Мешая добро и зло

      Всю следующую неделю братья не виделись. Точнее, может и виделись, но Рэнди старался избегать Намо и вообще его присутствия где-либо. После последнего их «инцидента» не стоило вообще смотреть в его сторону. Нет, конечно, эта ситуация не что-то опасное и страшное. В их детстве случалось и хуже. Однако парни уже давно выросли, стали сильнее не только в душевном, но и физическом плане. Чего уж говорить о Намо, который может так треснуть, что забудешь про все свои ниндзя-приемчики. Все-таки на кону его секрет. Его чертов, мать вашу, секрет, который он хранит уже чертовых 3 года. И тут приходит старшее адское нечто и просто так — без усилий! — раскрывает его. И хрен пойми, расскажет это агрессивное чудо кому-то или нет?       То, что Намо вообще заявился в учебное заведение в состоянии трезвости и точной рассудительности — удивило даже последнего таракана в столовой. Невысыпание, алкоголь, наркотики — это то, что Намо не бросил бы вообще ни за что. Да, конечно, он понимал, что это самые блядские вещи, от которых жизнь становится намного короче. Но, как он считал, лучше быть не в здоровом состоянии, чтобы не смотреть на это серое дерьмо под названием «Земля».       Намо хотел бросить нахуй всю эту учебу, все эти мозгоебства со стороны преподавателей. Но единственное, что его сдерживало — халявная стипендия. Ему это было необходимо. Какую-то часть денег он откладывал на грандиозные планы, что требовали больших затрат. И отказываться от единого пенни — он не собирался. Однако ректор решил прервать эту нить «легкой жизни».

***

      Намо стоял в приемной у двери ректора, скрестив руки на груди и облокотившись о стену. Голова была немного опущена, отчего фиолетовые пряди волос свисали на лицо, немного закрывая его. Парень предполагал, из-за чего его вызвали. Если вспомнить его шкодни с взрывающимися бомбочками или подмену обычных напитков в столовой на — хоть и некрепкий — алкоголь. Но всего было навалом, и заведение закрывало на это глаза. Ну, как «закрывало». Скорее, проводили с парнем воспитательные беседы, от которых толку не было. — Пройдем. — мужчина лет сорока поманил юношу в свой кабинет, уже не указывая ему на стул. Можно сказать, этот кабинет стал для Намо уже родным. Он дождался, когда тот усядется и облокотился о край своего огромного деревянного стола, — Скажи мне, Намо… для чего ты учишься по медицинской специальности? — Увы, если я скажу, то между нами начнутся споры. — он скрестил руки на груди, утыкаясь носом в край ветровки. — Почему же? Я выслушаю тебя. Ведь мне интересно, куда ты собрался поступать с таким… не очень приемлемым аттестатом. Это последний курс. Если не сдашь сессию — не видать тебе будущего. Наше учреждение подготавливает к поступлению в высшие университеты страны. Но с тобой возникают проблемы. С тонких губ юноши сорвалась усмешка: — Ваша медицина — говно. Однако для моей деятельности мне нужно знать некоторые моменты, например, о кожном покрове и прочем. Хочу прицелиться на набивание татуировок. Знаю, вы скажете: «Это ведь недостойная профессия!». Но это не имеет значения для вас. — Хорошо, понимаю. Но у тебя ведь отвратительный аттестат! — мужчина даже несильно, но слышно ударил руками по столу в порыве эмоций. — Какая разница, какой у меня аттестат. По моей квалификации нет направлений, следовательно, я не обязан изучать ненужное мне на данный момент. Я знаю лишь те отрывки, в которых нуждаюсь. И все. Большего мне не нужно. — В таком случае, я могу не выпустить тебя. — указательный палец поправил очки на носу, после чего ректор покосился на юношу. — Это почему? — фиолетовая бровь скептически приподнялась, а непонятливый взгляд метнулся на ректора.       Мужчина кашлянул в кулак, отходя куда-то в другую комнату от его кабинета. Стало довольно тихо, если не обращать внимания на бормотание ректора. Но ровно спустя минуту он вернулся с какими-то двумя папками, на которых были подписаны одинаковые фамилии корявым почерком: одна вообще ничего из себя не представляла, а вот другая… — Видишь ли, нам не выгодно держать таких, как ты. В архивах секретаря нет ни единых работ от тебя, когда от работ твоего брата разрываются папки. — он демонстративно сравнил одну папку с другой, как бы прямо намекая — «Намо, ты — самый тупой мудак человечества.» — Не стоит приплетать этого идиота в наш разговор. — Я бы сказал наоборот. Скорее, это не он идиот. — К вашему сведению, у меня были большие успехи в области литературы, искусства и музыки. Так что если вы называете меня идиотом только из-за того, что я во-о-от такой хрен клал на медицину, то вы ничем не отличаетесь от животного. — от сорвался с места и налегнул на стол, ударив по нему кулаками, — Вы для этого меня вызвали?! — Сделай от силы 5 больших проектных работ, а потом права качай, щенок. Еще никогда у нас не учились столь ужасные студенты. — он затянул галстук на шее, — твой срок — неделя. — Неделя?! Вы что, издеваетесь? Даже одна проектная работа не делается за неделю! — Вот и постарайся. А если не увижу у себя на столе все твои работы — ты не получишь билета в дальнейшую жизнь. Намо закипал. Это было невозможно! Ведь надо было еще где-то набрать тем для этого, сделать много исследований. А за неделю это дерьмо не делается. Вот черт. Однако аттестат нужен был. К мастерству в приличных студиях могут не допустить. Даже ничего не ответив, он вылетел из кабинета, захлопнув дверь так громко и сильно, что, кажется, она треснула. Дома стало тошно. Теперь ему не до пинания хуёв по вечерам. Сиди и делай, понимаете ли! Скука смертная. Да и как это вообще поможет ему — непонятно. Но деваться было некуда. И вот он сидел ночью с карандашом между верхней губой и кончиком носа и совершенно не придумывал идей. Это было слишком нудно. Компьютер слабо, но все же освещал лицо парня, которое было уставшим и безразличным. Но скоро это безразличие упало. Ведь совсем уже сорвавшись от всего этого, Намо громко и со всей силы ударил руками по столу, отчего какая-то там тяжелая вещица упала с верхней полки, ударившись изначально об стену, что разделяла их с братом комнаты. Стены не мягкие, все было отчетливо слышно. Бедный Рэнди аж подскочил на постели, ударившись лбом в потолок. — Ну что у тебя творится?! — дверь в комнату старшего распахнулась и в комнату влетел заспанный и лохматый парень в одних лишь боксерах. — Хоть ночью будь нормальным! — Оу, звоните в бордель, у них сбежала шлюха. — он отложил карандаш на стол в сторону, ехидно ухмыльнувшись. Рэнди лишь потер переносицу: — Без язвительности не обойтись, ну конечно. Что у тебя творится? — Ты… какого вообще хуя делаешь в моей комнате уже больше пяти секунд? — Пытаюсь понять, за что мне даровали такого «соседа» по дому. И… — его взгляд упал на стол, — Постой, это тетради и учебники? Ты чего делать собрался? В жизни не видал, чтоб ТЫ делал вообще что-то. — А тебя это не касается, сукин ты сын. Вали в свою постельку и розовые сны. Младший раздраженно выдохнул. Но он ведь не враждебный человек, так? — Если у тебя проблемы с курсовыми, я могу помочь. По крайней мере, я единственный, кто их вообще делает каждый раз… — Слушай, а может я просто спизжу у тебя немного курсовых и сдам их? У нас фамилии одинаковые. Все будет пучком. А от тебя хоть какая-то польза будет. А-то нихера вообще. — Что? Нет! Господи, я просто помогу тебе с заданиями и все. Хотя вообще не понимаю, почему ты решил делать их вообще и сейчас. — О, ты можешь сделать все за меня? Отлично. С тебя 5 курсовых. А теперь вали. — Не надейся. Я сделаю так, что мы будем ОБА делать это. И ТЫ будешь принимать участие. Безоговорочно. — Скажи-ка мне… с какого это, блять, перепугу я должен опуститься ниже плинтуса ради работы с тобой? — Намо вальяжно развалился в кресле, закинув ноги на стол и заостренным концом карандаша ковыряясь в зубах. — Ну, тогда, думаю, стоит оставить тебя наедине с твоей домашкой, с учетом того, что ты не знаешь даже оформления. Мое дело -предложить, твое — отказаться… — Рэнди сдавленно улыбнулся ангельской улыбкой, в которой читались недобрые пожелания. Скорее всего, эта была некая маленькая месть за все года, ведь все плохое возвращается. А сейчас плохое для близнеца — времяпровождение со своим братцем, что действует на нервы.       Намо потер переносицу, недовольно прорычав. Теперь он точно сойдет с ума за эту неделю, что будет наполнена раздражительностью и умением брата умничать. Он не хотел, вообще никак не хотел, думал, что лучше съебаться из жизни так же красиво, как и Курт Кобейн, но куда ему деваться? Пусть хоть мир рухнет, но с него требует проекты. Хотя если он и рухнет, то уже никому ничего не понадобиться. — Черт, ладно! Ладно… — Рэнди победно ухмыльнулся на решение брата, подмечая про себя, что устроит ему адские деньки. И ведь не придраться: Намо теперь должен его слушать и не зевать постоянно. — Начнем завтра, после учебы. — младший сложил руки на груди, еще как бы грозя пальцем в сторону брата. — И давай без валяния дурака. Ты только недавно передрался до крови, поэтому еще чего-то плохого нам не нужно, особенно, если снова попадешь к ректору. — Ой, а-то что? Ниндзя свершит надо мной правосудие? — он не упустил шанса поиздеваться над младшеньким и его секретом. И какого было приятное ощущение видеть румянец на лице героя города, который, кажется, ненавидел его сейчас за эти слова. — Ты ведь… никому не сказал? — Рэнди замялся в дверном проеме, опираясь на него рукой и нервно постукивая ногтем по косяку. Для него это было важно и тревожно, ведь никому нельзя знать об этом. Даже родственникам. Его глаза уставились на старшего, требуя ответа и пожирая, а дыхание приобрело резвый ритм. — Да забей, не сказал. — Намо махнул рукой, поднимаясь со стула и подходя к двери. Глаза встретились с глазами близнеца. Только вот у одного они были спокойны и холодны, а у другого более живые и пугливые. Вот так они и живут — Рэнди боится всего со стороны брата, если тот ведет себя подозрительно и непредсказуемо. Кто знает, что произойдет в следующую секунду. И Намо это заметил. — Не боись, как маленький кролик. Я просто хочу сбагрить тебя из комнаты и закрыть дверь, а затем спокойно лечь спать, ведь, черт бы тебя побрал, ты будешь помогать с домашкой и прочей хренью. Так что пиздуй уже спать, а-то в таком виде как шалава, которая зашла ночью к своему сутенеру. Или все же хочешь отсосать? — с губ старшего сорвался смешок издёвки, и была бы у него сейчас сигарета в руках, он бы пафосно дунул близнецу в лицо.       В ответ на данное сравнение, глаз Рэнди аж дернулся, а сам парень вскинул брови и даже ничего не захотел говорить, просто пошел в свою комнату. На такой жест Намо самодовольно фыркнул, хлопая своей дверью. Все же что-то откликнулось в нем в ответ на такую помощь, ведь сколько дерьма он ему сделал. На месте брата он бы послал подальше тупого братца, не заморачиваясь и облегчая себе жизнь. — Что ж, Намо, завтра ты поплывешь в дерьме занудства и учебы. — над последним словом он скривил лицо, произнося его скрипучим голосом. Он тоже не собирался давать полное предназначение учебе в эти дни, поэтому, будто бы заранее раскусив Рэнди, старший собирается перебрать часть власти себе, дабы им не помыкали, и задать «веселые» деньки. Глядишь, может, из этого что-то выйдет.