Все дороги ведут в Айдахо

Утром меня будит Сэм. Он скребется в дверь моего номера так осторожно, как делала, наверное, только мама. Я не отвечаю на стук, спросонок мне сложно сразу понять, где я нахожусь, поэтому даже этот тихий звук меня пугает. Сэм барабанит пальцами еще раз, теперь чуть громче, а потом пробует открыть дверь. Естественно, у него ничего не получается, хлипкий замок закрыт изнутри на два оборота, но его попытка заставляет меня подняться с кровати и прошлепать три фута босыми ногами по старому паркетному полу. Сэм стоит за порогом, переминаясь с ноги на ногу. Он широко улыбается, глядя на меня, и протягивает бумажный пакет. – Сэндвич, – говорит Сэм. – В мотеле с едой не особо, так что подкрепись пока этим, а нормально поедим уже в дороге. Я благодарно киваю и забираю сверток. Мне так и не удалось поесть вчера в той забегаловке, так что мой желудок тут же начинает намурлыкивать сэндвичу серенады мелодичным бурчанием, а рот наполняется слюной. – Зайдешь к нам потом? Мы хотим кое-что тебе показать. Я снова киваю, и он уходит. Что-то показать? О чем это он?.. Вчера вечером я уже был в их номере. Сэм посадил меня на диван и рухнул рядом с нетбуком в руках, а Дин принялся ходить от стола к подоконнику, задавая мне вопрос за вопросом о маме. Рядом с ним я чувствовал себя как на допросе. Имя, дата рождения. Это все было просто, но вот действительно полезной информации вроде номера страховки или кредитной карты у меня не было. Дин морщился всякий раз, когда я отрицательно качал головой, а Сэм только делал очередную пометку в какой-то программе на своем компьютере. Когда вопросы иссякли, я ушел. Ушел сам, не дожидаясь, пока меня вытурят. Если бы я этого не сделал, Дин наверняка потребовал бы, чтобы я выметался из их номера, а Сэм, если бы речь держал он, вежливо предложил бы мне перебраться в свой. Все-таки они слишком разные для братьев. И именно это почему-то будит во мне давно забытое чувство. Мне любопытно. Я привожу себя в порядок, насколько это возможно, рукой зачесываю волосы назад, фиксируя их водой, на ходу проглатываю сэндвич и иду к ним. – Да, – отвечает Дин на мой стук. Дверь в номер приоткрыта, так что я просто проявлял вежливость. Они оба склонились над нетбуком. Сэм сидит за столом, что-то набирая на клавиатуре, Дин стоит позади него, нависая и тыча рукой в экран. – Мы кое-что выяснили, – говорит Сэм, отрываясь на секунду от своего занятия. Он немного отклоняется вправо, и мне становится виден экран. На нем карта Соединенных Штатов. Очень странная карта, вся исчерченная красными и зелеными линиями и кругами радиусов вокруг пульсирующих точек и непривычных обозначений. – Пока не радуйся, – сухо роняет Дин, глядя на меня. – Это только зацепка. Сэм цокает языком. – Зацепка или нет, но теперь мы знаем о твоей маме намного больше. Год назад женщина с ее именем и прошлым устроилась работать кассиром в супермаркете на окраине Далласа. Мы проверили кредитку. Судя по всему, она работает там до сих пор. Жаль, не удалось выцепить фотографию, но я даю девяносто процентов, что это… – Сэм, – недовольно тянет Дин. Тот нехотя останавливается. – Ладно, этот зануда прав. Узнаем на месте, насколько точно наше предположение. Я подхожу ближе к столу и внимательно вглядываюсь в картинку на экране. – Я еду в Даллас ее искать? – это звучит как вопрос, но я не спрашиваю на самом деле. Мне просто хочется произнести фразу вслух. Желание найти маму сейчас, когда появилась хоть какая-то надежда на успех, с новой силой вспыхивает где-то в животе и теплом поднимается к груди. Мама. Как же я хочу ее обнять. – Мы едем, – тихо поправляет Дин. Я поднимаю на него глаза. Старший Винчестер сосредоточенно смотрит на карту. Видимо, для него все эти линии, пунктиры и мигающие красным сектора значат намного больше, чем для стороннего наблюдателя вроде меня. Сэм прописывает какие-то цифры в ячейках таблицы внизу и жмет «энтер». На карте вспыхивает кривая оранжевая линия, ведущая от маленького городка на границе штата Монтана к Далласу в Техасе. «Он проложил маршрут», – догадываюсь я. Сэм довольно выдыхает и откидывает голову брату на грудь, все еще не отрывая взгляда от экрана. Дин тут же поднимает руку и начинает перебирать волосы у него на виске. Видимо, для них обоих это настолько привычно и обыденно, что они даже не замечают моего присутствия. Или просто не знают, насколько интимными выглядят их действия со стороны? Любопытство во мне вскипает подобно гейзеру, так что я едва успеваю вовремя закрыть рот, чтобы оно не излилось наружу в форме бестактного вопроса. У меня еще будет время за ними понаблюдать. Мы едем в Техас.

***

Месяц – все-таки октябрь. Число – опять забыл поинтересоваться. Я не думаю, что моя мамочка может работать кассиром в супермаркете. Сидеть на одном месте целый день? Нет, это не в ее духе. Я люблю думать, что тут я весь в нее. Дороги – это наше все. Но я совсем не против скататься в Даллас. Кажется, я был в ковбойском штате пару лет назад. Кажется. Я плохо помню. Все дороги в конце концов сливаются в одну. Главное – мне хочется съездить в Даллас вместе с братьями Винчестерами. Да куда угодно с Винчестерами. Мне с ними почему-то классно. Здорово. Удобно. Мы знакомы два дня, а я уже так прикипел к ним. И вообще... да, я ехал к Ричарду. Но что бы я ему сказал? Что он сказал бы мне? Опять бы заливался крокодиловыми слезами? Опять бы причитал: «Прости меня, Майки, за то, что я трахнул твою маму и теперь не знаю, как называть тебя – братиком или сынишкой». Двуличная тварь. /вымарано/ Винчестеры – крутая фамилия, кстати. Уотерс – что за фамилия? Вода. Бесформенная вещь. Не удержать. Винчестер – другое дело. Сразу чувствуется твердость. Мне кажется, они как раз из тех, кто имеет жизнь. Хотел бы я такую фамилию. Может, мне жениться на Дине и пополнить ряды Винчестеров? Он почему-то недолюбливает меня – и нравится мне больше Сэма. Карма у меня такая, что ли: нравятся мне именно те, кому я - не очень. Другое дело Сэм, который как будто видит во мне щеночка, которого надо обогреть и приласкать. Хотя он сам не кажется слишком уж ласковым. И безопасностью тут тоже не пахнет. С утра я видел, как парни заглядывали в багажник своей тачки. Я не слишком втыкаю в оружие, но этого арсенала хватило бы на маленькую армию. Не знаю, зачем им это нужно. Может быть, братья Винчестеры – наемные убийцы? Почему-то это меня очень мало волнует. Даже если они прочитают мои записи. Пусть. Мне все равно, если они узнают, что я о них думаю. Разберут ли только они эти каракули? Вчера я писал в потемках, сегодня – на коленях на заднем сиденье их машины. Она в общем-то достаточно ровно идет по гладким дорогам Айдахо, но иногда вскидывается, словно ей надоедает гладкое движение... Месяц – октябрь. Число – то же. Но позже. Мне кажется, что час назад я видел Скотта в отражении стекла в машине, когда мы подъезжали к мотелю. Я полчаса стоял под душем, пока вода не стала совсем холодной. Потом Сэм вытащил меня из-под него. Он закутал меня в одеяло и всунул в руку ручку. Сэм сказал, что этот блокнот, похоже, для меня лучшее лекарство. Кажется, я болен. Я очень хочу в Даллас. В Айдахо для меня слишком много призраков. 16 октября. Узнать это оказалось не так уж и трудно. Я пришел в себя и не очень-то понимаю, что на меня тогда накатило. Скотт в Айдахо? Стоило только поразмыслить как следует, чтобы понять, какая это нелепица. Он в Портленде со своей бабой, хорошо одетый и хорошо причесанный, в ботинках по своему размеру, заводит разговоры с разными спонсорами о том, что было бы неплохо двинуть в политику по стопам папочки. Наверняка его не мучают проблемы типа «как достать кроссовки, если у тебя нет денег». Или «почувствуй приступ и упади так, чтобы тебя не переехал грузовик». Кстати. Уже три дня – и ни одного приступа. Странное чувство, что все это как-то связано с Винчестерами. Вообще, с тех пор, как мы встретились, меня не отпускает ощущение, что это было неслучайно. Я не могу объяснить, просто... какое-то странное чувство. Да и они все время смотрят на меня так, будто ждут чего-то. Может быть, они что-то не договаривают? Но при этом я не чувствую опасности. Я уверен, что мне с ними не просто безопасно – мне с ними очень надежно. Сегодня днем мы зашли в какое-то заведение перекусить – и я поймал себя на том, что не стал оглядываться и изучать посетителей, кто из них может выгнать меня отсюда, потому что ему не понравится моя одежда или поведение, кто из них - переодетый охранник, а кто – просто коп. И я знал, почему так сделал. Потому что увидел, как Дин Винчестер, входя в эту забегаловку, сам просканировал взглядом всех присутствующих. Непростые они, эти братцы, точно. И поэтому я внезапно подумал, что они в самом деле помогут мне найти Шэрон. Как странно, давно я не думал о своей матери как о реальном человеке. Она была похожа на призрак, который всегда где-то впереди, его нельзя догнать... А теперь я даже могу составить список вещей, которые помню о ней. У нее длинные волосы и серые глаза, она невысокая и хрупкая, и она всегда говорит: «дай подую – и все пройдет», – когда я падаю и сбиваю колени. Она ненавидит сидеть на одном месте и называет меня Мики. Она... Сегодня я спросил Дина, почему они взялись мне помогать в моих поисках. Дин широко улыбнулся и отвернулся, ничего не ответив. Через пару секунд он уже перемигивался с официанткой. Дин – он такой. Я думаю, никто бы ему и не отказал. И та девчонка в забегаловке тоже. Я посмотрел на Сэма, и он мне ответил вместо брата. Он сказал: «Ты ищешь маму. Мы свою тоже потеряли. Здорово будет, если мы тебе поможем». Потеряли? Я спросил об этом, но получил в ответ такую же широкую улыбку теперь уже от второго Винчестера. Вот чем они похожи – улыбками. От которых сбивает с ног. А так – очень разные. Даже внешне. Сэм весь широкий – запястья, подбородок, лоб, душа. Дин – острый: нос, зубы, прическа, взгляд. Пожалуй, я бы хотел увидеть их мать. Может, она похожа на них обоих. После обеда они спросили меня, хочу ли я поехать в «Вулмарт» прямо сейчас. Я отказался. Я не знаю, что буду делать, если моя мать все-таки работает там. Сомневаюсь, что мы бросимся друг к другу в объятия и отправимся обратно в Айдахо. А еще я не хочу прощаться с Винчестерами так быстро.

***

Я захлопываю дневник, дописав последнюю фразу. Мы опять останавливаемся, только не в мотеле, а у каких-то друзей Дина и Сэма. Странная парочка говорит, что сегодня ночью их дома не будет. Винчестеры понимающе кивают. А здесь оказывается даже круче, чем в мотеле. Хорошие друзья у братьев. Осматриваю большую квартиру, напичканную электроникой. У входа в выделенную мне комнату на стене – настоящий пульт управления. Наверное, в нем может разобраться только айтишник. Или астронавт – у него такая же рубка управления. Интересно, в душевой столько же кнопок? Я раздеваюсь и иду туда, прихватив из шкафа полотенце. И только войдя, понимаю, что внутри уже кто-то есть. Черт побери, я все время забываю, что кроме меня в мире существуют еще люди. Судя по голосу – человек в душе напевает – это Дин. Он отчаянно фальшивит, но зато делает это громко, от души. Наверное, мне надо уйти, и я почти делаю это, но... возвращаюсь. Покажите мне того, кто не хотел бы посмотреть на Дина Винчестера в душе. Обнаженного. Я заготавливаю оправдание на случай обнаружения – не заметил, что кто-то есть, и это почти правда – и тихо проскальзываю в ванную комнату. М-да, Дин явно любит мыться под горячей водой. Под очень горячей. Из кабины идут клубы пара. Я приглядываюсь и различаю сквозь образовавшийся туман широкие плечи, сильную спину, узкие бедра – без деталей, но даже от этого у меня встает, встает на все 180. Я придвигаюсь ближе – и в это время Дин высовывает руку из кабинки, нашаривая полотенце, висящее рядом на крючке. И я вижу на его плече отпечаток человеческой ладони. Что это? Татуировка? Ожог? Отпечаток четкий, алый, кажется, вдавленный в кожу. Меня выносит из ванной. Я залетаю в свою комнату, даже не помня о возбуждении. Сейчас все, что владеет мной, – ужас, чистый ужас. Я налегаю на дверь изнутри всем телом, словно за мной гонятся. Меня колотит. Я не очень понимаю, что происходит. Но мне трудно даже сосредоточиться на том, что я увидел. Еле собираю мысли и осознаю, на что мне кажется похож этот отпечаток. Это тавро. Клеймо, которым метят животных. Я сползаю по двери вниз, пытаясь привести себя в порядок. Со мной все нормально, нормально, нормально... и я ни за что не напишу в своем дневнике о том, что увидел. Братьям Винчестерам незачем знать, что я в курсе их тайны. 19 октября, 17.55 «Денвер – 350 миль» – этот указатель сегодня днем стал первой ласточкой с «большой земли», он вернул меня в реальность и заставил вспомнить, что мы не настолько отрезаны от цивилизации бесконечной дорогой из серо-коричневого асфальта и цепью крохотных поселений, как мне бы хотелось. Где-то рядом большие города и трассы, которые братья почему-то всеми силами избегают, из-за чего мы, как мне кажется, петляем странными разбитыми дорогами между фермерскими угодьями и существенно удлиняем свой путь, как будто прячемся от кого-то и путаем след. Ничего не имею против, но… Я знаю, от кого скрываюсь. А от кого бегут они? Не первый год и далеко не первую тысячу миль. Бегут, но так и не могут убежать. Я хотел бы спросить, но не буду. Потому что мне кажется, что я знаю ответ. 20 октября, 6.22 Мы снова на узком шоссе и едем на восток, эта ночевка выдалась совсем паршивой. Дин поднял нас с Сэмом на рассвете, и мы смотались из того мерзкого мотеля, даже не расплатившись. Еще бы нам было платить за такие-то условия. Нас поселили втроем в номер с пятью кроватями, как в палатах клиники для бедных, а ночью в комнату без стука вперся пьяный дальнобойщик с расфуфыренной шлюхой на час. Дин пытался убедить его свалить, но мужик заявил, что владелец хибары, зовущейся мотелем, его друг, поэтому, если кому и стоит валить, так это нам троим. Старший Винчестер пошел вниз, говорить с тем самым владельцем, а мы с Сэмом ждали его в коридоре, босиком, под аккомпанемент доносящихся из номера монотонных стонов и пыхтения. Дина не было долго, не меньше двадцати минут, он вернулся с такой злобой на лице, что мне на секунду стало страшно. Дин подошел к нам и легко потрепал по волосам сидящего на корточках сонного Сэма. Случайный жест? Ну-ну… Другой номер нам не дали. Обсудив вариант с ночевкой в машине, мы решили, что кровать все-таки лучше, пусть и такая. Вернее, решили они, а я просто кивнул в знак того, что услышал. Шлюха ушла ровно через час, по пути облапав Дина взглядом. Сэм грубо пошутил ей вслед про встроенный таймер между сисек, она с каменным спокойствием показала ему средний палец в ответ. В номере воняло. Спермой, потом, тошнотворной клубничной отдушкой дешевых презервативов, еще чем-то. Дальнобойщик завалился на бок и захрапел сразу, как только его строго отмерянное по минутам развлечение закончилось. Я упал на свою кровать, а братья еще долго стояли у двери и о чем-то тихо перешептывались, не решаясь пройти дальше. Я не пытался подслушивать, но некоторые фразы все-таки услышал. Говорил по большей части Дин. Говорил о том, что больше не допустит такой ситуации, что впредь выбирать место для ночлега они будут намного тщательнее. Он называл брата Сэмми, и я бы все поставил на то, что Дин касался его при этом. 20 октября, 14.56 Мы мчимся по трассе Колорадо под стук редких крупных капель по стеклу. Это очень странный дождь, я не видел таких прежде. Как будто небо собирается с силами для каждой новой порции воды, которую роняет на землю. Но уж когда соберется, огромная капля падает с тяжелым стуком на лобовое стекло и разлетается во все стороны внушительной кляксой. Тогда Дин лениво включает дворники на пару секунд. Постоянно они не нужны. Капли редкие, как и деревья вокруг. Сэм спит на заднем сидении. Он отрубился сразу после нашего перекуса в очередной придорожной кафешке: стандартный набор из картошки, бургера и колы. Они вообще питаются хоть чем-то еще? Я не жалуюсь, мне просто интересно. Сэм свернулся калачиком на заднем сидении, что уже подвиг с его габаритами, и мирно посапывает. Дин то и дело поправляет зеркало заднего вида, чтобы на него посмотреть. В машине тихо, только мотор равномерно гудит, и вибрируют быстро вращающиеся колеса. Я пишу в блокноте. Мне очень спокойно сейчас. Возле той забегаловки кое-что случилось. Братья отлучились на время – ушли в магазин за провизией или еще куда, – а я остался у машины. Один. Когда меня окликнули знакомым «эй, ты!», я даже не сразу сообразил, что это мне. Отвык от такого обращения за пару дней? Быстро же я. Не стоило забывать, кто я на самом деле. Точно не стоило. Я обернулся: водитель фуры, припаркованной в тени за углом заправки, призывно махал мне рукой. Я замер, не двигаясь с места. Он недовольно выругался, сплюнул на асфальт и пошел ко мне, воровато оглядываясь по сторонам. Толстый лысеющий чувак в засаленной футболке. Он спросил, не знаю ли я, как проехать в какой-то там Осмон. Он смотрел на меня, как на кусок мяса. Он сказал, что карта у него в машине, и я могу показать ему дорогу там, если захочу. Он был уверен, что я захочу… Я вперился взглядом в его спину, когда водила развернулся, и машинально пошел следом. Мужчина сел за руль своего грузовика и подождал, пока я вскарабкаюсь на пассажирское сидение. Машина была удачно спрятана в небольшом тупике в трех метрах от бокового входа в здание заправки, никто не мог нас видеть. Он смотрел на меня и облизывал сухие губы. Я тихо спросил, где карта. Мужчина предложил поискать ее у него в штанах. Кажется, я тогда и дышать перестал, только смотрел, как он гладит себя между ног и шумно сопит. Устав ждать от меня решительных действий, водила вытащил из кармана смятую двадцатку и сунул мне в руку, а потом схватил за шею и потянул к себе, одновременно расстегивая ширинку. Он назвал меня смазливой малышкой и сказал что-то про «порадовать папочку». Ничего нового, я слышал такие фразы сотни раз. Но мне вдруг стало так противно. Как если бы он собирался облить меня помоями, которые Дин с Сэмом непременно увидели бы на мне и почувствовали запах. Как если бы я уже успел отмыться от всего этого дерьма за три дня с ними, и теперь мне отчаянно не хотелось снова в нем пачкаться. Я сбросил с себя руку того мудака, кинул ему на колени двадцатку и выскочил из фуры, зачем-то машинально вытирая губы. Дин уже ждал меня в машине. Кажется, он заметил, что меня колотит, но ничего не сказал. Сэм пришел позже, с пустыми руками и странным отсутствующим взглядом, и тут же устроился спать. Мы едем молча уже третий час. Дин смотрит на дорогу, Сэм все еще спит, а я пишу это и стараюсь не жалеть о той чертовой двадцатке, которую я мог заработать за какие-то семь минут, и которая мне так нужна, если учесть, что в моем кармане ни цента.