Дворцовый мост.

      Ганнибала Лектера удивить довольно непросто, но сегодняшний день был самым эмоциональным за последние годы. Отказ от чувств — это вам не вегетарианство, когда можно неожиданно сорваться и нажраться мяса, это долгий и болезненный процесс, как ампутация, и шансы на выздоровление практически равны нулю.       Ганнибал смотрел на Уилла не отрываясь, даже потёр глаза кулаками и трижды сильно моргнул, но видение не исчезло, а нежный чувственный голос только усилил шок от увиденного.       Уилл был гладко выбрит, что делало невинным, почти девственным его нежное лицо, хотя произносить слово невинность в гей клубе — уже преступление. Волосы уложены гелем, глаза и брови слегка подведены, а губы так призывно сверкали, что было понятно, что на них нанесли блеск. Чёрная рубашка и белые брюки были настолько тонкие и тесные, что, когда Уилл двигался по сцене, Лектер отчётливо видел каждую мышцу и то, что нормальные люди обычно прячут под нижним бельём.       Он исполнял какой-то романс на итальянском языке, возможно, со страшным акцентом, но все недостатки компенсировал его голос — чувственный, завораживающий, он пробирался под самую кожу, отключал мозг и заставлял дрожать грудные мышцы от неясных и возбуждающих эмоций.       Во время выступления певцов в зале выключали свет, официанты покидали помещение, так что всё внимание было приковано к Уиллу, который сверкал, как бриллиант, в столбе яркого света.       И правда — желанный и недоступный, как правильно его охарактеризовал Чилтон, точнее и не скажешь.       Певец спустился со своей маленькой сцены, медленно пошёл по залу, и чем ближе он подходил, тем выше поднимались брови Ганнибала. Мало того что Уилл был обтянут, как гусеница, в полупрозрачную одежду, так он ещё был возбуждён, и это прекрасно подчёркивали его тесные брюки. Не на полную мощь, конечно, лишь немного, но этого было достаточно, чтобы полный зал озабоченных гомиков не сводил с него глаз.       Вот ни хрена себе, сценический образ.       Уилл остановился около столика, за которым сидели два толстых и лысых немца, пожирающих глазами ширинку певца, и облокотился задницей на стул одного из мужчин. Тот сразу достал визитку из пиджака и аккуратно засунул её Уиллу в задний карман. Строгое табу — прикасаться к артистам и обслуживающему персоналу было строго-настрого запрещено, пять тысяч евро штраф, плюс пожизненное изгнание из клуба. Уилл вытащил визитку из кармана, покрутил в руках, и как бы случайно уронил её обратно на стол. Немец всё быстро понял, достал деньги, завернул карточку в сто евро и повторил свою попытку добиться встречи. Вот теперь он всё сделал правильно. Грэм ему ласково и обещающе улыбнулся и двинулся дальше, собирать свой урожай.       Лектер испытал восхищение ловкой манипуляцией и отвращение от такого открытого блядства. Парень был похож на стриптизёршу, которой набивает трусы деньгами всякое пьяное быдло.       Несмотря на то, что Уилл периодически останавливался около гостей и набивал карманы визитками и деньгами, его взгляд ни на ком не задерживался. Казалось, он весь поглощён только своим пением и ему ни до кого нет дела.       Он выглядел одновременно и доступным, и далёким, как Полярная звезда. Ганнибал смотрел и не мог отвести глаза, просто не веря, что именно этот мальчик дрожащей рукой протягивал ему свой номер телефона и всем своим видом умолял о встрече.       Чем ближе подходил к нему Уилл, тем сильнее волновался Лектер. Парень обладал каким-то приворотом, весь его продуманный образ плавил мозги и сбивал с толку. Волшебный голос, бледная кожа, огромные синие глаза, обтягивающая одежда, полувозбуждённый член — всё это накрыло Ганнибала каким-то магнетизмом, он еле удержался от того, чтобы не выбежать в зал, закрыть Уилла своим пальто и не увести его подальше от этого места, где каждый уже мысленно поимел его на своём столе. Откуда всё это взялось? Глаза, голос... Раньше этого точно не было.       Когда расстояние между ними сократилось до десяти метров, Лектер реально занервничал. Он опустил глаза и с удивлением посмотрел на свои руки. В одной он держал оленёнка, а в другой — визитку и деньги. Когда он только успел достать сотню из кармана?       Можно протянуть ему визитку и попытаться заполучить себе этого красивого парня, а можно отдать статуэтку, сыграть на чувстве благодарности и увести его с собой бесплатно. Но ему совсем не хотелось того Уилла, которого он знал. Он бы предпочёл заплатить, но провести ночь с этим, желанным и неприступным.       Пока он размышлял, Уилл остановился у соседнего столика, покачал там бёдрами, резко развернулся и пошёл обратно, задержавшись ещё раз около двух толстых немцев, которые решили увеличить свои шансы и сунули ему ещё сто евро. Ганнибал уже отчётливо видел эти вытаращенные похотливые глазки, нанизанные на шпажки у себя на столе. Но он так давно не убивал не просто так, что даже желание придушить этих озабоченных немцев было таким же новым, как и все его сегодняшние волнения.       Музыка затихла, голос замолчал, яркий луч света пропал, оставив их всех в темноте, а когда зажёгся свет, то Уилла в зале уже не было. Лектер даже не был уверен, что его заметили.       — Понравилось выступление? — раздался рядом голос официанта, который услужливо вылил ему в бокал остатки вина. — Вы ведь о нём спрашивали?       — Понравилось, — не стал врать доктор. — Красивый голос. Поведение ужасно, но номер меня зацепил.       — Многие приходят сюда из-за него, но я сразу скажу, шансов у вас нет.       — Это почему же, интересно?       Официант обошёл столик и фамильярно облокотился на соседний пустой стул.       — Это, кстати, вам, — парень протянул бутылку красного вина и заменил её на пустую, которую уже успел выпить Ганнибал. — От джентльмена за тем столиком.       Он указал куда-то в сторону, и Лектер увидел парня, который ему призывно улыбнулся. Поборов приступ тошноты, Ганнибал улыбнулся в ответ. Его пытаются снять, какой ужас! Давно он не был в подобных местах, и теперь испытал непреодолимое желание сбежать отсюда как можно быстрее.       — Отнесите обратно, — усмехнулся доктор. — И принесите мне счёт. Эй, погоди-ка, что значит "нет шансов"?       — Вы по поводу Уилла? У него вроде кто-то есть, по крайней мере, все визитки потом оказываются в мусорном ведре. Вам не стоит зацикливаться на артистах, в большинстве случаев они обычные парни, и такое поведение — лишь сценический образ и возможность срубить бабла. Если хотите, я могу вам помочь.       — И чем же?       — Найду вам хорошую пару на ночь. Вы очень красивый мужчина, ваши желания будут в приоритете.       — Нет, спасибо, в другой раз, — искренне рассмеялся Ганнибал, всё ещё шокированный местом, куда он попал. — Принесите счёт и включите в него ваши чаевые.       — Как скажете. Наличные? Карта?       — Наличные.       Официант забрал бутылку и скрылся в толпе, а Лектер всё ещё посмеивался в душе над всей ситуацией в целом. Развратный Уилл, который доит зал, размахивая своим членом, визитки с деньгами, как в публичных домах, попытка снять его за бутылку красного... Боже, что за место!       — Привет, Ганнибал.       Доктор обернулся на голос и увидел Уилла, который, не церемонясь, взял пустой стул от соседнего столика и сел напротив, почти коснувшись его коленками. Он переоделся в футболку и джинсы, но был таким же красивым и опасным.       — Привет, Уилл, — улыбнулся Лектер, подталкивая к нему статуэтку. — Вот, пришёл вернуть.       — Она мне не нужна, — не сводя с него глаз, ответил Уилл. — Если и тебе тоже, то выброси её. Как твои дела?       — Да всё так же. В отличие от тебя, в моей жизни редко что меняется. Ты, я смотрю, тоже в полном порядке.       — Я бы так не сказал.       Вернулся официант со счётом, с удивлением разглядывая Грэма, который смотрел на Ганнибала так, как будто был готов прямо сейчас залезть под стол и расстегнуть ему ширинку. Лектер бросил деньги в книжечку и посмотрел на Уилла.       — Выпьешь чего-нибудь?       — А что мы пили в прошлый раз? Я не запомнил название, но что-то очень крепкое.       — Я тоже не помню, — задумался доктор. — А что был за вкус?       — Как сидр, только крепче. Водка какая-то. Яблочная.        — А, точно. Кальвадос, — Ганнибал повернулся к официанту. — У вас есть кальвадос?       — Простите, нет. Слишком утончённая публика для такого крепкого напитка.       — У них нет, Уилл, — пожал плечами Лектер. — Может, что-нибудь другое?       — Ничего другого не хочу, — твёрдо ответил Грэм, выразительно смотря на доктора. — Но мы можем повторить тот вечер, найти тот же бар, я уверен, там водка точно есть, тем более в пятницу вечером.       Уилл так открыто себя предлагал, смотрел с таким обожанием и восхищением, что все предостережения Чилтона вылетели из головы и Ганнибал поднялся на ноги.       — Это будет не сложно, — он усмехнулся и протянул руку Грэму. — Я помню, бар «Мельник», столик у выхода, и… Ты точно хочешь повторить тот вечер?       — Да, — Уилл не взял протянутую руку, а обошёл столик, взял доктора под локоть и прижался к нему. — Да! Только, если обещаешь, что больше не сбежишь от меня, как в прошлый раз.       — Меня вызвали на операцию, Уилл. Я не мог не сбежать.       — Я не тот побег имею в виду, Ганнибал.       Когда до Лектера дошло, что имеет в виду Уилл, то он почувствовал лёгкое головокружение и идиотское блаженство, но не нашёлся, что ответить на это, а смог лишь ласково погладить его по щеке. Его переполняло чувство гаденькой гордости, что все видят, как послушно висит на его руке парень, который только что пел здесь и соблазнил пол зала.       Они быстро оделись в гардеробе и покинули душное помещение. Лёгкий морозец сразу начал щипать их за нос, и доктор закутался потеплее и крепче завязал шарф Уиллу, который теперь был одет по погоде.       — Тот бар, «Мельник», далеко до него? — спросил Грэм, натягивая перчатки и снова прижимаясь к Лектеру. — Я ещё плохо ориентируюсь в Берлине.       — На такси быстро. Если пешком, то минут сорок.       — Не против пройтись?       — Я — нет. Люблю гулять пешком. Пошли?       Уилл кивнул, и они не спеша пошли по ночному городу.       Парень жался к доктору, как ласковый котёнок, тыкался носом ему в плечо и открыто радовался их встрече. Он не сводил глаз с Ганнибала, смахивал снежинки с его пальто, и они медленно плыли в людском потоке, не замечая никого вокруг. Проходя мимо какой-то арки, Грэм не выдержал и затащил Лектера в темноту, приложив его спиной к грязной стене.       — Я так долго ждал тебя, Ганнибал, — прошептал Уилл, обнимая его за шею и утыкаясь холодным носом ему в щеку. — Тебя всё не было, и я начал отчаиваться. Ты знал, что я жду тебя?       — Нет, прости, не знал.       — Теперь знаешь. Ты больше не убежишь?       — Нет, Уилл, — ответил доктор, обнимая его в ответ. — Не убегу.       — Это обещание? — Уилл посмотрел на Лектера умоляющим взглядом и слегка коснулся его губ. — Ты будешь держать меня?       — Буду держать, — ответил доктор, с нежностью вглядываясь в его взволнованное лицо. — Буду держать так крепко, как только смогу.       — Не отпускай меня, Ганнибал, — шептал Уилл, прижимаясь теснее и целуя его уже по настоящему. — Держи крепко и не отпускай. Без тебя я пропаду.       Они погрузились в поцелуй, делая его то нежным, то жадным, восстанавливая потерянную связь и не замечая никого вокруг. Ганнибал уже много лет не целовал никого в губы, обходя стороной этот ненужный ритуал. В прошлый раз они тоже обошлись без этого, и сейчас он купался в нереальных ощущениях, наслаждался теплом и настоящей близостью, прижимая Уилла к себе всё сильнее и крепче.       Держать. Он попросил его держать. И доктору показалось, что он готов был выполнить эту просьбу.       Когда поцелуй прервался, они ещё долго не разрывали зрительный контакт. Два одиночества прижались друг к другу в арке и неожиданно стали самыми богатыми на земле. У них появился кто-то, кто готов был быть рядом.       Уилл вытащил из кармана носовой платок, вытер им обоим губы, достал гигиеническую помаду и уверенно увлажнил ей нежную кожу.       — Не бойся, она без блеска. — рассмеялся Грэм, увидев, как дёрнулся Ганнибал. — Я артист, не могу себе позволить облезлые губы с простудой по углам.       — Ты прекрасно поёшь, Уилл, — сказал Лектер, когда они покинули арку и двинулись дальше. — Я был сражён твоим голосом. Фредерик меня предупредил, но к такому я готов не был.       — Чилтон? — прищурился Уилл. — Мерзкий похотливый урод. Я не мог вспомнить твой адрес, умолял его дать мне твой номер, но его, видимо, радовали мои страдания.       — Странно, — пожал плечами доктор. — Он мне ничего не передавал. Я пришёл потому, что получил твой подарок.       — Это была уловка, — счастливо рассмеялся Грэм. — Пришлось идти на хитрость. Упёртый баран, между вами что-то было? — парень вдруг резко остановился. — Или, может, есть и сейчас?       — Нет, Уилл, мы просто друзья.       — Очень на это надеюсь. Хороший друг, просил отсосать у него за твой номер телефона, — Грэм снова прижался к доктору и они пошли дальше. — Далеко ещё?       — Фредди? Отсосать? — по настоящему удивился Лектер и рассмеялся. — Вот засранец, не упустит своего. Почти пришли, Уилл. Пройдём через Дворцовый мост, там совсем рядом.       Когда они ступили на мост, на них набросился такой шквальный ветер, что им пришлось прижаться друг к другу, чтобы их не выдуло с моста. Ганнибал засунул голову Уилла себе подмышку, и шёл так, чтобы ветер дул ему в спину, но на середине моста парень остановился и вылез наружу.       — Здесь мы познакомились, Ганнибал?       — Да, здесь. Это Дворцовый мост, тут я тебя подобрал.       — Здесь ты спас меня от смерти, — сказал Грэм, обнимая доктора и смотря ему прямо в глаза. — Теперь я принадлежу тебе.       — Что за глупости, Уилл, — улыбнулся Лектер, любуясь сверкающими снежинками в его волосах. — Это просто варварство. Ты ничего мне не должен.       — Зато ты должен мне.       — И чего я должен?       — Крепко держать меня и не отпускать, — Уилл приблизился к нему настолько близко, насколько смог, и говорил ему прямо в губы. — Ты обещал мне, что не убежишь больше, что будешь рядом. Будешь, Ганнибал?       — Да, буду, Уилл. Я же обещал.       Они снова прижались друг к другу и пошли дальше, минуя Дворцовый мост.