***
Мисс Блад громко смеялась и хваталась за Кухулина каждый раз, когда у нее начинала кружиться голова. Не будь она его невестой, многие сочли бы такое поведение предосудительным, но сейчас даже заядлые сплетники только возводили глаза к потолку, шепча «что еще ждать от девчонки неизвестного происхождения?». Наверное, мисс Стелла уже достаточно привыкла к жениху, чтобы так развязно выказывать ему свою симпатию: она то и дело дергала его за рукав, привлекая внимание к тому или иному предмету, и привставала на цыпочки, стараясь дотянуться до уха, чтобы прошептать весьма забавные наблюдения о разных гостях. Кухулин поймал одобрительный взгляд дяди и невольно вздохнул: полковник Руэри наверняка решил, что племянник сладкими речами и любезным обхождением так расположил к себе мисс Стеллу. Рассказывать ему, что она сама едва ли не залезла на него, Кухулин не собирался. – Ох, не могу больше стоять! – мисс Блад и правда покачнулась, выйдя из ряда танцующих и всем весом навалившись на локоть жениха. – Пойдемте, я отведу вас к отцу, – на самом деле Кухулину было все равно, куда усадить ее, но, заметив настороженные настроения цыгана, он решил не рисковать. Взгляд Роке преследовал их весь вечер, видимо, мисс Стелла рассказала отцу и о поцелуях в лабиринте, и о реакции на них мистера Руэри, и теперь цыган явно не желал упускать свою дочь из виду. Кухулину не нравились подобные опасения, но, положа руку на сердце, он готов был признать их справедливость – звонкий смех мисс Стеллы, ее сияющие синие глаза, то, как она касалась жениха – все это весьма недвусмысленно говорило о желании. Кухулин никогда не отмечал за собой какой-то сверхъестественной наблюдательности, но на этот раз ошибиться не мог – и цепкие взгляды Роке были еще одним тому подтверждением. Конечно, он не желал торопиться – свадьба с мисс Блад была решенным вопросом, и оглашение помолвки должно было произойти в самое ближайшее время – Кухулин вполне мог подождать первой брачной ночи. Но темное сладостное безумие, обычно называемое похотью, словно шептало ему на ухо: «Чего стоят несколько недель ожидания? Неужели ты будешь мучить ими жаждущую познать ласки девушку и мучиться сам?». Тем более, расположение мисс Блад к жениху отметили уже все вокруг – с ним одним (исключая отца) она была естественна и смешлива, при остальных лишь чуть улыбаясь и комкая подол. Даже близкого по возрасту Терниона она провожала не менее мрачным, чем у самого Ларка, взглядом. – Вволю потанцевала? – Роке кивнул Кухулину и усадил обессиленную Стеллу рядом с собой, убирая прилипшие к ее лбу золотые прядки. – Чудесный праздник! – как всегда импульсивно воскликнула она. – Такой же чудесный, как те, что устраивает миссис Блад! Кухулин едва удержался от того, чтобы хмыкнуть – дядя не пережил бы позора, если бы кто-то отметил, что его – полковника Руэри – бал организован хуже, чем бал мистера Блада – бывшего пирата и дельца сомнительной честности. – Ты, наверное, совсем замучила мистера Руэри? – полушутливо спросил цыган, платком вытирая дочери лоб. – Мистер Руэри тоже ужасно рад такому замечательному празднику! – мисс Стелла едва не ударила Роке, резко вскинув руки. – Вряд ли танцы с такой прелестной леди могут меня утомить, – вежливо ответил Кухулин, будто бы соглашаясь с невестой. На самом деле он давно уже предпочитал ломберный стол бессмысленному кружению и поклонам, и не будь мисс Блад такой очаровательной и счастливой, давно оставил бы ее, чтобы присоединиться к Фланну и капитану Бланко, которые одновременно и весьма недвусмысленно исчезли. Кухулин давно уже понял природу подобных маневров кузена – дядя запретил сыну играть в карты на крупные суммы, но не мог запретить пить – наверняка и сейчас друзья бражничали, посмеиваясь над более цивилизованными гостями. – Мистер Руэри, мы пойдем в лабиринт? – мисс Блад высвободилась из рук оправляющего ее прическу отца и обернулась к жениху. – Нет! – хором ответили Кухулин и Роке. – Какой еще лабиринт! – пылко воскликнул цыган. – Боюсь теперь, когда вы разгорячились после танцев, вам лучше не выходить на прохладный воздух, – уточнил Кухулин. – Жалко... – мисс Блад сникла, но уже в следующий миг снова подняла голову, – лейтенант Руэри говорил, что в доме есть оранжерея! Я хочу на нее взглянуть! – Стелла! – возмутился Роке. Кухулин непроизвольно начал переворачивать перстни. Не будь мисс Блад так увлечена разнообразными растениями и другими достижениями садоводства, он готов был бы спорить, что она просто ищет повод уединиться с ним. – Не хочу вас огорчать, но в это время оранжерея не так красива, как утром или в полдень, – заметил Кухулин, – сейчас там темно и совсем неинтересно. Если вы еще не желаете отдохнуть, могу показать вам альбомы с картинами или коллекцию игральных карт лейтенанта Руэри. – Коллекцию карт? – к удивлению Кухулина, подобная ерунда заинтересовала мисс Стеллу. – Кузен очень давно увлекается ими, собирает только самые необычные, – пояснил он. – Я тоже хочу взглянуть на них, – негромко заметил Роке, придерживая дочь за подол, словно опасаясь ее бегства. – Идемте, я покажу вам. Гости уже явно притомились – теперь танцевали только самые упорные или влюбленные пары, а Ирвин-младший и вовсе выглядел замыленным, видимо, утомившись исполнять долг вежливости в отсутствие Фланна. Кухулин вышел из залы, придерживая массивные двери для Роке и его дочери. Музыка сочилась в коридор, но она была уже не в силах заглушить ни шорох шагов мужчин, ни цоканье каблуков мисс Стеллы. – Идемте в малую гостиную, – Кухулин не успел подать девушке руку, чтобы помочь преодолеть ступени, как в коридоре появился капитан Бланко. Он молча смерил компанию взглядом и скривился. Кухулин вспомнил их игру на секреты – «Роке раздражал меня своей плаксивостью, чувствительностью и нелепой, отвратительной привязчивостью», «я не побоюсь сказать ему это в лицо». Видимо, капитан и сейчас ничуть не стеснялся цыгана, без всяких экивоков давая тому понять свою неприязнь. – Доброго вечерка, – криво усмехнулся Дези и отвесил насмешливый поклон. Кухулин молча кивнул, а мисс Стелла присела в нелепом реверансе. – Ну, я пойду, если вы ищете Фанни, то он уже поднялся к себе, – капитан зевнул, – ежели направляетесь в малую гостиную, то не буду вам мешать, там сейчас тепло и очень уютно. Дези снова зевнул, даже не удосужившись прикрыть рот рукой, и кивнул, видимо, желая приятно провести время. – Дези... капитан Бланко! – окликнул цыган уже собравшегося уходить мужчину. – Да? – в тоне Дези проскользнула насмешка. – Роке? – Могу я занять несколько мгновений вашего времени? – голос цыгана дрогнул, он обернулся к спутникам. – Идите вперед, я сейчас догоню. – Безусловно, я всегда к вашим услугам, – ухмыльнулся капитан, покачнувшись с пятки на носок и с любопытством уставившись на Роке. Кухулин осторожно взял под локоть невесту. – Идемте, мисс Блад, – она с интересом обернулась, видимо, желая узнать, о чем будут говорить ее отец и капитан Бланко, но более тактичный Кухулин мягко повел ее вперед. Он тоже не отказался бы послушать, но догадывался, что раз Роке и Дези были знакомы и ранее, то у них может найтись немало тем для беседы, совершенно неясных посторонним. Двери малой гостиной захлопнулись за спиной. Капитан Бланко не обманул – огонь в камине уже погас, сменившись ровным тлением углей, но свечи давали достаточно света, чтобы гости могли спокойно рассмотреть друг друга и окружающую обстановку. Мисс Стелла с облегчением опустилась в кресло, давая отдых уставшим после танцев ногам. Кухулин достал из шкафа шкатулку с коллекцией Фланна. Кузен никогда не был жадным и всегда охотно позволял другим рассматривать свои «трофеи». Иногда Кухулину казалось, что он совсем не дорожит картами, на поиск или покупку которых ушло немало времени и некоторое количество средств. Он даже порой склонялся к мысли, что Фланн вообще не дорожит ничем материальным, что принадлежит ему самому – когда-то он мог проиграть и лошадь, и подаренное ружье, и все свое жалование. Подобные проигрыши никогда не вызывали в кузене огорчения, в отличие от самого факта поражения – при всем своем азарте Фланн был удивительно далек от жадности. Кухулин сел напротив невесты и выложил на стол стопки аккуратно связанных лентами или обернутых в бумагу карт. Мисс Блад принялась тут же их разворачивать, едва ли не терзая плотную упаковку ногтями. – Какие красивые! – прошептала она, освободив первую колоду – с восточным узором на рубашках и восточными же рисунками внутри. Дамы-одалиски игриво, но не очень тщательно прикрывали обнаженную грудь, а вальты щурили подведенные глаза, грозя блестящими саблями – в колоде не хватало одной карты – дамы пик – Фланн подарил ее на память какой-то из своих любовниц. – Это настоящий арабский дворец, как из сказок! – мисс Блад с любопытством рассматривала узоры. – Да, они очень красивые, – согласился Кухулин и протянул ей другую колоду, – думаю, эти тоже вам понравятся – рыцари и дамы Камелота. Рубашки, расписанные хмелем и боярышником, и картинки – леди Гвиневра, фея Моргана, королева Моргауза, и Вивиана – леди озера. Король Артур, Мерлин, сэр Бертрам Грей и король Утер. Мордред, Ивейн, Гарет и Ланселот. Фланн приобрел эти карты в Англии, и они обошлись ему в крупную – по тем его доходам – сумму. – Я и не знала, что кто-то коллекционирует карты, – заметила мисс Стелла, рассматривая рыцарей, – так любопытно! Надо будет спросить миссис Блад – нет ли у нее каких-нибудь красивых колод... Тогда я тоже могла бы начать собирать их или подарить лейтенанту Руэри... – Он был бы очень рад такому подарку, – Кухулин поспешил убрать одну из колод – с весьма развратным содержанием – подальше от мисс Стеллы. Он даже немного приревновал к картам – в глубине души успела мелькнуть надежда, что без пригляда Роке девушка захочет поцеловать его, но она полностью увлеклась новой забавой. Видимо, мисс Блад умела в самых скучных вещах найти нечто любопытное. – Смотрите, мистер Руэри, эти – самые обычные... такие есть и у Роке, – удивленно заметила она, повернув очередную колоду лицом к жениху, – ... подождите, на них что-то написано... Заинтересованный Кухулин протянул руку и обхватил ладонь мисс Стеллы, наклоняя карты к себе. Она вздрогнула, ощутив прикосновение, но вырывать руку не стала. На каждой карте и правда виднелась маленькая надпись – резкими прерывистыми буквами, совершенно не напоминающими почерк кузена. Десятки, девятки, тройки – подписаны были абсолютно все – незнакомыми именами, кое-где насмешливо сокращенными. Кухулин по очереди начал рассматривать колоду, снимая по одной карте и стремясь отыскать если не логику, то хотя бы знакомые имена – у него было неприятное ощущение, что он влез в нечто очень личное. Но разве кузен не сам разрешил брать его коллекцию когда угодно? – Это же мистер Блад! – воскликнула мисс Стелла, выхватив бубнового короля. Кухулин прищурился – в углу нарисованный монарх и правда был подписан – «Караган». Мужчина быстро просмотрел колоду, выискивая остальных королей. Пиковый король – «Капт. Морриган». Трефовый – «Вц. адм. Ларк». Червовый – «Хуан Бланко». – Скорей всего, это капитан Бланко подписывал карты, – предположил Кухулин, рассматривая дам, чтобы проверить свою догадку. «Донна Розаулин», «К. Линтон», «Эрмелина» и «Мария Руэри»– все подписанные королевы и правда были хорошо знакомы Дези, что могло объяснить и подписи, и то, что эта колода оказалась у Фланна. Мисс Стелла протянула жениху вальтов – на двоих из них значились какие-то незнакомые имена, зато червовый и трефовый были подписаны очень аккуратно и по всей форме: «Лейтенант Дизайр Бланко» держал в руке меч, а «Лейтенант Руэри Фланн» подносил к губам рог. – Наверное, капитан Бланко и лейтенант Руэри просто придумывали, кто из их знакомых какой картой будет, – предположила мисс Стелла, – похоже на какое-то гадание... – Скорее, просто досужее развлечение, – возразил Кухулин, собирая подписанные картинки в колоду, – я ни разу не видел, чтобы кто-то из них гадал. Мисс Блад задумчиво потерла одну из дам. – Гадать можно и без карт... Роке никогда их не использует. Если подумать, и верно – вряд ли нарисованные короли и правда могут знать чью-то судьбу, если даже настоящий предсказатель, наделенный таким даром, может ошибиться. Кухулин удивленно посмотрел на невесту – раньше он никогда не слышал от нее ни подобных слов, ни подобного тона – серьезность очень редко прорывалась сквозь ее игриво-детские интонации. – Мистер Роке гадал вам? – полюбопытствовал он. – Нет, никогда, – мисс Стелла задумчиво улыбнулась, – Роке никогда не гадает близким. Наверное, это и правда страшно – увидеть там чью-то болезнь или смерть... Она прикусила губу. Такая – не сверкающая алчно глазами, не смеющаяся, не желающая его укусить – мисс Блад казалась гораздо старше, чем-то напоминая Кэтрин. Ей уже восемнадцать – немалый возраст для желающей выйти замуж девицы. – Поглядите на эту колоду, здесь каждая карта изображает грех или добродетель, – Кухулин решил отвлечь невесту от мрачных размышлений. – Это, наверное, «любовь»! – мисс Стелла с любопытством схватила карту, снова став похожей на саму себя. – Эта дама даже с виду похожа на миссис Блад! Кухулин поспешил перевернуть обнажающую грудь пиковую даму рубашкой вверх – золотоволосая, с пухлыми полуоткрытыми губами – «похоть» – слишком явно напоминала мисс Стеллу. – Этот король чем-то схож с вами, мистер Руэри... интересно, какой грех или добродетель он изображает? – Судя по поднятой алебарде и злому лицу, это «гнев» – Кухулин протянул руку, поворачивая карту к себе, чтобы рассмотреть, и снова дотронулся до пальчиков мисс Стеллы. Тонкие, горячие, они словно обожгли его этим мимолетным касанием, легко проведя по его ладони и зацепив перстень. По спине пробежали мурашки – где там Роке? Почему так долго беседует с капитаном Бланко и совсем не стережет честь своей дочери? – Какие изящные кольца! – мисс Стелла и правда в каждой мелочи видела прекрасное, и, конечно же, обратив столь явное внимание на перстни, не могла пройти мимо. – Можно я рассмотрю их, мистер Руэри? – Конечно, мисс Блад, – в этой колоде его добродетелью должно было стать «смирение». Она дотронулась до серебряных украшений – так невесомо, словно боясь испортить. Кухулин едва успел пожалеть, что не может почувствовать это касание, а невеста уже обхватила его ладонь, стаскивая кольца. «Мисс Блад!» – возмущенный оклик вспыхнул в сознании, замерев на языке, как заколдованный. Кухулин не мог ее одернуть, как не мог одернуть ни одну женщину до этого. – Красивые... – в синих глазах мисс Стеллы блеснуло восхищение, и ему на мгновение показалось, что невеста попросит отдать перстни, – ...у вас красивые руки, мистер Руэри. Она не боялась – совсем не боялась глубоких шрамов, с интересом разглядывая их, и проводя по ним кончиками пальцев. Мисс Блад словно стремилась прорисовать их заново, прочертить аккуратными розовыми ногтями. И Кухулин не смог отдернуться. – Вас ранили в бою, мистер Руэри? – мисс Стелла подняла взгляд – она уже явно догадывалась об ответе, но зачем-то спрашивала. – Нет, мисс Блад. – Вас кто-то... сек? – на лице невесты промелькнуло странное выражение – смесь голода и удовольствия. То, как жарко и крепко она держала его ладони, поглаживая пальцы, путало мысли. – В детстве и отрочестве я был непослушным ребенком, моя тетя иногда наказывала меня. Тетушка Лотти вообще была склонна срывать свой гнев на том, кто не мог защититься – на служанках, на нем, на Фланне. Неважно, баловались они или просто громко смеялись – миссис Руэри быстро вспыхивала и никогда не считалась с болью и огорчением тех, кого била. Маленький Фланн потом подолгу переживал, считая себя виноватым, Кухулин же, стоило ему подрасти, нарочно не избегал наказания. – Такие ужасные раны, вам, наверное, было больно... – протянула мисс Стелла. – Немного, мисс Блад. – Калидас никогда не обращает внимания на боль, – она задумчиво коснулась шрамов, – он вообще очень странный, говорит, что кшатрии ничего не чувствуют, ежели хотят. Не думаю, что это правда, а если и правда – вряд ли можно так легко перестать чувствовать... – мисс Блад выпустила ладони Кухулина, и, согнув пальцы, сильно провела по рубцам ногтями, словно желая до крови их расцарапать. Кухулин сглотнул – вдоль позвоночника пробежал озноб, жаром свернувшись внизу живота и заставив сердце биться чаще, глухо бухая в голове. Ее губы дрогнули – и она быстро облизнула их, будто догадываясь, что этим подводит Кухулина к самому краю. Мисс Стелла даже не смотрела в лицо жениху, вбирая его шрамы синевой широко распахнутых глаз. – Мисс Блад? – он зацепил локтем небрежно сложенную колоду, и карты с тихим шелестом посыпались на пол. Пальцы мисс Стеллы задрожали – мелко, будто в ознобе – не сиди они в теплой гостиной совсем недалеко от камина, Кухулин решил бы, что она замерзла. Невеста медленно опустила голову, золотые пряди скользнули на лоб, словно стремясь скрыть лицо. – Мисс Блад? – повторил Кухулин. Неужели его признания, все эти связанные с наслаждением болью мерзости так изумили ее? – Мисс Блад! – он окончательно понял, что что-то не так, когда невеста начала медленно заваливаться в сторону. Задетые ею карты веером разлетелись по столу и посыпались на пол. Кухулин еле успел придержать ее, неуклюже вывернув руку. Выскакивая из-за стола и подаваясь вперед, он больно ушиб ребра, которые тут же отозвались ноющей болью в груди. – Мисс Стелла! – ногой откинув упавший стул, Кухулин подхватил невесту за плечи, помогая ей медленно сползти с кресла. Золотые волосы путались между пальцев, цепляясь за пуговицы камзола и мелко подрагивая на дергающихся запястьях девушки. Мисс Блад попыталась вывернуться, вернее, так показалось Кухулину в первое мгновение, когда невеста рванулась, ударившись плечом о стол и едва не разорвав кружева корсажа. Но дернувшаяся белокурая голова быстро развеяла эту иллюзию – длинные ароматные пряди мазнули по ее белой груди, чтобы в следующий миг откинуться назад. Кухулин последний раз видел подобное очень давно, еще когда подвизался на корабле контрабандистов, где один из матросов страдал этим недугом. Внезапное начало, пугающее окружающих, сильные рывки и судороги, жутко закаченные глаза – падучая. Мисс Стелла снова дернулась, едва не задев головой стол, и Кухулин попытался оттащить ее подальше от мебели, с трудом удерживая бьющуюся в судорогах девушку на руках. Хлопья пены с пухлых губ уже падали на пол под жуткий аккомпанемент рваных хрипов и вскриков. Мисс Блад все время ударялась руками о паркет, уже успев рассадить себе костяшки пальцев, и теперь пачкала подол платья, кружева и лакированное дерево кровью. В одно мгновение прелестная юная леди превратилось в бессмысленное, бьющееся в припадке чудовище, дергано кивающее головой, словно под какие-то недостижимые другим звуки. – Роке! – Кухулин почувствовал, как спирает его собственное дыхание – животный страх перед неизведанным и страх за невесту сплелись воедино, теперь сдавливая горло и мешая звать на помощь. Казалось, дикая дрожь падучей передалась и ему – руки затряслись, не в силах перенести груз волнения. Цыган появился быстро – не то услышав крик о помощи, не то почувствовав боль дочери. Он влетел в гостиную и сразу же подхватил мисс Стеллу за плечи, помогая Кухулину удерживать ее от болезненного падения на пол. Она дергалась снова и снова, бессмысленно и жутко кивая головой, как испорченная марионетка, и золотые волосы путались сильнее и сильнее – Роке с трудом успевал убирать длинные вьющиеся пряди с ее лица, чтобы они не попали в рот. Кухулину все время казалось, что она хочет что-то сказать им, но не в силах произнести ни единого слова, жутко хрипит. Пена и слюна с открытых в этой ужасной попытке губ стекала по подбородку, капая на кружева платья и смуглые руки цыгана. «Они ничего не помнят, когда приходят в себя» – мысль промелькнула и сгинула. Мисс Блад выглядела одержимой – и полное бессилие перед пугающей болезнью паникой металось внутри Кухулина. Припадок закончился так же внезапно, как и начался – мисс Блад просто обмякла в руках мужчин, словно устав биться с ними и собой. Тонкие руки упали на пол, волосы спутанной куделью легли на колени прижавшего дочь к себе Роке. Цыган достал платок и аккуратно вытер нос и губы девушки, осторожно перехватив ее за плечи. – Я отнесу ее в комнату, ей нужно отдохнуть, – устало сказал он. – Я помогу, – Кухулин легко поднял обессиленную мисс Стеллу на руки. Она то открывала, то закрывала глаза, мечась взглядом по гостиной. Понимала ли она, где находится, и кто рядом с ней? Он готов был ручаться, что нет – таким непонимающим и бездумным был взгляд невесты. Матрос с «Ветра» тоже долго приходил в себя после таких приступов. Роке придержал дверь, и Кухулин вынес мисс Блад из гостиной, где все еще лежали рассыпанные по всему полу карты, сбитые ею со стола. – Ты мог бы сказать, что у нее падучая, – укладывая невесту в постель, Кухулин невольно перешел на «ты». Внутри него что-то сломалось, будто они увидели с Роке один кошмар и теперь были связаны им. Цыган осторожно расшнуровал корсаж и стащил с дочери платье. Кухулин отвернулся, соблюдая приличия, пока Роке закрывал мисс Стеллу одеялом. – Последний припадок был несколько лет назад, я думал... думал, болезнь прошла. В детстве они случались чаще, – цыган присел на край кровати. Кухулин отошел к столу и зажег от единственной едва теплящейся свечи еще несколько. Мелкие блики заплясали на потолке и стенах, дразня собравшихся. Подрагивающий свет словно тянулся к людям, но не в силах озарить их, только делал темные глаза Роке черными провалами, а прекрасные волосы мисс Стеллы, разметанные по подушке, тусклой паклей. – Отчего они случаются? – Кухулин догадывался, но все же надеялся на другой ответ. – Никому не известно, – грустно усмехнулся Роке, – наказание богов за грехи родителей, так иногда говорят. Кухулин потянулся к перстням, но пальцы скользнули по голой коже, непривычно зацепившись за рубцы. Конечно же, мисс Блад стянула их тогда, в гостиной – теперь казалось, что это произошло несколько дней назад. – Роке... расскажи, откуда ты взял ее, – Кухулин подвинул серебряный подсвечник подальше от края стола и обернулся к цыгану. – Ты не передумал брать ее в жены, оттого что она больна? – Роке вскинул голову, взгляды мужчин пересеклись. «Или ты думаешь, что болезнь быстро сведет ее в могилу, оставив тебя с приданым?» – будто бы спрашивал цыган. – С падучей живут долгие годы, – ответил Кухулин. По крайней мере, матрос, работавший с ним, успел вкусить и правосудия Ларка, и тяжелой работы на плантациях, и попытки побега, через много лет оказавшись в Ирландии, где Кухулин столкнулся с ним в одной из лавок, принадлежащих семье Руэри. Роке опустил голову. – Я расскажу тебе, – в глазах цыгана отбликовал и сгинул огонек свечи, – Пес Куланна. Кухулин едва не вздрогнул – откуда безродному контрабандисту мистера Блада знать об этом? По легенде, великий герой убил пса, и должен был год сторожить дом его хозяина – Куланна. Героя желала богиня ворон, он совершил множество подвигов, но так и остался Кухулином – псом Куланна. Отчего отец назвал так своего единственного сына? Полковник Руэри считал это одним из признаков его безумия, но, может быть, это, наоборот, было предвидением? Каково было бы его имя, будь он псом мисс Линтон? Или мисс Стеллы? – Я знаю многие сказки и песни, – Роке поправил одеяло, стараясь не задеть лежащие поверх него тонкие руки девушки, – это неважно, это просто... было мной когда-то, и даже сейчас я хватаюсь за эти баллады, словно они могут что-то изменить. Цыган снова наклонил голову и понизил голос, чтобы не разбудить мисс Стеллу. Бархатные интонации колдуна, то плачущие, то звенящие ноты, взятые бесподобным актером. Голос Роке завораживал, особенно сейчас, когда они двое находились в темной комнате рядом со спящей девушкой, а маленькие свечи смеялись над ними своими мерцающими огоньками. Все это было похоже на зачарованный сон, в котором уже пребывала прекрасная принцесса – мисс Блад. – Мой отец воровал у своих, – начал цыган, – и его изгнали, а я ушел вместе с ним и через несколько лет остался сиротой. Тогда я хотел вернуться к своим, но меня не приняли – так я стал изгоем. Я воровал, пел за деньги на праздниках, рассказывал сказки, чтобы получить хоть корку хлеба, пока меня не подобрал дон Хуан Испанский. Он любил все необычное – необычных людей, необычные песни, и я с радостью пел ему, пока не заболел лихорадкой, – Роке помолчал, – тогда мне на помощь пришла донна Розаулин – его любовница – она сидела у моей постели, меняя мокрые тряпки на лбу, и ласково говорила со мной. Даже в затхлой, пропахшей морем каюте, она была похожа на ангела, сошедшего с фрески. Я молился на нее тогда, а Хуан, обладающий несдержанным нравом и дурными наклонностями, таскал за волосы, когда злился. Я долго уговаривал ее сбежать, и все-таки уговорил, несмотря на то, что она не хотела оставлять Дези, которого воспитывала с детства, – Цыган закрыл глаза. Сейчас, в неровном свете нескольких свечей, он казался куда моложе настоящих лет, будто темнота скрадывала и мужественную резкость черт, и седину, и мелкие морщинки вокруг губ. – Мы жили вместе несколько лет, вернее, она ждала меня в порту, а я приезжал. У нас родился сын – Лино, тот самый, который теперь носит фамилию Бланко. Ему не было и четырех, когда Хуан Испанский предложил своей бывшей любовнице вернуться. Отчего она согласилась? Я не знаю, с тех пор я ни разу не говорил с ней, хоть и пытался. Может быть, она и вправду всегда любила Хуана? Они обвенчались, и мой ангел забыла клятвы, которые давала мне. Теперь ты, Кухулин, можешь рассказать всем о том, что брак плантатора Бланко и его жены недействителен, а капитан – прижитый вне венчания бастард... – Роке горько усмехнулся, – ...но не советую тебе этого делать – Бланко хорошо хранят свои секреты, да и положение их не таково, чтобы им дерзить. Нашего сына Лино мой ангел тоже забрала с собой, и как я не стремился вернуть хотя бы его, супруги неизменно отвечали мне отказом. Лино забыл меня, а Хуан Испанский стал ему настоящим отцом. Роке запустил руки в волосы, путая черные кудри. Седина серебряными нитями взблеснула и тут же сгинула, стоило цыгану убрать пальцы. – Я был в отчаянии, потеряв все, чем дорожил – фавор Хуана, моего покровителя, любовь Розаулин – моей жены, и даже сына – ласкового серьезного малыша Лино! Я так сильно любил его, что каждый месяц разлуки казался кошмаром, теперь же и вовсе не мог видеться с ним. Так я бродил, тоскуя, по портам, нигде не находя утешения, ища лишь способ вернуть своего ребенка и понимая, что власть и деньги Хуана навсегда встали между нами. Я стал капитаном, потом присоединялся к другим капитанам, познакомился с Караганом – моим нынешним покровителем – во время одной из попыток хотя бы поговорить с Розаулин... Все это совсем не важно, я лишь тратил время, все так же убиваясь по семье, которую у меня отняли. Я думал завести новую семью, но ни одна женщина не могла сравниться с моим ангелом! Да и муки совести перед моим Лино, которого я не устерег... думаю, ты в некоторой мере понимаешь меня, Кухулин... так я метался несколько лет, пока, в мелком городке, возвращаясь от одного знакомого, не увидел чудесный дом. Что было в нем? Теплый желтый свет, струящийся из окон, кружевные занавеси и детский смех, колокольчиком звенящий внутри. Не знаю зачем, но я некоторое время стоял, заглядывая в окна – хозяева были не богаты и не бедны – они очень заботливо и опрятно одевали и причесывали свою дочь – совсем еще малышку. Я думал... думал, это созерцание чужого счастья убьет меня, но оно не убило. Хозяева чудесного дома укладывали спать свою девочку, расчесывали ее волосы – чистую золотую кудель, совсем как у моего ангела. «Спи, малышка Эстер – приговаривали они, – спокойных снов, малышка Эстер». Кухулин наклонил голову, не желая смотреть на Роке – внутри все похолодело – он уже догадывался, что будет дальше. Цыган задумчиво поглядел на спящую дочь. – Я дождался пока кормилица уложит ребенка и пойдет спать, а потом проник в дом – мне было совсем не сложно, я ведь был вором когда-то. Девочка была чуть помладше, чем мой Лино, но она совсем не плакала, когда я уносил ее, заплакала она после, и плакала еще долго, пока не привыкла ко мне. Одна из свечей трепыхнулась и погасла. – Те люди... с тех пор... – начал Кухулин. Роке покачал головой. – С тех пор я не бывал в том городке и ничего о них не слышал. Их лица я запомнил слабо, так как смотрел на ребенка, а их фамилией или ремеслом никогда не интересовался. С малышкой Стеллой мне стало гораздо сложнее найти заработок – я был и наемным работником, и помощником пекаря, потом снова вернулся в пираты, занялся контрабандой... пока не встретил Карагана, и тот не предложил мне работать на него. Тогда же Стеллу увидела миссис Блад и, озабоченная ее воспитанием и образованием, взяла под свое крыло, а затем и уговорила мужа открыто удочерить девочку. Именно госпожа Дрэйк привила ей манеры и повлияла на ее... резкий нрав... я же подолгу занимался со Стеллой музыкой, говорят же, что игра на клавикордах успокаивает? Глядя на все это, Караган решил, что его приемная дочь достаточно повзрослела, чтобы выйти замуж. – И мисс Стелла никогда не спрашивала о своем происхождении? Помнит ли она... настоящих родителей? – тихо спросил Кухулин. – Она не помнит... – Роке с нежностью поглядел на дочь, – ...не осталось ни единого воспоминания, она ведь была так мала... Происхождение... она знает о нем, я рассказал, но Стелла никогда не желала познакомиться с родителями. Наверное, я и миссис Блад... ее она считает своей матерью... Кухулин молча кивнул. Отчего-то история девушки показалась ему похожей на историю Терниона, вывернутую наизнанку. Оба расстались с родителями – обоих усыновили другие люди, позаботившись об их будущности – оба теперь называли папой и мамой кого-то иного. Тернион, в конце концов, узнал хотя бы, кто его настоящий отец, узнает ли это мисс Стелла? Или, став миссис Руэри, окунется в совсем другие заботы? – Когда начались эти припадки? – спросил Кухулин. Роке прикусил губу. – Ей было около семи. Потом они стали более-менее обычными – они случались часто, когда она начала созревать, резко выросла... Последний был около двух лет назад. Мисс Стелла вздохнула во сне – вряд ли после судорог она могла слышать их разговор – такой измученной выглядела. Кухулин молчал – он мог представить чувства семьи, у которой украли ребенка, но не мог до конца осудить и Роке – потеряв связь с единственным горячо любимым сыном, отчаявшийся цыган изо всех сил стремился заполнить эту пустоту и нашел смысл жизни в заботе об украденной девочке. Кухулина передернуло – жуткая смесь омерзения и жалости свернулась в горле, не спеша, впрочем, воплощаться в слова. – Я просил капитана Бланко рассказать мне о Лино, – едва ли не прошептал Роке, так тихо, что Кухулин еле расслышал, – но он лишь сказал, что у того все нормально, а мне не следует лезть не в свое дело. Потом, правда, он смягчился, и отметил, что его «замечательный брат» вполне счастлив и не жаждет встречи со мной, называет Испанца по имени и очень его уважает... Я так и думал – Хуан все больше полагается на Лино в делах, особенно теперь, когда Испанец понял, что Дези прочно связал свою жизнь со флотом и в ближайшее время делами семьи интересоваться не намерен. Кухулин не знал, для чего Роке рассказал ему все это – наверное, просто не знал, с кем поделиться. – Я отчасти понимаю тебя. Хоть я не так сильно привязан к Терниону, может быть, не привязан и вовсе... но не могу думать о нем иначе, чем о своем украденном ребенке... Мужчины замолчали. Мисс Стелла вздохнула, дернув рукой, но не проснулась. – Тернион молод и резок, – тихо заметил Роке, убедившись, что дочь спит, – может быть, потом он изменится, как изменился Дези. Я помню его канониром – и он был несносен, ненавидел меня... Теперь же... он стал немного мягче, он видит вокруг кого-то кроме себя... он по-настоящему повзрослел. Кухулин пожал плечами – он сомневался, что пример и воспитание Ларка могут кого-то сделать мягче, да и капитан Бланко не выглядел чересчур снисходительным, спуская все промахи одному лишь Фланну. В дверь постучали. Огоньки свечей тут же задрожали, словно испугавшись резкого звука. Роке вскинулся, беспокоясь за сон дочери, но грудь мисс Блад все так же ровно вздымалась, а к бледным щекам наконец-то прилил румянец. Кухулин отошел от стола и открыл дверь. Испепеляющие темные глаза, резкие ровные черты, черные-пречерные растрепанные волосы – Тернион. Раньше Кухулин никогда не видел сына так близко. Он ничего не говорил – просто смотрел на настоящего отца злобным взглядом, словно изучая. Высокий – почти ростом с Кухулина – он пристально заглядывал в лицо, словно надеясь что-то там увидеть. Тернион заметил спящую девушку и начал говорить, понизив голос: – Я искал тебя. Расскажи мне о той шлюхе, которая выкинула меня. – выпалив это и помолчав немного, он добавил: – и почему ты назвал меня так. Я хочу навсегда решить этот вопрос, – он взмахнул ладонью, точно разрубая воздух. Кухулин кивнул. – Сейчас, отойдем куда-нибудь, – он уже хотел было закрыть дверь, чтобы после разговора с Тернионом вернуться и осведомиться о самочувствии мисс Стеллы, но услышал ее тихий, надломленный голос: – Мистер Руэри... посидите со мной... Тернион сердито взблеснул глазами. – ...Там мистер Ларк? – пробормотала она, и что-то добавила совсем тихо. – Мистер Ларк пусть тоже заходит, – повторил Роке ее слова, и добавил еле слышно, одними губами: – Стелла не любит после припадков оставаться одна – ей страшно. Тернион настороженно поглядел на лежащую под одеялом девушку, и, дернув плечом, зашел в комнату.***
Полковник с самого утра пребывал в мрачном настроении – если бы Кэтрин не знала, что он не пил вчера на празднике, то приняла бы эту угрюмость за похмелье. – Помните, мисс Линтон, мы говорили о принятии мной на службу лейтенанта Крофта? – он побарабанил пальцами по столу. – Я обдумал этот вопрос. Солнце лилось через высокие окна, затапливая кабинет и делая фигуру полковника, стоящего против света, резким черным пятном. Кэтрин невольно прищурилась, стараясь смотреть в лицо собеседнику – она понимала, что не приди глава семьи Руэри к положительному ответу, не позвал бы ее. Что заставило его изменить решение? – Я решил помочь лейтенанту Крофту и принять его под свое крыло, но, как вы, наверное, понимаете, я тоже не могу благодетельствовать просто так, из доброты души... я старый военный и не умею намекать, ходя вокруг да около... у меня тоже есть человек, который, не сомневаюсь, мог бы быть полезен адмиралу Ларку. Кэтрин медленно кивнула, осмысливая сказанное. Полковник решил разменять «Ларковскую крысу» на свою. И раз он говорит о пользе... у него не так-то много знакомых, связанных с морем, которые могли бы быть полезны адмиралу. Значит, Кухулин, поднаторевший в торговле и ходивший на корабле контрабандистов, или лейтенант Руэри. Будь жизнь игрой в шахматы, Кэтрин пожертвовала бы Кухулином – женившись, он уедет в Ирландию на несколько месяцев, а то и на полгода, и Линдро не будет от него никакого прока. Отменить же свадебное путешествие адмирал не сможет – и из-за желаний дельца Карагана, и из-за Терри, которого должен кто-то сопровождать. – Вице-адмирал Ларк всегда рад тем, кто может принес пользу, он очень ценит надежных людей, – вежливо улыбнулась Кэтрин. – Не сомневаюсь, тогда он высоко оценит и лейтенанта Руэри. Мой сын всегда отличался ответственностью и трудолюбием. Мисс Линтон сцепила руки в замок, размышляя. «Вот, что ты задумал, Ирвин Руэри, – она продолжала вежливо и умиротворенно улыбаться, – хочешь видеть сына капитаном, а Морриган выбрал не того...» У лейтенанта Руэри и правда нет ни одного повода быть недостойным капитанской каюты – правая рука и опора Дези Бланко, птенец контр-адмирала Морригана, происходящий из хорошей семьи. Полковник на время отложил «высокопревосходительскую» мечту и занялся продвижением первенца? – Уверена, вице-адмирал будет рад принять лейтенанта под свою опеку, – в этом Кэтрин действительно не сомневалась, – но согласиться ли он сам? Насколько мне известно, с капитаном Бланко его связывает давняя дружба, а контр-адмирал Морриган... «...стал ему почти как отец» – ...может попросить его не переводиться. Никто не захочет терять такого человека. Полковник нахмурился сильнее, но его ответ прозвучал спокойно: – Фланн понимает, что сейчас у Морригана нет свободных кораблей, а все его капитаны выбраны лично им самим и не собираются в отставку... Уповать же на – не дай бог – несчастный случай... нет, это маловероятно. Если Фланн желает двигаться по службе – он должен проявить себя в другом месте, может быть, под началом другого контр-адмирала... «Все это известно, но что выберет лейтенант – стать капитаном в другом месте или остаться на «Сент-Джеймсе»? Вернее, кто надавит на него сильнее – родной отец или близкий друг?» – Да, безусловно, – Кэтрин закивала, – насколько я знаю вице-адмирала, он примет вашего сына под свое крыло и позаботится о его продвижении. Конечно, я немного нагло сейчас говорю от его имени, хотя его здесь нет... но, думаю, он сам подтвердит мои слова. Лейтенант Руэри и правда ценное приобретение – обладающий, как и сама Кэтрин, одним талантом – быть опорой, поддерживать, становиться самим доверием. Да и «смог воспитать сына-капитана» – безусловно, хорошая рекомендация для возможного губернатора. – Я рад, что мы наконец достигли взаимопонимания, – полковник улыбнулся, впрочем, немного натянуто, – кстати, я слышал, что мистер Ларк желает отправиться в Ирландию? – Да, Тернион всегда интересовался этой страной... и восемнадцать лет – благодатное время для того, чтобы посмотреть мир, – Мисс Линтон напряглась – с чего бы полковнику упоминать Терри? – Славно. Ирландия – восхитительная страна, сколько бы я ни провел здесь, всегда вспоминаю родину с теплотой, – полковник поднялся, и Кэтрин встала с ним, не желая выглядеть засидевшейся гостьей, – завтрак будет через полчаса, мисс Линтон, надеюсь, новый десерт нашей кухарки придется вам по вкусу. – Буду рада начать с него день, – Кэтрин не слишком любила сладкое, – пойду немного прогуляюсь перед трапезой. У мисс Линтон возникло ощущение, что она уже была в похожей ситуации раньше, будто весь день был переписан с другого – того, где она первый раз говорила с полковником о Крофте и Тернионе. Вздохнув, она вышла в сад, подставив лицо ветерку. Пока в доме, несмотря на распахнутые окна, стояла духота, пальмы и кусты переливались шорохом и светом. Кэтрин начала понимать мисс Стеллу, убегавшую в сад при любой возможности, а ее утренние прогулки с Роке стали уже традицией. Наверняка, отец с дочерью вышли бы и сегодня, не будь у мисс Блад недомогания. Кэтрин присела на скамейку, давая отдых уставшим ногам. Стопы ныли еще со вчерашнего праздника, где она, протанцевав немного, пошла на верфь с Тернионом. Неудобство вычурных каблуков давало о себе знать и сегодня, словно вызывая те отголоски тянущей боли. Шорох песка и знакомые шаги заставили мисс Линтон обернуться – Тернион размашистой походкой шел к ней. Видимо, он, как и обычно, плохо спал – ссутуленные плечи и тени под глазами уже успели стать чем-то привычным, как и небрежно накинутый камзол, и дорогое, но порванное кое-где кружево. – Я искал тебя, – поравнявшись со скамейкой, буркнул он вместо приветствия. – Доброе утро, Терри, – Кэтрин указала ему на место рядом с собой, но он только угрюмо мотнул головой и остался стоять. – Я хотел поговорить об отце и обо всем этом... Ты же приехала сюда уломать старого Руэри на пару сделок и понять, что он за хрыч? Так ведь? Кэтрин прикрыла глаза. – Да, примерно так. Тернион хмыкнул и убрал с лица отросшую челку. Черные как смоль волосы в солнечном свете казались еще чернее. – Я узнал кое-что. Кое-что важное, – он скривился, – я не хочу лезть во всю эту вашу дрянь – сплетни, слухи, наговоры, но... – Тернион качнулся с пятки на носок, – ... тебе это нужно... Он поднял голову теперь глядя прямо в лицо собеседнице. Темные глаза словно не замечали солнечного света, отражая тьму и матовый дым страны духов Ши. – ... тебе нужны сведения, и я... могу попросить у тебя за них кое-что... как когда-то сделал мой отец, – губы Терри скривились. – Что ты имеешь в виду? – Кэтрин начала догадываться. Неужели Линдро был настолько легкомыслен, что рассказал сыну не то и не тогда? – Отец женился на миссис Сюзанне, угрожая, что вздернет ее папашу, – хмуро пояснил Терри. – Не думала, что он расскажет тебе... – ответила Кэтрин, складывая руки на коленях. – Я спросил, он ответил, – искренний Терри явно не понимал сомнений мисс Линтон, слишком уж много Линдро говорил ему. Скорей всего, в этом адмирал и видел отцовский долг – отношение отца к сыну – искренность между двумя мужчинами. «Чем же ты решил меня шантажировать, Тернион?» – Я поняла... но о какие сведениях ты сейчас говоришь? И что ты хочешь за них? – мерзкое ощущение пиявкой шевельнулось внутри – раньше Терри и Кэтрин никогда не торговались, никогда не вмешивали шантаж и сведения в их дружбу. – Я знаю, почему старик-полковник уехал из Ирландии, – Тернион опустил голову, глядя себе под ноги, – кой-какую грязь о нем. – И что хочешь взамен? – Кэтрин почувствовала, как холодеет внутри. – Мог бы... попросить трахнуть тебя, да? – злобно фыркнул он и замолчал. Мисс Линтон опустила голову. Дурной пример не умеющего сдаваться Линдро, собственное вожделение – Тернион потерял голову, требуя желаемого, и кто знает – не был ли он прав? Что такое близость для бывшей шлюхи? Тем более, за сведения, что могут оказаться ценными. Логичное рассуждение для юноши его лет, логичное решение для сына Линдро – отчего тогда она чувствует себя преданной? Успела привыкнуть к горящим взглядам Терри и его молчанию, к пылкому проявлению чувств и подобной лучу прямоте. Не ожидала такого от человека, к которому привыкла? От юнца, который всегда поступал «в лоб»? Разумом она анализировала все «за» и «против», а сердце отказывалось верить – «это не Тернион, – говорило оно, – так мог бы поступить Линдро, но не он!». – Терри... Она слишком давно не спала с кем-то за сведения, зная другие способы их достать, и не собиралась делать этого ради сведений, которые достал Тернион. Сомнения возникли лишь от мерзкого чувства – Терри считает ее способной на это. Терри видит в ней бывшую шлюху, а лицо Катарины Сфорца осталось у валькирии из дока. Противно. – Черт подери! Пошла к дьяволу, адмирал Кэтрин! Я не буду! – он со злостью пнул скамейку. – Пошли все к дьяволу со своими шашнями и сплетнями! Я не хочу, чтоб кто-то отдавался мне так. Это омерзительно! Тернион принялся каблуком раскапывать землю, яростно тыкая песок ногой. – Пошли к дьяволу! Не отдашься мне так, ну и пошла ко всем чертям. Я скажу тебе, что узнал, но не более, чем посчитаю нужным, – он перестал портить дорожку и упал на скамью рядом с Кэтрин, угрюмо разглядывая пару каких-то ползущих по песку жуков. – Ты можешь ничего не рассказывать, если считаешь это неправильным, – Кэтрин слабо улыбнулась. Амбиции Линдро или спокойный сон и чистая совесть Терниона? Она уже не была так уверена в стремлениях адмирала, но верила в честность его приемного сына. Терри фыркнул. – Когда полковник Руэри был капитаном и служил в Англии, то у него умер друг. Друг попросил капитана заботиться о своей маленькой дочери, вырастить ее и найти мужа. Капитан нашел – себя. Эта дочка считала капитана за отца и была против, но он ее уговорил, а чтобы уйти от осуждений и кривотолков, увез из Англии – вот и все, – Тернион опустил голову ниже, – можешь так и сказать отцу. Женился на приемной дочери. Кэтрин переплела пальцы. – Откуда ты узнал об этом? – Спросил Кухулина. Вернее, он сказал не так, но эта девка – мисс Блад – вывела его на чистую воду, – буркнул Терри. – Вы говорили с Кухулином? – Кэтрин вскинула брови. Эта поездка, воистину, изменила Терниона – осталось только понять, в какую сторону. – Да, – глухо рявкнул он, но продолжил уже спокойнее, – я искал его вчера ночью и нашел в покоях девчонки, где они сидели с цыганом. У нее была слабость из-за дурного самочувствия, а Кухулин с Роке толкались около нее. Я хотел поговорить только с Кухулином, но эта капризная девка затащила меня внутрь, оттого что ей было скучно без жениха, и велела говорить при ней. «Разве у мужа могут быть тайны от жены?» – Терри фыркнул, – она уже вертит этим дураком как хочет... Я спросил о сучке, которая избавилась от меня, о том, как он искал ее или меня. И он обмолвился, что не мог искать все время, оттого что часто бывал в Ирландии по делам Руэри, и тогда я спросил, отчего они вообще уехали оттуда... и Кухулин брякнул, что родня полковника была против его брака, а уж мисс Блад не слезла с него, пока не узнала почему, – Тернион гадко улыбнулся, – «Разве у мужа могут быть тайны от жены»? Кэтрин покачала головой – Кухулин действительно ничуть не изменился за эти годы – присутствие женщины всегда лишало его благоразумия. – Прости, что предложил тебе эту мерзость... – проворчал Терри, – ...забудь. Мисс Линтон положила ладонь на плечо друга – она умела забывать, за что несдержанный и резкий Линдро часто был ей благодарен. Она знала, что со временем сумеет выкинуть из головы и это – вряд ли глупости беспокойного юнца стоят того, чтобы их долго помнить. – Ничего. Скажи... Кухулин говорил что-нибудь о своей свадебной поездке в Ирландию? – Кэтрин решила, что настал подходящий момент. – Ты мог бы поехать вместе с молодоженами... мне так было бы гораздо спокойней. Терри дернул плечом. – Мы не говорили об этом, но... – он заколебался, словно размышляя, достойна ли она какого-то секрета, – ...он оказался не таким мерзавцем, как я думал. Звезд с неба не хватает, но понимание есть. «Понимание есть» – так говорил плотник Мерлин о тех своих подмастерьях, стоявших между безрукими дураками и гениями творения. «Понимание есть» – средняя величина, сродни похвале от того, от кого не дождешься похвалы. – Я рада, что вы поговорили. У тебя будет меньше вопросов, и он перестанет терзаться упущенным. Тернион поковырял песок носком. – Я не уверен, что поступил правильно, разболтав тебе, все-таки дела семьи Руэри не касаются меня. Да и в том, что отцу нужен полудурок Вульф на губернаторском месте, я тоже не уверен. Пусть бы выбрали старика Руэри! К Вульфу Ларку – двоюродному брату Линдро – Тернион относился с больши́м презрением, не стесняясь в его обществе громко фыркать даже на самых разумных его тирадах. – Кого ты сам считаешь достойным стать губернатором? – Кэтрин догадывалась об ответе. – Не желаю выбирать, мне плевать на это, – буркнул Терри, подтвердив ожидания мисс Линтон. Помолчав, он добавил: – завтра ростр забирают на «Стремление». – Неплохой корабль, – ответила Кэтрин, – по крайней мере, был несколько лет назад. – Мерлин говорит, и сейчас есть, – Тернион поднял голову и принялся смотреть на небо, щуря глаза от солнца, – я бы не отдал Катарину на плохой. Да и старик Мерлин не таков. Мерлин требовал лучшего от своих подмастерий и внимательно смотрел, чтобы вся работа, которая носит его имя, разносила славу о мастере и дальше. Линдро не зря считал плотника очень и очень дальновидным, видимо, желая того и для Терри. Не это ли на самом деле привело Терниона и Кэтрин в Стонвуд? Может быть, основная причина – он, а не глуповатый Вульф Ларк? Линдро всегда был непредсказуемым, несмотря на давность их с мисс Линтон знакомства. – Посидим еще или идем завтракать? – Кэтрин посмотрела на подставляющего лицо солнцу Терниона. Сейчас он выглядел почти спокойным – она даже понадеялась, что он вот-вот улыбнется, но он просто опустил голову. – Пойдем, – он поднялся со скамейки и подал спутнице руку. Тени под глазами все так же делали лицо Терри осунувшимся и злым, но во всей его расслабленной позе, в небрежности жеста и спокойной хриплоте голоса Кэтрин чувствовала умиротворение. Наверное, как ни бестолков был этот разговор, он многое прояснил. – Ты расскажешь о старых брачных затеях полковника отцу? – спросил Тернион, когда они неторопливо направились к дому. – Не знаю, – Кэтрин не хотела лгать в ответ на искренность, – я подумаю. Терри фыркнул. – Я так и знал. Солнечные лучи сочились сквозь листву, стекая с черных волос Терниона и исчезая в бархатистом темном камзоле. – Почему ты так подумал? Неужто я всегда так нерешительна? – улыбнулась Кэтрин. Терри помотал головой и снова фыркнул. Он редко говорил много и теперь отделался одним словом: – Бланко. Очевидно, присутствие одного-единственного человека для Терниона точно так же, как и для нее, ставило стремления адмирала под сомнение.