Родная кровь

      Лили стерла себе все пальцы в кровь. На самой, что ни на есть обычной деревянной двери остались алые борозды, облупилась синяя краска, а девушка давным давно сорвала себе голос до слабого мышиного писка. У нее под ногтями царствовали занозы в несколько рядов, роговые пластинки почернели от запекшейся под ними крови, а боль уже перестала быть чем-то существенным, на что стоило бы обращать внимание. Пальцы у Лили подозрительно посинели и разбухли, верхние фаланги покрылись тонкой коркой, а тоненькие подсохшие ручейки, устремленные к тыльной стороне ладоней вызывали приступ тошноты. Голова раскалывалась от боли; монотонные удары по вискам порядком раздражали Лили, но без палочки она ничего не могла сделать. В каморке, где ее держали, отвратительно воняло сыростью и плесенью. Последнее, что она помнила прежде чем оказаться в этом непонятном месте, прогулка по Хогсмиду — первая в жизни — скрипучий снег под ногами и дверь в забегаловку мадам Розмерты. Потом как-то резко наступила противная вязкая боль в затылке, а перед глазами раскинулись широкие берега непроглядной тьмы. В себя волшебница пришла уже в крохотной каморке, отдаленно похожей на кабинку в молебне, с громким звоном в ушах и без палочки. Середина нового семестра выдалась неожиданно изматывающей, наверное, именно поэтому она и не смогла сразу понять, почему на нее так неожиданно накатила противная слабость практически перед самым походом. Ее подруга с Хаффлпафф разумно предлагала остаться в замке, но нет, Поттер же никак не могла пропустить такое событие! Лучше бы в больничное крыло сходила, честное слово.       Сейчас, когда первый приступ удушливой паники прошел, а боль до конца отрезвила сознание, девушка грузно опустилась на грязный, холодный пол, поплотнее запахнулась в пыльную мантию и принялась усиленно анализировать события последней недели. Дурацкие слезы никак не способствовали размышлениям, а только усугубляли ситуацию мигренью, но ведьма никак не могла до конца собраться. Страх временно залег где-то на глубине души, но все равно торжествующе скалился из темноты желтыми клыками — больше всего пугала неизвестность. В комнатушке было зябко и темно. Редкие свечи в вычурных подсвечниках не давали Лилз никаких подсказок, где она могла оказаться, а унылые каменные стены и вовсе разбивали все догадки в пыль. Несмотря на очевидный ужас, девушка как упрямая и гордая львица села прямо по центру каморки и уставилась немигающим взглядом в проклятую дверь. Вне помещения было подозрительно тихо. Поттер устало прикрыла карие глаза и тут же поморщилась от того, с какой болью отозвался на простое движение век череп. Поттер досадливо скрипнула зубами — что же это за заклинание такое было? Для узников Азкабана или оглушения дементоров, что ли? Гнев вспыхнул и тут же потух. Лили была неприятно опустошена. Воспоминания выуживались из больной головы с неохотой, имена и лица кружились перед закрытыми глазами, как на карусели, и очень скоро беднягу замутило. Во рту тут же появился мерзкий привкус желчи, а где-то у горла застыл большой ком. Спустя какое-то время ее вывернуло на пол; к подбородку тут же прилипла тонкая нитка слюны, лицо подозрительно побелело, а рукава мантии и длинные волосы мгновенно оказались в противной жиже. Лили с явным трудом отползла от источника мерзости и провоцирующего на новые приступы запаха и уязвлено заняла самый дальний угол каморки. Губы и подбородок пришлось вытереть грубой тканью капюшона, собственно, как и испачканные пряди, а мокрые рукава оборвать аж до локтей, благо тоненькая ткань легко поддавалась грубой силе. По идее, сейчас волшебница должна была пылать нестерпимой ненавистью к внезапным похитителям, но она была настолько измучена, что никаких сил на сильные эмоции просто не осталось. Пальцы продолжало саднить, а пищевод характерно жечь. Лили клонило в дрему. Несмотря на то, что девушка довольно-таки плохо разбиралась в зельеварении, сопоставить свой внезапный упадок сил и его последствия смогла весьма быстро. Да, с самого начала ей подсыпали что-то в питье и еду, причем около недели точно, судя по интоксикации организма, и дело тут вовсе не в шальном проклятии.       Вообще, логично было бы предположить, что ее похитили исключительно ради встречи с главным аврором Британии, самим Гарри Поттером. Признаться честно, Лилз так и думала, пока внезапный мальчишеский стон где-то за стенкой не сбил ее с мыслей. Девушка нервно вздрогнула и осторожно прижалась ухом к каменной стене — сдавленные и не совсем цензурные ругательства тут же подтвердили ее догадки.       — Хьюго? — ослабшим голосом спросила Лили, стараясь, чтобы голосовые связки не подвели ее в ответственный момент. За стеной что-то(или кто-то) тревожно завозилось, а затем все снова стало тихо. Поттер позвала уже чуть громче, но в конце все равно резко закашлялась. Когда Поттер уже решила, что ответа так и не последует, она услышала глухое, полуиспуганное восклицание, а затем молодого человека стошнило, точно так же как ее саму. Лили предсказуемо зажмурилась, несмотря на то, что не могла видеть этого зрелища, и судорожно зажала уши нервно дрожащими руками.       — Хью, это ты? — снова просипела волшебница, через бесконечно долгие пять минут. Она очень надеялась, что ее слабый возглас был услышан по ту сторону каморки, но понимала — шансов было слишком мало. Собственно, как и возможностей выбраться из этого поганого места. — Кто-нибудь, пожалуйста... — уже совсем тихо, на грани слышимости попросила девушка и закрыла лицо руками. Хотелось выть раненым волком, но она лишь безмолвно плакала и дрожала от жуткого холода.       Лили никогда не была особо одаренной. Некоторые заклинания и вправду давались ей почти играючи, а некоторые она учила так, словно от этого зависела ее жизнь. Ее скромного магического потенциала вполне хватало на бомбарду и ряд некоторых слабеньких боевых чар, но зато патронус вышел уже на шестом уроке отца. И своим милым енотом волшебница очень гордилась, особенно когда осознала, что Белла с трудом достигла белой туманной дымки, а у Тома не загорался даже кончик палочки. Сейчас это казалось таким мелочным и неважным, что Поттер стало горько. Лучше бы она научилась управлять стихийными выбросами по своему собственному желанию. Сестра и братья наверняка бы уже снесли эту чертову дверь с петель и поскорее убрались восвояси. Лили казалась самой себе бесполезной и жалкой.       Она могла рассчитывать только на помощь семьи и крестных родителей, но, судя по тому, как легко ее взяли в плен, с последними могла и, наверняка, случилась большая беда. Стальная рука внезапно сжала сердце ведьмы, и страх с радостным боевым визгом снова выскочил на поверхность. Невилл и Чжоу редко навещали дом на Гриммо, предпочитая встречаться где-нибудь на нейтральной территории. Впрочем, никто никогда особо и не возражал, ибо мрачный особняк с кучкой опасных магических тварей в заброшенных комнатах, порой нагонял тоску и на своих обитателей. Что уж говорить про внезапных гостей? Крестная обычно выбирала маггловские кафе в центре Лондона и с солнечной улыбкой притаскивала под руку едва ли сопротивляющегося профессора Хогвартса. Тогда Лилз не находила особых поводов, чтобы побыть с этими людьми подольше, даже в школе с Невиллом, а сейчас глубоко жалела об этом. В конце концов, они вполне могли быть мертвы. Но Лили упорно гнала от себя эту мысль, чтобы не впасть в еще большее уныние.       Когда волшебницу уже почти сморил сон, за дверью послышались громкие крики и суматошная беготня. Лили резко подняла голову от колен, в которые она прятала лицо до этого момента, и вскочила на ноги, чуть пошатнувшись. Она с немой надеждой посмотрела на запертую дверь и постаралась отойти от нее как можно дальше, чтобы в случае взрыва, щепки не слишком сильно зацепили. Девушка слышала, как где-то совсем рядом с каморкой раздался новый оглушительный взрыв и грохот разваливающейся каменной стены. В голову Поттер тут же пришла мысль, что того, другого пленника уже вытащили. Ведьма услышала гулкие шаги и тут же присела, закрыв голову руками. Заклятие не заставило себя ждать. Дверной проход и близстоящие стены снесло подчистую. Лили обдало волной горячего воздуха, а сверху посыпалась мелкая крошка. Она испуганно отняла руки от лица и тут же облегчение затопило ее с головой.       Маг не изменился с тех пор, как Лили видела его много лет назад на ритуале крестин в Малфой-мэноре. Все такой же юный и свежий, он твердо стоял на ногах, крепко сжимая в руке палочку. Темные глаза, дикие и такие же испуганные, как у самой Поттер, чуть вьющиеся каштановые волосы и упрямо поджатые губы. За спиной волшебника мертвым грузом болтался незнакомый мальчишка примерно ее возраста с гербом Слизерина на мантии.       — Мистер Диггори! — со слезами на глазах вскрикнула волшебница. Сколько радости было в этом восклицании! Она хотела встать и кинуться к крестному отцу Тома, но с ужасом поняла, что не чувствует своих ног. Совсем. Впрочем, молодой человек уже шагнул внутрь и сам осторожно поднял девушку на руки. Второй ученик неловко запыхтел неожиданному спасителю в затылок и лишь крепче вцепился в мантию на плечах, чтобы ненароком не упасть. Лили в свою очередь крепко вцепилась в чужую шею и уткнулась носом куда-то возле чужой руки.       — Как вы нашли нас? — дрожь прокатилась по телу ведьмы, когда она резко осознала, каким везением оказалось спасение. Седрик лишь рвано и как-то неопределенно качнул головой, а потом стремительно рванул к выходу. Вокруг пахло дымом, тут и там вспыхивали искры боевых и непростительных заклинаний, кто-то стенал, а кто-то корчился на полу в агонии. Крики неприятно били по ушам, а тошнотворный запах паленого мяса и волос провоцировал новый приступ. Мимо троицы с рвением боевой эскадры пронеслось трое авроров, знакомых Лили с работы отца, и тут же прикрыли их тыл каким-то мощным щитом. Режущие чары тут же столкнулись с полупрозрачной препоной, и на ней мгновенно образовалась тонкая трещина. Следующее проклятие отскочило от щита с противным криком, сравнимым только с сумасшествиями банши, и с удвоенной силой понеслось в сторону изначально отправившего его чародея.       Седрик довольно-таки лихо перескочил через поваленную стену, умудрился уйти от обычной подсечки какого-то мага и кивком головы указать «новой партии мракоборцев», куда именно нужно проследовать. Лили видела, как мимо них разъяренным вихрем пронесся Джеймс, которому разрешили принимать участие в боевой операции, а чуть позже и дядя Рон. Когда мистер Диггори выскочил из, как оказалось, горящего дома, мальчишка со Слизерина тут же перекочевал на носилки колмедиков, а потом и сама Лили. Их аппарировали прямиком в отдел снятия проклятий, девушка поняла это по голосам суетливых врачей, но уже ничего не видела. Перед глазами стоял лишь непроглядный белый туман. Последнее, что ведьма помнила — запах успокаивающего зелья, нервные крики работников больницы и мысль, что отец в очередной раз будет расстроен.

***

      Седрик устало плюхнулся на диван и внимательно посмотрел на Гарри. Если сам он прекрасно понимал, почему время не властно над ним, то на какие ухищрения судьбы пошел главный аврор, чтобы выглядеть как молодой человек почти в самом расцвете сил? Развить мысленную дилемму восьмой, неактивный крестраж Волдеморта не успел, на низеньком столике появился небольшой поднос с бутылкой огневиски, чайник с крепким чаем, семь стаканов и одна кружка. Главный камин Блэков, а ныне Поттеров, полыхнул ярким зеленым пламенем и из него царственно вышла чета Малфоев. Первым, как обычно гордо вышагивал Драко, а следом неожиданно хмурый Люциус, который мило придерживал беременную жену под локоть. Нарцисса, насколько знал Диггори, была на предпоследнем месяце. Гарри коротко поздоровался с ними кивком головы и как-то покровительственно махнул рукой в сторону дивана и кресел. Уставшая, волшебница тут же плавно опустилась в одно из них, а двое мужчин тут же застыли за ее спиной. Правда, очень скоро Драко недовольно скривился и, несмотря на мрачный взгляд отца, торжествующе уселся прямо на пол, в ноги матери. Следом за ними с громким хлопком в гостиную аппарировал Рон Уизли вместе со своими детьми. Последние вежливо поприветствовали всех присутствующих и шумным вихрем унеслись наверх, к Поттерам. Чжоу, насколько было известно, сейчас лежала в одном из госпиталей Египта. Как оказалось, раскопки, которые она вела на территории чужой страны, были не совсем безопасными, а колмедиков и штатных мракоборцев с ее экспедицией не было. Женщина попала под очень серьезное темное проклятие прошлых столетий и сейчас никак не могла присутствовать на общем сборе. Наконец в коридоре послышался очередной хлопок, жуткий треск бьющегося стекла, а следом невообразимо истеричный вопль Вальпурги.       — Работает звонком, — неловко ответил Гарри под насмешливыми взглядами Рона и Малфоев. — Миссис Блэк не против, — клятвенно заверил их главный аврор, не стушевавшись ни на мгновение. Признаться честно, Поттер так и не смог до конца понять, какими доводами руководствовалась ведьма при жизни, когда намертво приклеивала в доме некоторые вещи. Вообще Вальпурга давно смирилась с проживанием Поттеров, а вот на гостей реагировала крайне остро и негативно.       Наконец в комнату, бледный, как мел, ввалился нынешний преподаватель Хогвартса и тихонько извинился за опоздание и сопутствующие ему крики. Невилл все той же грузной походкой прошел к Гарри, почти без всякого удивления взглянул на слабо улыбающегося Диггори и занял место рядом с ним. Гермиона, впрочем, тоже не заставила себя ждать слишком долго, появилась эффектно посреди гостиной и сразу же со всей строгостью отчитала своего мужа. За что именно, никто так и не понял, но интересоваться, впрочем, тактично не стали. Оставалась только Луна, но Поттер предложил начать собрание без нее, в конце концов, миссис Скамандер всегда и обо всем была в курсе. Гарри упорно не видел ничего страшного, если она пропустит какую-то часть. Он связывался с чародейкой пару часов назад и получил в ответ патронус с уверенным заявлением, что Полумне ничего не грозило и грозить не будет.       — Итак, — разорвал затянувшееся молчание мистер Малфой, — мистер Поттер, не будете ли вы так любезны ответить, почему мы с Нарциссой срочно оторвались от важных дел и явились на Гриммо? — с тонкой насмешкой поинтересовался Люциус, не обращая никакого внимания на тяжелый вздох жены и злобное шипение сына.       — Очень правильный вопрос, мистер Малфой, — довольно-таки холодно отозвался главный аврор, а затем молча взял какие-то документы с камода и едва ли не швырнул их в лицо бывшего Пожирателя Смерти. Конечно, он действовал импульсивно, совсем как неопытный юнец, но ничего не мог поделать. Глухая ярость застила разум тонкой, но непробиваемой дымкой. — Читайте. Желательно вслух.       — Что ты себе позволяешь, мальчишка? — разгневанно прорычал мужчина, из его трости тут же вылетела волшебная палочка, но не успела даже лечь в руку, — в грудь смотрел искрящийся кончик чужого инструмента. Глаза Поттера полыхали опасным адским пламенем, уже весьма ощутимая тьма голодной тенью колыхалась за его плечами.       — Прекратите оба! Сейчас же! — совсем по-Блэковски вскинулся Драко, и в этом стремлении его с радостью поддержала Грейнджер-Уизли. — Вы ведете себя, как маленькие дети, не поделившие метлу, — отрезал колмедик. Если честно, теперь он понимал, как его школьные нападки на Гарри выглядели со стороны. — Аврор, опусти палочку, а ты, — мужчина красноречиво покосился на отца, — усмири свою гордость. Не до этого сейчас.       — Люциус, пожалуйста, — Нарцисса быстро заметила, как искривились губы мужа, и он был готов ответить на резкий выпад Драко. Ее тонкая рука мягко легла поверх чужой и огладила сквозь черную ткань перчаток. — Драко прав... Мистер Поттер, Гарри, могу я вас попросить?       — Конечно, миссис Малфой, простите, — ровно кивнул волшебник и незамедлительно выполнил ее просьбу. — Посмотрите отчеты, пожалуйста, — добавил он, и женщина с невозмутимым видом протянула раскрытую ладонь Люциусу. На него волшебница даже не взглянула. Наконец бумаги с тихим, приятным шорохом коснулись нежной кожи, и Нарцисса мельком пробежалась глазами по предлагаемым данным.       — Дело семьи Гринграсс, — совершенно невозмутимо начала ведьма, — Визенгамот скрывал от аврората и министра магии в частности. Мотивы такого поступка были обусловлены подозрениями, что объявились последователи лорда Волдеморта. Учитывался и тот фактор, что большинство Пожирателей Смерти, оставшихся на свободе, имеют свободный доступ к магии и родовым библиотекам с книгами, касающимися темных областей волшебства, наподобие магии души. Из другого источника получены совершенно иные данные. Кроме несколько ликвидированных сект, которые тайно поклонялись Темному Лорду и пытались различными способами вернуть его к жизни, существует некое общество спокойно практикующее запрещенные отрасли магии. Один из членов этого общества, пойманный при задержании, предпочел откусить себе язык, но не выдать своих тайн. Главной целью ордена официально принято считать возрождение Волдеморта. Считается, что тройняшки Поттеры разделили между собой магическую силу поработителя Британии, а Том Марволо Поттер является реинкарнацией его души. В последнем рейде были найдены подробные описания целой серии ритуалов. Для возвращения Волдеморта требуется его душа и тело, в которой произойдет перерождение, былой магический потенциал может быть восстановлен только посредством убийства двух хранилищ. Ритуалу сопутствует целый ряд жертвоприношений магов, напрямую связанных с указанными сосудами крепкими узами, не обязательно кровными.       — Так вот почему ты запретил участвовать на собрании даже Джеймсу, — в полной тишине пробормотал Невилл. Вид у него был крайне подавленный. Бледный, он нервно перебирал складки мантии и время от времени разглаживал на коленях брюки.       — Джеймс молод и импульсивен, — кивнул Гарри и, видя, что Драко собирался возразить, тут же добавил: — Я знаю, что мне было семнадцать, когда я убил Риддла. Но шла война, и у меня не было выбора, — отрезал он. — Тем более, что в авроратской школе не учат выживать так, как нас научили постоянные погони и шальные вспышки непростительных над головой.       — Сведения из отчета были кем-то проверены и подтверждены? — тут же деловито осведомилась Гермиона. Она задумчиво потерла подбородок и подняла совершенно ясные глаза. На ее лице не отражалось ни грамма беспокойства или страха, только холодный расчет.       — Я не могу быть уверен в правдивости результата, однако при осмотре авроратского патологоанатома тел Дафны и Астории было обнаружено, что их магические ядра полностью разрушились еще при жизни. То есть незадолго до убийства обе женщины стали сквибами. Кроме того, на протяжении полугода в различных маггловских районах находят искалеченные тела. Убийц находят каждый раз, но в конечном итоге выясняется, что они действовали под империусом, через непосредственный приказ. Дальше след уходил в сознание волшебников, но и там мы наткнулись на мощный обливейт. В конечном итоге, мы не выяснили ровным счетом абсолютно ничего. В конечном итоге, Лили выкрали прямо из Хогсмида!       Гарри окатил всех присутствующих слабой волной магии и тут же закрыл глаза, мысленно начиная считать до десяти, чтобы немного успокоиться. Внезапно маг почувствовал, как ему в нос ткнулось что-то прохладное. Сначала он хотел резко отшатнуться, но вовремя вспомнил, что весьма похожие ощущения вызывает патронус. Поттер слабо улыбнулся и на ощупь положил руку на голову зверьку. Лисица Седрика заставила его быстро прийти в себя и благодарно кивнуть юноше. На шее Диггори четкой полоской прослеживался продолговатый шрам, в который, как оказалось, преобразовалась «Авада Кедавра» со временем. Все это время после знаменательного Турнира Трех волшебников тело молодого человека держали в магическом коконе сначала по просьбе Амоса, а затем уже по распоряжению самого Поттера. Ситуация оказалась чертовски сложной, когда при очередном исследовании тела невыразимцы выявили слабые отголоски фонового волшебства. Драко привлекли без ведома Гарри, именно поэтому относительно живой и невредимый Седрик несколько смутил его, если можно так выразиться. Позже выяснилось, что крестраж темного мага после его смерти почти уничтожил себя, стараясь помочь своему сосуду выжить. Метка чужой души планомерно превратилась в отчетливый шрам, а поврежденные голосовые связки так и не получилось восстановить. С тех пор Седрик мог общаться лишь посредством жестов или патронуса. Когда в ходе разговора внезапно возникала хитрая физиономия лисицы, становилось понятно — Диггори хочет что-то сказать.       — Седрик?       Молодой человек скупо улыбнулся, и патронус заговорил все тем же мягким, успокаивающим голосом, который был у мага на шестом курсе.       — Я уже рассказывал Гарри, но не думаю, что знают все остальные. Когда я возвращался в Англию по его просьбе, на меня напали. Их было несколько, все в черных неприметных мантиях с капюшонами, закрывающими лицо. Я смог удачно аппарировать, но боевое заклинание успело меня зацепить и раздробило руку. Думаю, на наши жизни будут покушаться неоднократно. Есть, конечно, еще один вариант. Не думаю, что в Британии все спокойно восприняли новость, что Том — внешне полная копия Волдеморта. Как бы ты не пытался оградить его от этого, Гарри, ничего не выйдет. Каким-то образом информация о истинном облике лорда просочилась в прессу вместе со старой фотографией. Нельзя исключать, что нападающими могли быть мстители, помешанные на тех же теориях, что и новые Пожиратели.       И еще... Информация о Волдеморте в любом случае попадет к Тому. Это всего лишь вопрос времени. Тебе стоит позаботиться об этом тоже, Гарри. На твоем месте я бы все рассказал детям. Будет весьма неприятно, если они узнают это из чужих уст. Их реакция может стать настоящим коллапсом. А когда люди расстроены, они творят глупости. Просто имей в виду.       — Диггори совершенно прав, — на удивление, серьезный тон Рона заставил волшебников вздрогнуть. За все время он впервые подал голос и показал, что он хоть как-то заинтересован в собрании. На самом деле, мужчина старался не появляться на Гриммо без острой необходимости. После рождения тройняшек отношения Гарри и Рона стали даже более, чем прохладными. Первое время Уизли испытывал жгучую, давящую ненависть к младшим Поттерам. Его руки в их присутствии всегда лихорадочно тряслись, желая сомкнуться на чужих шеях, глаза, полные ярости, неописуемого гнева и желания мести, всегда впивались в Беллу и Тома. В памяти тут же всплывал образ мертвого тела брата и злорадный смех мадам Лестрейндж. Гарри всегда отбирал у Уизли палочку и старался сидеть ближе к детям. Ситуация стала совсем критичной после госпитализации Джинни. Сегодня был первый раз, когда школьный товарищ появился в этом доме и даже не попытался наброситься на Гарри.       — Не могу сказать, что питаю любовь к... твоим младшим детям, Пот...Гарри. Но, как я сказал, это пока всего лишь дети. Они не сделали ничего плохого и не заслуживают смерти, — было видно, что каждое слово давалось магу с огромным трудом. Он делал большие паузы между словами, но упорно продолжал выдавливать из себя окончания фраз.       — Рон прав. Более того, если мы, в отличие от Гринграссов, сможем отбиться за счет дополнительной охраны на работе и большего магического потенциала. А вот детям, мистеру и миссис Малфой будет значительно тяжелее и опаснее. В первую очередь, мы должны обезопасить их, а только потом планировать боевые операции. Кроме того, наверняка, под удар попадут не только ребята Гарри, но и остальные. Гриммо, на данный момент, самое защищенное место во всей Британии, а после него поместье Скамандер. Не спорьте, мистер Малфой, вся ваша родовая защита была сломана Волдемортом во время войны и с тех пор мощнее не стала, — отрезала Гермиона.       — Нам нужна практичность, забудьте о своем пафосе! Миссис Малфой и ваш будущий наследник находятся под не меньшей угрозой. Возьмите, в конце концов, пример с сына и ведите себя достойно! Если ваши принципы чистокровности или личная неприязнь к Гарри дороже, то мы вас не задерживаем. Думаю, Драко и Нарцисса поддержат мое предложение. Тем более, что Драко и так почти живет на Гриммо. Самый оптимальный вариант на данный момент перевести всех наших детей на временное домашнее обучение. Джеймс вполне может посещать академию под твоим присмотром, Гарри. На данный момент Седрик в отпуске, Чжоу скоро должны переправить в Святой Мунго, а мистер и миссис Малфой нигде не работают. Я уверена, в доме хватит комнат на всех. Они же могут вести у детей уроки; как практику, так и теорию.       Думаю, все остальные после рабочего вполне могут уделить хотя бы час для занятий. Невилл, мы с Роном и детьми тоже переберемся на Гриммо. Если Гарри согласен, это не обсуждается, Уизли! — властно припечатала женщина. — Я не стану рисковать Розой и Хьюго! А если тебе что-то не нравится, тебя никто не держит!       — Гермиона, тише! Рон сказал, не подумав, — попытался вступиться Невилл, но заработал лишь разъяренные взгляды со стороны обоих. Впрочем, остальные маги были полностью согласны с мнением Лонгботтома, но скромно промолчали. — Мы хоть и поставили заглушающие, дети очень изобретательны в своем стремлении обойти старших. А вообще я полностью поддерживаю идею Гермионы, если уж на то пошло. Однако последнее слово за тобой, Гарри.       — Так будет лучше для всех, если ни у кого нет возражений, — наконец кивнул главный аврор. — Кричер подготовит комнаты к вечеру следующего дня. Нарцисса, я думаю, вы с мистером Малфоем можете занять комнату Драко, а завтра домовики перенесут ваши вещи в другое место. Я не рискну снова отправлять вас в Малфой-мэнор через камин.       Гермиона, дети тоже могут остаться. Лили съехалась с Трис до полного выздоровления, поэтому Роза может занять ее комнату. А Хью немного потеснит Ала, ничего страшного.

***

      Альбус прижимал к себе Тома и ласково гладил его по голове. Он все еще не знал, как стоило поступить, но, заглядывая в полные мрачной решимости глаза, все же сдался. Провокация младшего брата была слишком очевидной и требовательной, но Поттер поступал так по совершенно иной причине. Волшебник видел в Томе себя... Однажды он также неуверенно, дико смущаясь пришел к Джеймсу в комнату, а затем без всяких объяснений поцеловал. Тогда он боялся, что его оттолкнут, не поймут, но Джей понял. А потом они оба ждали, когда их безумие охватит еще одного члена семьи. Пока что Альбус отказался спать с Томом, но хоть немного облегчить его боль должен был. Прикосновение к губам — мягкое, но чертовски требовательное на мгновение отрезвило мага. Если он продолжит думать, то это может привести к плачевным последствиям. Сейчас ведущим был он, а нуждающимся Том. На мгновение Альбусу стало страшно — он бы, наверное, сошел с ума, если бы Джеймс тогда отказал...       Воспоминание о первом сексе с братом, порывистое и дикое, внезапно охватило мага. Альбус прижимал к себе полурастерянного Тома все сильнее и жадно пробирался холодными руками под его домашнюю футболку, коротко царапая ногтями подтянутый живот и уверенно скользя выше. Их поцелуй превратился в истинное безумие. Они целовались мокро, дико, постоянно напирали друг на друга и упрямо смотрели друг другу в глаза. Дьявольские зеленые и бесовские черные. По подбородкам обоих стекала тоненькая нитка слюны, но ни один из них не отвлекался от методичного исследования чужого тела. Том с удовольствием тянул чужие отросшие пряди, кусал нижнюю губу брата и с каким-то садистским удовольствием оттягивал ее. Боги! Как Альбус был похож на отца! Пылкий, отзывчивый, желанный... Но все же не он.       Наконец Том оторвался от Ала первым и просто порывисто уткнулся носом в чужую шею — брат был на полголовы его выше. Вопреки его ожиданиям тот лишь тихонько, но совсем беззлобно рассмеялся. Руки, замершие на мальчишеском торсе, были теплыми и надежными, а короткий поцелуй в висок — самым правильным из всего, что происходило с Томом.