Трефовый лейтенант

      – Твой ход, Сьюзен, – Линдро сдвинул коня, прекрасно понимая, в какую ловушку угодил. Он сообразил слишком поздно для того, чтобы что-то исправить, но сдаваться тоже не желал. Наверное, оттого что, играя, Сьюзен успокаивалась и не кидалась на него с упреками и насмешками, как обычно.       – Мат, – точеное лицо жены осветилось торжеством – жестоким, ехидным, тем, которое появлялось каждый раз, стоило ей обыграть мужа.        – Блестяще, – отметил Линдро, откинувшись в кресле. Раньше ему стоило некоторых усилий признавать великолепие побед жены – что может быть позорнее – оказаться глупее женщины? Теперь же он нашел в себе силы говорить очевидное: во всем, что касалось тактики, Сьюзен была невероятной. Не это ли толкнуло тогда еще лейтенанта Ларка искать близости с мисс Рочестер, считавшейся, несмотря на свою красоту, старой девой?        Тогда, в свои двадцать восемь лет, Сьюзен уже была невероятно эксцентрична – носила либо еще не вошедшие, либо давно вышедшие из моды прически, красила тонкие губы вульгарной красной краской и любила льдистые, сверкающие бриллианты. Изящные длинные пальцы, талия, которую можно обхватить ладонями, и надменные глаза под разлетом светлых бровей. Многие желали протанцевать с мисс Рочестер пару танцев, но дальше этого не заходил никто – Сьюзен ненавидела мужчин, всех до единого считая зазнавшимися, жестокими и наглыми животными. Умереть старой девой было ее мечтой, и она без всякого стеснения говорила об этом, приводя в священный ужас почтенных матрон. Что уж говорить о ее ненависти к Линдро, «самому зазнавшемуся из жестоких отродий»?        Единственным, что позволяло лейтенанту Ларку приблизиться к мисс Рочестер, была страсть к игре. Линдро любил соревнования, дух конкуренции и эту безумную жажду победы. Сьюзен любила то же – она находила особое удовольствие в том, чтобы обыгрывать ненавистных мужчин, что, с ее недюжинным умом и поистине дьявольской хитростью, ей без труда удавалось. Они играли часами – в вист, в шахматы, в трик-трак, в загадки. Сьюзен нравилось унижать лейтенанта – она глумилась над его глупостью после каждой победы, Линдро же только сглатывал и сжимал кулаки, мечтая разорвать на ней платье и впиться губами в белую шею.        Он сделал ей предложение и, как и все прочие поклонники до него, получил решительный отказ. Однако, эта неудача не остановила лейтенанта Ларка – он не любил сдаваться, а уж тем более сдаваться из-за капризов женщины.       За капитаном Рочестером, отцом Сьюзен, ведь тоже водились грешки, как и за любым, кто отошел от более-менее честной службы в армии и перешел в разведку. Линдро нашел доказательства всех ошибок капитана, каждой мелочи, которая стоила или могла стоить кому-то жизни. Лейтенант Ларк всегда не особо считался с честностью своих методов – он одержал победу в игре «будь моей женой, или твоего отца вздернут», но и отношение Сьюзен к нему изменилось с равнодушного презрения до откровенной ненависти. Мисс Рочестер так и не смогла простить мужчине победы над собой, да еще такой подлой – она отказалась вести хозяйство мужа, помогать ему в делах, иметь от него детей или хотя бы воспитывать Терниона. В итоге Линдро получил только ее тело и возможность играть – сколько угодно, хоть каждый день – Сьюзен с радостью обставляла мужа, словно стремясь отомстить за нелепый, заключенный шантажом брак.        Только несколько лет спустя Ларк случайно, от старой служанки, узнал причину, по которой жена так мечтала остаться старой девой – первого поклонника, который вместо признаний в любви, силой овладел мисс Рочестер. Так у Сьюзен появился свой повод для шантажа:       – Ты убил его...? – Линдро хорошо помнил надломленный голос жены и ее дрожащие плечи.       – Да, – Ларк не мог и предположить, откуда Сьюзен прознала об этом, как догадалась о его причастности – но она всегда была умна, гораздо умнее своего отца-разведчика.       – Ты... ты животное, Линдро! – она заплакала, вернее, начала давиться слезами, напрасно пытаясь сдержать всхлипы. – Ты понимаешь, что теперь я могу отправить тебя на виселицу!? Ты просто убил человека! Не врага страны, не пирата, не контрабандиста! Ты понимаешь!?       – Да, – на этот раз Ларк проиграл, не сумев удержать при себе столь важный секрет. Личные дела сложно прикрыть правосудием, как бы справедливы они ни были.        – Что он тебе сделал? Он твой конкурент? – Сьюзен обхватила себя руками и села в кресло. Ее колотило, но она уже не плакала.        Линдро не нашелся, что ответить. Запачканные кровью манжеты – невелика цена за одного ублюдка, когда-то растоптавшего спокойствие и доверие молодой девушки.       – Забудь о нем, Сьюзен, – супруги встретились взглядами, миссис Ларк все поняла.        С тех пор они никогда не упоминали умершего, он словно канул в небытие, как и обстоятельства загадочного убийства. Ни Линдро, ни Сьюзен с того разговора не произносили его имени.        Этот брак нелегко давался вице-адмиралу Ларку – несмотря на то, что жена все же не отправила его на виселицу, как грозилась, она все равно осталась неуравновешенной и крикливой, вынудив Линдро искать утешения в объятиях Кэтрин.        Мисс Линтон давно перестала быть для адмирала просто экономкой – она стала его опорой, его спокойствием, его штилем посреди бури. Если он был смерчем, а Сьюзен волной, то Кэтрин оставалась спокойным берегом. Только вот с некоторых пор на этот берег начал претендовать другой человек.        Тернион Эурин, когда-то ненавидевший свое имя и желавший зваться «Линдро». Тернион Эурин – гордость адмирала Ларка, его любимый сын, давно переставший восприниматься как замена тому, другому, которого Сьюзен убила снадобьем еще в утробе. Тернион провожал Кэтрин голодным взглядом, и Линдро быстро понял, что это не мимолетное желание, проходящее после встречи с первой шлюхой. Линдро понял и заколебался – претендуй на его женщину кто-то иной, он сразу бы прострелил ему колено, вызвав на дуэль и навсегда отучив зариться на чужое. Будь Кэтрин его законной женой, а не любовницей, не считай он Терниона достойным самой лучшей женщины, не имей на сына других планов... Линдро разрывался между отцовским долгом и собственничеством, чувствуя себя грязным животным, как любила повторять Сьюзен. Но даже животные пекутся о благе своих детенышей.        Мисс Блад – небедная и симпатичная молодая девица – настолько богатая, чтобы в случае преждевременной смерти Линдро или краха его дел, обеспечить Терниона достаточными средствами к существованию. Приемная дочь дельца Карагана – безродная настолько, чтобы не крутить нос от побочного отпрыска Кухулина Руэри и какой-то его потаскушки. Золотоволосая девочка, обладающая внешностью, вполне способной привлечь молодого, изголодавшегося по женщине юнца.        Линдро не желал давить на сына, прекрасно понимая, как взбрыкнет своевольный и упрямый Тернион. Адмирал хотел только дать юноше выбор: прелестная мисс Блад или очаровательная в своем спокойствии мисс Линтон?        Отчего-то Линдро ни секунды не сомневался в том, что вне зависимости от выбора, сын сумеет покорить сердце любой женщины, что малознакомой девицы Стеллы, что знающей его с детства Кэтрин. Конечно, адмирал не гнушался сведениями, что могла достать для него мисс Линтон – сплетнями о полковнике Руэри, желающем быть губернатором, рассказами о капитане Бланко, который спал и видел себя на месте вышестоящих, даже обмолвками о Кухулине, которого так ненавидел Терри, и лейтенанте Руэри – Ларк даже назвал бы последнего любимцем Морригана, заводи Морриган любимцев.        Сведения, амбиции двоюродного брата – все это было лишь прикрытием для того, чтобы позаботиться о благополучии сына, чтобы перестать терзаться совестью из-за стародевической судьбы мисс Линтон. Если Тернион и Кэтрин решат соединиться, то Линдро, сцепив зубы и скрепя сердце, благословит их союз. Если же Терри предпочтет объятия мисс Блад – адмирал сделает все, чтобы оттолкнуть от нее Кухулина Руэри.        Да, желай Линдро по-настоящему видеть губернатором своего родственника, а не полковника Руэри – стал бы он отправлять в Стонвуд Дизайра Бланко! Слишком неуправляемого, слишком наглого, слишком привязанного к своей новой семье – лейтенанту Руэри и новоиспеченной миссис Бланко! Адмирал Ларк не совсем еще сточил зубы и потерял хватку, чтобы не отличать верных ему людей от неверных! Ему просто было наплевать на место губернатора, но не наплевать на Терниона. Линдро давал сыну шанс, и если уж тот им не воспользуется...       – Может быть, сыграем еще партию? – адмирал уже начал расставлять фигуры черного дерева, инструктированные камнями – подарок незадачливого капитана Рочестера ко дню свадьбы.       – Я не против, – Сьюзен вернула на доску белого ферзя, – не против выиграть у тебя еще раз перед сном.