Повелитель душ

В кромешной тьме своей мрачной спальни Кайло предавался изматывающим размышлениям и воспоминаниям. Он вспоминал о Лее и Хане — самых светлых людях, что ему довелось повстречать на своём бесконечном веку. На краткий миг они заменили ему родителей, учили любви и доброте нелюдимого паренька, пригретого в их тёплом доме, пропахшем свежим хлебом и брусникой. Он покидал их с сожалением и страдал в разлуке: Кайло чувствовал, что ему нет места среди людей, что он не такой, как они. Не нормальный. Ему пришлось быстро расстаться с иллюзией жить как все, и он вновь отдался своей уничтожающей природе, вернувшись в замок матери. Кайло всё мерещилось, будто ласковая прохладная рука Леи гладит его влажные спутанные волосы, пока он мучился от лихорадки и ран, из глубины памяти доносилось её обволакивающее пение. Она пела незнакомому раненому юноше колыбельные, что сочинила для собственных детей, которых не могла зачать, но о которых мечтала всю жизнь. Годы проносились перед ним подобно нескончаемым штормам — один разрушительнее другого, события смешивались, имена и лица подменялись и стирались. И вдруг его сердце прибавило удар — перед глазами Кайло раскинулось событие тринадцатилетней давности. Он практически вычеркнул его из памяти — обыденное, ничем не примечательное, слишком человечное. Седьмой день рождения дочери короля Гарольда. Пышное празднество, толпа прожорливых весёлых гостей, смотрины юных женихов — причина, по которой король придал такое огромное значение этому событию — столы ломятся от блюд, студенты говорливы, от детей нестерпимый шум. Кайло пошёл на этот праздник от скуки. Вайолет — одна из ведьм ковена, что подчинялся Рену, крутясь у пыльного зеркала в замке, уговаривала своего повелителя выйти в свет. — Ты зря не хочешь идти, мой повелитель, — Вайолет собирала на макушке и распускала по плечам копну длиннющих платиновых волос, — даже если в какой-то момент праздник тебе наскучит, можешь кого-нибудь испить: один граф, заключивший с тобой большую сделку десять лет назад, как раз будет там, и срок его уже истёк. — Хочешь меня вытащить на грандиозную людскую обжираловку из-за какого-то графика, которого я могу выпить и в любой другой день? — презрительно хмыкнул Кайло, не поднимая головы. Он с увлечением читал недавно приобретённую книгу, прижавшись плечом к стеллажу из тёмного дерева. — Там можно заключить и новые сделки! Столько иностранцев пребудет! А это свежие мысли, идеи — более сытные души, может быть. — Вайолет, ты такая наивная: лет двести уже на всей земле не ходят люди с по-настоящему сытными душами. Сплошь любители потрахаться всласть, поесть, прославиться на какой-нибудь чуши или желающие разбогатеть. Из века в век одно и то же. Уверен, в Заморье точно такие же невзыскательные потребности, как и в Галаксии… О! Блестяще! — восторженно пробубнил себе под нос, между делом подчёркивая пером особенно понравившиеся строчки перепачканной рукой: он вошёл в раж и не следил за аккуратностью погружения наконечника в склянку с чернилами. Вайолет изящно обернулась, взявшись за грязный подол своего тонкого платья, и, покачивая бёдрами в лёгком танце, подплыла к Рену и опустила указательным пальцем книгу за верх корешка. — Грешно прятать в стенах такую стать, мужественность и ум, мой господин. — Пой слаще, а то не пойду. — Ну, господин… — Пока не услышал ничего интересного. — Неужели не занятно просто взглянуть на мир людей? — Мир людей до неприличия убогий и жалкий. Польза от него исключительно в насыщении. Но поскольку за прослушиванием твоего нытья меня покинули остатки сил, я пойду. Просто от скуки и чтобы ты заткнулась. — Ура, ура, мой господин! — радостно запищала и запрыгала на месте ведьма, вперив в своего хозяина сиреневый взгляд. — Теперь сделай милость, убери свои загребущие грязные ручонки от моей новой книги. — Да ты же её и так всю изрисовал чернилами! Кайло ей не ответил, величественно распрямился, поставил на место книгу и без промедления начал сборы. Оделся скромно, без щёгольства, чтобы не привлекать к себе внимания, но даже самый простой крой не мог умалить в нём могучего благородства и породы. Он почти не помнил, что происходило на торжестве, лишь отрывки смотрин женихов и конфуз короля, который в этот момент потерял свою улизнувшую бегать по замку дочь. «Такая мелкая, а уже обзавелась мудростью», — с насмешкой тогда подумал Кайло. Ему быстро наскучил праздник, а когда начались танцы, он и вовсе закатил глаза, взял штоф вина вместе с кубком и покинул парадную залу. Кайло не заметил, как просидел час в одиночестве в пустом крыле замка, где даже факелы не зажигали. Надвигалась ночь, и густые тени заплутали на стенах коридора, выводя причудливые узоры из обрывков листвы и ветвей. Кайло разглядывал толкотню образов на противоположной стене: завитки беспорядочно выплясывали перед глазами, расплывались, заставляя мысли плавиться. Призрачные очертания старой войны проступали сквозь трещины и сколы камня, лязг мечей рождался из тишины, провожаемый вдаль криками и воплями о пощаде, что гибли под топотом копыт и гасли в ржании коней. Смежил веки, запрокинул голову, отдаваясь хмельному забытью. Топ-топ. Бряк по лестнице. «Хильда, Хильда! Кис-кис-кис!» — топ-топ-топ. Шорох платья, сбитое дыхание. «Ой…» Кайло лениво повернул голову на детский голос и увидел в нескольких шагах от себя, у лестницы, девочку в синем платье, расшитом серебряной нитью, и с покосившейся диадемой в каштановых растрёпанных волосах. — А вы… вы не знаете, милорд, Хильда здесь не пробегала? — потёрла ручкой запястье. — Ну, смотря кто такая Хильда. Может, это тучная кухарка, фрейлина, любимый шут короля или животное какое-то… Ответ будет зависеть от того, начало мне мерещиться из-за количества выпитого или нет, — с едва уловимой улыбкой проговорил Кайло, и девочка заливисто засмеялась ему, вздёрнув плечики. — Хильда — кошка, милорд! — буркнула сквозь хихиканья. — Тогда определённо нет, ваше высочество, — театрально опустил уголки губ и поднял в её сторону кубок. — С днём рождения, принцесса, — поднёс к губам, но ощутил, что кубок был пуст. — Вот досада… Девочке стало не по себе, она испытала укол смущения, осознав, что незнакомец был пьян и кроме него здесь больше никого не было. Развернулась, желая удрать, но остановила себя, приосанилась, по-взрослому задрала носик и осторожно приблизилась к нему. — У вас кончилось вино, милый гость? — она воображала, как бы это говорила своим величавым и добродушным голосом мать, и ей стало стыдно, что она убегает как дитя, ведь ей сегодня исполнилось целых семь лет. — Полагаю, трагедия не огромных масштабов. — Я вам принесу! — пугливо метнулась к нему, шустро схватила пустой штоф и с лёгкостью птички упорхнула вниз по лестнице — топ-топ-топ. Десять минут. Двадцать. Он уже и не ждал её возвращения, задремал, объятый хмельной леностью. Топ-топ-топ, шорох платья. Подошла тихо, осторожно. Легонько взяла из обмякшей руки кубок и наполнила до краёв. Кайло открыл один глаз, вздёрнул бровь и посмотрел на ребёнка. — Я видел кошку, — хрипло и размеренно проговорил он. — Где?! — Минут двадцать назад убежала. Но потом вернулась. Подкралась ко мне так гибко и упруго, что сумела выкрасть из руки кубок, а это, надо заметить, не так-то просто, ведь у меня чуткий сон. Девчушка снова зашлась своим звонким и лучистым смехом, что согревал Кайло душу. Она деловито протянула полный кубок гостю и поставила рядом штоф на бронзовый поднос. Рен бодро поглотил принесённое вино и расплылся в довольной ухмылке. Девочка всё ещё стояла рядом, принявшись от безделья заплетать в косу взлохмаченные волосы. — Это тебя Хильда так? — кивнул на разодранный в районе коленей подол. — Упс… — стеснительно попыталась прикрыть складками ткани, затем, хихикнув, примяла подол и уселась на корточки, обхватив обеими руками ноги. — Всё, больше ничего нет, — лукавая улыбка. Мягкие, ещё пухловатые черты едва проступили из темноты на её пылающем лице, облитом пепельными сумерками и прозрачным лунным светом. Кайло разглядывал девочку, улавливал в её нетерпеливых неуклюжих телодвижениях очарование юности, сладость детского неведенья и свободу быть собой. «Однажды она перестанет быть такой естественной и удивительной. Перестанет восхищаться и от души хохотать. Её тело станет товаром и политическим инструментом, хранилищем для новых дураков, которые будут править страной лет через тридцать-сорок. Она узнает, что такое золотая тюрьма, что такое насилие, мужская грубость и безразличие. Папаша просто укажет ей пальцем — и она сделает, что должно, что велено. Примет участь элитной самки. Хорошо бы не осознавать этого и просто поддаться самообману, что она будет жить так, как захочет, и будет спать с тем, с кем пожелает». — Почему вы не со всеми, милый гость? — А вы почему, принцесса? — Не знаю. — Нет, знаете. Так вот я по той же причине, — налил себе ещё и смачно приложился. — За кошкой бегали? — Не хочу видеть скучные рожи. Вы, как я понял, тоже. И это нас с вами объединяет сегодня. Взгляд девочки сделался грустным, она припала щёчкой к коленям и с нарочитой обречённостью выдохнула. — Папенька показывает этих дурацких принцев княжеств Заморья, но они мне совсем не нравятся. Я не хочу замуж ни за кого из них. — А чего же ты хочешь? — вкрадчиво произнёс Кайло, чуть подавшись вперёд. Юная принцесса пару раз моргнула в удивлении: она ожидала, что он спросит «а за кого ты хочешь?», как спросил бы любой взрослый на его месте. Ей понравился этот вопрос. Но больше всего — он. — Я хочу приключений, в которых меня ждёт много опасностей. Чтобы там были злые ведьмы и бесчестные вояки, от которых я буду спасать хороших людей, которые не умеют драться. Вот. А ещё я бы хотела найти драконов, но мама говорит, что драконов всех убили на Великой войне с Тьмой, что коварный демон Кайло Рен похитил последнего из драконьего рода. Когда я вырасту, я хочу найти и спасти этого дракона. — Коварный демон… — задумчиво повторил он, глядя в темноту. — Я вас утомила? — бесхитростно спросила девчушка, округлив глазёнки. — А ты знаешь, что драконы никого не слушаются? Только повелителей змей, — подтянулся и крепче прислонился к стене. — Ну, я не знаю тогда… Надо где-то будет найти повелителя змей. Но я же принцесса, я просто могу разослать гонцов по королевству, чтобы для меня такого нашли. Кайло добродушно рассмеялся над её непосредственностью и не стал разубеждать девочку. Давно ему не было так хорошо, так спокойно. Рядом с детьми это чувство возвращалось к нему вновь и вновь: они виделись Кайло надеждой для человечества, которую то всё равно умудрялось ревностно придушить, пока, не приведи боги, она не успевала дать искру перемен. — Что ж, желаю, чтобы все твои мечты сбылись, принцесса, — в его голосе промелькнула толика печали. — Жаль, я без подарка… — Мне сегодня и так их надарили много — аж до потолка, — шаловливо сочиняла на ходу она, размахивая руками и разглядывая в вязкой темноте небрежно и очаровательно спавший на лоб Кайло завиток. — Лучший дар ты можешь преподнести лишь сама себе: живи так, как хочешь. Пообещай мне. Девочка насупилась и непонимающе свела к переносице бровки, затем поправила ещё больше съехавшую диадему. Она не понимала всей глубины этой просьбы. — Обещаю, — послушно и не вдумываясь щебетнула принцесса. Её куда больше занимала его большая, внушительная фигура, облачённая в тёмное, и прикрывающие лицо чёрные пряди, к которым хотелось прикоснуться и ощутить их мягкость, что так не вязалась с грозным видом гостя. — Вы похожи на тёмного князя, — шепнула околдованно. Шорох платья и лёгких шагов на лестнице. «Рей, ты тут? Детка?» — королева Эрин изящно поднялась на этаж, придерживая накрахмаленные юбки красно-бордового платья. Роскошная тёмная копна была покрыта искусной выделки сеточкой из золотых нитей, в ушах тяжёлые серьги, на шее увесистые самоцветы: нести на себе груз этой роскоши было непросто, но королева держалась с достоинством и величием, подобающими статусу. Лишь её голос был певучий, шёлковый, выдавал в своей обладательнице чуткость. — Пропустила танцы и смотрины, козочка. Уже в кровать пора, — с материнской озабоченностью протянула руку. — Добрый вечер, милорд, — обратилась она к Кайло, — как вам наше вино? — с радушием любезной хозяйки поинтересовалась она. — Чудное. Как и компания принцессы. К сожалению, и то и другое закончилось слишком быстро, — ответил ровным тоном, за которым прятал восхищение. — Спуститесь к столу, вина ещё вдоволь, хватит и для вас. Рей устало поднялась, тряхнув головкой, и её коса, змеясь, распустилась каскадом по спине. Помахала на прощание рукой гостю: «Спокойной ночи, тёмный князь», — и отправилась вместе с матерью вниз. Им было суждено забыть эту ничего не значащую встречу, что промелькнула в череде всех прочих бесконечных встреч и расставаний. Как только штоф опустел, а одиночество назойливо защекотало под рёбрами, Кайло поднялся с насиженного места. С лицом, полным безразличия, спустился в праздничный зал, поплыв демонически тихо и прекрасно среди танцующих пар, и вскоре настиг довольного пьяного графа, справляющего малую нужду среди колоннады, простодушно полагая, что никто не заметит его. Рен положил тяжёлую длань на плечо должника, и тот испуганно вздрогнул, тотчас обернувшись, и лицо его сделалось белым как полотно. — Что… уже сегодня? — заискивающе промямлил он и состроил невинную мину, предчувствуя неизбежность. — Я бы мог и завтра. Или послезавтра. Но сегодня очень удобно, не правда ли? — У м-меня дочка замуж выходит ч-через месяц… Месяц. Прошу, позволь увидеть церемонию, а после… Он не успел договорить — в его горло вцепились жестокие, стальные пальцы, лишив возможности говорить и дышать полной грудью. Глаза Кайло потеряли живой блеск, он приоткрыл рот, сгорая от предвкушения, и потянул из своей жертвы тоненькую дымчатую струйку, дарящую наслаждение и сытость. Глаза графа помутнели и закатились, он высунул язык и обмяк. Закончив, Кайло ослабил хватку, и мёртвое тело жалко рухнуло к его ногам. Сжал в блаженстве руку в кулак и сладостно сглотнул. «Лучше, чем королевское вино. Было и всегда будет», — и незамеченным ушёл в ночь. В водовороте неожиданных воспоминаний, на пороге сна, Кайло не услышал, как скрипнула дверь, и в тишине раздался почти неуловимый звук шагов. Кто-то склонился над ним, обнял за плечо со спины и едва коснулся губами виска. Осознав чужое присутствие, он дёрнулся, сделал попытку повернуться: рука инстинктивно потянулась к мечу, стоявшему в ножнах у постели. Но более ловкие и быстрые пальцы опередили Кайло — придавили его запястье к перине, и над лицом Рена нависло её лицо — задорное, насмешливое, волевое — у горла очутился кинжал с рукоятью, инкрустированной малахитовыми вставками. — Тебя легко было бы прикончить во сне, неосмотрительный Повелитель душ, — хмыкнула и уставилась бестией. — Довольно подлый приём. Хотя меня уже пытались убить во сне, принцесса. И всех, кто пытался, давно нет в живых. Рей удовлетворённо усмехнулась и медленно убрала кинжал в сторону, наблюдая, как приподнялся и опустился его кадык, когда Кайло сглотнул, глядя на неё неподвижными чуть сощуренными глазами. Отстранилась и прошла к комоду у двери, на котором оставила свечу, и принесла её, чтобы поставить на прикроватный круглый столик. Кайло окинул взглядом свою гостью и с волнением обнаружил, что на ней была лишь тонкая белая ночная сорочка до колен, спадающая с одного плеча, волосы струились по спине, слегка загибаясь на концах — она была так же притягательна, как и во время купания. Опустилась на край постели подле него и обратила взгляд, исполненный игривой нежности, взялась за край одеяла и чуть потянула вниз. Кайло инстинктивно отстранился, перехватил одеяло и натянул его обратно, глядя на неё бешено и будто даже испуганно. Рей осторожно придвинулась, и Кайло увидел на её лице озадаченность и сострадание. Насчёт второго он не был уверен, но в её чертах весьма отчётливо угадывались мягкость и добрые намерения. Рей плавно окружила пальцами кисть его руки, медленно отняла от ткани и приложила к своей груди. Её улыбка стала хищной и волнующей, а в зрачках лихорадочно плясали искорки — отражения пламени свечи. Прогладила себя его рукой, оттягивая вырез сорочки и обнажаясь. «Такая нежная и мягкая кожа, — пронеслось в его мыслях. — Я читал о совокуплении в сотнях книг, но ни одни слова не в силах выразить этот восторг, этот трепет, это предвкушение… Я словно таю и перестаю существовать. Реальны лишь мои руки, чувствующие её тело. Это случится сегодня? Прямо сейчас? С ней? Проще врагу снести голову с плеч, чем быть готовым к этому». — Хм… это не я теперь у тебя — это ты у меня, — прошептала завораживающе и жадно Рей. Прытко забралась на кровать и оседлала его, взялась за запястья Кайло и откинула его руки за голову, придавив к перине, затем едва коснулась его губ своими — не спеша и дразня, осыпала лёгкими поцелуями его лоб, щёки и нос, после чего вновь припала к губам глубоким поцелуем и вся задрожала. «Не увлекайся только, глупая! Он — лишь камень на дороге к заветной цели». Разомкнула поцелуй и уставилась на него прямым взором. Кайло оставался неподвижен и послушен, его взгляд сделался на странность невинным и растерянным, лишь в уголках губ дремало что-то дикое. Он всё ещё ни разу не вцепился в неё с исступляющим нетерпением. Рей было странно: мужчины не уступали ей первенство в постели, и весь процесс больше походил на борьбу, где она, смеясь и кусаясь, желала урвать наслаждение наравне с ними, пока партнёры хотели брать её как шлюху, а отдавать что-то взамен не спешили. Торопливые эгоистичные утехи. Каждый старался лишь для себя. Она привыкла, что так будет всегда, что это в порядке вещей. — И ничего не потребуешь? — А должен? — Любой бы на твоём месте забавлялся ситуацией и упивался моим положением. — Я не упиваюсь твоим положением. Только тобой, — просто и честно ответил он. — Люди каждый день творят друг над другом множество мерзостей, нередко по принуждению. Ты заплатишь мне большую цену, но это решение твоё и только. Как и то, что происходит сейчас… Страх и сомнения, что властвовали над его сердцем в этот вечер, гасли в полумраке спальни, сгорали вместе с искорками в зрачках Рей. Кайло медленно и мощно повернул кистями рук и без труда высвободился, затем энергично, но без спешки, приподнялся, и Рей ощутила сладостный трепет, когда его пальцы без стыда впились в её зад, придвинув всю её ближе. Мальчишески ласково улыбнулся ей, затем опустил взгляд и приоткрыл рот, преисполнившись хрупким волнением, и приложился к её груди, принявшись посасывать её с жаром и благодарностью. Рей прижалась промежностью к его мускулистой ноге и туго поёрзала взад-вперёд. Ей льстили его пылкие захлёбывающиеся стоны, как у юнца, впервые заглянувшего в бордель, но крепость и основательность его прикосновений оттеняли эти стоны зрелостью и терпкостью. Рей без промедлений покончила со шнуровкой на его брюках и оживлённо обхватила подрагивающий затвердевающий член. Кайло сладко и жалобно всхлипнул, прильнув щекой к её щеке, и с неистовостью сжал на спине Рей ткань сорочки. «Необласканный и целым миром проклятый», — с горечью подумала она, придя в лёгкое смущение от его эмоциональной вовлечённости. «Худая и неженственная, — повторил он в мыслях первые слова, какими наградил её, увидев на реке, — худая и неженственная, — отчаянная усмешка, — хочу её себе… Хочу быть в ней, прижать к себе как можно крепче, никому не отдавать! И иметь, иметь, иметь…» Ему наивно хотелось быть с ней умелым любовником, какие жили в его книжках. Кайло резко выдохнул, отстранил от себя Рей и уложил её на спину. Она догадалась о его намерениях и зажала рот рукой, боясь захихикать и задеть его этим: Рей тронуло его желание сделать ей приятно. Здоровенные ладони легли на её талию, и Кайло не робея припал губами к влажной коже между её ног. Поначалу он долго прислушивался к её телу, подстраивался под его реакции, но Рей признательно направляла его, и через несколько мгновений ощутила, что он поймал темп и углубил ласки. Быстрее и быстрее. Рей впилась ногтями в его пальцы, кончая и задыхаясь от радости. «Это я с ней сделал? Не выпил, не убил — приласкал. Ей хорошо со мной. Невзирая на то, какое я чудовище», — приподнялся и утомлённо положил голову ей на грудь. Рей усмиряла дыхание, гладя его волосы и думая о том, как всё вышло иронично: впервые ей захотелось остановиться и распробовать момент, ни с кем и нигде не было так чудесно, как в руках демона, которому она продала свою душу. Его заботило её удовольствие. «И зачем столько усилий?» — гадала она. Кайло часто дышал, тёршись виском о кожу Рей и едва слышно скулил, всем телом желая разрядки. «Хочу тебя внутри», — с теплотой и настолько обыденно шепнула она, будто они давние любовники. Непринуждённо развела ноги, привлекая его к себе, и принялась с игривым смешком ласкать одной рукой его, а другой себя. Кайло очарованно наблюдал за движениями Рей и не в силах удерживаться прогладил головкой члена её мокрые губы и набухший клитор. Она содрогнулась, заботливо направила его рукой, и Кайло плавно вошёл в неё. Принимая его в себя, Рей на короткий миг успела подумать: «Он повидал так много в этом мире, столько людей и судеб, но никогда не ведал наслаждений», — сомкнула веки, отдаваясь ему, и с нежностью заключила в объятия. Когда на пол брызнули первые рыжие лучи, ослепительные и яркие — непривычно яркие в этом крае — Кайло с воодушевлением взглянул на засыпающую Рей и неосознанно прошептал: — Я восхищён… — Чем конкретно из произошедшего? — ребячливо усмехнулась, не разлепляя век. — Твоим умением держать обещания. Рей открыла глаза, нахмурилась и непонимающе сморгнула. — Ты действительно живёшь так, как хочешь…