Однако здравствуйте

Итачи сидел на веранде, грея руки о чашку с чаем. Мама хлопотала по кухне, а он сам, вернувшийся с тренировки и сделавший уроки, теперь смиренно ожидал ужина. Семейная идиллия... если не считать снова куда-то исчезнувшего отца. Итачи тяжело вздохнул. Мама ругалась, конечно... но не так сильно, как того ожидали все остальные. Известие о том, что глава клана умчался с Хокаге и Нагато в сторону Амэ, она восприняла на удивление спокойно. Потом, правда, забрала его на тренировку, где они вместе метали кунаи. Итачи слабо улыбнулся воспоминаниям. Кунаи матери входили в мишень почти по рукоять, а сама она двигалась достаточно быстро, хотя и слишком тяжело, как на взгляд Итачи. Потом, правда, его маленький братик (или сестричка) устроили небольшой бунт и весь следующий день Микото провела дома. Тут на веранду дома, шуншином, перенесся Моэто, который с опаской кинул взгляд вглубь дома. — Привет, щегол-наследник, — растрепал он его волосы, слабо улыбнувшись и снова этот опасливый взгляд в дом. — Как госпожа? Итачи кивнул ему. — Здравствуйте, Моэто-сан. Ка-сан отлично. А что? Моэто дергано улыбнулся. — Видишь ли, кое-кто попросил меня узнать, в каком точно настроении сегодня госпожа... потому что ... э-э-э... видишь ли, это очень важно... — Что там такого важного, Моэто-кун? — появилась на веранде и сама Микото, грозно упирая руки в бока и вздергивая бровь. Моэто сглотнул. — Видите ли... госпожа... э-э-э... как бы вам сказать... — он попятился, — там это... господин Хокаге с главой клана вернулись... ну... сегодня... да.... Микото улыбнулась. Моэто дал деру. Итачи недоуменно посмотрел сначала на маму, "нежная и мягкая" улыбка которой не обещала ничего хорошего, а потом на то место, где только секунду назад обретался второй помощник его отца. — Ка-чан, — он сделал большие глаза (как учил его Шисуи) и тихо спросил. — То-сан вернулся? Микото ласково потрепала его одной рукой по волосам. Во второй руке была поварешка... *** Фугаку и Минато прятались от разъяренных супруг за Моэто, который живым, (не)добровольным щитом оказался совершенно случайно. Как говорится, от чего бежал, к тому и прибежал. В целом не то чтобы они прятались (Хокаге и глава клана Учиха не прячутся!), просто как иначе объяснить тот факт, что Кушина и Микото стояли с одной стороны, а Минато с Фугаку с другой, и разделял их только один Моэто? — А ну идите сюда, дат-тебане! — сковородка со страшным стуком ударилась о стол. Минато сглотнул и сделал шаг в сторону. Микото молча, но многообещающе согнула поварешку пополам. — Мы можем все объяснить, — стал переговорщиком Фугаку, внимательно отслеживая смену эмоций на лице супруги. — Это была крайне важная и приоритетная в своей значимости для деревни миссия, от которой зависело политическое положение... э-э-э... Конохи на территории Амэ... На лицах жен не изменилось ровным счетом ничего. Моэто побелел еще сильнее. — Куши, мы спасали твоего родственника и его друзей... — Убили предателя Данзо, а также Ханзо Саламандра... вы же понимаете, как много это значит? — Мы заключили мирный договор с Амэ... сейчас лидер в стране Дождя Нагато... Куши? Кушина, убери, пожалуйста, кунай! В комнате воцарилась абсолютная тишина. Ненадолго, правда, потому что Микото, которая начала движение к своему мужу явно с целью "как минимум побить", вдруг резко согнулась пополам. — Мико... Микото? — Фугаку мгновенно оказался рядом с ней, забывая про угрозу своей жизни. — Что случилось? Все в порядке? Позвать ирьенинов? Она метнула на него раздраженный взгляд и, спустя напряженную минуту, наконец выдавила. — Видимо, твой будущий ребенок совершенно против того, чтобы я тебя сейчас убивала. Живи. Фугаку облегченно выдохнул и крепко обнял жену, мысленно благодаря своего ребенка, который так вовремя толкнулся (или что он сделал, что Микото так резко стало... ну... не хорошо?). Кушина же вздохнула, огорченная потерей в рядах, и двинулась к Минато. Моэто, поняв, что жизни главы клана больше ничего не угрожает, со скоростью света убрался с пути Кровавой Хабонеро... Намикадзе же, отступив до самой стены (Фугаку, предатель!), состроил самое жалобное выражение, когда Узумаки хмыкнула и вдруг очень крепко обняла нерадивого супруга, что-то шепнув ему на ухо. Что-то, отчего лицо Минато Намикадзе стало совершенно обалдевшего вида. — Я стану батей... хы-ы-ы... — и обняв жену в ответ, в следующий момент уже закружил ее по кухне, весело смеясь. *** Какаши нашел Цунаде. Шисуи сидел напротив принцессы Сенджу, не подозревая, что выражение его лица копирует находящегося сейчас в Конохе Намикадзе... оно было таким же обалдевшим и таким же почти-обожающим. Потому что... мать его... Какаши Хатаке нашел Цунаде Сенджу. А то, что она возвращаться не хотела... это поправимо. Главное, что они ее нашли. *** Жизнь определенно налаживалась. Именно так думал Фугаку, спустя неделю, после возвращения в Коноху. Смерть Данзо особо не афишировали — предательство все же страшный грех, и то, что Минато не вынес все доказательства на общий суд, считалось едва ли не самой большой милостью по отношению к клану Шимура. Официальной версией была смерть на миссии — не удивительно, учитывая его инвалидность. Хотя, конечно, и Фугаку и Минато смущал тот факт, что Данзо позволил себе так легко попасться. Их обоих не оставляло чувство что... слишком это было все наиграно, будто бы он хотел попасться... Однако в Конохе его теперь точно не было. А искать официально объявленного мертвым человека по другим странам — дело неблагодарное. Однако проходил месяц, второй... ничего не происходило. Сарутоби нарезал круги вокруг Минато, который, как казалось, о том самом разговоре забыл. У Шиби родился сын — Шино. И не раз Фугаку ловил на себе его благодарный взгляд. Спустя время Абураме по-настоящему оценил прощение Хокаге. А воспитать патриота — цель каждого родителя-шиноби, так что плата за прощение была даже более, чем просто символична. Иноичи же старался не отсвечивать, что на фоне тоже беременной Инои у него прекрасно получалось. Одним словом в Конохе воцарились мир и спокойствие довоенных лет. Фугаку откинулся на спинку кресла в своем кабинете. Внешние мир и спокойствие... «— Ты же понимаешь, что Сандайме этого так не оставит? Как много ты на него нашел? — Все под контролем. Нет нужды беспокоиться. Он получил предупреждение. — Как много ты видел политиков, которые получив предупреждение действительно останавливаются? — Это уже мое дело. Как Хокаге я считаю, что этого хватит. — Это твое окончательное слово? Ты действительно ничего не будешь с ним делать? — Да. — Что ж, ладно, доверимся вам, Хокаге-сан. Но знаешь... обезьяны бывают хитрее змей, Минато. Запомни это.» Тот разговор не давал ему покоя... То, что Минато спустил ситуацию с Сарутоби на тормозах, явно было из-за того влияния, которое Сандайме оказал на Намикадзе в детстве и юношестве. И тот факт, что Фугаку до сих пор не знал о том, что же Минато нашел на Хирузена, наводил на очень неприятные мысли. Намикадзе явно не хотел делиться такой информацией... Смутно... очень смутно... — То-сан? — дверь в кабинет приоткрылась, показалась голова Итачи. — С тренировки? — бросив взгляд на часы удивился... как быстро наступил обед... Накинув джонинский жилет, вместе с сыном направился в сторону дома. Итачи немного говорил, но в последнее время стал чаще делиться своими мыслями и наработками. Уже сейчас он был самым лучшим среди шиноби от пяти до четырнадцати, уступая в мастерстве и опыте лишь Какаши и Шисуи. Фугаку слабо улыбнулся ребятам, которые ожидали у входа в здание полиции. Какаши, Норико и Шисуи стали новой командой, сенсеем которой стал Дазай. Минато, по-началу возражавший, теперь лишь с облегчением смотрел на своего ученика. Хатаке ожил. Не было больше в его взгляде той обреченной усталости от боли потерь. Он снова мог улыбаться и, хотя новая команда безумно напоминала ему старую, он научился воспринимать их как своих. Норико — джинчурики Санби, так и не смогла восстановиться как ирьенин, теперь став чистым боевиком. За ней, помимо сенсея команды и Шисуи, постоянно следили АНБУ и АНБУ НЕ... корень теперь возглавил один из приближенных Данзо, который, к счастью, был не таким амбициозным как предшественник. Девочкой она была тихой, непримечательной, но от гениев Хатаке и Учиха старалась не отставать, а те, в свою очередь, всячески ей в этом помогали. Впрочем, как сказал однажды Дазай, из всей этой команды он один ничем не выделялся. — Приятного аппетита, Фугаку-сан, — улыбнулись Норико с Шисуи, Какаши сдержанно кивнул, он шел с ними. — Встретимся на полигоне, Итачи, Какаши. Итачи согласно кивнул. Он, в своем роде, даже гордился тем, что такая команда воспринимает его как равного. Фугаку умиротворенно вздохнул. Дети... в кои-то веки действительно похожие на детей. И, конечно, очень приятно было осознавать, что он принял в этом самое прямое участие. Клан, в этом плане, претерпел огромные изменения. Теперь студенты Академии, сразу после "официальных" уроков, спешили на клановые занятия — многие втянулись в новые предметы. Фугаку точно знал, что третья часть подростков вместо карьеры шиноби теперь планировала осваивать бухгалтерию, биологию (чтобы потом уйти в ирьенины), физику (в клане даже создали специальный "кружок", в котором разрабатывали новые техники именно на основе физических законов", участников кружка все дружно прозвали теоретиками) и математику, которая оказалась очень тесно связана с мастерством фуин (точнее помогала делать более верные и точные расчеты, которые улучшали качество печатей). Это, конечно же, не значило, что они забросили боевую часть... Фугаку улыбнулся. После того, как старейшины увидели статистику погибших Учиха, тренировки в этом плане ужесточились настолько, что ему было даже жалко молодежь (и не только) клана. Впрочем... ради их же блага. Теперь у многих не было времени даже просто чтобы выйти за пределы клана, не говоря уже о том, чтобы задирать бесклановых (подростки) или без дела слоняться по городу (чем часто промышляло более старшее поколение). Учиха почти полностью закрылись, погрузившись в саморазвитие и миссии. Фугаку почувствовал, как Итачи взял его за руку. Как и все дети, он был очень контактным, пусть и старался всячески от этого избавиться. Впрочем, в последнее время ему даже нравилось показывать всем "какой у него папа". Фугаку, которого по -началу не восприняли всерьез, учитывая шум и шорох, который он развел, теперь уважали еще сильней, чем до его назначения. Немалую роль сыграло в этом и убийство Ханзо Саламандры. Старейшины перестали возмущаться и более благосклонно воспринимали любое предложение главы. Сегодня на обед собирались у них — учитывая положение Микото и Кушины, они, в последнее время, все чаще собирались вместе. Один день у Учиха, другой у Намикадзе-Узумаки. И готовили, как всегда, своей шумной компанией, вместе. Это была какая-то странная, по-особенному семейная, традиция. Какаши с Итачи накрывали на стол, а он с Минато готовили, пока Кушина с Микото болтали обо всем на свете. Иногда готовили и девушки, но они предпочитали пользоваться услугами (временными услугами!) своих мужей. — Мы дома, — возвестил Фугаку, стоило им переступить порог дома. Какаши тут же скользнул в уборную — мыть руки и приводить себя в порядок после тренировки, а Итачи в сторону своей комнаты, оставив Фугаку одного. Тот улыбнулся и прошел до кухни, на ходу снимая фартук с крючка. Минато уже нарезал что-то, и приветственно кивнул ему, когда он встал за раковину, чтобы помыть руки и находящиеся там овощи. — Что у нас на сегодня? — Дамы пожелали карри и какие-нибудь легкие салаты, — подкинув нож, Минато поймал его другой рукой и легко ссыпал нарезанное мясо в кастрюлю. — У дам неплохой вкус, — Фугаку достал вторую доску и стал выкладывать на нее овощи. — Я займусь салатами. Минато кивнул. На кухне появились Итачи с Какаши. — Все как обычно? — уточнил Какаши, принимаясь вытаскивать тарелки. Мужчины кивнули. Хлопнула входная дверь. Фугаку почувствовал знакомую чакру — Цунаде Сенджу. — Мы позвали химэ Сенджу? — мимолетом уточнил он, скидывая нарезанные огурцы в чашу. — Итачи, положи помидор на место. Он мне для салата нужен. Сын, недовольный тем, что его спалили, положил помидор на место. В последнее время он повадился их есть так, как будто это было что-то вроде конфет. — Я думал, ты в курсе, — удивился Минато. — Микото захотела поговорить с ней по поводу обучения ваших куноичи ирьедзюцу. Фугаку вздохнул. Точно... у него совсем это вылетело из головы. Цунаде, которую вернули в деревню спустя два дня после возвращения их с Амэ, вначале была жутко недовольна. «— Я вернулась только потому, что эти, — кивок на Шисуи с Какаши, — не отходили от меня ни на шаг. Что тебе нужно от меня, Минато?» Потом, когда она собралась было снова триумфально уйти из деревни, примчался вызванный наспех Нагато со свитком с Яхико. И ему стоило бешеных усилий, и два дня, чтобы уговорить Сенджу хотя бы осмотреть его друга. Противоядие в это время все еще разрабатывалось. Потом Цунаде сжалилась и, пересилив себя, взялась за это дело. Потом за еще одно, еще одно... и уже через две недели обнаружила себя главой госпиталя, который ее усилиями претерпевал огромные изменения. По ней было видно, что ей с трудом дается жизнь в Конохе, но огромное количество работы и запущенное состояние госпиталя отвлекало ее от самокопания и боли утраты. Так Цунаде Сенджу стала трудоголиком. А потом Микото Учиха вдруг решила, что ей, Цунаде, было бы интересно поработать с клановыми куноичи, которые уже некоторое время изучают биологию. Систематизируют данные, рисуют скелеты и прочее и прочее... в общем целенаправленно изучают строение шиноби, под лозунгом "что это такое и как оно работает". Покачав головой, попросил Какаши добавить дополнительные приборы. Жизнь определенно налаживалась. *** Лето наступило неожиданно. Даже слишком. Как и девятый месяц Микото. Фугаку с каждым днем становился все дерганей, постоянно промывая мозги Моэто и Дазаю на тему того, что им надо будет сделать, если у госпожи отойдут воды, а его в этот момент не будет рядом. Весь клан стал ходить на цыпочках. Злить и без того раздраженного, малоспящего и усталого главу клана, у которого на носу было также сопровождение группы на экзамен на чуунина, не хотелось никому. Когда в кабинет Учиха ворвался Намикадзе, Фугаку был готов пришибить того на месте, но тот лишь отодвинул его кресло и шмыгнул под стол. В следующий момент в кабинет не менее громко ворвалась Кушина Узумаки. Беременная Кушина Узумаки. И злая как биджу. Дазай попытался слиться со стеной. Как и Фугаку. — Где он?! — Кто? — сглотнул Учиха. — Минато, чтоб его биджу разорвал, Намикадзе! — С чего ты взяла, что он здесь? — Минато-Минато, что ты натворил на этот раз? — Не зли меня, Учиха! — Кушина, я работаю здесь весь день, и в глаза не видел твоего дорогого мужа, — мягко и успокаивающе начал Фугаку. — Может он сейчас дома? Или в Резиденции? — Фугаку! Учиха сглотнул. Минато, предатель, не мог куда в другое место побежать?! Почему теперь он тоже должен попасть под тяжелую руку Кровавой Хабонеро? Особенно в это время... — Глава клана! Фугаку-сан! — о да, Моэто, ты выбрал очень удачное время, чтобы ввалиться сейчас в окно! — Госпожа! Микото-сан в госпитале! Кушина застыла. Фугаку подорвался, совершенно случайно пнув при этом Минато. К черту семейные разборки Намикадзе-Узумаки. — Что с ней?! Моэто начал что-то тараторить, энергично размахивая руками, но Фугаку уже его не слышал. Микото-Микото-Микото-Микото! Череда шуншинов, а потом он врывается в госпиталь как самый последний гражданский, хотя желание использовать техники, чтобы пробиться к супруге нестерпимо. Какой-то смертный тормозит его у самого входа в родильное отделение. — Вам туда нельзя... — Микото Учиха! — Да, госпожа химэ здесь, с ней Цунаде-химэ... — Пропусти! — Не велено... — Пропусти, кому говорю! — Фугаку-сан, успокойтесь, с вашей женой все будет хорошо... Глубокий вдох... выдох... точно, чего он перепугался? Вдох-выдох... Все хорошо... Вдох-выдох... О Ками-сама, что делать?! *** Фугаку нервно расхаживал перед палатой. Слышно ничего не было — заглушающие фуин-печати, будь они неладны. Рядом сидели Минато (подбитый, видимо Кушина до него-таки добралась), сама Кушина, нервничающая также сильно, что и Фугаку, Итачи, Какаши, Шисуи, Дазай и Моэто... был кто-то еще, но Фугаку их как-то не замечал. И без того народу было много... — Сколько прошло времени? — вдруг остановился он. С того момента, как Моэто сообщил, что Микото рожает, он как-то выпал из жизни, абсолютно перестав себя контролировать от волнения. — Три часа, — посмотрев на часы напротив, сообщил Дазай. И снова тишина. Кто-то уходил, кто-то приходил. Дазай забрал команду на обед, потом они вернулись с раменом из Ичираку. Фугаку вкуса еды не чувствовал. Он прокручивал в голове все, что знал про роды. Страшно боялся того, что Микото не выдержит. Вспоминал, сколько женщин умирают при родах (впервые за долгое время, туманной вспышкой, вспомнилась Земля). Волновался настолько, что, кажется, даже не заметил, как ушел Моэто и как вернулись Дазай с учениками. Течение времени просто не ощущалось. Но одну фразу он услышал ясно. И на тот момент ему показалось, что эти слова перевернули всю его жизнь. — Поздравляю, у вас мальчик!