Любовь вне дурдома

Двор особенно сейчас, в ноябре, был уныл. Трава давно пожухла, оставив чёрную и холодную землю голой мёрзнуть. Забор, частично исписанный, словно потерял краски, став серым. Небесное полотно тоже лишь удручало, заставляя Арти нахмуриться и опустить голову. Однако красное наливное яблоко, что дала малышка Мэри, ярким пятном выделяясь на однотонном нерадостном фоне, невероятным образом подбодрило юношу. Арти поднёс плод к губам, но так и не сделал укуса. «Почему она это сделала?» — думал он, туманно рассматривая фрукт. — «Я, вроде как, ничем ей не помогал, ничего для неё не сделал. Так… почему?» В кудрявой голове, хоть и довольно умной, не укладывалась мысль о том, что внимание может уделяться просто так. «Директор ведь, к примеру, спросил о моём самочувствии, ибо ему важно, чтобы сотрудники были здоровы, ведь от этого зависит качество их работы», — продолжал рассуждать Арти, медленно наворачивая круги по двору. С одной стороны прямой и строгий фасад школы с окнами, следящими за всем без конца, а с другой — забор, огибающий три стороны. Арти казалось, что он заперт в клетке. Плохо сделанной, непрочной, но всё же клетке, из которой сбежать не так уж и просто на самом деле. Вдох, выдох. Свежий, холодный воздух проникал в лёгкие, обжигая их. Пахло грядущей зимой, сожжённым деревом и некоторой надеждой. Надеждой на что-то новое, на какое-то чудо. И это, на удивление, вдохновляло. Арти всё дышал и дышал. С каждым вдохом ему думалось, что он сможет добиться хорошего будущего. В голове уже начинала вырисовываться яркая картинка: вот юноша наконец независим, вот он профессиональный художник, а здесь, уже имея всё самое лучшее, возвращается в эту чёртову школу и даёт крепкую пощёчину Директору. Такие сладкие мечты… «Какая же это глупость, — оборвал себя Арти. — Я не смогу достичь чего-то высокого, сбежать отсюда, и уж тем более не смогу отомстить. Ведь я слабый и ненужный». «Но погоди, Арти, — тут же прервал юноша сам себя. — Ты себя-то слышишь? С каких это пор мы с тобой ненужные и слабые? Свип, хоть и единственный, но всё же друг. Ты нужен ему, как и он тебе. А как же Мэри?! Она хоть и совсем маленькая, но всё же не игнорирует тебя. И ты вовсе не слабый! Прекрати так думать. Да, через забор нам с тобой не перепрыгнуть, однако же ты способен морально пережить то, из-за чего многие накладывают на себя руки». «Такая себе поддержка на самом деле, сам ведь понимаешь», — со вздохом ответила пессимистичная сторона Арти. Пребывая в этом бесконечном споре, в котором никто не выиграет и не проиграет, юноша обошёл школу несколько раз. Глаза довольно быстро замылились, наблюдая всё тот же печальный и однообразный пейзаж. Зато благодаря свежему и чистому воздуху стало легче дышать, а голова, в конце концов, очистилась. Две стороны успокоились, хоть и не пришли к компромиссу. Их голоса совсем затихли, а у Арти почему-то не было уже сил и желания прислушиваться к ним. Однако тишина в разуме царила ровно до тех пор, пока юноша не обнаружил, что снова стоит напротив забора. Тонкий и изящный узор древа перекликался с грубыми мазками краски, которая, к слову, давно уже выцвела и теперь, покрывшись множеством трещинок, некрасиво осыпалась. Юноша решил подойти к забору, который оказался выше его самого. Тонкие пальцы коснулись неровных чешуек, которые тут же осыпались, оказавшись частично в холодной бледной ладони. На заборе появилась «проплешина», которая была окрашена в другой цвет. «А что, если…» — Арти поковырял пальцами старые слои краски. На открывшемся, практически чистом дереве показались озорные, однако побледневшие линии, являвшиеся частью большого рисунка. — Эй! Эй, эй, эй! Э, блин, кукла тряпошная, ты чо творишь?! А ну отошёл, блин, от забора! — из-за угла грузно вышел завхоз и охранник в одном лице и, по совместительству, местная гроза учеников. Арти вздрогнул и даже тихо вскрикнул. Тот парень был на две головы выше, имел типичные пропорции того, кто руководствуется силой: маленькая голова и большое тело. И этот «защитник территории» сейчас стремительно надвигался на ошеломлённого юношу, который так и не сдвинулся с места. — Отойди, блин, говорю! Арти продолжал стоять у забора. — Ты чо, блин, оглох что ли? — хулиган водрузил свою лапищу на худое плечо и злобно посмотрел на лицо, на котором еле проскальзывал страх. Помолчав, юноша ответил: — Может и оглох, в самом деле. — Да чо ты там, бален, бормочешь, я нафиг ничо не слышу, блин, — парень с силой потряс Арти.  — Тебе бы хотелось побывать там, за оградой? Резко лапа ослабила хватку. — А что там? Там, блин, разве лучше, чем здесь? — Возможно. Я не знаю. — Так, а нафига мне блин, тогда это? Ха, да здесь же хорошо! Чо мне, блин, лезть куда-то ещё? А вдруг там опасно, или что-то в этом роде… — хулиган нахмурился. — Не тебе ли не бояться опасностей? — ухмыльнулся Арти. — Слышь, бален, я не настолько туп, чтобы думать, что я нахрен самый сильный. Наверняка там есть кто-то покруче. С минуту они молчали. Где-то там, за забором, гулял ветер, шумно перебирая сухие ветки. Юноша, забывшись, повернулся было к забору, однако его тут же одёрнули. — Так почему нельзя стоять возле забора? — Потому что, блин, это школьная собственность, которую ты сейчас нафиг рушишь. Там правило, блин, есть, в этом, как его, Уставе. Сам вообще-то знать, блин, должен! Даже тупые понимают простейшие, бален, правила. Завхоз отпустил Арти, толкнув его в противоположную от забора сторону, и скрылся в здании школы. — Даже тупые понимают… Арти приложил руку к плечу и решил возвращаться назад. К этому моменту потемнело. Началась морось. В здании, конечно, тоже серо, однако хотя бы тепло и сухо. Везде: каждый уголок, полка, поверхность, рамка, полы и стены — всё чисто. Арти медленно ходил по коридорам, часто сворачивал куда-то, не находя себе места и занятия. — Вот ты где, — из-за угла вышел директор, держа руки в карманах штанов. — Как я вижу, тебе лучше, поэтому теперь смогу дать тебе задание. Ты же художник у нас, так? — Да, сэр. — Ну так вот. Арти, я попрошу тебя зарисовать каждого работника нашей школы. Прошлые наши портреты уже не соответствуют возрасту. — Прошу прощения, сэр, — тихо кашлянул в кулак юноша. — Почему просто не сфотографировать всех? — Во-первых, у нас нет фотоаппарата, и не хватает средств на хорошего фотографа, — поднял вверх указательный палец директор. — А во-вторых, наша школа и славится тем, что у нас есть такой талантливый художник. Ты ведь когда-то возглавлял художественный кружок. — Да-да, ладно, я понял. Какой срок? — Сделай всё до конца недели. Скоро проверка приедет, и мне бы не хотелось, чтобы были какие-то проблемы. — Хорошо, сэр, всё будет сделано. — Вот и замечательно. За-ме-ча-тель-но. Мужчина пошёл дальше, насвистывая свою любимую мелодию, мотив которой знают абсолютно все, кто учится и работает в этой школе. «Наверное, это единственное, чем он может по-настоящему гордиться», — думал юноша, параллельно прикидывая, как же успеть написать все портреты.