***
— Паша, останови здесь! — Наумов вышел из машины и остановился у парапета, глядя на пестрящую мелкими барашками воду. Тяжелые серые тучи лениво плескались среди этих мелких бурунов, отчего вода под порывами ветра казалась свинцовой. Такой же темной и тяжелой. Единственным светлым пятном среди всей этой кутерьмы, оказалась пара лебедей, снующих друг за другом по пестрящей опавшими листьями глади. То подплывая поближе, словно требуя внимания, то, словно испуганные чьим-то резким движением, отплывая подальше. «Пара». В "Сколково" уже несколько столетий велась борьба за эти самые «пары». И разработанные медиками процедуры позволяли практически полностью исключить возможность передачи СМГ от родителя к ребенку. И вот теперь что, исследования придется свернуть? Эта неделя была очень тяжелой. Бесконечные отчеты, симпозиумы, встречи с финансистами и все бестолку… Им не нужны обещания и предположения им нужен результат, доказательства, чтобы потрогать, подержать на руках. Все в жизни приходит и уходит — радость, счастье, горе, как и сезоны они меняют друг друга: холодная зима, за которой все отмирает и приходит весна с ее буйным цветением, лето вслед за весной одаривает теплом и светом, плодами и ягодами, и лишь осень поселяет в души печаль с ее пестрым, но быстро превращающимся в тлен покрывалом из опавшей прелой листвы. И эта печаль порой поселяется навечно. А вокруг только пустота. В кармане пальто завибрировал телефон, выдернув из мыслей, из этой осенней хмари, из попыток жалеть себя. Наумов, не глядя на экран, принял звонок. На экране появились улыбающиеся лица Рыхлова и Цзянькуя, с небольшими спеленатыми свертками в руках. Сердце Наумова готово было выскочить из груди, когда раздался детский плач. — Что? — только и смог выговорить он вмиг осипшим горлом и бесконечной надеждой в глазах. — У нас получилось, Виктор Степанович! Получилось! Близнецы совершенно здоровы! Мы провели все необходимые исследования три раза и результат положительный со стопроцентной вероятностью! — Это то, что мне было надо. Спасибо, парни! Скиньте результаты исследований мне на Е-mail. Они мне понадобятся через час, — Наумов отключился, набрал номер коллеги в Сан-Франциско и сел в машину. — Паша, в банк, пожалуйста.***
SILICON VALLEY. Сан-Франциско, начало октября 2500 г. Кабинет президента компании «Biotech Group», ведущей разработки в области биотехнологии и генной инженерии Дж. Уолша. — Джефф! — не дожидаясь положенных в этом случае приветствий с той стороны Наумов чуть ли не орал в трубку. Джеффри Уолш нахмурился, увидев на экране счастливую физиономию русского коллеги. «Надеюсь хоть звонок по делу, а не как обычно от скуки ради» — промелькнуло, но улыбка против воли растянула губы. Он доведенным до автоматизма отточенным движением пригладил чуть отросшие, стриженые в модельную стрижку русые волосы и поправил полы двубортного костюма от Армани. Вопреки всему ему нравился этот эмоциональный русский. Они познакомились несколько лет назад на одном из симпозиумов в Париже и с тех пор поддерживали дружеские отношения. Но границ общения не переходили и, казалось, застыли в тот самый момент, когда бы следовало сделать следующий шаг. Время шло, а в жизни ничего не менялось. То ли обоих устраивало это, толи они давно устали от всего — от жизни, от секса, и общение — это всё что нужно обоим, как бы тривиально это не звучало. — И все-таки здравствуй, Виктор! — делая ударение на последнем слове. Поначалу смутившийся Наумов быстро пришел в себя: — Джефф, у них получилось! — уже более спокойно начал он. — У них все получилось, можете проводить исследования в этой области в вашем направлении… — Вик, погоди, у кого и что получилось? — теперь смутился Уолш. — У Рыхлова и Цзянькуя. Уверяю тебя, результат стопроцентный. Все дубликаты исследований я вам перешлю… Малышки родились совершенно здоровыми с абсолютно чистым геном. Идея восстановления редких и исчезнувших видов животных, используя их генетический материал, родилась у Джеффа еще тогда, на том симпозиуме, и именно Наумов своей неуемной любовью ко всему живому натолкнул его на неё. Несколько лет работы в этом направлении в тесной связи с русскими коллегами результата не приносило, и вдруг такая удача. — По-моему, это событие надо отметить, — все же решился сделать шаг Джефф. — Хорошо, — краснея, как девица на выданье, согласился Наумов… За внешним спокойствием вулканом бурлило радостное предвкушение встречи. И Джефф отчетливо видел, каким счастьем засветились глаза, этого уже немолодого мужчины. Он был старше него едва ли не вдвое. «Да какое это имеет значение!» — улыбнулся собственным мыслям. — Приезжай, Вик и результаты привези с собой. Так надежнее! Не найдясь, что сказать, и окончательно смутившись, Наумов бросил короткое «до встречи» и отключился.***
Звездная система ОРИОН, Бетельгейзе, шесть декад спустя. Иссушающая легкие жара стояла уже четвертый лунный хилеко (месяц), не позволяя выйти на поверхность планеты. Все живое за каких-то несколько секунд превращалось в пепел. А огромный диск Звезды на небосклоне только вырос. И по подсчетам почти в половину. Это удручало. Надежда на выживание родной Звезды таяла. Основная группа Терранианцев покинула планету еще сто хилабете (месяцев) назад. Небольшая группа ученых из двадцати зинтзайлари*-терров, решивших пожертвовать собой, и небольшая группа военных из десяти милит*-терров — это все представители погибающей цивилизации Бетельгейзе, что остались в научном центре. Зан Корд перевел взгляд на грубую, словно высеченную в скале одним лишь долотом стену, на которой размещался план подземных туннелей и коммуникаций города. Хотя, возможно, так и было. Этот подземный научный центр, представляющий собой перевернутую пирамиду, врытую в землю, строили в огромной спешке, когда понимание того, что им всем суждено погибнуть, достигло умов политиков. Под землю перенесли весь город, здесь же в двадцати пяти тысячах ярдов от центра науки расположили и пусковые площадки для флайеров. Зан Корд вздохнул: — «Если в ближайшее время ничего не изменится, они все погибнут». Глухой сухой кашель надорвал легкие мужчины и на платке, которым он прикрывал рот, оставалось все больше кровавых ошметков. Он убрал совершенно белые волосы от лица и разогнул сгорбленную спину. Большое зеркало отразило согбенного старика с очень бледным лицом и обескровленными губами. Тонкие, длинные узловатые пальцы нервно сжали платок. Но надежда умирает последней, и их надежда тлела до тех пор, пока два оборота Звезды назад не поступило сообщение с Земли. Людям нужен был генетический материал для исследований и восстановления редких и исчезнувших видов животных, а для их маленькой цивилизации это шанс. Мужчина снова закашлялся, словно выпадая из мыслей, воспоминаний, а после вновь погружаясь в это полубредовое марево. Тогда ему пришлось выйти на поверхность… Никого другого из своих коллег и подчиненных он не пустил. Просто не имел права рисковать чужой жизнью. Вход в криоцентр располагался с внешней стороны все еще стоящего на поверхности здания научного центра. Оно, как призрак, как монумент погибшей цивилизации, торчало на многие километры пустующей засыпанной песками земли. Он бежал, бежал, не останавливаясь и увязая в песке, пока, обессилев, не рухнул над входом в подземное хранилище. С замком тоже пришлось повозиться и драгоценное время, так необходимое для сохранения жизни было утеряно. Пески засыпали все, здания, улицы, разрушили многие постройки из песчаника. Они разрушили по сути все. Кашель становился все интенсивнее, выворачивая легкие наизнанку. Прижатая креслом, в котором он сидел, длинная белая прядь некогда красивых волос, а сейчас блеклых и сухих, упала на пол. Зан Корд безучастно взглянул на нее и прикрыл глаза. Болезнь прогрессировала и очень быстро. И все-таки он справился, хотя доза облучения была очень высока. Они все справились. По его настоянию каждый из оставшихся добровольцев оставил свой генетический материал, а шесть женских яйцеклеток были уже оплодотворены. Для каждого из них это был шанс продолжения себя в детях. Для всех… Кроме него… Зан Корд потянулся к коммуникатору: — Эль Зарин, Вам пора! — еще одна прядь повисла через подлокотник кресла. На этот раз он не обратил на это внимание. Хриплый голос невидимого собеседника проскрежетал: — Уважаемый! Пойдемте с нами. Я уверен, вам помогут. Зан Корд улыбнулся этой заботе: — Сынок, ты прекрасно знаешь, что уже поздно. Надежда для меня умерла. Доставьте груз в целости. «Фобос» только что вошел в атмосферу Бетельгейзе. — А может все же… — начал было уговаривать начальник охраны комплекса. — Нет, идите и не возвращайтесь! Это приказ! — голос Зан Корда сорвался. — Со мной останутся мои воспоминания, — добавил едва слышно. Спустя двадцать минут, вибрация, прошедшая через комплекс, возвестила о том, что пара звездолетов поднялась с поверхности планеты Зан Корд поднялся из кресла. Пораженное радиацией тело практически не слушалось. Он едва доковылял до лифта и привалился в железному корпусу. Стальная кабина холодила тело даже сквозь одежду. Терранианец закрыл глаза. Кабина, мерно покачиваясь и дребезжа, поднималась на поверхность, впуская в свои недра жар угасающего дня и песчаную пыль, забивающую собой все вокруг. Держась за стену и с трудом преодолев холл, он с трудом приоткрыл тяжелую свинцовую дверь и ударил по кнопке сбоку. Ворота поползли вверх, открывая доступ на поверхность, и Зан Корд привалился к стене, горячей от нестерпимого жара огромного красного сверхгиганта, занимающего весь купол неба. Красный раскаленный шар, пульсировал, будто тяжело дышащий организм, неизлечимо страждущий. Он напоминал Звезду на закате. Зан Корд едва перевел дыхание. Раскаленный воздух, словно взрыв нейтронной бомбы, вмиг выжег из легких весь кислород. Его "звезда" была яркой, как вспышка Сверхновой, но и закат ее такой же быстрый. Ноги подогнулись, и мощный когда-то воин упал, обратившись в прах…***
Вонн смахнул каплю пота, бегущую по щеке. Очередная волна, подобно оргазму прошила тело, и Коммандер прикусил губу, стараясь не застонать. «Тай, как он мог себе позволить это? И именно сейчас, когда он как врач должен понимать, чем это грозит их юной паре! Когда должен был находиться на посту и подготовить место для груза? «Идеальная пара, только для них только для троих, всегда являлась верхом стремлений. Это понятие было в них заложено с молоком папы, привито культурой и идеалами общества. Они искали его годами. И нашли. Именно такого, как и представляли: привлекательного, нежного, веселого и далеко не глупого… — перед глазами тут же, словно ждал, всплыл образ Шая, изгибающегося на влажных простынях, когда он, Вонн, вбивался в его сладкую, тугую попку. Дыхание перехватило, а налившийся член уперся в натянувшуюся форму, причиняя боль. — Но с шилом в заднице! — Вонн рыкнул. Боль слегка отрезвила. — У мальчишки поразительная способность влипать в истории и искать на задницу приключения. Вот что он мог натворить снова, что Тай, этот сдержанный во всех отношениях и отстраненный Аскорианец, мог сорваться?» Вонн перевел взгляд на растерянного Элиасса и пухлые губы поджались. В глазах брата застыл вопрос. Нет, согласиться отпустить Элиасса разбираться со всем этим дерьмом и именно сейчас, когда они должны максимально приблизиться к Бетельгейзе — это быть конченным самоубийцей. Все это может подождать. Вонн отрицательно мотнул головой. — Сириус! … Покажи Бетельгейзе. Перед ними на передней стене корпуса развернулась проекция огромного красного сверхгиганта. Вонн с внутренней грустью смотрел на гибнущую звезду, готовую в миг схлопнуться до белого карлика и взорваться. Эта звезда, как и многие другие в этой бесконечной холодной черной бездне, начала свою жизнь как разреженное холодное облако. А сколько нужно Звезде, чтобы пройти путь от протозвезды до вот такого сверхгиганта? И как быстротечен ее конец? Они должны выполнить миссию и незамедлительно убраться из этого сектора. «Внимание всем службам! Подготовиться к входу в атмосферу Бетельгейзе» — на консоли главного блока компьютера, управляющего станцией, замигала зеленая кнопка. И начался обратный отсчет: Десять… Девять… Восемь… «Внимание! Всем службам занять свои места!» Шесть… Пять… Четыре… «Подготовиться к входу в атмосферу Бетельгейзе» Вонн занял свое кресло и пристегнулся. — Оптимальный курс восемьдесят, вектор отклонение бета три. Включить маневровые двигатели и перейти на ручное управление. Три… Два… Один… Пуск! Корпус «Фобоса» завибрировал. Вонн прикрыл глаза, всем телом вжавшись в кресло. Казалось, последние молекулы воздуха покинут тело, оставив после себя лишь иссушенную мумию. Грудь сдавило, словно пропуская через узкий шланг. Несколько мгновений — и давление отпустило. Коммандер поднялся из кресла: — Приготовить к стыковке четвертый модуль, — Вонн расслабился. Теперь оставалось только ждать. Он сжал зубы от напряжения. Никогда он особо не любил этих гигантов. Аскорианцы не считали себя расой маленьких представителей галактики, но Терранианцы заставляли их чувствовать себя неуверенно. Задумавшись, он смотрел на проекцию угасающей Звезды. И кожей ощущал жар раскаленного диска, занявшего собой весь горизонт. Казалось, звезда надрывно дышит, и это рваное дыхание отдавалось болью где-то глубоко внутри. Гибель звезды влечет и гибель цивилизации. Успели ли они покинуть свой дом, свою планету? Внутренности скрутило узлом от боли. Вонн вздрогнул, ощутив касающуюся рукава кителя руку, расслабился, отпуская эмоции. — Стыковка завершена, Секх-най! — отрапортовал Лиланд. Вонн огляделся, Элиасса не было.***
Четвертый стыковочный модуль не отличался большими размерами. Но в нем было два необходимых стыковочных порта. Элиасс, сопровождаемый группой десантников, подошел как раз в тот момент, когда зашипел и пополз вверх шлюз компрессионной камеры. Увидев появившихся в поле зрения огромных Терранианцев, он заметно напрягся. Парни, одетые в облегающие их мощные торсы костюмы из кожи с массой крючков и карабинов, в развевающихся за плечами плащах, напоминали огромных нетопырей. Абсолютно белые волосы и сверкающие зеленые глаза на аристократическом лице, дополняли картину. Терранианцы двигались плотным строем, почти прижимаясь друг к другу. В центре между ними находился тот самый груз, который и должен был быть доставлен на Землю. За первой группой следовала вторая с точно таким же контейнером. Замыкала процессию большая группа, по всей видимости, гражданских лиц. Элиасс поднял руку вверх, требуя остановиться. Тяжелый контейнер, видимо из свинца, перекочевал на пол и Элиасс почувствовал еще большую неуверенность, когда руки гостей обрели относительную свободу. — Необходимо провести досмотр Вас и груза, — указывая на пару десантников с металлодетекторами в руках. Терранианец, стоящий справа от группы и, видимо, главный среди них, согласно кивнул и поднял в стороны массивные руки. Осмотр проходил быстро и слаженно в полном молчании вновь прибывших. И Элиасс с усмешкой подумал, что было бы неплохо, если бы они и вовсе не умели говорить. Но удача мало благоволила в его желаниях. — Куда доставить груз? — пророкотал Терранианец на всеобщем и дал команду поднять контейнеры. Голос его звучный, словно идущий откуда-то из недр грудной клетки, напоминал раскаты грома. — В криозону в медицинском блоке. Следуйте за мной, пожалуйста, — Элиасс развернулся, указав рукой направление. Тяжелый испытующий взгляд Терранианца он ощущал спиной. — Затем мы разместим всех вас на пятом уровне. — Мне необходимо встретиться с Коммандером, — пророкотал мужчина за спиной и свернул за угол вслед за Элиассом. Раздавшийся над головой треск и затем вскрик заставили группу замереть на месте, когда сверху, едва ли не на голову, на них рухнуло нечто со стоном и кряхтением потирающее пятую точку — взлохмаченный парнишка в разодранном на груди комбинезоне. Под тяжестью упавшего сверху тела, контейнер с криокапсулами грохнул об пол. Элиасс, увидев растрепанного Шая, потемнел в лице. Глаза, как глубокие озера, сверкнули гневом и потемнели. Из глубины его груди послышался гневный рокот. Очередная выходка их пары, после того, что он устроил буквально полчаса назад, шокировала и разозлила его. Сейчас, как никогда, ему хотелось приковать мальчишку к кровати наручниками, и не отпускать до самого прибытия на Проксиму. Но вместо ожидаемого только что вообразимого пленения, перед глазами возник Шай, прикованный цепями и пушистыми манжетами оков по рукам к угловым столбикам их кровати на Проксиме и пробкой с хвостом лансурга* в попке. Эль Зарин нахмурился и потянул носом воздух, посмотрев на своих парней уронивших контейнер с грузом. И без того бледные почти бескровные лица Терранианцев стали белее пены, в которой покоились криокапсулы. Он вновь потянул носом воздух. Нежный аромат скошенных трав со сладкими цветочными нотками обволакивал пазухи носа. А во рту стала скапливаться слюна, тягучая словно мед. — Zer da? (что это?) — пророкотал на своем наречии, избегая всеобщий. — Zentzuduna (это парень) — ответил один из парней Терранианцев и Элиасс расценил его как второго по званию после Эль Зарина. — Nik neuk nahi dut (я хочу его для себя) Ez dut uste. Ascorreko bikotea dirudi. Gainera, bihotz azpian ume bat eramaten du. (Не думаю. Он, кажется, пара Аскорианца. И к тому же носит под сердцем дитя) — Терранианец бросил взгляд на Элиасса. — Nik… Neuk… Nahi…Dut (Я… Хочу… Его… Для… Себя) — едва ли не рычал Эль Зарин, чеканя каждое слово. Он рывком подался вперед и подхватил растерявшегося парня на руки. СМГ* — синдром мутирующего гена segundutan — секунд (баскский) Hileko — месяц zientzialari — ученые militarra военные Лансург* — животное, заяц.