У нас дела, у тебя дела. — сливаются. Да и Бог с ними, сам разберусь.       — Ага-ага, давайте. Удачи во всех начинаниях, счастливого пути, гоните отсюда. — но я все равно уйду первым.       Мой рухнувший мир так и остался разбит. За что мне это? Почему именно мне повезло родится каким-то там ведьмаком? Я ведь не ученый и не историк. Я обычный мальчишка, любопытный и наглый не в меру. Не мне раскрывать тайны мира!       Я не был готов к правде. А может и никогда не буду. Потому что правда — самое страшное оружие, которое я могу себе представить. Ее удар только что убил во мне полумертвый покой.