Хаос: Наследник Ведьмы

      Суббота пришла слишком незаметно.       В среду я сначала помогал Лорелу с товарами в магазине, а к обеду убежал на очередные занятия с Евой. Нового ничего не узнал, кроме разве что того, что я неумеха, а мои боевые травмы — весомый повод откосить от внезапностей. А, ну и еще того, что Селина сейчас занята отслеживанием духа, который находится в стадии преобразования и бла-бла-бла. Такое себе, в общем. Зато вечером почитал еще о Примумнатус. Выяснил, что души людей так или иначе все равно уходят в состояние перерождения, но только с разными временными промежутками. Кто-то тусует в Храме жизни, что как Рай, кто-то (буддисты, как подписала Селина над этим многозначительным «кто-то») сразу входят в состояние расщепления и пересборки, а кто-то плавает в Ничто, что аналог ада. Знатно подохренел с этого, порадовался своим атеистическим взглядам и с натягом, но принял новую концепцию жизни после смерти. Добрался до части «Загробный мир». Оказалось, что Селина и как писатель не то чтобы хороша. Но это не помешало мне понять, что Загробный мир состоит только из трех частей — острова приема душ, острова жизни артеков и острова переправки в следующие пункты. Почему прием в Загробный мир и переправка в Рай, ад или на перерождение разделены, Селина не писала. Поэтому я сделал соответствующую пометку на полях листка — крестик, поясни мне. Спать лег с одной мыслью — как же так, блять, получилось, что я во всю эту хрень вникаю, да еще и с интересом и желанием разузнать больше. Все мое любопытство и жажда наживы виноваты.       В четверг занятий не было вообще. Утром Ева написала мне, что присоединяется к Селине в поисках какого-то духа и времени на меня у нее нет. А я и рад был. Просидел все утро у Лорела, болтая с ним в отсутствие клиентов и бесконечно наглаживая не сопротивляющегося Пуфика. К полудню ближе побрел народ — скорбный, мрачный, заплаканный. Лорел полностью погрузился в общение и заботу о родственниках умерших, которые хотели организовать хорошие похороны для какого-то там Бена Ансера. Мне места не стало. Недолго думая, я вызвонил Гейла и Коста и сказал им собираться у Галаверского моста. Честно, мне было очень любопытно, заявится ли Зак туда еще раз после того позора с копом и драки, в которой ему расквасили все лицо. Ребята этим интересовались не меньше. Потому, когда я добрался к мосту, все уже были там. Водосточных крыс не оказалось — на них даже намека не было. Только телик из гнезда пропал, но да и шут с ним. Улыбаясь красными от ранок губами, красуясь боевыми синяками и ссадинами, мы праздновали небольшую победу, призом за которую нам стало это место. Ронга был послан в KFC на общие сбережения каждого и оттуда притащил добрую половину ассортимента кафе. Кофе, бургеры, пирожные, картошка, мороженное — выбирай не хочу. Но на четырнадцать человек этого оказалось не то что бы достаточно. Впрочем, никто и не жаловался. Мы повыбирали того, чего хотели, и объедались, делясь друг с другом выбранным и откусывая от каждого бургера по очереди. Алекс и Винс шутили между поеданием фаст-фуда, и мы все смеялись над их приколами, хотя и понимали, что они глупые и детские. Атмосфера семейности была приятной и теплой, мы шумели и развлекались как могли. Этот день стал для меня маленьким перерывом — прекрасным моментом отдыха, после которого я обрел стремление искать Харона дальше.       В вечер четверга, пока Лорел копал очередную могилу, я изучал раздел «Храм жизни». Это место оказалось стереотипным раем — целый маленький мир, где каждый сможет найти себе покой и счастье в жизни после смерти. А над маленьким мирком плавает крепость артеков, откуда они наблюдали за своими подчиненными и куда отправляли тех, кто должен был отправится на перерождение. Признаюсь, это было не так интересно, как тот же Загробный мир. Наверное, именно так рай и представляли христиане. От канонов Храм жизни не отошел. Может, оно и к лучшему. Засыпать спокойнее было. Не так тревожили мысли о том, что что-то неправильно, неестественно и не нужно.       А в пятницу все снова вошло на круги своя. Занятия с Евой, до странного напряженная Селина, внезапности и ускорение времени проявления силы. Эти две бестии морально измотали меня до состояния овоща, спросить у Селины я ничего не успел, а когда вернулся домой, просто завалился в кровать и заснул. Без мыслей, без изучения чего-либо, без лишних проблем.       И вот, суббота. Долгожданная суббота.       Лорел разбудил меня в десять — немного робко, но навязчиво. Вставать не хотелось, но стоило только соседу начать говорить о том, что пикник отменяется, если я не просыпаюсь и не желаю на него идти, как я подорвался. Лорела это позабавило. Меня — не очень. В голове со вчерашнего дня остался туман усталости и сомнений. Но я хотел на пикник, поэтому переборол себя и встал, готовый к свершениям.       Позавтракали мы тихо и быстро — чаем и булочками с корицей. Я так и вовсе просто запихал булку в рот почти целиком, кое-как прожевал и запил чаем, залпом осушив чашку. Лорел в этом плане был куда более культурным и чопорным. Чай и булочку он ел с манерами старого аристократа, не меньше. И я вовсе не наблюдал за ним, нет.       Сразу после завтрака я пошел одеваться, а Лорел — собирать корзинку для пикника. После того, как я натянул на себя штаны да очередную черную майку, на этот раз с принтом-волчьей мордой, я присоединился к Грехему в сборе вещей для похода. В небольшую плетеную корзинку, хрен пойми откуда взявшуюся в доме могильщика, мы кое-как уложили большой серый плед, упаковку одноразовых тарелок и столовых приборов, пачку одноразовых стаканов, заготовленные еще вчера сэндвичи и закуски по мелочи. Получившийся набор тянул килограмма на три веса, потому нести мне его не доверили, хотя я очень хотел этого.       — Надорвешься еще. — так сказал Лорел, когда мы выходили из дома. При этом он весьма красноречиво глянул на мои бока, которые были все еще покрыты лиловыми синяками.       Пришлось заткнуться и двинуться за ним следом.       Сейчас же мы как раз шли на идеальное местечко для пикника — небольшую полянку в лесу чуть в стороне от кладбища. Впереди Лорел. Осматривал чуть ли не каждую кочку, да с таким восторгом, что гиперактивный ребенок, увидевший магазин сладостей, обзавидовался бы. Я плелся за ним. Энтузиазма во мне было куда меньше — я осматривался по сторонам с некоторой неохотой, не сильно любуясь красотами природы. Обычные сосны, обычные кусты, обычные кочки. Ничего интересного не вижу. Лес и лес, как каждое утро. А вот идущий впереди меня индивид — другое дело.       — О, смотри! — Лорел внезапно остановился, из-за чего я чуть не влетел в его спину.       Я с едва сдерживаемым вздохом посмотрел туда, куда он указывал. Но увидел лишь куст голубики.       — Голубика. Хочешь нарвать? — не думаю, что она созрела. Ягодки на кусте выглядят… Не зрелыми, да.       — Нет, просто удивляюсь, сколько всего интересного растет так близко к дому. — улыбка милая, глаза сверкают, а вот слова повергают меня в некоторый ступор.       — Постой… Когда ты в последний раз был в этом лесу? — звучит глуповато, но зато отражает всю суть моего удивления.       — Ну, довольно давно. Где-то ранней весной. — как так? Жить у леса и так редко бывать там — это даже для меня нонсенс. Даже я, со всей своей нелюбовью к насекомым, бывал в лесу раз-два в месяц, а то и чаще, как получалось. — В это время еще нет того природного разнообразия, которое проявляется летом.       — А почему ты не ходил в лес хотя бы поздней весной? — один вопрос у меня тупее другого. Но я правда не понимаю, как? — Могли вместе сходить.       — Работа не ждет, а после нее хотелось разве что домой, к спокойствию и книгам. — он так виновато опускает голову и смущенно шаркает обутой в ботинок ногой, что невозможно не умилиться.       — Что ж, это все меняет! — вот и появилась возможность проявить свой энтузиазм. — Теперь я буду ведущим! Расскажу все, что знаю. А что не знаю — додумаю и расскажу тоже!       — Хаха, ну давай! Я не против послушать тебя, мой юный экскурсовод. — его смех и это теплое «мой» только подогревают интерес.       Теперь моя очередь вести! И я это делаю — шагаю впереди размашистым шагом, болтая без умолку так, что воздуха начинает не хватать от скорости речи, а язык готов отвалится.       — Вот это — стандартная сосна. Сейчас у нее период цветения, потому, если ты будешь тыкать ее иголки, то вскоре будешь весь в желтой пыльце. — я машу руками то туда, то сюда, как винт двигателя самолета. Как я только еще ни обо что не ударился — загадка. — А это — куст можжевельника. Про него я знаю мало, но что знаю, то только хорошо. — я ничего не знаю про можжевельник. Ни-че-го, от слова полностью. Но что-то говорить надо. А уж трындеть, когда это нужно, я умею. — О, а тут у нас… Я не знаю, что это. Ой, вот и нужная поляна!       Мы действительно пришли, я не пытался выкрутится. Судьба чуть улыбнулась мне и как раз в тот момент, когда мне больше всего нужна была ее помощь, вывела нас к нужному месту, избавив от позора объяснений. Я прорвался сквозь траву и кустарники и с ощущением невероятной легкости выскочил в центр небольшого круга. Яркие лучи солнца коснулись моего лица, я запрокинул голову и радосто взглянул в голубое небо. Прекрасная погода в прекрасном месте.       — Мне повезло тогда найти эту полянку. Она летом невероятно красива. — шедший за мной Лорел звучал приятно пораженным и восторженным.       Восторгаться было чему. В кругу сосен-великанов простиралось травяное поле. Густая зелень легко приминалась под ногами, а солнце, лучам которого ничего не мешало, легко достигало этого места и прекрасно его освещало. Запах хвои и земли смешивался и был настолько очарователен, что вдыхать его хотелось как можно больше и дольше.       — Я вижу, тебе самому тут очень нравится. — Лорел легонько пихнул меня в плечо и только потому я опустил голову и открыл прижмуренные глаза.       — Ага! Я не то чтобы любитель природы, но этим место невозможно не восхищаться. — здесь все было идеально. Именно так, как мне хотелось бы видеть место для нашего с Лорелом пикника.       — Тогда давай устраиваться. Времени у нас много, но лучше не терять минут на простое стояние. — он был чертовски прав. Спорить с ним я не мог.       Он опустил корзинку на землю, сам встал на колени, не боясь запачкать свои рабочие джинсы, и начал ворошить содержимое корзинки. Я помню, что плед мы с ним укладывали на самое дно.       — Помочь? — я присаживаюсь рядом с ним на траву. Руки протянул вперед, лицо сделать помилее.       — Да нет, не надо, я сам смогу. — но при этом он тут же пихнул мне в руки коробочку с сэндвичами.       Переворошив всю корзинку, Лорел все же выудил из нее плед. Я все это время сидел рядом с ним и, как дурак, держал коробочку, прижав ее к груди.       — Бросай в корзинку! Помоги мне лучше расстелить плед. — я только этого и ждал.       Коробка отправилась в корзинку, а я сам подорвался и отправился на помощь соседу. Вместе мы уложили сложенный вдвое плед на траву так, чтобы оба могли без стеснения на нем поместиться. И только после этого я подтащил к пледу корзинку и перевернул ее, выбрасывая все содержимое на серую мягкую поверхность. На пару с Лорелом мы кое-как оформили все так, чтобы не только не переворачивать ничего при сидении, но и иметь возможность вдвоем лезть в коробочки за закусками.       Я был настроен на замечательный день в компании Лорела и лесной атмосферы. Мне было тепло, рядом сидел мой любимый человек, мир вокруг цвел и распускался всеми цветами. Покой и умиротворение, что были так необходимы моей душе, пришли. Чем чаще этот покой приходит, тем лучше, особенно сейчас, когда каждый день натягивает мои нервы как струны.       — Мне кажется, или у тебя звонит телефон? — но покою, похоже, не суждено было длиться долго.       — Не, не звонит. — мне просто настойчиво шлют СМС-ки.       Ева. Ну конечно. Спрашивает, пошел ли я все же на пикник или могу придти и позаниматься еще? Что бы ей ответить? Может, вообще ее проигнорировать? Нет, тогда она, наверное, вообще не отстанет. Надо что-то прислать…       — Лорел, давай сфоткаемся? — яснее всяких слов будет фотография!       — Это еще зачем? — но вместо того, чтобы обрадоваться, Грехем напрягся.       — Хочу отправить фотку подруге, уверить ее, что занят. — да и просто хочу себе фотку с Лорелом. Я только сейчас понимаю, что у меня нет с ним ни одной фотографии.       — Может, не стоит? — в глубине янтаря его глаз появляется тревога. Я вижу, как его глаза мечутся, а тонкие пальцы крепче вцепляются в сэндвич.       — Одно фото. Иначе она не отстанет. Настойчивая мадам, что тут поделать. — но если он скажет нет еще раз, я отступлю. Не буду давить на Лорела.       — Ну, думаю, одну можно. — улыбка выходит дрожащая.       Мы располагаемся поудобнее, я мастерски переворачиваю телефон камерой к нам. Голову укладываю на плечо Лорела, улыбаюсь максимально нахально, черные прядки с лица не убираю. Щелчок и вспышка. Фото готово! Я кидаюсь его смотреть, отодвигаясь от Лорела.       — Блин, смазалось. — у меня никогда не выходит нормальных селфи. Интересно, почему? Может, потому, что я никак не могу заработать себе на самый дешевый смартфон и трачу все на сладости? Да не-е-ет! — Нормально, ей и так пойдет.       У Лорела напряженное лицо на фото. Поджатые губы, нахмуренные брови, морщинки на лбу. Что ж, он точно не любит фото. Прости, Лорел, я правда сожалею, больше не попрошу.       Набрав короткое «А ты как думаешь?» я отправляю Еве сообщение с фото. Ответом мне становится удивленный смайлик и «Не буду мешать, сиди со своим личным Тайлером Хекли.»       — Пхахаха! — а ведь она в чем-то права!       — Что смешного? — Лорел опять схватился было за сэндвич, но мой смех смутил его.       — П-прости, просто тебя очень метко сравнили с одним актером, вот я и… — черт, и как я раньше этого не заметил? Ну ведь есть некоторое сходство! Ни капли не детальное, даже близко не оно, но в чем-то точно есть. Тонко, тонко, Ева.       — Ха-ха… — Лорел пытается посмеяться со мной, но у него не выходит. Вместо продолжения смеха он откусывает сэндвич, хохлясь, как замерзшая птичка.       — Прости, правда, я не над тобой смеялся, а над тем, как тонко подметили. — окей, я смутил Лорела. Молодец, Мортем, ну ты даешь.       — Я понимаю. Просто не очень люблю, когда меня фоткают. — судя по тяжелому взгляду и подрагивающих уголках губ, с этим связана какая-то грустная история. — Только не спрашивай, почему. Я все равно не расскажу.       — Ладно, как хочешь. — это его дело. Я просто никогда больше не полезу к нему с камерой, вот и все.       Так, надо отвлечься. Сэндвич, иди ко мне. Ухуху, мне попался с курицей и чесночным соусом! Прям как я люблю. Привет, удача, ты вернулась ко мне? Молодец, останься со мной подольше.       Но стоило мне только куснуть сэндвич, как весь мир решил взять и послать меня нахуй.       Ужасный, громкий вой пронесся по лесу. Казалось, вершины сосен затрепетали от этого голоса сущего страха, порывы ветра подняли в воздух желтую пыльцу, на секунды затопившую небо желтым. Протяжный и гулкий, вой вторгся в мое сознание холодным острым гвоздем. Еда встала комом, тело оцепенело от пробирающего холодка. Мурашки побежали по рукам, и подсознание завопило об опасности.       — Волк? Ты не говорил, что здесь водятся волки. — Лорел напряжено повернулся в сторону чащи леса, откуда и доносился ужасный вой. Сэндвич в его руках начал медленно расползаться, но сосед внимания на это не обратил — пальцы его подрагивали, а губы были поджаты.       — Они у нас и не водятся… — это не волчий вой. Я знаю их вой, я слышал его не раз, когда изучал этих зверей в детстве. Я обожал волков. И знал, что ни один волк не мог выть так. — Лорел, это не волк.       — В смысле не волк? — вот теперь я вижу настоящее напряжение. Челюсти стиснуты, широкий нос раздувается часто-часто, словно бы Грехем принюхивается.       А у меня начинают дрожать руки. Почему? Я не знаю. Мне не должно быть страшно. Я не боюсь лесных тварей. Я не боюсь волков, медведей, диких псов. Потому что я знаю, как себя с ними вести и что делать, чтобы пережить встречу с ними. Но это… Это не лесное существо, однозначно. Я чувствую это. Сердце подсказывает, что это существо не может быть обычным лесным животным. Ни одно земное создание не воет так жутко и нестественно. Ни одно животное не может парализовать страхом одним лишь своим воем.       — Слушай, давай-ка мы перенесем наш пикник на попозже. Что-то мне это не нравится. — Лорел подрывается. Бросает сэндвич обратно в коробку, закрывает ее стремительно дрожащими руками.       — Полностью согласен. Пошли-ка отсюда. — я хочу провести время с Лорелом. Пикник с ним — моя мечта. Но дикий вой из глубин леса — достойный повод валить отсюда подальше, если жизнь дорога. Я хочу пикник с Лорелом, а не смерть с ним на пару.       Не успели расстелиться, а уже снова собираемся. Только теперь — быстрее и хаотичнее. Рывок — кинуть коробки. Резкий жест — плед в корзине. Вскочить на ноги, надеясь еще успеть спастись.       И безумно опоздать.       Новый вой совсем близко. Бока ноют, и корзинка в руках трясется. Шелест листьев, хруст веток такой, словно бы по лесу к нам несется танк. Я разворачиваюсь — пытаюсь бежать, уже рвусь в сторону дома. Треск, ветер в спину — не успел.       — Черт! — Лорел, Боже, Лорел!       Поворот головы слишком резкий. Лучше бы я этого не делал. Крик в горле застыл, ноги налились свинцовой тяжестью, и тело все парализовало. То, что стоит передо мной, точно не волк. И точно не человек. Я даже не могу понять, что это за существо. Лысое, уродливое, грязное и окровавленное. Я могу смотреть только в черные глаза-бусинки, что мечутся в крохотных глазницах, и на острые клыки, рядками торчащие из огромной пасти.       Вой, новый протяжный рев, только на этот раз оглушающе-близко. В голове начинает звенеть от воя твари, длинные руки которой торопливо двигаются, когтями вспахивая землю. Оно чует и видит меня — я наблюдаю за тем, как изорванные тонкие губы расплываются в улыбке предвкушения, когда оно совершает первый размашистый шаг ко мне. Скрежет пальцев по размякшей земле подобен вою твари — вроде тихий, но пробирающий до самого нутра.       Я не могу сдвинуться. Не могу. Мне страшно, так страшно. Ноги трясутся, руки дрожат, как я еще держусь, как?! Мурашки толпой по спине, мне не пошевелиться. Я оцепенел, застыл, умер в тот самый миг, когда длинный язык твари вывалился из ее пасти.       А существу только это и надо. Оно совершает еще пару медленных шагов. Я вижу, как напрягаются мышцы на руках гуманоида, как он пригибается ближе к земле. Прыжок. Я словно в замедленной съемке наблюдаю, как пасть существа широко распахивается, обнажая острые до безумия клыки, заполнившие весь рот. Сметь летит ко мне в невероятном прыжке и лапы ее так близко, что я уже чувствую полет своей головы на траву.       — Мортем! — но Лорел не исчез.       От его голоса я наконец ожил. Пальцы расслабились — корзинка упала. Секунда, темное пятно мелькнуло перед размытым от страха взором — тварь улетела в траву от мощного удара. Лорел толкнул ее. Он защитил меня. И тут же подорвался ко мне.       — Беги, Мортем, беги! — теплая ладонь на плече. Он тянет меня за собой и я повинуюсь, не в сила сопротивляться.         — Корзинка… — не голос — хрип. Жалобный стон. Взгляд во тьму черных глаз поднимающейся твари. Сколько же в них ненависти… Я близок к тому, чтобы позорно обмочиться и разреветься от страха.       — Забей на нее! Бегом! — как он еще может тащить меня за собой?       Мы прорываемся сквозь лес так быстро, как можем. Углубляемся в чащу, стремясь достичь дома. Я едва шевелю ногами, Лорел сильно хромает, но не сбавляет скорости и все тащит, тащит и тащит. Ветки бьют по лицу, кочки под ногами мешают. Я вновь и вновь почти падаю, зачарованный тьмой маленьких злобных глаз огромного существа. Оно не из нашего мира. Не может быть из нашего. Бежим и бежим, хруст веток за спиной сводит с ума. Вендиго. Это вендиго. Как в гребаной игре, только страшнее и реальнее.       Как мы добрались до дома? Как влетели в прихожую? Я не знаю. Мне хватило сил только постыдно упасть на пол и судорожно обхватить себя руками за плечи.       — О, нет-нет-нет! — голову резко вздергивают вверх — лицо Лорела так близко. Его прекрасные янтарные глаза, в которых я утопаю раз за разом. — Мортем, нет! Слушай меня. Давай, я рядом. Мы ушли, мы убежали. Все в порядке. Здесь он нас не достанет.       — Лорел… — шепот — тяжело и душно, но в тоже время холодно до онемения пальцев ног. — Лорел…       — Да, да, Мортем, да. Я здесь, с тобой. — его пальцы тоже дрожат на моих щеках. Ему тоже страшно. — Все хорошо, не поддавайся ему, слышишь? Слушай только мой голос, и ничей больше.       — Лорел! — как позорно.       Слезы брызгают из глаз. Я задыхаюсь судорожным всхлипом, полным страха. Хватаюсь за Лорела, как за последнюю надежду. Прижимаюсь к нему, вырываюсь из захвата его рук. Лицом утыкаюсь в плечо и дышу часто-часто, пытаясь совладать с собой.       — Все, все, не плачь. Я здесь, я защищу тебя. — он обнимает меня. Его руки на спине такие горячие и так дрожат.       Боже, за что? За что мне это? За что ты дал мне эту силу? Я не хотел ее! Я не хотел быть особенным! Я не хотел видеть это… Существо! Пусть вендиго, пусть хрендиго, мне насрать, как его зовут! Я не хотел его видеть. Почему? Почему мне? Ведь так много людей в мире, которые хотят иметь сверхспособности. Почему я?       Я не хочу больше знать этот мир. Не хочу видеть его. Не хочу подвергать опасности себя и Лорела. Да срать с ним со мной, Лорела не втягивать. Он не заслужил этого! Если бы не он, я умер бы в канаве за месяцы до этого! Он подвергает себя опасности из-за меня. Он… Должен злиться, да? За то, что ему приходится рисковать собой ради меня, за то, что ему нужно нянчиться со мной. Папа всегда злился…       — Ну, не пострадал хоть? — но вместо того, чтобы кричать и свирепеть, он улыбается мне и успокаивает, сидя на полу в прихожей.       — У-у… — отрицательно мотнуть головой. Шмыгнуть носом. — А… А… — я даже не в силах спросить.       — Я тоже. Удар пришелся на плечо, со мной все будет в порядке. — ну почему, почему ты не зол? Это ведь моя вина, что ты оказался в опасности.       Ну почему ты не злишься? Мне от этого только хуже. И чувство вины съедает, разрастаясь в груди.