Затерянные в космосе 2. Завоевать пару.

      Элиасс гордо ступил в рубку, демонстративно застегивая последний крючок сверху у самого горла на форменном кителе. Огляделся вокруг, отмечая взглядом Тая, Фэйт, сидящую в кресле второго помощника коммандера и по-прежнему обнимающую малышку Элизу. Девочка прикипела к ней всей душой, да и сама Фэйт, казалось, видит в ней нечто большее, чем просто ребенка, нуждающегося в опеке. Перевел взгляд, осматриваясь, и наткнулся на команду «Фобоса», собравшуюся вокруг голографической модели вентиляционных коммуникаций, занимающей чуть ли не половину пространства рубки. Он открыто и прямо смотрел в глаза Вонна, не считая, что виноват хотя бы в чем-то перед остальными твинсами. Шай был и его парой тоже, и он имел право наравне с близнецами на его внимание. И если ему сейчас повезло чуточку больше, и появился шанс оказаться со своей парой, то он его использовал. Он вообще считал, что обхаживать и приручать свою пару надо постепенно, а не всем сразу и брать штурмом, как считал Вонн. От этой мысли Элиасс скривился, будто съел ламинос* без сахара. Даже папа этого не одобрил бы. При мысли о родителе по телу воина разлилось тепло, и ему захотелось, как в детстве уткнуться ему в живот и ощутить прикосновение сильных горячих рук. Напряжение, сковавшее плечи Аскорианца, отпустило, расслабляя затекшие мышцы, и Элиасс протяжно выдохнул, переводя взгляд на Тайнана. Он всегда был ближе Элиассу, чем Вонн, возможно потому, что родился в их тройке последним. Хотя даже папа не мог сказать, кто из них двоих родился раньше, он или Тай, потому что после рождения Вонна и злорадного анонса о еще двух малышах, родитель потерял сознание и пришел в себя, когда лишь только ощутил аромат своей пары, действовавший на него как афродизиак.       В синих цвета индиго глазах Тая не было ни порицания, ни осуждения, ни неприязни. Лишь тихая грусть с отзвуками глубокой тоски, словно предчувствие чего-то, что не должно, но случится. И понимание того желания, что одолевало Элиасса всего лишь несколько минут назад. Ведь связь твинсов настолько сильна, что братья испытывали желание, возбуждение и волны удовольствия наравне с ним, за исключением того, что в тот момент не имели возможности касаться предмета своего желания.       Молчание, воцарившееся в рубке с момента его появления, затягивалось, а молчаливый укор коммандера Вонна начал раздражать. Элиасс поднял взгляд, прямо глядя в глаза Вонна:       — Так зачем ты меня позвал, отрывая от более значимого дела? — голос Элиасса прозвучал громче необходимого, и Вонн сжал губы в тонкую жесткую линию, глаза полыхнули огнем. Команда и пилоты обернулись, впервые наблюдая противостояние между твинсами. Вонн молчал, но это молчание было настолько прозрачным и красноречивым, что не нужно быть телепатом, чтобы понять, что он хотел сказать, своим безмолвным протестом. Тай бросил на него взгляд, полный мольбы, прося прекратить этот молчаливый крик, который, казалось, давил на перепонки изнутри.       Глядя на него, Вонн вздохнул и опустил взгляд. Элиасс был прав. В данном случае он действительно перегнул палку в своей ревности. Отцу когда-то повезло, он был один. И папа изначально принадлежал лишь ему. И отцу никогда не приходилось делить внимание своей пары с кем-то настолько близким, как твинсы. Отцу даже не пришлось проводить в свое время обряд инициации пары. Он вернулся на Проксиму уже с семьей, зарегистрировав брак по Земному обычаю.       Ситуация Вонна и его твинсов в разы усложняла дело. Ему придется проходить обряд в полном смысле этого слова. Будучи жрецом, дед не позволит им троим инициировать пару, без соблюдения всех традиций. И этот обряд затянется почти на Лунный месяц, а это приблизительно двадцать три земных дня. Да, он должен будет спариться первым и для этого у него будет Лунная декада, почти семь земных дней, но после он вынужден будет оставить свою пару, чтобы точно такой обряд прошли и остальные твинсы. И лишь в самом конце они все вчетвером должны будут соединиться, чтобы обряд инициации был принят богами. Только после, когда Шай примет их, не на словах, а сердцем, душой, только тогда у Шая и братьев появится парная метка. У отца и папы она появилась лишь через восемнадцать Лунных месяцев, когда они уже вернулись на Проксиму Центавра.       — Так в чем твоя проблема Вонн? — повторил Элиасс, прищурившись, так и не дождавшись ответа.       — По системе вентилирования и очистки воздуха распространяется странный запах, и датчики движения засекли присутствия инородного тела рядом с третьим энергоблоком. Нужно точно выяснить, что это или кто и попытаться достать это. Если запах будет распространяться и дальше, мы все тут отравимся.       Элиасс кивнул. Он и сам прекрасно понимал, как опасен трупный яд, если это живой организм или вредное химическое соединение, а если в системе и правда мертвое тело, им грозит серьезная опасность. На развернутой голомодели космической корабля было четко видно пятиуровневую систему отопления и вентилирования. Аскорианец подошел к блоку управления и положил ладони на сенсорную панель управления. По телу прошла дрожь, сродни удару тока, а система считала его идентификационный код, распознавая и давая коды доступа в систему. Когда контакт был установлен, Элиасс вернулся к трехмерной голопроекции, поднял руки и чуть изогнул кисти вверх. Проекция повторила его движение, приподнявшись с одной стороны градусов на тридцать, и замерла. С этого ракурса было хорошо видно межуровневые развязки. Несколько пассов руками, и голопроекция разбилась на сектора, в которых стали отчетливо видны межуровневые узловые коммуникации.       Время от времени он касался того или иного сектора. Разводил руки в стороны, приближая и увеличивая определенный узел на нужном уровне. Проверял работу камер, транслирующих изображение на том или ином узле. Поворачивал под нужным углом, для более удобного и подробного рассмотрения.       — Покажи вот это место крупнее, — Вонн ткнул стилусом в развязку вентиляционной системы и коммуникаций третьего энергоблока на втором уровне.       Элиасс развел руки чуть шире, приближая модель и легким взмахом, словно дирижер, выхватил нужное место на трехмерной модели и развернул на девяносто градусов.       — Сириус? Покажи узел в разрезе, — властно приказал Вонн.       — Что это? Вот здесь, — Элиасс подтянул к себе коммуникационную камеру и дал максимальное увеличение.       Вонн склонился поближе. Элиасс пораженно уставился на голоизображение существа, представляющего из себя нечто среднее между собакой и кошкой, с торчащими огромными клыками на верхней мощной челюсти выдающейся вперед, с впалыми, покрытыми клочками короткой шерсти щеками. Длинная шерсть на загривке и остальной части туши, валяющейся на железном полу с разодранной грудиной, свалялась колтуном и мутные, как будто затянутые туманной дымкой зеленые глаза остекленело смотрели в глазок фасеточной камеры. Животное или что бы это ни было, было мертво, рядом копошилось пушистое существо, остервенело рвавшее зубами куски с трупа. По всему было видно, что это маленькая версия этого чудовища, его детеныш.       — А он довольно мил, — подошедший Тайнан подтянул к себе голоизображение, еще больше растягивая его и поворачивая под другим углом, перемещая одну секцию за другую, как кубики в головоломке, чтобы получше рассмотреть.       — Ага, пока не сожрал и нас, как свою предполагаемую мамашу, — Вонн сложил руки на груди, глядя на маленького монстра.       — Что делать будем? — Элиасс повернулся к нему всем корпусом, уже предполагая ответ на вопрос.       Да он был уверен в ответе брата, но словно из вредности хотел, чтобы тот произнес это вслух. Именно тот самый Вонн — довольно жесткий, но в то же время справедливый, слывший у всех окружающих чуть ли не самаритянином, с самого детства тащивший в дом раненую живность. Сейчас должен был принять решение, как поступить с этим существом.       — Его надо уничтожить, оно опасно для нас всех. И как-то надо избавиться от трупа.       — Может, удастся подобраться через грузовые шлюзы? — механик Косински показал на скопление коммуникаций у довольно обширной камеры на первом уровне.       — Нет, тут рядом бойлерная и стяжки там слабоваты. — Тайнан показал на небольшое утолщение на голоизображении. — Вдруг сорвет, это опасно. Тот, кто будет выполнять операцию должен вернуться. Я не хочу бессмысленных смертей. Жизнь каждого члена экипажа дорога мне.       — А если попробовать через грузовой шлюз в пятом секторе? Он сейчас свободен. — Стэнли Смит показал на довольно широкий коридор, но трудность заключалась в наличие лопастного винта, перекачивающего воздух, циркулирующий в воздуховодах.       — Там винт вращается в воздухозаборнике, ты не забыл? — Элиасс хмуро поглядел в его сторону.       Не забыл. И помню еще о том, что его можно отключить, и в запасе у того кто пойдет, будет около шести секунд, чтобы проскочить между остановившимися лопастями.       Элиасс кивнул, не говоря ни слова. Один вопрос мучил его снова: как это сделать. Все кто присутствовал на борту Фобоса и Аскорианцы, и Лиманцы, и Аркадианцы были довольно крупного телосложения, а среди спасенных Сантурийцев находились в основном женщины и дети. Они сами собой отпадали и были не годны для этой миссии.       — Сириус! Кто из представителей рас на «Фобосе» может выполнить эту миссию? Женщин и детей исключи.       Голоизображение задрожало, разбросанные в пространстве секции сначала соединились воедино, а затем и вовсе трансформировались в собрание образов, меняющих друг друга, словно система проверяла каждого, кто был на борту межгалактической станции. И спустя несколько минут остановилась на образе молодого мужчины с длинной темной косой. Аскорианцам хватило одного взгляда, чтобы узнать в нем Шая.

***

      Едва за Элиассом закрылась дверь, Шай повалился на кровать и со стоном закрыл лицо руками. Такого стыда ему еще переживать не приходилось. Он вспомнил, как прижимался к Аскорианцу, с каким удовольствием принимал его ласки, как таял в его руках, да он вел себя, как портовая шлюха. И он ясно осознавал, что он желал его, желал Элиасса в полном смысле этого слова. Он сам, будучи парнем, хотел мужчину!       Аромат кожи Элиасса до сих пор стоял в помещении каюты плотным облаком. Им пропиталось не просто все вокруг, он будто просочился под кожу. Растворился в крови. Припухшие от поцелуев губы покалывало, сохранив вкус поцелуя.       Шай опустил взгляд вниз и со стоном вновь откинулся на подушку. Его тело по-прежнему желало продолжения прерванных ласк. Находиться в каюте он больше не мог, ему нужно было развеяться и решить, наконец, для себя: кто он и чего хочет от жизни.       Опустив ноги с кровати, Шай быстро натянул на себя форменные брюки, рубашку и берцы выскочил в коридор и пошел в сторону эскалаторов, ведущих на верхние уровни. Проходя мимо капитанской рубки, затормозил, услышав громкие отрывистые выкрики. За толстыми перегородками слов было не разобрать, и Шай сделал то, что сделал бы любой — приложил руку к сканеру. Створка двери поползла в сторону, открывая проход. Огляделся… Мужчины активно занятые обсуждением не обратили внимание на парня, лишь Фэйт, сидевшая в кресле пилота и укачивающая Элизу, с улыбкой подмигнула. Шай прошел к ней, погладил девочку по щеке костяшками пальцев и опустился на пол у ног девушки. Прохладный пол приятно холодил разгоряченное тело и остудил бродящие в голове мысли, приведя их к подобию порядка. Он смотрел на коммандера Вонна, вдруг рассвирепевшего и забегавшего по рубке, не совсем понимая, в чем проблема. Затем недоверчиво покосился на Элиасса, на Тая сгрудившихся возле голопроектора. Шай не знал, что здесь произошло, но Аскорианцы были сильно возбуждены, и уровень этого возбуждения граничащий с агрессией достиг апогея. Это нездоровое возбуждение висело в воздухе, словно облако смога, проникало под кожу, впитывалось порами, вызывая чувство дискомфорта. Фэйт погладила его по голове, успокаивая. Эта молодая светловолосая женщина сразу вызвала у него доверие, Шай улыбнулся и потерся головой о ее колено. Женщина рассмеялась, обращая на себя внимание собравшихся членов экипажа.

***

      — Нет! Нет! Даже не думай об этом! Сказал и повторю еще раз! Ты хочешь послать на верную смерть своего анкжис най? — Вонн как тигр в клетке заметался по рубке, рыча и вздрагивая. Он и его твинсы не для того столько лет искали по галактикам свою пару, чтобы в одночасье ее потерять.       Элиасс побледнел, но по-прежнему старался держаться спокойно.       — Вонн не мельтеши, успокойся. Давай рассуждать трезво. Никто из нас, Аркадианцев, а уж тем более похожих на медведей Лиманцев, не сможет даже близко подобраться к этой твари. Комплекция не та. Женщины и дети тоже отпадают. Остается только он.       Шай, сузив глаза, смотрел на близнецов, стараясь понять, о чем речь, а точнее о ком. Необычное, но так красиво и нежно звучащее сочетание «анкжис най» было странно знакомым и вызывало дрожь в теле. Он вспомнил, что Элиасс неоднократно шептал ему это в порыве страсти. Щеки Шая мгновенно налились румянцем от нахлынувших воспоминаний. «Анкжис най!» — он посмаковал понравившееся сочетание. Теперь ему стало понятно, что речь идет о нем, но куда и зачем его не хочет пускать Вонн, по-прежнему оставалось загадкой.       — Я сказал нет! И не настаивай! — глаза Вонна полыхнули синим огнем.       Он, не моргая, гипнотизировал Элиасса. Казалось, еще слово, и они кинутся в драку. И для этого им не нужны будут ни ножи, ни бластеры, ни импульсное оружие. Они начистят друг другу физиономии старым дедовским способом: разбивая носы и считая зубы.       — Да ты только посмотри! — Элиасс снова развернул голопроекцию третьего уровня и разделил на сектора. — Посмотри сюда! Шахта достаточно широка лишь до этого места, — он ткнул пальцем в жирную линию на проекции мерцающую сине-розовым свечением и заканчивающуюся узловой развязкой, из которой выходили три направления. — Дальше проход сужается вдвое… Кого можно послать туда? Ни мы, ни тем более Лиманцы не смогут дойти и до половины, — он снова ткнул в жирную, трехмерную, узловую развязку.       Вонн стоял, сжав зубы и тяжело дыша, словно после забега. И не заметил, когда маленькая с тонкими пальцами рука легла на плечо. Вздрогнул… Он не заметил подошедшего Шая.       — Я пойду! — у парня тряслись поджилки, но он не хотел прослыть трусом. Особенно перед этими парнями. — И вы, коммандер, не имеете права мне указывать.       Причин, почему человек делает тот или иной шаг в критической ситуации бывает много, и обычно не осознает мотивы своих поступков, просто понимая, что это правильное и единственно возможное решение. Шай знал, что это правильно, и он должен это сделать.       — Я имею все права приказать тебе, как коммандер межгалактической станции и как своему анкжис най! — заорал Вонн.       Элиза на руках Фэйт зашевелилась, но через мгновение вновь спокойно засопела. Тай коснулся руки коммандера и, молча, покачал головой. Было не время и не место вываливать на голову пары такие новости. Перед ними стояла сейчас совсем другая задача, от которой зависела жизнь всех на звездолете. В рубке установилась мертвая тишина. Все присутствующие развернулись в сторону коммандера, замерев на месте.       — Все могут быть свободны! Фэйт, ты тоже! — жестко произнес Вонн, и экипаж звездолета стал покидать рубку. Однако, ни Тай, ни Элиасс не сдвинулись с места. Они сурово смотрели на коммандера, словно сканируя.       Большую часть его словоизлияний Шай так и не понял, но то, что он должен пойти, решил определенно точно. Он стоял, насупившись, и ждал объяснений, пока свидетели этой долбаной мелодрамы покидали рубку. Естественно, как коммандер Вонн мог запретить ему, даже посадить под арест, но Шай хотел услышать от него разумные доводы. И объяснение, что это еще за «анкжис най». Он что раб? Собственность? Или может цепной пес? Шай переводил взгляд с одного твинса на другого, но те упорно молчали.       Фэйт, наблюдавшая за этим балаганом со стороны, хмыкнула.       — Хм… Вонн хотел сказать, Шай, что ты их пара…       — Фэйт! — окрик в три голоса, разбудил Элизу, девочка вздрогнула и испуганно оглянулась.       Сказать, что Шай был в шоке, не сказать ничего. Парень сначала побледнел, затем по шее и лицу поползли красные пятна. Он стоял, открывая и закрывая рот, будто пескадо** вынутые из воды, но не мог вымолвить ни слова.       «В каком смысле пара? И что это значит? Типа пары у животных? Аскорианцы не люди? Тогда кто?» — вопросы, казалось, метались в его голове, стукаясь со звоном о черепную коробку, звон в ушах становился все явственнее и состояние, будто из тела вынули все кости, одолевало конечности. Казалось, ноги сейчас откажут, и он просто рухнет без сознания под ноги этих красавцев.       — Твою мать! — наконец выдал парнишка после продолжительной паузы, закрыв готовые вылезти из орбит глаза. Затем сглотнул, преодолевая накатившую тошноту.       «Что бы это ни было и что бы ни значило, он разберется после… Сейчас другая проблема и он должен ее решить» — он жестко посмотрел на коммандера.       — Я… Пойду! — произнес твердо, глядя в глаза одно за другим. — Говорите, что делать.       Вонн дышал так, будто пробежал миль десять. От одной мысли — отпустить Шая на это опасное дело — его внутренности выворачивало наизнанку и завязывало в плотный узел. Мертвенная бледность покрывала смуглое лицо. Рядом стояли братья с такими посеревшими лицами, прекрасно понимая, что случись что-нибудь с Шаем, они не простят этого друг другу никогда… Но выбора нет!       — Хорошо, но ты будешь четко и неукоснительно следовать указаниям. Подойди, — Вонн вновь развернул голоизображение и подтянул к себе Шая, поставив перед собой. Парень спиной ощущал горячее присутствие рядом, отчего еле сдерживал нервную дрожь. Проекция вновь разбилась на сектора и разместилась в пространстве согласно занимаемым уровням. Элиасс указал на грузовой шлюз в пятом секторе.       — Пойдешь системе вентиляции на втором уровне до пятого сектора. Там расположен грузовой порт. Пройдешь через шлюз, вот здесь, — Элиасс сделал пасс рукой, и подтянул нужный сектор, развернув его и максимально увеличив модель.       От близости твинсов обоняния Шая достиг аромат их феромонов, сладкий и тягучий, как патока. От стоящего позади Вонна, он шел особенно насыщенным, и у Шая кружилась голова. Он старался дышать реже и неглубоко и сосредоточиться на информации, что пытался донести до него Элиасс.       — Скафандр тебе не будет нужен. Сириус заблокирует шлюз на время операции. Через него ты пройдешь до шестого сектора и вот тут, — он указал на довольно широкий проход, — упрешься в лопасти вентилятора, перегоняющего воздух по воздуховоду. Его мы отключим. Но он включится автоматически через пятьдесят секунд. И у тебя, с момента полной остановки двигателя будет всего шесть секунд. Тебе надо будет успеть проскочить опасный участок. И вот тут, — он вновь указал на утолщение в голопроекции, — в бойлерной находится труп животного. Тебе надо будет подтащить этот труп к шлюзу и втолкнуть внутрь. Там же рядом и его детеныш, его тоже придется ликвидировать. Нет! Не смотри на меня такими глазами. Животное опасно для всех нас.       Тайнан кинул ему серебристый комбинезон из плотной, непромокаемой, антистатической ткани. — Надевай!       Шай дрожащими руками подхватил брошенную одежду и принялся, неловко подскакивая на одной ноге, натягивать средство защиты.       — На руке у тебя будет портативный планшет, — Тайнан снял с руки свой прибор и надел на руку Шая. На нем также счетчики пульса, давления. Так что мы отсюда сможем следить за твоим состоянием и биометрическими показателями. — Шай кивнул.       — И запомни, никакой самодеятельности, — Вонн развернул его к себе и пронзил светящимся взглядом синих глаз. — Только четкое выполнение приказа.       Шай снова кивнул, не в силах произнести ни слова. Парень себя чувствовал, как кролик перед удавом. Его сердце готово было выскочить из груди.       — Хорошо. Что ты должен будешь сделать, повтори? — Элиасс застегнул на Шае до самого верха все крючки на верхней части комбинезона и надел на шею маску, подкрутив клапана баллонов с воздухом.       — Преодолеть участок с вентилятором, подтянуть труп к шлюзу и сделать сброс, — Шай боялся. Боялся так, как не боялся еще никогда. Даже «охотясь» на еду в магазине около трех недель назад, когда был подстрелен ящероподобными пришельцами, ему не было настолько страшно.       — Отлично. У тебя на планшете есть камера и микрофон. Мы при необходимости можем видеть и слышать тебя, так что не стесняйся, спрашивай, что непонятно. Пойдем.       Все время, пока шли до эскалатора и поднимались на второй уровень Шая подмывало задать роящиеся в голове вопросы. Что значит пара, и чья именно, если он сам не понимает этого? Кому именно он пара, если он чувствует тягу ко всем троим. И от всех этих непоняток его бил нервный озноб. Но он мысленно осуждал себя, убеждая, что сейчас не время. Элиасс же не умолкал, инструктировал. Старался в подробностях изложить план действий, чтобы он не допустил оплошности. Заставил еще пару раз повторить маршрут и лишь потом остановился у распахнутого настежь помещения.       — Мы на месте. Отсюда тебе придется идти одному, — Шай кивнул и посмотрел в глаза Элиассу. Сердце Аскорианца сжалось от вида страха, написанного на лице парня, — Мы можем все отменить, еще не поздно.       — Нет! — Вполне твердо произнес парень и вновь бросил взгляд на свою пару. Посмаковал выражение, покатал на языке, как терпкое вино. — Я пойду!       Мы будем вести тебя. У тебя на ухе установлен микрофон, — Шай тут же поднял руку потрогать, удостовериться. — Не тронь, сломаешь, а мне нужно, чтобы ты был на связи, — Элиасс дернул заслонку вентиляционной шахты и выдрал ее с корнем. — Я бы все отдал, малыш, чтобы на твоем месте оказался кто-то другой и даже я сам. — Запечатал губы парня властным, но коротким поцелуем. — Иди! Подтолкнул того к зияющей черным глазом дыре вентиляционной шахты. Ламинос* — кислый фрукт, вроде лимона. Пескадо** _ рыба.