Дворцовый мост.

      На следущий день Ганнибал проснулся в самом отвратительном настроении за последнее время. Не нужно было быть психологом, чтобы понять, что у Фредди кто-то появился. Несмотря на то, что пьяный Чилтон опять поддался чувствам и полез к нему с поцелуями, Лектер сразу уловил в нём перемены. Пока они лакали коньяк, ему на телефон приходили смс, которые Фредди не игнорировал, а сразу просматривал, и это означало, что он теперь не один. Ганнибал ни на что не рассчитывал, даже не был уверен, что хотел бы этого, но сейчас он чувствовал обиду и лёгкое раздражение, близкое к предательству. Они останутся друзьями, как он этого и хотел, но чувства были двояки, и разобраться в них не было никакой возможности. Скорее всего, это было даже к лучшему.       Райли вчера больше спал, чем пил, поэтому, отправив его за таблетками от похмелья, Лектер отлежался в ванной, выпил кофе и попытался ещё поспать. Предстояло решить, чем теперь заниматься. Пока он был в тюрьме, его адвокаты не только избавили его от поместья в Литве, но и оформили вступление в наследство во Франции, где ему привалила просто неприлично огромная сумма денег. Работать больше не было смысла, хотя он и не мог представить себя праздно отдыхающим целыми днями. Желание всковырнуть чьё-нибудь тело скальпелем было не только его психологическим отклонением. Он был хирург от Бога и всегда любил свою работу, но, к сожалению, был слишком стар для того, чтобы попытаться построить настоящую карьеру в Германии. Предстояло подтвердить свою квалификацию, получить разрешение работать в этой стране, несколько лет пробыть ассистентом — ведь весь его опыт был неофициальным, потом его могут направить на лёгкие операции, типа грыжи или аппендицита, а уж потом, возможно, допустят до чего стоящего. Пока он сотворит себе имя, он уже начнёт носить очки.       Надо придумать что-нибудь другое. Конечно, решение само лезло в голову. Есть Чилтон, и он будет рад, если их прошлое сотрудничество продолжится, и Ганнибал уже решил, что подтвердит ему своё согласие на внеплановые и сложные операции на старых условиях, но внезапно ему захотелось славы и признания. Этот упрямец даже себе бы не признался, что хотел бы засветиться на светских раутах лишь для того, чтобы гордо и надменно прошествовать мимо посредственного актёра Уилла Грэма и заставить того грызть себе локти от зависти. Он даже улыбался этим глупым мечтам. Крутая вечеринка, все аплодируют. "Граф, смотрите, граф Ганнибал Лектер, — доносится шёпот со всех сторон. — Посмотрите, какой красавчик, миллионер, подвергавшийся гонениям на Родине, где его бессовестно заточили в тюрьму," — охают с другой стороны, и Ганнибал плывёт мимо этого ветреного актёришки, под ручку неважно с кем, и бросает на него слегка укоряющий взгляд — смотри, мол, Уилл, какую золотую рыбку ты просрал — и тот бежит рыдать в туалет, содрогаясь от бессилия и собственной никчёмности. Все кругом толпятся, пытаются познакомиться поближе с восходящей звездой, и Лектер открыто покидает вечеринку с каким-нибудь дрожащим от радости счастливчиком под печальным взглядом Уилла, который от горя уже бьётся головой об стену.       Ганнибал почти в это поверил, если бы не Райли, который, напоив его шипучим аспирином, без всяких предисловий устроил ему настоящую выволочку за слишком активное употребление алкоголя. Будущего светского льва отчитали, пожурили немного, потом укутали, как маленького, и уложили спать. Сам Райли улёгся рядом с планшетом, и читал мечтающему миллионеру книгу, пока тот не заснул.       Всё было не совсем просто. Решив научиться жить в мире со своими эмоциями, Ганнибал не был готов к тому, что их так много. Вернулись не только счастье, любовь и сожаление, а нахлынули ещё и тоска, зависть, страх, и много ещё чего, с чем он пока не мог справиться. Откуда-то появилось тщеславие, гордыня, высокомерие и надменность. Слишком много для обычного парня, который просто гулял по Берлину и ужинал простыми смертными.       Вечером они заранее заказали ужин на четверых в ресторане отеля — Фредди предупредил, что он будет не один, — и привели себя в порядок. Чилтон приехал с каким-то парнем, которого представил как Макса, и они отлично провели вечер. Макс был слишком молод для спутника жизни Фредди, и Ганнибал сразу понял, что его привезли Райли для компании. После ужина они пошли прогуляться по городу, но план Чилтона не сработал, и им не удалось распасться на парочки. Макс так и эдак проявлял знаки внимания ошалевшему Райли, но тот не отлипал от руки Лектера, провисев на ней до самой ночи. Наш трусливый доктор всё понимал. Фредерик хотел что-то рассказать Ганнибалу о переменах в своей жизни, но Лектер пока не был готов к этой информации, и так и не позволил им остаться наедине, удерживая Райли около себя. Да, быть крутым светским львом оказалось не так-то просто. Ганнибал предлагал Райли идти и пообщаться со своим сверстником, но говорил это таким тоном и с э лицом, что тот скорее сломал бы себе обе ноги, чем выполнил бы эту просьбу. Чилтон уехал ни с чем, и с унылым Максом впридачу.       Всю следующую неделю Лектер занимался поисками дома, катаясь с агентами по недвижимости и подбирая себе новое жилище. Он осмотрел, наверное, сотню домов, от запущенных сараев до великолепных дворцов, и ничего ему не нравилось: то цена, то месторасположение, то сам дом. Зато он купил себе «Бентли» и несколько ночей просто гонял по Берлину, считая, что у него есть всё для счастья и умиротворения. Фредди звонил ему каждый день, приглашая к себе на разговор, но Ганнибал отпинывался как мог, ссылаясь на занятость и кучу неотложных дел. В ресторане отеля он познакомился ещё с какой-то знатью, и они пригласили скучающего графа в оперу и даже достали билеты в вип-ложу. У него было два билета, и пораскинув мозгами, он пригласил с собой Райли. Готовых смокингов они найти не смогли, и им пришлось брать их на прокат, но это было лучше, чем ничего.       Пока он сидел на зоне, Юргис привил ему любовь к оперной музыке, но это было скорее похоже на уродство, чем на красоту. Там они слушали хриплое радио, а попав в настоящую оперу, Лектер потерял дар речи. Музыка прошивала его насквозь, поднимая из глубин души самые интимные и личные чувства, заставляя его дрожать и терять счёт времени. Он чувствовал каждый аккорд, каждую тональность, так точно и так вовремя играющих на струнках его души, что буквально был оглушён своими эмоциями. Казалось, что музыка лилась не вокруг, а внутри него, выворачивая его наизнанку и выплёскиваясь наружу, она затопила его с головой. Это было даже лучше, чем секс и убийства. Когда музыка закончилась, Ганнибал с удивлением вытирал слёзы и ему понадобилась помощь, чтобы добраться до дома. Райли практически вывел его за руку из оперы и сам сел за руль, даже не пытаясь пробудить обескураженного доктора. Опера подарила Лектеру совсем новые ощущения, и он понял, как много пропустил и потерял, пока в беспамятстве бродил по Берлину пятнадцать лет.       Фредди звонил ему по несколько раз на дню, но доктор отлынивал как мог и в конце концов вообще перестал отвечать, а передал свой телефон Райли как своему секретарю. Через пару дней после посещения оперы, Чилтон приехал к ним в гостиницу и снова попытался вывести Ганнибала на разговор, но бесстрашный убийца-каннибал так и не набрался храбрости разорвать последнюю ниточку, связывающую его с прошлым, поэтому, когда Фредди внаглую ввалился к ним в номер, хитрый Лектер забрался в кровать и попытался сказаться больным, но это у него не прокатило. Оттолкнув в сторону Райли, который попытался не пустить Фредди в спальню «больного», Чилтон захлопнул перед его носом дверь и сел на кровать к своему другу.        — Ганнибал, что происходит? — недовольно прорычал Фредди, трогая лоб доктора и убеждаясь, что его водят за нос. — Что за кошки-мышки? Не хочешь меня видеть?       — Да нет, Фредди, что ты, — заёрзал Ганнибал, отводя взгляд в сторону, — я правда немного приболел, да и сам понимаешь, после того, что со мной случилось, мне нужно время…       Чилтон без спроса отбросил одеяло, быстро осмотрев глазами тело доктора в одном нижнем белье, и сразу же укрыл его обратно.       — Хорош мне по ушам ездить. Я вижу, что ты сильно похудел, но вполне здоров. Подумаешь, год отсидел, как будто со столетней войны вернулся. С каких это пор ты начал мне врать? Говори, в чём дело.       — Тебе показалось…       — Ага, уже две недели кажется. Если всё дело в том, что я перебрал и позволил себе лишнее, то сразу прошу прощения, меня немного занесло. Не хочешь, не будем поднимать больше эту тему, но при чём здесь наша дружба? Я хочу тебя видеть независимо от того, что происходит между нами. Не хочешь продолжить наше общение, так и скажи, чего ты мне мозги ебёшь?       Ганнибал ничего не ответил, продолжая смотреть в окно.       — Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — снова заворчал Фредерик. — Хочешь, чтобы я пропал из поля зрения? Дружба врозь, работу в жопу, идите все на хрен, мне на всех плевать?       Дверь приоткрылась и в проёме показалась мордашка Райли.       — Ганнибал, с тобой всё в порядке? — проскулил парень. — Принести чего-нибудь?       — Дверь закрой, — раздражённо гаркнул Чилтон, не поворачивая головы, — не видишь, взрослые разговаривают.       — О, Райли, мальчик мой, иди сюда, — облегчённо вскрикнул Лектер, откидывая одеяло и хлопая рядом с собой рукой, — иди, не бойся, дядя Фредди тебя не обидит.       Глупый малолетний дурачок сразу же бросился к доктору и залез к нему под одеяло. Ганнибал обнял парня и уложил его голову к себе на грудь, с вызовом посмотрев на Чилтона. Некоторое время Фредерик молча смотрел на этих голубков, обнимающихся прямо перед его носом, а потом устало поднялся с кровати и сделал несколько шагов назад.       — Не знал, что вы вместе. Надо было просто мне сказать, я бы не полез. Счастливо оставаться.       Фредди поставил около кровати бумажный пакет, который принёс с собой, и быстро покинул номер, громко хлопнув дверью. Лектер опустошённо смотрел вперёд, не обращая внимания на Райли, который жался к нему и гладил руками по груди.       — Так мы вместе? — счастливо прошептала наивная принцесса.       — Отвали, придурок, — недовольно сказал Ганнибал, сталкивая с себя парня, наклоняясь и заглядывая в пакет.       Внутри оказался пластиковый прозрачный контейнер, в котором стоял горшок с цветком. С первого взгляда Лектер не определил, что это за растение, но это точно был цветок-хищник, скорее всего, «мухоловка». Красные и зелёные пасти на толстых ножках, обрамлённые чувствительными росточками, были обманчиво раскрыты и вызывали желание прикоснуться к этой красоте. Причинить вред человеку этот цветок,конечно, не мог, но насекомым лучше не приближаться к нему близко.       Красивый, с виду безопасный, почти экзотический, но питающийся сырым мясом. Ганнибал печально сглотнул, понимая, как хорошо его знает Фредди.       Лектер продолжал свои поиски дома, начал посещать художественные галлереи, учась погружаться в искусство, но не прошло и недели, как всё встало на свои места. Ганнибал опять совершил ошибку. Он решил больше не изображать из себя бесчувственного робота, каким был большую часть своей жизни, но и игра в нормального у него тоже получалась плохо. Он так и не смог найти золотую середину.       Да и поход к Гансу, последнему убийце его сестры, тоже никак не получался. Ему просто некуда было принести его труп, чтобы насладиться этим убийством. В клинику к Фредди он так и не явился, чтобы попросить в аренду морг и там разобраться со своим врагом, из своего старого дома забрал вещи и деньги и сдал номер хозяйке, и у него не было даже кухни, чтобы приготовить этого мерзавца.       Всё его уродство вылезло из него, как обычно, неожиданно, и по старой как мир причине.       Они с Райли были в опере, куда он смог добыть себе через новых знакомых членский билет, и теперь, после окончания представления, он попадал по этому билету в специальный зал, где толпились толстосумы и известные люди. Это был высший свет Берлина, ещё один шаг к его величию. Его уже начали узнавать, кто-то заводил с ним знакомства, и ему почти удалось почувствовать себя нормальным человеком, а не подпольным хирургом, бухающим с Чилтоном, трахающим беженцев и убивающим их время от времени.       Он отлучился в уборную, чтобы отлить и помыть руки, когда из одной кабинки вывалилась довольная хихикающая парочка, застёгивающая брюки на ходу. Ганнибал быстро отвернулся, чтобы не смущать прелюбодеев, но что-то знакомое зацепило его взгляд и он резко обернулся. Они с Уиллом увидели друг друга одновременно и оба застыли на месте.       Один из отблесков нашего сознания, называющийся атавизмом и доставшийся нам от предков — это то, что при сильном моральном потрясении или испуге человек неподвижно замирает, и иногда это может закончиться обмороком или даже комой. Лектер всеми силами пытался отвести глаза от Уилла, но чувствовал лишь головокружение, как будто он летел в недра земли, и от шока даже не мог пошевелиться. Сам развратик с расстёгнутой ширинкой вообще побледнел как смерть и хватал открытым ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу. Вся боль вселенной обрушилась на шокированного Ганнибала. Покачнувшись, он ухватился за раковину и холодная керамика вернула его в реальность. Он потряс сырыми руками, вытер их прямо о брюки и практически вывалился из уборной, не чувствуя ног.       Он успел отойти на несколько шагов, когда дверь за спиной с грохотом распахнулась, и Уилл ринулся за ним, хватая его за рукав и разворачивая к себе.       — Ганнибал, — обалдело прошептал Уилл, с болью глядя на доктора. — Ганнибал, привет.       — Здравствуй, Уилл, — натянуто улыбнулся Лектер, — рад тебя видеть. Как твои дела? — он бросил быстрый взгляд на дверь уборной, где в проёме стоял какой-то парень. — Хотя что я спрашиваю, сам вижу, что у тебя всё хорошо.       — Ганнибал, ты вернулся, — как в бреду бормотал Уилл. — Когда? Когда ты вернулся?       — Пару недель назад, — пожал плечами Лектер, окончательно приходя в норму.       — Но почему не позвонил? И почему вообще пропал?       — Так получилось. Я как-то говорил тебе, что у меня проблемы с законом, и вот, я попался, и пришлось немного посидеть в местах не столь отдалённых.       Уилл отпустил его рукав, сделал шаг назад, задумчиво сложил руки на груди и неожиданно злобно прищурил глаза.       — Сидел в тюрьме? И почему ты мне ни разу не позвонил? Тебе в голову не пришло, что я в шоке от того, что ты пропал? Я чуть от горя не умер.       — Ну не умер же, — скривил губы Лектер, снова посмотрев на того, с кем Уилл только что трахался в кабинке туалета. — И живёшь себе дальше в полную силу. Не было смысла обременять тебя обязательствами, которые ты всё равно бы нарушил.       У Уилла обиженно вытянулось лицо.       — Считаешь меня шлюхой? Считаешь, что я не стал бы тебя ждать?       — Для того, чтобы хранить верность, не нужны специальные клятвы, — зашипел Ганнибал, чувствуя, как злоба поднимается из самых глубин его души и охватывает его разум. — Я вот оставался верен тебе, пока не узнал, что ты уже распрекрасно живёшь с другим. Я не думал, что какие-то слова могут толкнуть или удержать от измены. Разве мои поступки ничего тебе не говорили?       Грэм непонимающе смотрел на доктора, так неожиданно признавшегося в своих чувствах, но зачем их было открывать, когда уже слишком поздно? Чтобы усилить горечь утраты? Как ни странно, но это подействовало.       — Одно слово, Ганнибал, одно слово — и я бы никогда не посмотрел ни на кого до самой смерти, — почти закричал Уилл, подскакивая и вцепляясь в пиджак доктора. — Хотя бы одно слово, что я тебе нужен так же, как и ты мне, и я бы умер с твоим именем на губах. Как тебя понять? Ты ни разу не сказал мне, что любишь меня, что я тебе нужен. Холодный, всегда холодный и равнодушный, как айсберг, я полгода пытался тебя согреть, а ты просто взял и исчез из моей жизни.       — Как будто это и так было не понятно, — агрессивно прорычал доктор, отрывая от себя руки Уилла и отталкивая его от себя. — Холодный. Зато ты горячий любовник, как я посмотрю. Усердно сосёшь за новые роли?       От его слов Грэм дёрнулся, как от удара, и побледнел ещё сильнее.       — Равнодушный ублюдок, — шокированно прохрипел Уилл, бросаясь обратно.       Силы, конечно, были не равны. Лектер перехватил Уилла ещё в полёте, и, ухватив его за волосы, просто отбросил в сторону. Увидев кувырок Уилла, к доктору подлетел худощавый бойфренд Грэма, нелепо замахиваясь, но Ганнибал одним ударом кулака отправил его в нокаут. Парень рухнул на пол, как подкошенный, а Уилл, с трудом поднявшись на ноги, снова бросился на доктора. При всей своей злобе, Лектер помнил, что Уилл сердечник, и один неточный удар, и можно отправить его к праотцам, поэтому, как бы ему не хотелось разбить эту блядскую морду в щепки, он принял решение бежать.       Он успел отдалиться на несколько шагов, прежде чем Уилл снова подлетел к нему и начал беспорядочно колотить его в грудь сжатыми в кулаки руками.       — Ублюдок! Сволочь! Скотина! — выплёвывал ругательства Уилл, продолжая колотить его слабеющими руками. — Бросил меня! Оставил одного, а теперь ходишь здесь как ни в чём бывало, да ещё и мораль читаешь. Ты обещал, что будешь рядом, что будешь держать меня. Я умирал без тебя.       — Умирал, Уилл? Умирал? — сквозь стиснутые зубы прошипел Ганнибал, хватая его за так и не застёгнутую ширинку. — Так в твоём понимании умирают от горя? Это в больнице ты умирал, а мы с Фредди спасали твою жизнь, рискуя репутацией и свободой. Я верил. Не был уверен, но надеялся, что ты знаешь, что я бы ни за что просто так тебя не оставил. Тебе дурацких признаний не хватало для того, чтобы это понять? Проваливай к ебеням с твоими жалкими драмами и театральными слезами и больше ко мне не приближайся. Ещё раз заговоришь со мной — без предупреждения сломаю нос.       С этими словами Лектер снова попытался отпихнуть от себя Уилла, боясь просто начать его убивать, но тот цеплялся за него сильнее, чем только раздражал взбешённого доктора. Ганнибал снова схватил Уилла за волосы, с силой отрывая его от себя и хватая другой рукой за горло, но тут его взгляд упал на Райли, который появился из-за угла и испуганно бежал к своему доктору.       — Тихо, тихо, Ганнибал, — прошептал Райли, обхватывая его за талию и начиная гладить его пальцы, заставляя расслабить руку и отпустить Уилла, — тихо, всё хорошо. Пошли домой, пожалуйста. Остановись, ты ведь помнишь, куда можешь попасть, если сейчас же не прекратишь?       Лектер послушно разжал руку, и Уилл обессилено упал на пол, не сводя глаз с Райли. Тот лишь шептал доктору что-то успокаивающее и гладил его по лицу, вынуждая повернуться и посмотреть ему в глаза. Ганнибал тряхнул головой и слабо улыбнулся своему антидепрессанту.       — Пошли скорее, — убеждал Райли застывшего доктора, беря его за руку и начиная уводить от греха подальше, — поехали домой, я сам отвезу тебя сегодня. Пошли. Я заварю тебе чай и вымою ноги, а потом…       Райли удалось вывести Ганнибала на улицу, но тот отказался садиться в машину, и они пошли в гостиницу пешком. Парень всё говорил и говорил, пытаясь отвлечь доктора от драки, но Лектер никак не мог успокоится. Да и как он мог? В прошлый раз одни лишь предположения об измене Уилла толкнули Лектера на убийство бедного продюсера, а фотография с обнимашками чуть не кончилась изнасилованием. Сейчас он был свидетелем произошедшего. Если бы он зашёл на десять минут раньше, то он бы это услышал.       Услышал бы, как его Уилл трахается с другим!       Его сознание раздвоилось, и желание убить кого-нибудь практически охватило его целиком. Наивный Райли подумал, что ему удалось успокоить Лектера, но это было не так. Ему удалось увести его от Уилла, которого Ганнибал всё равно не смог бы убить, удалось заставить осмотреться и не вести себя как идиот на людях, но злость и жажда расправы никуда не делась. Картинки Уилла в обнимку с другим парнем мелькали в его мозгу как двадцать пятый кадр, действуя на подсознание и вытесняя логику из головы.       Убить. Растерзать. Почувствовать, как чьё-то сердце останавливается в руках. Залить себя чужой кровью, и лишь этим смыть зудящую боль в груди. Его эмоции не находили успокоения. Он начал задыхаться от того, что кипело внутри него и чему срочно требовался выход. Забрало упало, граф-миллионер исчез, и появилось нечто, теряющее остатки своего рассудка.       Он бесцеремонно схватил Райли под локоть и заволок его в тёмный переулок.       — Давай, попробуй успокоить меня, — зашипел Лектер, хватая парня за горло и прижимая его к стене. — Давай, маленький идиот, покажи, как ты собирался меня успокаивать. Ты прекрасно знал, что я из себя представляю. Что ты в этот раз будешь делать с моей потребностью снести кому-нибудь голову?       Райли задёргался в его руках, и доктор ослабил руку, пуская в его лёгкие немного кислорода, чтобы послушать ответ.       — Не надо никому причинять вреда, Ганнибал, — захрипел парень, цепляясь за руку у себя на горле, — если ты хочешь, ты можешь побить меня. Я не стану сопротивляться.       — Сопротивляться? — жутко рассмеялся Лектер, убирая ладонь. — Я бы хотел на это посмотреть. Я могу тебя побить? Ты разрешаешь? И как тебя побить? Так? — Ганнибал нанёс молниеносный удар кулаком по голове Райли, разбивая ему лицо, рассекая бровь и роняя его на землю. — Или так? — продолжил доктор, со всей силы пиная парня по рёбрам. — Что делать, если этого мне мало?       Лектер нанёс ещё несколько мощных ударов ногами по маленькому тельцу своего верного оруженосца, и, упав на колени, достал из внутреннего кармашка новый скальпель.       — Ты просто дебил, если решил, что можешь справиться со мной, — забормотал Ганнибал, быстро расстёгивая на парне рубашку и оголяя его грудь. — Я сразу предупредил, что я тебе не сказочный принц.       Райли закашлялся на земле, выхаркивая и брызгая кровью из разбитых губ, а рассечённая бровь так кровила, что заливала всё его лицо. Ганнибал слегка наклонил голову, с любопытством наблюдая, как брызжут фонтаны крови из умирающего парня, и, прислонив к его груди скальпель, утопил лезвие в его теле и начал делать разрез.       "Интересно, — подумал доктор, — у наивности есть свой привкус?"       Тонкая струйка крови поползла за скальпелем, уничтожая последнего человека на Земле, который ещё мог находиться с ним рядом. Там же, в тёмном переулке, совсем близко от умирающего Райли, исчезал новоявленный граф, снова уступая место озлобленному безумцу.