Бездна

У смерти нет жалости, но иногда пропадает аппетит. © Джерри не осознаёт, что всё же не спит, когда оттягивает воротник свитера и прижимается носом к шее учителя, чувствуя запах пыли, когда мягко накрывает его губы своими, когда прижимает Балди к себе, стараясь унять дрожь. Вокруг серая тьма и пустота, и только математик является в ней чем-то стоящим. Так можно охарактеризовать всю жизнь директора. Серая дымка. Тем не менее, отгоняя странные и слишком навязчивые мысли, Джерри слегка прикусывает губу партнёра. Шумно выдыхая, Балди неторопливо пытается расстегнуть пуговицы на его рубашке. - Джерри... Его шёпот странным образом раздражает и одновременно успокаивает. Вот он, Балди, рядом живой и такой спокойный. Но не стоило нарушать блаженную тишину. Джер и так всё поймёт. Воздух исчезает из лёгких, когда кожи директора касаются его холодные пальцы. Болезненное чувство дежавю усиливается с каждой секундой. С силой зажмуривая глаза, мужчина пытается понять, что не спит. Тщетно. Да и какой смысл? Горячая кровь стучит в голове. Боль оседает на кончиках пальцев, не давая до конца придти в себя. Ещё задолго до того, застрявшая где-то на полпути усталость вырывается наружу с тихим стоном. Перед глазами пелена... В душе поселяется смутное чувство. Воспоминание, что когда-то у него была семья. Где-то в подсознании слышен детский смех. Директор как-то слишком быстро отвык от обыденности. От горького и невыносимого кофе, который можно было пить только горячим, от однообразия дней, от постоянного расписания в конце концов. Как давно это было? И было ли вообще? Игра. Она никогда не давала полной уверенности в чем-либо. Она заставляла судорожно выдыхать и включать мозги, отрезвляла непостоянством. Нельзя быть уверенным, что сейчас перед тобой реальность. Это может стать глобальной ошибкой. И последней. Именно поэтому Джерри вздрагивает, когда чужие руки проводят по его спине, сминая расстёгнутую рубашку и тело другого человека становится слишком близко. По телу пробегает дивизия специально обученных беговых мурашек и где-то внутри разливается приятное тепло. Одежда летит в сторону. В ту же серую тьму вокруг них. Дыхание напрочь сбивается и лёгкую волну смущения перекрывает смазанный поцелуй. Мокро. Температура растёт. Как и дрожь. По реальности идёт рябь. И чёрт с ним. Балди проводит рукой ему по волосам. - Давай. И директор повинуется. Воздух вокруг будто становится гуще от того, как тесно у Балди внутри. Не спешить. Джерри всеми силами пытается не рваться вперёд. Нельзя допустить, чтобы учитель снова чувствовал боль. Именно поэтому Джерри просто плавится от удовольствия, когда слышит едва скрываемый стон. Такой невыносимо сладкий. После, математик расслабляется и двигаться внутри становится легче. Джерри ловит поцелуем очередной стон и срывается с цепей. Балди, такой горячий и весь его. Директор бесстыдно берёт своё, снова прикусывая губу и заглушая проклятый голос в голове. *** Откуда здесь быть сквозняку? А, неважно. Джерри сильнее прижимается к учителю, стараясь огородить его от холода, на что слышит слабый смешок. - Я люблю тебя, Джер.