* * *
— СЛИЗЕРИН! Гарри взглянул на лица распределенных студентов, находящихся перед ним, чувствуя Шляпу на своей голове. Он удивленно просидел, не вполне ощущая проведенное время, пока все произошедшее не уложилось в голове. Его желудок взбунтовался, Гарри бросил Шляпу и сбежал из Большого зала. Пока его выворачивало в одном из мужских туалетов, Гарри мог думать лишь об одном. «Черт возьми».12. Тролль
30 января 2019 г. в 19:30
Заклинания не сводились к одному лишь заучиванию движений палочки. Они хранили в себе гораздо больше нюансов, чем Гарри себе представлял. Хогвартс преподносит школьникам свои знания неторопливо отчасти для того, чтобы они смогли хорошо понимать свои действия.
Гарри учился изо всех сил у обоих своих наставников, причем никто из них не знал друг о друге.
Вуд был требовательным перфекционистом, любившим длинные и скучные лекции. Однако он знал, о чем говорил.
«Лучше отточить одно заклинание, чем иметь целый арсенал недоученных, — говорил он Гарри на одной из прошлых тренировок. — Еще предпочтительнее, если ты придумаешь нестандартное применение этого заклинания.»
Он учил Гарри кастовать заклинания, но больше сосредотачивался на уклонении от них. В настоящей волшебной битве уклонения играли большую роль, особенно если учитывать, что не существует щита, способного остановить Аваду Кедавру. На дуэли Гарри держался все дольше и дольше до первого попадания, одновременно с этим отстреливаясь в противника. Вуд научил его только Экспеллиармусу и Ступефаю, а Пьюси — жалящему проклятью. Последний объяснил это тем, что лишь причинив боль можно прекратить издевательства. Даже на простое разучивание у Гарри ушло немало времени и сил. Количество потерянного времени удручало и заставляло задаваться вопросом. Ему предначертано сразиться с Волдемортом, так почему он такой неумеха?
Оба наставника уверяли, что он быстро усваивал для первогодки, но как подозревал Гарри, они просто не хотели излишне расстраивать ученика. И даже когда у него наконец начало получаться правильно создавать заклинания, они у него получались очень слабыми. Его жалящее ощущалось не сильнее пощечины, а оглушающее лишь притормаживало наставников на пару мгновений. И ведь кроме правильного исполнения заклинания, еще нужно попасть в цель. А оба наставника были физически развитыми и ловкими мишенями.
Все это время Гарри совершенствовался, но, не видя ощутимого результата, отчаивался. Пока однажды ему не удалось послать в морду Маклаггена жалящее проклятие после пятого приставания за неделю. Вуд потребовал объяснить, откуда Гарри научился этому. Тот заявил, что нашел в книге и выучил самостоятельно.
Слизеринцы задирали его нечасто, но гораздо элегантнее гриффиндорцев, оставляя меньше шансов на ответный удар.
Гермиона и Невилл решили держаться ближе к нему на совмещенных парах и на переменах. Они старались мешать задирам по мере сил, даже при том, что у Невилла сильно сдали нервы. Гарри втолковал Невиллу, что храбрость не значит совсем не иметь страха, а действовать вопреки ему. Какая ирония, что слизеринец объясняет гриффиндорцу сущность храбрости! Гермиона пыталась пожаловаться МакГонагалл, но похоже та считала, что разрулить ситуацию должен декан гарриного факультета.
Как ни странно, Гарри начал подозревать, что Снейп активно избегает его. Тот больше взаимодействовал с другими студентами, хоть по большей части и негативно, а его игнорировал. Бывало, что Снейп уставится на него и поспешно уйдет со странным выражением лица. Гарри был без понятия, что заставляло декана так поступать.
Квирелл держал мину абсолютно обычного учителя, но Гарри все сильнее убеждался, что тот нечто замышляет.
Вуд накладывал на своего ученика отводящие взгляд чары после каждого занятия, но чтобы прийти в оговоренное место, приходилось изворачиваться. Сначала Гарри встречался с друзьями в библиотеке, а затем, откланявшись, шел к Вуду.
С Пьюси было попроще — они могли тренироваться в родных подземельях. Однажды их чуть не застукали, и Пьюси ударил в лицо Гарри сглазом, от которого оно опухло на ближайшие несколько часов. После этого случая популярность Пьюси в команде по квиддичу даже несколько возросла.
Честно говоря, Вуд превосходил Пьюси по большинству параметров. Он был старше на два года, в конце концов. Но было у Пьюси достоинство, перекрывающее недостатки — он учил драться по-слизерински грязно.
Как бы то ни было, отношения Гарри с наставниками переросли в нечто большее, чем просто тренировки. Вуд был тверд, но справедлив, и Гарри иногда представлял его на месте старшего брата. Пьюси обладал острым умом, настолько же своеобразным чувством юмора и способностью смотреть на вещи под непривычным для Гарри углом. Иногда Вуд выражал почти что привязанность, а Пьюси — осторожное дружелюбие к ученику. Гарри был бы рад хоть какому-нибудь вниманию со стороны дяди и тети. Ему очень не хватало чьей-нибудь любви, и хоть оба парня не стремились раскрывать свои чувства, так добро к нему еще никто никогда не относился.
Сравнив с собственными тренировками, Гарри поразился, насколько медленно на уроках продвигалось изучение настоящих заклинаний. Похоже, школьная программа подразумевала скорее понимание заклинаний, чем собственно их создание.
Прошел месяц с начала его индивидуальных занятий, прежде чем Флитвик перешел к чарам левитации. Опыт обращения с палочкой положительно сказался на изучении этих чар, но даже несмотря на это, он не был первым в классе. Однако Гарри подошел достаточно близко, и если он продолжит работать над левитацией, то скорее всего достигнет вершины среди однокурсников.
Он стал лучше в трансфигурации, хоть класс все еще работает над маленькими объектами, похожими друг на друга. Трансфигурация все еще давалась ему с трудом, так же как и любому из однокурсников. Она требовала хорошего воображения и проработки в уме мельчайших деталей.
Чары левитации показались ему достаточно полезными и Гарри решил продолжить практиковать их. Другие заклинания не удостоились подобной чести.
Днем тридцать первого октября, когда по плану они должны пройти левитацию перьев, Гарри пошел встретиться с Невиллом и Гермионой в библиотеке только для того, чтобы узнать, что девочки там не оказалось. По-видимому, Рон наговорил ей чего-то грубого, и та пошла рыдать в женском туалете.
Гарри не имел понятия как обращаться с плачущими девочками, так что он постарался выбросить это из головы. Когда-нибудь она успокоится, и они смогут поговорить в здравом уме и твёрдой памяти. Это было единственным рациональным решением.
Тем не менее, Гермиона все еще не показалась на послеобеденном уроке полетов. Не в ее стиле пропускать занятия, и это значило, что бы ни случилось, это сильно ранило ее.
Гарри начал испытывать стыд. Гермиона была одной из его немногочисленных друзей и той, кто столкнулся с гневом всей школы, только чтобы подружиться с ним. Ну, не только, должно быть отчасти из-за того, что она не завела других друзей в Гриффиндоре. Но по большей части ее недолюбливают из-за связи с Гарри. Как то раз Невилл проговорился, что на них давят, чтобы они прекратили общаться с Гарри, но Гермиона никогда не упоминала об этом.
Когда она не пришла на праздничный ужин, Гарри решил найти ее. После того, как тот удостоверился, что Квирелл сидит за столом преподавателей, а все наиболее приставучие задиры — на своих местах, он слинял с празднества. По дороге он прихватил с собой немного закусок — Гермиона наверняка не ела ничего с утра.
Он подошел к дверям женского туалета на третьем этаже и осторожно позвал.
— Гермиона?
Изнутри раздались звуки рыданий. И как у нее нашлись силы плакать столь долго? Сам он быстро успокаивался в случае, если больше не мог удержаться от слез.
— Проваливай, — сказала она. — Ты не должен здесь находиться. Это туалет для девочек.
— Ну, раз я слизеринец, то мне полагается наплевать на правила, — ответил Гарри после небольшого колебания.
— Только потому, что ты слизеринец не означает, что нужно пренебрегать ими! — возмущенно сказала Гермиона.
Осторожно войдя в уборную, он заметил сидящую на полу и прислонившуюся спиной к стене Гермиону. От слез ее лицо раскраснелось, а глаза припухли.
— Я не волнуюсь о правилах, — сказал Гарри. — Но я волнуюсь о тебе. Что случилось?
— Я не хочу об этом говорить, — произнесла она, отведя глаза на стену.
— Ну ладно.
— Что? — Гермиона удивилась.
— Если ты не желаешь, я тебя не заставляю, — сказал он, вытащив сверток с булочкой. — Я тебе тут кое-что принес с ужина.
— Я не собираюсь есть в уборной! Это не гигиенично, — сказала она, сморщив носик.
— Ладно. — Пожав плечами, Гарри вонзил зубы в булочку.
— Тебе тоже нельзя! — Выразила она протест.
— Это что, убьет меня? — усмехнулся он. — До конца ужина еще осталось время, можем успеть вернуться и нормально поесть.
— Я не хочу. — Гермиона нахмурилась и уперла взгляд в стопы.
— Снова придурок Уизли?
— Откуда ты узнал? — спросила она резко, подняв взгляд.
— Уизли всегда относится к тебе, как придурок, как я погляжу, — сказал Гарри. — Так что догадаться не трудно.
— Он думает, что я предательница, раз провожу время с тобой, — сказала она после долгого молчания. — Он назвал меня змеей в овечьей шкуре.
— И это все? — спросил он тихо. — Разве ты не настолько же амбициозна и умна, как и храбра? Считаю, что Шляпа могла бы отправить тебя на любой из факультетов, если бы захотела.
— Еще он сказал, что я не завела бы друзей, даже если бы не встретила тебя и Невилла, потому что я назойливая всезнайка.
— Ну да, ты всезнайка. Что должно стыдить людей, которые ничего не знают.
— И назойливая?
— Ты заботишься об окружающих и хочешь сберечь их, — сказал он, пожав плечами. — Дело в том, что они хотят совершать свои собственные ошибки. Только не я, конечно… Мне это не нужно.
— Мы поладили именно поэтому?
— По крайней мере, мы сошлись не на одностороннем выполнении домашних работ. — У них было недостаточно совмещенных занятий, чтобы это могло произойти.
— В Гриффиндоре много тех, кто думает лишь мускулами, — сказал Гарри. — Идиотов, что считают меня избранным и продолжают враждовать со мной.
Гермиона посмотрела на него.
— Они реально думают, что я забуду? — спросил Гарри. — Что не буду годами лелеять обиду?
Гарри присел рядом с Гермионой.
— Когда-нибудь я выучу то заклинание облысения, и они пожалеют, что показали его мне.
Она хихикнула.
— Я прокляну всю мужскую часть Гриффиндора, на всякий случай. Мы наденем на Невилла повязку на голову, чтобы он выглядел крутым и дерзким.
— Повязки не крутые, — сказала Гермиона, странно взглянув на него.
— Не позволяй всяким Уизлям загнать себя в туалет, пока он с приятелями идет на праздник. Этим ты покажешь ему, что он выиграл.
— Мы не покажем, так ведь? — сказала она после того, как протерла глаза.
Гарри прикончил вторую булочку и выбросил салфетку в мусорку. Он протянул девочке руку. Гермиона приняла ее и потянулась, встав на ноги.
Леденящий кровь крик, раздавшийся снаружи, заставил их оцепенеть. Гарри взглянул на испуганное лицо Гермионы и затем вытащил палочку. Несмотря на неплохую подготовку, у него не было ни шанса выстоять против старшекурсника, не говоря уж о более страшных вещах, но придется иметь дело с тем, что есть.
Они учуяли это раньше, чем услышали, смрад, сочетающий в себе амбре давно не проветриваемой раздевалки и того запаха, что был когда дядя Вернон заболел и не вылезал из уборной три дня кряду. Гермиона выглядела так, будто скоро стошнит, но Гарри прижал ладонь к ее рту.
Он напрягся, почувствовав движение снаружи. Что-то приближалось. Нечто громоздкое издавало шаркающие звуки. Оно хрюкало и низко ревело. Судя по звуку, что-то тащили по каменному полу.
Что бы ни издавало эти звуки, оно приблизилось слишком близко, и шанс побега устремился к нулю.
Гарри подал знак девочке, и они спешно, но как можно тише направились к одной из кабинок, вошли внутрь и поднялись на ободок унитаза.
Они оба затаили дыхание, когда что-то вошло в уборную, издавая сиплое дыхание неподалёку от кабинки. Что-то бродило тяжелой поступью, ломая предметы на своем пути.
Гермиона не отрывала взгляда от Гарри, ее лицо побледнело как у призрака. Она дрожала всем телом и была на грани обморока.
Он скривился и через дверную щель подсмотрел, что происходит снаружи.
Оно было три с половиной метра в высоту с кожей, твердой как гранит и мощными ногами толщиной в древесный ствол. Оно посмотрело на себя в зеркало, но не похоже, что узнало.
Когда оно взревело и разбило зеркало, Гермиона не удержалась от тонкого визга, подскользнулась и плюхнулась ногой в воду унитаза.
Существо развернулось, тем самым не оставив Гарри выбора. Он выскочил из кабинки и ударил жалящим проклятьем прямо тому в глаз. Они проходили троллей на прошлой неделе на Защите от темных сил, Квирелл тогда необыкновенно для себя выложился на полную. Сопротивление от заклятий было сильной стороной троллей, и у Гарри не было ни шанса остановить одного из них грубой силой. Однако, если он уведет тролля подальше от Гермионы и приведет к преподавателю, у него появится шанс свалить его.
Жалящее разозлило увальня. Он взревел и разломал себе выход в коридор. Гарри оказался доволен, что тролль не заметил Гермиону. Она была не сильно развита физически и, скорее всего, не смогла бы избежать встречи с дубиной.
Он побежал вперед по коридору, крича изо всех сил. Благодаря шуму, он рассчитывал привлечь внимание как существа, уводя от Гермионы, так и профессоров.
Тролль неуклюже погнался за ним. Гарри был уверен в своих силах. Насколько силен был увалень, настолько же не сравнится с юркой жертвой в скорости или ловкости. Возможно мальчик сможет сбежать или даже проскользнуть в недоступное троллю место. Он имел подобный опыт прежде в своей жизни.
Ему надо больше исследовать Хогвартс, чтобы разузнать о хороших местах для пряток. Он слышал, что в старых замках как этот есть скрытые проходы; найдя хотя бы некоторые из них, можно облегчить себе жизнь, скрываясь от чужих глаз. Перед этим, однако, нужно увести преследователя как можно дальше, чтоб в его маленькую головку не взбрело вернуться к Гермионе.
Гарри повернул за угол и внезапно поскользнулся. На мгновение замешкался и спустя еще миг осознал, что лежит в луже растекшейся крови. Взглянул направо и подавил рвущийся наружу крик, увидев у стены тело хаффлпаффского старосты. Оно было изломано так, что кости торчали наружу. И очевидно мертво, так как вытекло слишком много крови.
Гарри поднялся на ноги. Приближались звуки тяжелой поступи. Он весь извозюкался в крови, но это не имело значения в свете необходимости убираться куда подальше. Он снова не удержался на ногах и припал на колено. Когда он поднялся, было уже поздно.
Тролль нависал над Гарри, пылая яростью. Перед тем, как мальчик смог хоть что-то сделать, он увидел занесенную над собой дубинку, а затем и ее падение.
Мир взорвался во вспышке боли.