***
Шай потянулся и хрустнул суставами. Работая весь день в холодильной установке, он замерз и устал. Парень передернул озябшими плечами и потер руками предплечья, пытаясь хоть как-то согреться. Куртка, выданная ему Стьюи, была большой и неудобной. Длинные рукава мешали и все время норовили окунуться в емкость с водой. Замерзшие пальцы на руках посинели и ломили. Он резко выдохнул на сжатые в замок ладони и зашелся кашлем. «Не хватало еще заболеть» — Шай плотнее закутался полами куртки, которая весь день провалялась в углу, а теперь совсем не грела. Хотелось спать и есть, но больше всего хотелось принять душ, настоящий, с водой и жидким мылом, чтобы потереть мочалкой распаренное тело, а не этой термической обработки в санитарной капсуле, что доступна на борту станции. Поерзав на контейнере, он вздрогнул и застонал, уже не в силах сдерживаться. Пробка вновь задела что-то там внутри, и его тело прошило волной удовольствия. До одури хотелось вынуть ее и вставить пальцы, и хотя бы так получить, наконец, желаемую разрядку. Он едва не скулил, как щенок, кусая губы до крови. В течение дня каждый из твинсов наведался в пищеблок, но при этом удачно делали вид, что его нет. И Шаю закралась мысль, что именно игнор и станет его наказанием. Он вздохнул и вновь прикусил губу, и всхлипнул. Каждое движение вызывало волну сладкой дрожи. Но как бы он ни желал избавиться от пробки и сбросить, наконец, напряжение, — это может подождать. Сейчас же он планировал наведаться к своему эскулапу и его сестре. С момента, как их разделили в третьем стыковочном модуле, он не видел ни Тая, ни Фэйт, и их состояние вызывало беспокойство. Шай прошел по коридору и свернул к первому стыковочному модулю. Слева от него и находился медицинский блок. Уже на подходе к нему плотным облаком висел в воздухе навязчивый запах лекарств. Шай поморщился. Этот запах с детства вызывал у него неприятные ассоциации и легкую тошноту. Он положил ладонь на сканер, и дверь поползла в сторону с тихим шипением. Мягкий желтый свет ударил по глазам, отражаясь от абсолютно белых поверхностей стен и пола. Вокруг на плоских панелях, которых ранее не замечал Шай, лежали раненые десантники, и он вновь почувствовал укол вины за ранение, полученное Фэйт. Еще раз окинул взглядом помещение и прошел дальше. Раненых оказалось намного больше, чем он помнил, вывезла Фэйт. Одни спали, другие, шлепали по клавишам своих портативных планшетов, третьи, стонали, баюкая свои раненые конечности. Тай обнаружился возле операционной. Он сидел на мягком коврике, на полу, совершенно обнаженный. Лишь прикрыв бедра простыней. Крупный, наполовину эрегированный орган лежал на бедре, четко выделяясь под тонкой тканью. Напротив него, приподнявшись на подушке и ведя счет, полулежала Фэйт. Тихая музыка в стиле релакс вводила в транс. От увиденного, и без того шаткий контроль Шая дал основательную трещину, и мысли пустились вскачь. А сдерживаемое весь день возбуждение вновь дало знать о себе налившимся членом и пульсацией в анусе, сжимая злосчастную пробку, которую он так и не решился вынуть, вопреки желанию. Он голодным, томным взглядом облизывал обнаженный торс Аскорианца, выцеловывал и прикасался везде, где мог увидеть, и буквально скулил от желания прикоснуться. Возбуждение было настолько сильным, что отдавалось покалыванием в пальцах. Дыхание сбилось, а сердце пропустило удар. Фэйт, глядя на него, хмыкнула, обратив внимание на себя. — Привет! — нерешительно остановился Шай на пороге, сжимая руки в кулаки, чтобы скрыть предательскую дрожь. Он едва мог говорить, чтоб не выдать свою заинтересованность. Алые пятна от смущения поползли по щекам и шее парня, заставив скрыть за густыми ресницами масляный взгляд. Фэйт подняла ладонь в знак приветствия и помахала рукой. Радостная улыбка осветила ее лицо, но счет не прерывался: — И…два…три…четыре! И…два…три…четыре! — медленно проговаривала она, при этом отбивая такт ступней по кровати. На бледных, чуть отдающих серостью щеках появился легкий, едва заметный румянец. И выглядела она уже значительно лучше, чем в момент, когда с трудом произвела стыковку шаттла. — Что он делает? — прохрипел севшим голосом Шай и вновь невольно перевел взгляд на Тая, не в силах сдерживать себя от возможности любоваться этим могучим воином. — Дыхательные упражнения, — вдруг произнес Тайнан, словно очнувшись, — тебе бы тоже не мешало. Мне не нравится твой кашель. Присядь здесь, — он указал на коврик перед собой. Коса до сих пор оплетавшая руку плотным кольцом, упала с предплечья и нырнула под простыню, двигаясь к паху. Шай, до этого момента еле сдерживающий проказливое воображение, отпустил тормоза, и мысли заполнили ласкающие движения руки на члене Аскорианца. Он ухватился за стену и перевел дыхание, чтобы не свалиться под ноги Тая, как перезрелый фрукт. Сердце, будто ошалелое, трепыхалось в груди, едва не разрывая грудную клетку. Шумно сглотнув, что вызвало улыбку Тая, он на негнущихся ногах подошел и опустился на коврик напротив, повторяя позу Аскорианца. Фэйт вновь продолжила счет, а Тай стал объяснять, как дышать правильно. Шай, сколько ни пытался, не мог себя заставить сделать вдох полной грудью. Дыхание было рваным и поверхностным, живот с каждой секундой все больше прилипал к спине. А касавшаяся его груди рука Аскорианца и вовсе не способствовала размеренному дыханию. — Нет, ты дышишь неправильно! Вдох должен быть медленным и глубоким на все четыре счета. Тренируй легкие, — наставлял Тайнан, при этом прижав руку Шая к своей груди. — Вот так! Медленно поднимающаяся и опускающаяся грудь Тая, казалось, горела под тонкими пальцами парня. Ладони тряслись в захвате его руки, посылая вверх к плечу волны безудержной дрожи. — Нет, снова не так! — произнес Аскорианец, и вдруг спросил. — Тебе холодно? Ты дрожишь! Развернись спиной ко мне, я покажу. Шай едва успел шевельнуться, как оказался в кольце рук, прижат спиной к могучему торсу. Жар возбуждения потек по венам, прорастая метастазами в каждой клетке тела. И дыхание парня стало еще более сбивчивым, когда в его поясницу уперлась явно не рука Аскорианца. — Ты чувствуешь, как расширяется моя грудь во время вздоха? — произнес Тайнан хриплым от возбуждения вибрирующим голосом, напоминающим урчание. Сладкий запах Аскорианца поплыл в воздухе, окутывая обоих теплым облаком. Он сделал вдох на четыре счёта, при этом прижав живот Шая ладонью. От мальчишки шел явный аромат возбуждения смешанный с его собственным щекочущим воображение ароматом. — Опусти руку пониже, еще ниже, — произнес парень вполголоса, чтобы услышал лишь Тай, когда его рука сползла вниз и мягко погладила живот Шая. — И ты точно почувствуешь, как я расширился. Фэйт, явно слышавшая их диалог, расхохоталась. Вот еще мгновение назад Шай сидел, прижавшись спиной к Тайнану, а сейчас тонул в страстном поцелуе. Его пальцы запутались в густых волосах Аскорианца, а ноги оплели талию, тесно прижимая к паху его пары. Он застонал, едва не теряя сознание от сладкой боли, прошившей низ живота и сосредоточившейся в паху. Яйца поджались, а торчащий колом член ткнулся в горячий живот Аскорианца. Шаю хотелось содрать с себя так мешавшие ему слои одежды, чтобы ощутить этот жар, пронизывающий ладони всем своим телом. Тайнан рыкнул и рывком поднялся с коврика, не выпуская Шая из рук. Как пересекали коридоры Фобоса и как попали в кубрик Коммандера, Шай не вспомнил бы и под гипнозом. Очнулся лишь, когда оказался в плотном кольце трех пар рук, и прохладные простыни на огромной кровати коснулись спины. Руки и губы близнецов, казалось, были везде одновременно. Одежда, так сковывающая движения и мешавшая ощутить прикосновение рук в полной мере, с треском и свистом слетала с Шая, исчезая в дальних углах кубрика. Дыхание, прерывистое и тяжелое, стало рваным, перемежающимся всхлипами и стонами. Он тонул в аромате Аскорианцев, теряясь в пространстве. Голова плыла, не давая сосредоточиться. Секрет, выделяемый Аскорианцами, опьянял не хуже алкоголя. Его вело, и дрожь волнами бежала по телу, заставляя дрожать каждой клеточкой. Очередной придушенный хриплый стон сменился всхлипом, и Шай уткнулся лбом в плечо Вонна нависшего над ним, целующего виски, а затем и глаза, губы, то нежно, едва касаясь, то словно желая проглотить трахал рот своим языком, в то время как остальные до невозможности нежно мяли и гладили его тело. Твинсы его вертели словно куклу, целуя, покусывая и вылизывая во всех местах. Тело Шая горело от возбуждения, готовое принять гораздо больше, чем маленькую пробку. Член пульсировал, требуя внимания к себе, и парень не заметил, в какой момент пробка исчезла, и ее заменили пальцы Вонна, переместившегося ему за спину, нежно гладя и растягивая изнутри. Шай прикусил губу, чтобы не завыть в голос. Тело, прошитое разрядом, сродни электрическому, выгнулось дугой, глубже и со стоном насаживаясь на пальцы. Он двинулся вверх, а затем вновь назад, насаживаясь, казалось бы, глубже некуда, и застонал, разряжаясь себе на грудь белесыми брызгами спермы, которые Элиасс тут же с громким урчанием собрал губами и языком, нежно покружил вокруг тугого завитка пупка и, следуя дорожке темных волосков, двинулся к паху. Шай неосознанно ухватил его за волосы и прижал к пульсирующему и пока еще не сбросившему напряжение стволу. Элиасс заурчал, подобно коту. Лизнул длинным размашистым движением член Шая, с громким чмоком вбирая в рот головку и вновь отпуская. Парень захлебнулся воздухом и задрожал, почувствовав, как член вновь наливается силой, рефлекторно подбросив бедра вверх, до упора, входя в горячую глубину рта Элиасса. И едва не потерял сознание, плавая на грани реальности, когда ощутил горячий язык Тайнана на своей груди. Он всосал в рот горошинку соска, прикусил губами. Сладкие торчащие вершинки манили и притягивали взгляд не хуже магнита. Аскорианец припадал то к одной, то к другой горошинке, с громким утробным урчанием покусывал и тут же зализывал укусы, посылая вибрации по всему телу парня. Полной грудью вдохнул ставший таким родным запах пары. Видел, как парня вело и ломало, как дрожь безудержной волной бежала по крепкому телу пары, и оно покрывалось мелкой рябью мурашек. Шай в очередной раз подался рывком на пальцы Вонна и разочарованно замычал, когда они вдруг исчезли, и забился, задрожал, словно в ознобе, когда спустя несколько мгновений растянутых мышц коснулось нечто горячее и скользкое. Он прогнулся в спине, приподняв ногу, которую тут же закинул себе на плечо Элиасс, и затаил дыхание со стоном, перешедшим в хрип, ощутив, как крупный член Вонна с мягким толчком преодолел первую преграду, потихоньку, осторожными рывками продвигаясь вглубь, наполняя и растягивая. Шай хрипло застонал и замер от чувства наполненности, и вновь двинулся, подаваясь назад, чтобы вобрать его глубже до основания, одновременно почти выскользнув изо рта Элиасса. И вновь подмахнул бедрами вперед, чтобы ощутить то нереальное наслаждение, разливающееся по телу, когда полные губы Аскорианца плотным кольцом охватывали его член, а юркий горячий язык ласкал уздечку, нежно играя с тонкой бархатистой кожицей, то натягивающейся до предела, оголяя аккуратную грибовидную головку, то вновь пряча ее в капюшоне крайней плоти. — Открой глаза, милый! Я хочу, чтобы ты видел, кто сейчас с тобой. Каждого из нас! — Вонн, — Шай поднял веки, уставившись помутневшим от желания взглядом в лицо Вонна, повернув голову назад. Аскорианец припал ко рту парня, словно замученный жаждой путник к источнику. Будто опьяневший от желания, укол жала в заднюю стенку горла парень не заметил. Но теперь процесс изменений в организме остановить было невозможно. Голова нещадно плыла, Шай облизал губы, и поднял опьяневший от ласк затуманившийся взгляд, когда грудь обдало прохладным воздухом. — Тайнан, — прохрипел Шай пересохшим горлом. Тай стоял на коленях у его головы и, глядя в его глаза сверкающим синим взглядом, водил крупной ладонью по собственному органу, большому, увитому венами и сеткой мелких наростов. Увидев промелькнувшую во взгляде парня заинтересованность, улыбнулся. — Возьми… Смелее, малыш! — улыбнулся, проговорил едва слышно. И парень скорее угадал по губам, чем услышал. Шай протянул руку, едва касаясь его дрожащими от желания пальцами. В каждый свой предыдущий раз с твинсами, он едва помнил, происходившее между ними. Ему так и не удалось ни разу как следует рассмотреть предмет своего вожделения, и теперь он жадно впитывал то, что видел перед глазами. Ласкал, двигая дрожащей рукой, каждую жилку, крупную головку, оплетающую член сетку мелких бугорков и вен. Шай приподнялся на локтях, прогибаясь и позволяя Вонну войти по самое основание, одновременно ловя губами темную головку члена Тайнана. Дыхание хриплое, рваное срывалось с губ, сопровождаясь тихим шипением, томный масленый взгляд скользил по обнаженному торсу мужчины. Аскорианец громко заурчал и подался вперед, глубже погружаясь в захват его ладони. Обхватил тонкие пальцы своей большой рукой и яростно задвигал бедрами. Удовольствие жаркой волной прокатилось по телу, сворачиваясь в паху тугим узлом, и парень забился в конвульсиях, едва не кончив в рот Элиассу, попытался отстраниться, но Аскорианец не отпустил, двигаясь яростнее. Элиасс застонал, когда мощные толчки Вонна сменились короткими рваными движениями. И Шай ощутил глубоко внутри разлившееся тепло, сквозь пульсацию собственного члена во рту Элиасса. Аскорианец опустил руку, сжимая в руке собственный член. Пара движений и он разрядился в собственную ладонь. В то же мгновение горячая струя, кончившего Тая, ударила в горло Шая, и он рефлекторно сглотнул, прикрыв глаза и чуть постанывая, с наслаждением катая на языке пряную, чуть сладковатую на вкус жидкость. Напряжение, сковывающее его, отпустило, и реальность растворилась во тьме сознания, погружая его в вязкую черную пустоту. За ночь они менялись местами еще трижды, давая своей паре короткую передышку на восстановление, и под утро Шай лежал на кровати сломанной куклой, с вконец сорванным от криков голосом, едва поднимая веки. На губах застыла мягкая довольная улыбка, как луч солнца, разгоняя тьму в сердцах воинов Аскорианцев. Нега, накрывшая тело парня, словно покрывало, перешла в крепкий сон без сновидений, и Шай заснул в крепких объятиях, лежа на груди Вонна, окруженный с обеих сторон, обнимавших его во сне твинсов.***
Резкий сигнал коммуникатора, прозвучавший в полутьме кубрика, заставил Вонна напрячься. Он плотнее сжал руки вокруг обнаженного тела Шая и тихо утробно зарычал. Рядом поднял голову встревоженный Элиасс. — Что происходит? — Пока не знаю… Подержи-ка, — Вонн передал так и не проснувшегося парня в руки брату. Элиасс потянулся и заботливо прикрыл плечи пары пушистым пледом, все так же краем глаза следя за разворачивающейся посреди кубрика голопроекцией. Проекция заискрилась, затрещала и материализовавшийся посреди кубрика Адмирал Межгалактической Федерации Звездного флота Кронерилис Лейнеll посмотрел на трио в кровати, а затем на застегнутого на все крючки и карабины стоящего напротив Коммандера Вонна. «Коммандер, что тут творится?» — взгляд его из поначалу растерянного стал задумчивым и, наконец, сердитым. — Это наша пара, сэр! — торжественно и нисколько не смутившись, произнес Вонн, глядя прямо в глаза Адмирала. — Что происходит? — связь с Адмиралом Флота в столь раннее время вызывала тревогу и неприятные ощущения где-то глубоко внутри. — Вы, просто ради того чтобы поболтать, не стали бы связываться со мной. “Вы правы, Вонн… — Адмирал сделал паузу, будто приготовил нечто неприятное. — Я прошу вас задержаться на декаду с возвращением на Проксиму, Коммандер. Неожиданно поступил запрос с Бетельгейзе. Вам необходимо будет забрать груз и доставить на Землю. — Адмирал вздохнул и нехотя продолжил. — Груз находится под пятым уровнем секретности. Поэтому о нем не стоит знать никому… », — вновь раздался треск, ознаменовавший конец связи, и голопроекция схлопнулась. Вонн скрипнул зубами, от бессилия сжав кулаки. — Ты слышал. Мы летим на Бетельгейзе.***
Шай, медленно и как бы нехотя, выплывал из сна. Он выпростал из-под теплого пледа сначала одну руку, затем другую, по мере того, как возвращалась чувствительность к заторможенным сном мышцам. Вместе с ощущениями возвращалась и боль: тянущая, вязкая, стремящаяся утопить в каскадом наплывающей неге, до неприличия приятная, граничащая с наслаждением. Вместе с болью вернулась и память. Шай перевернулся на бок и со стоном открыл глаза. Взгляд уперся в обнаженный торс Тайнана, прикрытый лишь на бедрах углом пледа. Улыбка, сладкая, зовущая, коснулась губ Аскорианца. — Доброе утро, пара! — мягкие, урчащие нотки глубокого пронизывающего до кончиков пальцев голоса Тая прошлись нежной лаской по нервным окончаниям. Шай ощутил, как горячая волна потекла по венам, и сначала щеки, а затем и шея залились краской смущения. — Доброе! — парень смущенно опустил глаза, а затем будто вспомнил и с тревогой оглядел кубрик Коммандера. — А где все? — мягкий тенорок пронзили тревожные нотки. В голове, словно выбивая чечетку, пульсировало как сердечный ритм, сладкое и такое правильное — ПАРА. Об него, словно о большого косматого зверя, хотелось потереться, завернуться, как в кокон — мягкий и теплый. — Тебе уже мало меня одного? — вопросом на вопрос с обезоруживающей улыбкой ответил Тайнан и, протянув руку, провел, чуть касаясь кончиками пальцев, по обнаженному плечу своей пары. Словно волна тока прошила руку до плеча, и он отдернул ее, сжав пальцы в кулак, как нечто важное и дорогое, прижав ладонь к груди. Из-под плотно сжавшихся губ раздалось явное шипение, которому тут же ответило раздраженное рычание Пеппер. — Нет, но… — смущенно протянул Шай и уткнулся взглядом в собственные дрожащие пальцы. — Они на службе, а я остался подлечить тебя, — Шай, открывший было рот в попытке спросить что-то еще, неожиданно захлопнул его, уносясь в мыслях в воспоминания прошедшей ночи. Казалось покраснеть сильнее уже невозможно, но он всем телом ощутил жар полыхающих щек. Тайнан подтянул к себе спеленатое пледом упругое тело своей пары и накрыл припухшие и местами потрескавшиеся губы парня нежным поцелуем. Парень застонал, когда густой как кисель аромат Аскорианца накрыл его, будто плотное облако тумана. Тело выгнулось дугой навстречу нежным рукам, нырнувшим под плед и колючими прохладными иглами прошедшим по телу. Словно бабочки запорхали крыльями внутри, касаясь кожи. От желания соприкоснуться кожей к коже, без помех и этого ворсистого пледа, притупляющего ощущения, он готов был выть. Желание упорно концентрировалось в паху, тело дрожало в нервном ознобе. Он ощутил твердый, будто каменный, член Аскорианца, упершийся ему в бедро. Поцелуй резко прервался, и Шай услышал хриплый вибрирующий голос над ухом: — Мы никогда не выберемся отсюда такими темпами. А мне надо еще и подлечить тебя. Шай хрипло дышал, уткнувшись в плечо пары, ему стало стыдно за свою навязчивость, и он лишь кивнул, не доверяя собственному голосу. — Даже думать об этом не смей! — будто прочитав его мысли, пророкотал над ухом Тай и поцеловал в ложбинку за ухом. Парень вновь не нашел в себе сил говорить и снова кивнул, глубоко и протяжно вздохнув. — Собирайся! Даже легкий щелчок, по имеющей повышенную чувствительность заднице, заставил его зашипеть. Шай сполз с кровати и подошел к хромированной поверхности одной из стен кубрика, заменяющей зеркало и всмотрелся в свое отражение, словно оценивая со стороны ущерб, произведенный этими сексуальными «варварами». Из зеркала на него смотрело нисколько не изменившееся отражение. Это был все еще он, Влад Шаевич — Шай, но тело, словно розами было расцвечено кляксами ярких засосов. Шай охнул, медленно поворачиваясь вокруг, пристально разглядывая собственное тело. — Это пройдет? — он оглянулся на по-прежнему лежащего в постели Тая. — Через пару часов, — пророкотал он в ответ и проводил голодным взглядом бледное тело своей пары, скрывшееся в очистительной капсуле. Расслабившись и вновь прикрыв глаза, он томно улыбнулся. Этой ночью каждый из них наполнил тело пары своим семенем. Мальчик пока еще не знал и не осознавал этого, но генетические изменения начались, и он, Тай, уже ощутил изменившийся запах мальчишки и мог без всяких сканирующих устройств и ультразвука сказать, что под сердцем их пары развивается плод. Он не знал, как парень воспримет эту новость, и говорить об этом сейчас не решился. Аскорианец задумался на несколько мгновений, завис где-то между реальностями и коварно улыбнулся, — дед будет в бешенстве!