***
Лазе — самое худшее место в Сван Вейли. Исходя из утверждения, что Сван Вейли сам по себе помойка, Лазе — дно этого мира. Здесь собрались все пьяницы и наркоманы города, вся грязь этого мира. Десятки борделей, куча притонов, срань и ужас повсюду. Здесь любой поворот не туда грозит заточкой в бок в лучшем случае. Низкие домики-бараки торчат из земли максимум на три этажа, кособоко упираются вверх своими покатыми крышами. Окна все замылены и грязны, и редкие из них сверкают чем-то ярким, да и те — окна борделей. Проститутки стоят у подъездов, призывно размахивая почти оголенными бедрами и обвалившимися сиськами. По чахлым клумбам валяются алкоголики. В темных подворотнях сидят полупьяные компании. Дети плещутся в грязи с дешевыми мячиками, перекидывая их друг другу и перепрыгивая попутно через растянувшиеся по земле тела. Можно было бы сказать, что здесь произошла война и люди выживают, как могут, уставшие и замученные. Но это не так. Войны не было — только куча опустившегося сброда, для которого не существует морали. Здесь я вписываюсь во всеобщую обстановку. Растянутые огромные майки и штаны, растрепанные волосы, неумелый подростковый стиль — все в антураже этого района. Здесь все такие. Никого нормального в этой клоаке нет, кроме редких подростков и не самых богатых, но сохранивших порядочность взрослых. Дом Томми недалеко от самого большого борделя города — яркого цветастого маяка с потертыми стенами и светящейся неоном вывеской. Небольшое трехэтажное здание, типичный жилой дом с маленькими квартирками и бедными людьми. Тут редко можно найти нормальных людей, но они хотя бы есть. К примеру, я вижу у маленького подъезда группку знакомых до ужаса фигур. — Гейл, Ронга, Алекс! — я подбегаю к ним, готовый к свершениям. — Что по ситуации? — И тебе привет. — Алекс хмыкает, демонстрируя свою фирменную улыбку. — Томми еще дома, ждали только тебя. Он забаррикадировался, но Мэл уже почти в комнате. — Ты как раз вовремя. — Гейл зыркает на нас серьезно. Меня же дополнительно окидывает взглядом, полным радости и надежды. — Томми! — Да! — а вот и он — выглядывает в окно третьего этажа, испуганный и растрепанный, одетый в потертую кофту. — Я готов. Спасите меня, пожалуйста! — Скидывай простыни, давай. — вникаем в ситуацию быстро, да. Я знаю методы Томми по сбеганию из дома, они стандартные для жителей Лазе. Сплести одежду в веревку и спускаться по ней до того расстояния, до которого хватит. — Что там у тебя? — Мэл обдолбан в край. За нами не погонится. — треск, Томми вздрагивает. — Ой! Он исчезает в окне, а мы все напрягаемся. Пара секунд — вниз вываливается веревка из грязно-серых простыней. Следом появляется и Томми — становится на подоконник. Даже отсюда можно увидеть, как он трясется. Том часто так сбегает из дома, когда Мэл возвращается, но это не значит, что он перестал бояться спуска по веревке. — Давай, не бойся. Мы здесь. — Гейл встает под окно, готовый ловить мальчика. — Ага. Не бойся, если что — поймаем. — я подключаюсь к нему. Не оставлю малыша одного, ни за что. Алекс и Ронга молчаливы, особенно Ронга, но тоже подходят к нам, готовые помочь. Мы все напряжены. Да, мы выглядим уверенными, особенно не успевший втянутся в ситуацию полностью я, но это не значит, что внутри мы не трясемся. Если Томми сорвется и мы не успеем его поймать, он может пострадать. При особенно неудачном раскладе — сломать шею и помереть. Мы волнуемся, даже больше, чем он сам. На трясущихся ногах Томми начинает спуск. Я вижу, как напряжена его дрожащая спина, как он судорожно цепляется за веревку. Он не так хорош в физкультуре, как Гейл или Ронга. У него слабые руки и тонкие ноги. Он не умеет подтягиваться на канате. Но спускается ровно, достаточно ровно, чтобы мы могли не трястись от ужаса от одного вида качающейся под его весом веревки. Движение — я внутренне вздрагиваю, когда нога Томми уходит вниз и он отчаянно пищит. Еще движение — набрать побольше воздуха в легкие и задержать. Я хочу помочь Томми, но на этой веревке он один. Ноги невольно двигают меня в сторону мальчика. Гел со мной полностью солидарен. Шаг и еще шаг — мы почти у стены, стоим почти у нее, почти вжимаемся в бетон. — Томас! — рев Мэла проносится по улице. Под наш общий вопль лицо Мэла появляется в оконном проеме. — Ах ты маленькая шлюха! А ну двигай сюда! — нет! Он же почти спустился! — Томми, прыгай! — выход только один! Либо в лапы этого ублюдка, либо полет к нам. Веревка начинает затягиваться в комнату. Мы кричим и размахиваем руками, но Мэла это не волнует. Он тянет. Рывок — Томми вверх. Еще рывок — все ближе в окну. Я не могу смотреть. Я утопаю в волнении, которое захватывает меня с головой. Все. Край. Этот день дерьмовый по максимуму. — Прыгай! — крик Ронги так громок и так дрожит, что у меня по спине мурашки бегут. Но он помогает. Томми отпускает руки и с визгом летит вниз. Но мы уже здесь — я и Гейл подхватываем мальчишку, сами опускаясь к земле. — Мортем, Гейл… — Томми хнычет, слезы текут по его лицу. Он часто-часто шмыгает носом. Не могу сдержаться и прижимаю его к себе, позволяя мальчику вцепиться в меня крепкой хваткой. — Ронга-а-а… Шмыг… Алеекс. — Шшш, ну же, не плачь, все хорошо. — я осторожно провожу ладонью по его тонкой дрожащей спине. Томми дрожит, и дрожит, и дрожит и плачет. — Все закончилось. Давай, вставай, нам надо идти до того, как Мэл пойдем за нами. — Мортем прав, Томми, поднимайся. — Ронга помогает Гейлу и мне поднять Томми на ноги, под голос Гела шепча тому что-то на ухо. — Угу… Угу… — но Томми только дрожит и едва стоит на ногах. Неудивительно — полет вниз не может оставить равнодушным, пусть даже и происходит с третьего этажа. — Ах вы маленькие засранцы! Ну я вас сейчас.! — Мэл наконец очухался и понял, что его развлечение на вечер мы спасли. И теперь, похоже, собирался нас уничтожить. Не сговариваясь, мы вчетвером подхватываем Томми и срываемся с места. Мальчик висит на наших руках и едва перебирает ногами, но мы тянем его за собой без единой мысли о том, чтобы оставить его позади. Я и Гейл готовы подхватить Томми на руки, если тот упадет, но тому удается еще двигаться. Ронга и Алекс страхуют нас — если Мэл таки спуститься, они уведут его за собой. Люди на улице не обращают на нас внимания. Взрослые возмущенно кричат вслед, ругаясь на то, что спокойствие их дня оказалось нарушено, а дети даже не отвлекаются от игр с мячиком. В Лазе такой конвой-побег — не редкость. Особенно от нашей видной компашки. К счастью, Мэл действительно оказался неспешен. Нам без проблем удалось добраться до самых первых домов Лазе и выбраться к Фабришн. Томми к тому времен уже очухался и даже нормально встал на ноги, но мы все равно решили остановиться и передохнуть, а также обсудить дальнейшее направление нашего движения. — Томми, ты в порядке? — но для начала — забота о младшем. — Да. Да, со мной теперь все хорошо. Спасибо, что помогли. — его добрая дрожащая улыбка — лучшая награда из возможных. Голубые глаза так и сверкают от счастья, а плечи прекращают дрожать. — Не за что. Ты же наш друг, мы тебя бросить не могли. — Гейл ответил за меня, легонько хлопнув мальчика по спине. — К тому же, ты должен мне двадцать долларов. Пока не отдашь их, я тебе умереть не позволю. — Ронга стеснительно улыбается, складывая руки на груди. — Ха-ха, Ронга, ну ты… — Алекс стукает Ронгу по плечу, но не отрывает взгляда с переминающегося с ноги на ногу Томми. Я запихиваю руки в карманы штанов, пытаясь скрыть их дрожь. Если бы мы не поймали Томми, одним человеком в нашей банде могло стать меньше. Я выгляжу радостным, по крайней мере, стараюсь. Но это не значит, что мои руки не трясутся от осознания ужаса того момента, когда Томми летел в наши с Гейлом раскрытые объятия. — Ну… Куда пойдем? — Гейл бросает на меня многозначительный взгляд — «успокойся, не пугай его». И я принимаю его немое послание. — На базу? Закупим вискаря с чипсами, посидим, может, девчонок позовем… — Алекс как всегда. Мечтательно улыбается, и только нервное стучание правой ноги о землю выдает его истинные чувства. — Фу, Алекс! Не с Томми! — Ронга с силой наступает на взлетающую вверх-вниз ногу, вынудив Алекса прекратить свое раздражающее занятие. — Может, в Молл сходим? — По магазинам ходить? Пф, ну нет, уволь. — Алекс оскаливает зубы, резко дергая ногу назад. Так, если их не остановить, они и подраться могут, несмотря на всю тщедушность и стеснительность Ронги. И больно станется именно Алексу. — Все, хорош спорить. — вот так, Гейл! И все-таки именно ты должен был быть нашим лидером. И почему не захотел? Эх, стесняшка ты моя. — Учитывая разницу возрастов и мнений, я предложу свои вариант, и если он кого-то не устроит, тот получит от меня в лицо. Мы идем в кино на Человека-паука. — Билет нам ты оплатишь? — Ронга ухмыляется. Смейся-смейся. — Не только он. — не зря я прихватил с собой деньжат с прошлой подработки. — Мы с Гейлом хорошенько подзаработали на прошлой неделе. — Опять ящики в «Бристоль» таскали? — на наш синхронный кивок Алекс только закатывает глаза. — Да пожалуйста. Ронга? — ни слова, только один торопливый кивок. — Томми, твое мнение? — я поворачиваюсь к мальчику и дарю ему самую теплую из своих улыбок. Если он скажет нет — что ж, мы найдем что-нибудь еще. Но я знаю, что Томми обожает кино и никогда не откажется сходить в кинотеатр. — Шутишь? — он проводит запястьем под левым глазом. Улыбка дрожащая, но настолько счастливая, что все волнения отступают прочь. — Конечно же я согласен. — Вот и решили. — я подхожу к Гейлу, почти повисая на его локте. — Навстречу приключениям, друзья! Кинотеатр находится в Сайлент-Экспенсс. Нам до него еще пиликать и пиликать. Но что значит расстояние, если преодолеваешь его со своими друзьями. Я тащу за собой Гейла, тот хватает под руку чуть пришедшего в себя Томми, а Ронга и Алекс торопливо идут за нами. Дома моей банды остаются позади вместе с их жителями. Ненавистные родители, бедные квартирки, голодные дни — все там далеко от нас. Гейл шутит, и Томми заливисто смеется, подначиваемый Алексом и Ронгой, щекочущими его с двух сторон. А я снова чувствую себя живым. Стерлось из памяти утро, в котором мне пришлось заниматься сканированием местности, забыт оказался Харон, ушли безвозвратно из моей головы проблемы. Остались только мои братья, которые задорно смеялись и рвались вперед, жаждущие так же забыть о том, что их жизни — череда нескончаемых проблем. Никогда и ни за что я не хочу потерять их. Даже когда я буду старым восьмидесятилетним пердуном, я буду звонить ребятам и собирать их на старческие дискотеки. Мы всегда будем вместе — уж я об этом позабочусь. — Ронга, Алекс, идите-ка вы вперед. Мне с Мортемом надо кое-что перетереть. О лидерских задачах. — э? Гейл, ты это чего удумал? Куда вы, ребята? — Да, Томми, ты тоже. — блин, Гейл, ну ты чего? Вот теперь Томми опять куксится, просто замечательно. Ну почему вы уходите-то, а? Меня никто спросить не думал? — Гейл, с чего ты их вперед отправил? Что, в любви мне признаваться будешь? — смешок получается надорванным, а фраза — не смешной и глупой. Я не хочу, чтобы вокруг меня оставалось меньше людей. Я сойду с ума без них. — Дурачина. — но спокойная ухмылка Гейла позволяет мне чуть расслабиться. Хотя понимания не вносит, тут уж не поспоришь. — Мортем… Как у тебя с этими делами? — конечно же, я понимаю, что он имеет под «этими делами». Тут даже особо париться не надо, чтобы это понять. — Ну как тебе сказать… В команде прибыло снова. Нас теперь шестеро. — я вздыхаю. Гейл, спасибо, что спросил. Смогу душу отвести тебе, но без особой загрузки собственными проблемами. — К Селине приехал ее брат Сомний со своей подружкой. И, ну, они научили меня новым способам поиска пропажи. — я опускаю из рассказа часть о том, как Ева меня чуть в реку не спустила, а вместе с ней и все, связанное с контролем над силой. Думаю, этого Гейлу знать не стоит. — Я не об этом. — но от моих рассказов друг отмахивается. Нет, не отмахивается в полном смысле этого слова. Просто знать он хочет другое. — Как ты себя чувствуешь? У тебя все нормально? — Ага. — ни слова о проблемах морального плана. Я их сам не разгребаю, чтобы еще и на друга взваливать. — Я, вроде как, даже начинаю свыкаться со всем этим. — да нихуя. Одна встреча с вендиго чего стоила. — Да, временами бывает тяжеловато что-то новое в своей башке уложить — ну, ты понимаешь, тупенький я — но в целом все хорошо. — Мортем… Я всегда буду с тобой, ты же это знаешь? — его горячая ладонь на моем плече обжигает чувством вины. А вот я с тобой не всегда бываю, друг. — Если что с тобой будет происходить — не стесняйся поделиться. А то я тебя знаю. Пока совсем не припечет, ты никому ничего и не скажешь. — блин, ну хватит это вспоминать! Я понял намек. Да, тогда, в двенадцать, мне следовало с тобой поделиться о том, что папину крышу совсем сносит, но блин, ты-то чем бы мне помог? Он бы тебя в лепешку раскатал! — Ой, да ну тебя. — я стукаю друга в бок легонько, не сдержав смешка. — Если со мной что-то будет происходить — ты об этом первым узнаешь. — Вот и славно. — я ловлю очередной его теплый взгляд, а затем ладонь соскальзывает с моего плеча. С криком Гейл уносится вперед и налетает на Томми, едва не сшибив того. Я хотел было возмутиться тому, что Гел совсем не оценивает разницу в их с Томом весовых категориях, но мальчик так взглянул на Нейлсона, что все слова у меня поперек горла встали. Это был взгляд, полный бесконечного обожания. Большего даже, чем он дарил мне. Томми был не против — выпрямился, вперил взгляд в Гейла и разулыбался. Обиды не было. Было лишь тепло и надежда. Надежда на то, что Томми сможет быть счастливей каждого из нас.***
До кино мы добрались достаточно быстро, еще до начала нового сеанса. Нам с этим повезло — двадцать минут погулять, потом подождать еще немного до начала сеанса и все, дело в шляпе. Но на деле везение все растворилось еще на подходе. Кинотеатр был не самым лучшим местом города. Маленькое серое здание посреди небольшой площади, где вразнобой понасажены хиленькие деревца, под которыми стоят скамейки. В этот момент — два часа дня — народу здесь не много. Офисов и любых других рабочих мест тут нет, только жилые дома вокруг, так что скамейки в основном свободны. Вот здесь было бы неплохо встречаться с Селиной и Евой. Жаль только, что далеко от центра города. На самом деле, народ был, несмотря на то, что здесь мало кто любит зависать. Я особо не всматривался — был слишком занят разговором с Томми и Алексом. Но боковым зрением я различал ребят, сидящих на дальних скамейках. И я подозревал, что это за ребята. В конце концов, этот район — место тусовки банды «Дикари», а они чужих не сильно любят. — Давайте-ка поторопимся. — я не хочу встречаться с этими ребятами. Ни сейчас, ни потом. Мы с ними в нейтралитете, но это не значит, что дружны. Гейл, видя мое напряжение, только кивнул. Томми покрепче вцепился в руку и заторопился, сбиваясь с ровного шага. Алекс и Ронга разошлись по бокам, готовые в случае чего первыми кинуться в бой. Главное — дойти до входа, и все. Вести себя непринужденно, идти спокойно, не волноваться. По крайней мере, мне. Если буду волноваться я, будет тревожиться Гейл. А тогда начнется новая волна напряжения и страха для Томми. — Хей, Гел! — но мы все равно не успели. Знакомый голос — до боли знакомый. Я поворачиваюсь вместе с Гейлом. Блять! Ну тебя только не хватало! Вальяжным шагом, ровной походкой к нам походит лидер «Дикарей» — Матиас Бренан. Руки в карманы, на губах легкая ухмылка, глядит из-под спущенных на переносицу очков. — Матиас, привет. — Гейл улыбается. Счастливчик. Матиас — его друг. Лучший, после меня. Когда-то они вместе создали «Дикарей», но после Гейл ушел ко мне. Матиас этого мне не простил, хотя и до этого мы не были близки. Вражда наша, правда, ограничивалась лишь немой ненавистью, но и этого было достаточно, чтобы не желать иметь каких-либо дел с этим чудовищем. — Что, в кино пришли? — я напрягаюсь. За спиной Матиаса уже вырастают его напарники. Светловолосый бугай Тревор, мелкая крыса Джош. А где остальные? Стоит ли волноваться? — Ага. Решили Томми выгулять в киношку. — как он вообще может улыбаться под взглядом этих злобных зеленых глаз? Матиас же абсолютно дикий! Дай Бог не под наркотой. — Вижу, вы тоже в кино пришли? — Нет-нет, просто тусуем здесь. — отвернись от меня, а? Не смотри на меня так из-под своих долбанных темных очков. — Морти, малыш, как жизнь? — Лучше, чем может быть. — кривая получается ухмылочка. Матиас меня безумно бесит, даже не из-за ревности к Гейлу. Просто сам Мат — мудак. — А ты как? Все еще гуляешь по притонам? — Кх… — плечи под тканью майки вздрагивают, тонкие губы кривятся. Он бесится. — Нет, что ты, ничего такого, ничего криминального. Наш контакт взглядов может вызвать искру. Но мы держимся и просто скалим друг на друга зубы под добрым взглядом Гейла. — Мортем… — Томми цепляется за мою руку и смотрит проникновенно. Волнуется. Как и Ронга за моей спиной — я чувствую, как напрягаются его мышцы. Он, в отличие от Алекса, тоже не любит Матиаса. — Все хорошо, Томми, сейчас пойдем. — пошел нахер, Матиас, гляделки закончились. Мне нужно уделить внимание ребенку. — Ребята, вы идите в кино, а мы с Матиасом немного поболтаем. — Гейл, твою мать. Если ты пригласишь его с нами на сеанс, я тебя убью. — Гейл… — меня опережает Ронга. Строгий взгляд, обходит меня. Алекс пытается его было удержать, но когда Ронге что-то надо, его никто не остановит. — Все нормально, Ро. Идите. — взгляд на Ронгу, взгляд на меня. Молча говорит — не волнуйтесь, не приглашу. — Ладно вам, ребят, пойдем. — я доверяю тебе, Гейл. Как ты доверяешь мне. Так что не смей приглашать Матиаса с нами, хорошо? — Мортем, ты уверен? — Ронга в ответ получает только мой медленный осторожный кивок. Матиас ухмыляется. Сука, сотри с лица свою мразотную ухмылочку. Бесит до дрожи. Но вместо того, чтобы вдарить ему по лицу ни за что ни про что, я прижимаю к себе поближе Томми, подхватываю под руку Ронгу, который тащит за собой Алекса, и завожу их в здание кинотеатра следом за собой. Подождем там, без гуляний по улицам. Гейла Матиас может и любит как друга, но вот на меня может и Тревора натравить. Подвергать Ронгу, Алекса и Томми опасности я желанием не горю. Последнему и так в жизни приключений хватает, без моих проблем и неурядиц. В холле кино никого. За стойкой с попкорном и колой стоит девушка, оперевшись на локоть, за кассой сидит скучающая женщина. Но на небольших старых диванчиках и за старыми же игровыми автоматами пустота. Зато из единственного зала орет музыка и грохотают взрывы. — Идем, ребят, я куплю вам билеты. — думаю, мне хватит на четыре билета для ребят и для себя. Нейлсон сам себе что надо купит. А потом еще и должен мне будет за еще один билет. Мы с ним уже договорились об этом! Пока Гейл общается с Матиасом, мы успеваем купить билеты и бочонок попкорна на деньги Ронги. Сеанс еще не закончился, потому мы сидели на диванчике и болтали, улыбаясь. Гейл подошел к нам, слегка грустный, но через силу ухмыляющийся. — Чувак, ты как будто лимон сожрал, что случилось? — мне это не нравится. Зная острый язык Матиаса и его характер, он даже Гейлу мог наговорить оскорбительных вещей. — Нормально все. Малость повздорили с Матиасом. — но раскрыться Гейл не пожелал. Просто сел рядом со мной и в наглую залез в бочонок за попкорном. — Опять на волне того, о чем ты знаешь, но о чем нам нельзя говорить? — я смотрю на Гейла серьезно и слегка строго, но без угрозы. Думаю, проблем нам тогда хватило. — Да. Не волнуйся, я отказался. — что ж, кратко, но сойдет. — Томми, ты как? Все в порядке? — Да, Гейл, со мной все хорошо. — Томми, милый Томми, совсем не понимает, о чем мы говорим. Но это не мешает ему придвинуться поближе к Гейлу и улыбнуться ему. Я наблюдаю за ними с интересом. Томми так любит Гейла. Я это уже давно заметил, но Томми просто безумно зависим от старшего в нашей банде. Возможно, потому, что тот не раз спасал его от неприятностей и вытаскивал из дома в одиночку, без нас. Я знаю это чувство — если бы не Гейл, я так бы и остался забитым, подчиненным отцу ребенком, который слово боится вставить в его речь, чтобы не получить в нос. Но с Томми… Иногда перебор. Впрочем, кто я такой, чтобы осуждать привязанность Томми к Гейлу? Уж точно не образец здравого смысла и независимости. Мне остается только жевать попкорн и радоваться, что Томми улыбается и больше не дрожит. И только когда мы заходим в зал, я наконец понимаю, что совершенно забыл о своей проблеме. Мозги уже не кипят от обилия приключений, в груди не бурлят тревога и волнение. Я спокойно смеюсь над шутками Алекса, без натянутости и кривости, без лжи и фальши, за которыми скрыты страх и бесконечная паника. Теперь Гейл может расслабиться — я спокоен и не лгу в этом, ни себе, ни ему. Надеюсь, этот покой продержится подольше.