Дворцовый мост.

      Ганнибал сидел на огромном диване со стаканом виски в руке и ждал. Фредди снова перетащил на себя всю грязную работу и что-то долго и упорно втолковывал Уиллу, пока они разговаривали за закрытой дверью в комнате Райли. Эмоции, которые его сейчас одолевали, были настолько разные и новые, что он даже не пытался в них разобраться. Там, за дверями спальни Райли, прямо рядом с ним самим, Чилтон рассказывал Уиллу, кто такой Ганнибал Лектер.       А кто он такой? Шизофреник? Психопат? Убийца? Или просто несчастный и запутавшийся в себе человек? Разве поиск и истребление уродов, которые убили, расчленили, приготовили и скормили плоть Миши запуганному подростку, считается преступлением? ~ Кровь оскверняет землю, и земля не искупится от крови, которая на ней пролита, разве только кровью пролившего её. ~       Это библейское высказывание Ганнибал помнил хорошо. Он имел собственное видение заповедей господних, и, как и в любой лживой книге, в Библии Лектер всегда мог найти что-то и для себя. Ударили по правой щеке — подставь левую? Ну уж нет. Кто ударил тебя в правую щёку, тот ударит и в левую. Если подставить вторую щёку, то понадобится и третья. Вот что он знал хорошо.       Он не боялся того, что Уилл кинется в полицию и расскажет им, кто на самом деле Кровавый Потрошитель. Ганнибал знал, как повязать человека с собой. Чилтон сядет на тридцать пожизненных, если вдруг вздумает сдать его властям, учитывая, сколько раз он его «выручал», Райли уедет за убийство медбрата, а Уилла разорвут на части журналисты и родственники убитых, если узнают, ради кого распотрошили десять человек. Все действия Ганнибала были благими, хотя именно ими и выстелена дорога в ад. Лектер двигался туда на всех парусах, таща остальных за собой. Даже милый доктор Юргис дважды преступил закон и помог скрыть убийство. А что, в компании веселее вариться в котле и дразнить чертей.       Ганнибал поплотнее укутался в халат и залез на огромный диван с ногами, неторопливо потягивая виски. Ждать он умел.       Наконец, дверь распахнулась, и в гостиной появился совсем бледный Уилл. Фредди с ним не вышел, дав им возможность поговорить наедине, и Лектер не знал, хорошо это или плохо. Уилл замер на месте, уставившись на Ганнибала огромными глазами, и наш трусливый доктор всё-таки нашёл в себе силы встретиться с ним взглядом.       Они смотрели друг на друга, и комната рассыпалась вокруг них в пыль, как и то, что было между ними. Странный симбиоз, так отчаянно им необходимый, толкнул их когда-то в объятия друг друга, а теперь в нём больше не было нужды. Уилл умирал, знал, что ему осталось полгода, и спокойный, равнодушный доктор, так легко и просто относящийся к смерти, был самым лучшим спутником для последних дней жизни. У него не было сердца, не было жалости и не было одержимости. По крайней мере, так думал Уилл. А сухой, как пустыня, Ганнибал, который впервые в жизни услышал слова «я люблю тебя», не мог так просто отказаться от них. Пустой и почти мёртвый, он бродил по Берлину пятнадцать лет, не замечая ничего вокруг себя, не понимая своего одиночества и не зная, что такое человеческое тепло. Он знал, что ещё живые органы у умирающего человека — почти горячие, что кровь — тёплая, а как это — греться в любви и заботе, не имел ни малейшего понятия. Он забыл, что такое эмоции, а Уилл был как оголённый нерв — живой, огненный, пылающий и такой желанный. Они ведь почти не разговаривали, а просто прилипали друг к другу по вечерам, как к самому важному в своей жизни, и насыщались одними лишь объятиями. Ганнибал усмирял испуганного Уилла своим спокойствием, а тот своей любовью и обожанием запускал его безжизненное сердце.       И что теперь? Уилл больше никогда не посмотрит на него как на что-то ценное? Ганнибал больше не его герой и спаситель, и не рыцарь в сияющих доспехах, а просто больной на голову психопат — убийца с кровавым следом за собой. А Уилл? Лектер даже в тюрьме не донашивал чужие вещи, и как он сможет принять своего ласкового мальчика обратно, если в его нежном сердце и отзывчивом теле уже побывали другие?       Есть ли им прощение? У каждого своя шкала дерьмометра, по которой определяют, как много они способны простить. Ганнибал не был уверен, что сможет оттолкнуть Уилла, если тот проглотит эти новые подробности о своём парне и бросится к нему на шею, а Грэм не знал, сможет ли устоять, если Лектер проявит свои чувства и подзовёт его к себе.       Но они оба молчали, и доктор первый опустил глаза, из-под ресниц наблюдая, как Уилл медленно идёт к выходу из номера.       Время замедлилось и загустело вокруг него, с грохотом отсчитывая каждую секунду. Ганнибал видел, как обескровились его пальцы, сжимающие стакан с виски, но как бы он ни старался, он никак не мог их расслабить.       Грудь сдавило от недостатка воздуха, как будто Уилл, отдаляющийся от него, уносил весь кислород с собой, а внутри его неподвижного тела бесновался какой-то дикий зверь, воющий от тоски и разрывающий его сердце на части.       Мысли в его голове роились как пчёлы, толкая друг друга и создавая хаос.       Стой.       Остановись.       Пожалуйста.       Не уходи.       Голова пошла кругом, и Ганнибал крепко зажмурился, не понимая, почему его взгляд затуманился и что за влага скопилась в уголках его глаз.       Вернись. Не оставляй меня опять одного. Пожалуйста.       Сегодняшний день протащил его через самые жёсткие жернова судьбы, но уходящий Уилл практически убивал его на месте.       Согрей меня ещё хоть раз.       Ганнибал вздрогнул, чувствуя, как что-то рвётся в самом центре его груди, ломая рёбра и скручивая внутренности в тугой узел.       Тот, кто заразил его счастьем и вдохнул в него жизнь, сейчас уходил от него всё дальше и дальше, забирая с собой всё, что когда-то яростно кидал к его ногам.       Не один. Не хочу быть один. Не хочу опять быть без тебя.       Не уходи, любовь моя, останься.       Кому я нужен со своими дурацкими принципами и правилами? Для кого я храню себя, покрываясь сединой и морщинами? Какими станут мои дни, если я точно буду знать, что больше никогда тебя не увижу и не прикоснусь к тебе?       Это что-то, близкое к смерти? Я умру без тебя? Я буду ходить, есть и пить, улыбаться и даже трахаться, но я буду мёртв? Опять?       Ты уходишь? Уходишь и уносишь меня с собой!       Уилл!       Уилл! Не надо, не поступай так со мной! Прошу! Прошу! Пожалуйста!       Ганнибал заставил себя открыть глаза, и неосознанно шумно выдохнул, увидев, что Уилл подошёл к нему и присел совсем рядом на диване. Он даже этого не слышал.       Уилл. Его Уилл. Вот он, сидит рядом и смотрит на него своими огромными подкрашенными глазищами, окутывая таким забытым любимым запахом. Он всегда бежал и рвался к нему, как сумасшедший. Хотел и любил его, как никто на свете. Бросился к нему в клубе, как только увидел, шептал нежности каждую ночь, разбил свои ласковые ручки об его дверь, думая, что Ганнибал там кувыркается с другим, и тут же простил и попросил не оставлять. На Дворцовом мосту он дал обещание и взял такое же с Ганнибала, что они будут вместе и будут держать друг друга, что бы не произошло.       Кто же знал, что произойдёт такое?       "Держи меня, Уилл, — кричал беснующийся зверь внутри его сердца. — Теперь ты мне нужен. Теперь я разбит и не понимаю, что будет дальше.       Куда идти? Зачем? Что делать?       Я потерян и одинок, и совсем близок к тому, чтобы самому броситься с этого дурацкого моста вниз головой, лишь бы перестать чувствовать пустоту внутри себя. Теперь я бреду в потёмках, как когда-то ты в тот момент, когда я подобрал тебя, одинокого и потерянного".       Уилл аккуратно забрал стакан из его напряжённых пальцев и ласково, как всегда, взял его за руки.       — Прости меня, Ганнибал, — тихо прошептал Уилл, опуская голову, — я не знал. Я такой глупый, я думал, что ты бросил меня, что тебе не нужен парень-калека, сидящий на таблетках. Я бы убил себя от горя, если бы не уважение к врачам, потратившим на меня столько времени. Я вышел из больницы и побрёл по городу совсем один, с клуба меня выгнали, я лежал на лавочках, спал на вокзале и полгода, каждый день ходил на Дворцовый мост и ждал тебя. Я ждал, ждал и ждал, пока не понял, что я тебе больше не нужен.       — Нужен, Уилл, — дрогнувшим голосом ответил Лектер, просто не видя больше смысла врать и выкручиваться. — Мне кроме тебя никто не нужен. Но то, что я сделал, те ужасные вещи, я…       — Милый, — покачал головой Уилл, — ты никогда меня не слушал. Я же говорил тебе, что всегда прощу тебе всё, что бы ты ни сделал. Меня это абсолютно не волнует.       — Не волнует?       — Не волнует, любимый, — прошептал Уилл, приближаясь и обнимая Ганнибала за шею, — только ты. Я хочу и люблю только тебя.       Оглушённый Лектер судорожно вцепился в своего Уилла, до хруста прижимая его к своей груди, и, затащив к себе на диван, набросился на его губы. Они целовались, целовались и целовались, то жадно и голодно, то медленно и торжественно, не имея никаких сил отпустить друг друга ни на секунду. Что-то щёлкало в голове Ганнибала, что-то важное, но стоило ему остановиться и попытаться это понять, как руки Уилла снова притягивали его к себе, и он опять терял голову от близости. Он не занимался любовью больше года, не считая той уродливой проститутки в тюрьме, что подогнал ему босс, а уже его самая большая страсть — жаркие поцелуи — вообще сносили ему голову. Поцелуи, прикосновения, его любимый Уилл, прижимающийся к нему всем телом — они снова вместе.       Вместе? Голодный до ласк зверь в его груди снова тревожно завыл, заставляя Ганнибала включить мозги, и он всё-таки он понял, что не даёт ему покоя.       — Уилл. Уилл, — сказал Ганнибал, разрывая поцелуй, обхватывая любимого за голову и пристально глядя ему в глаза. — Ты вернёшься ко мне? Останешься? Со мной. Я и ты. Это возможно?       Уилл болезненно вздрогнул, умоляюще смотря на любимого.       — Сейчас? Так сразу? Я. Я не могу так сразу бросить всё. Я не знал, что ты вернёшься, я подписал контракт, я. У меня…       — Контракт? — кисло усмехнулся Лектер, медленно возвращаясь обратно на землю. — Кто он, Уилл? Твой продюсер? Ты живёшь со своим продюсером?       Уилл загнанно моргал, не зная, что ответить, и снова попытался поцеловать Ганнибала, но тот увернулся от его губ.       — Я не ждал тебя, перестал ждать, — забормотал Уилл. — Мы совсем недавно вместе, у нас квартира, щенок, я снимаюсь в его сериале. Так сразу всё бросить я не могу. Дай мне время. Я не могу так сразу. Милый, ты чего, ты должен меня понять. Моя карьера на кону, я всегда мечтал сниматься в кино, и если я так всё брошу, я потом ничего не смогу найти.       — Зачем тогда ты пришёл?       — Ты знаешь, зачем. Я люблю тебя, как я мог не прийти.       Ганнибал усмехнулся, отталкивая от себя Уилла, и встал с дивана. Быстро плеснув себе ещё виски, он уселся на стул, и печально посмотрел на своего возлюбленного.       — Так вот в чём дело, — сказал Лектер, — ты прибежал, чтобы утешить меня. И что ты предлагаешь, побыть твоим любовником, пока не закончится ваш контракт? Хочешь обманывать со мной своего благодетеля? Надеюсь, он в порядке, я не сильно приложил ему в голову, или это был даже не он? Один для души, а второй для карьеры? Уилл, мальчик мой, что с тобой, я тебя не узнаю.       — Ты бросил меня. Оставил совсем одного... Конечно, сейчас у меня появилась новая жизнь. Он подобрал меня на обочине жизни, голодного, бездомного, раздавленного твоим предательством, я не могу вот так всё бросить и подвести его. Я не могу просто всё оставить, дай мне время.       — Время. А что мне делать всё это время? Сидеть и ждать, когда ты найдёшь свободный вечер для меня?       Уилл ничего не ответил и бросился к Ганнибалу, падая на пол и обнимая его худые коленки, торчащие из халата. Лектер отрешённо отвернулся и уставился в окно.       Уилл. Его Уилл. Вот он сидит перед ним на коленях, и можно прямо сейчас увести его в спальню, он не будет против. Но как выяснилось, сам Ганнибал был против. Что это? Как объяснить? Почему ползающий перед ним Уилл, которого он любит больше всего на свете, сейчас вызывает у него неприязнь и ненависть? Ганнибал знал, что так будет, именно поэтому, попав в тюрьму, он выбросил свой телефон в мусорку и не стал никого тревожить. Да, он скучал и страдал, но это был его выбор.       Он понял и распознал Уилла ещё в первую их встречу. Нереально чувствительный мальчик с эмпатическим расстройством свёл в могилу своего парня, который боялся оставить его одного и тихо умирал в гостинице. Он устроил ревнивую драку и убил бедного врача, которого привёл ему Уилл, приняв его за нового любовника. Сейчас Ганнибал чуть не пошёл по этому же пути, устроив драку в опере. Уилл был ветреный, увлекающийся, как голубь, не способный хранить и беречь воспоминания и чувства. Яркая, красивая бабочка, порхающая по жизни, не оглядываясь назад, эмоциональный вампир, питающийся сильными чувствами, и начни в своё время Лектер изъясняться ему в любви и страсти, Уилл бросил бы его ещё давно. И сюда он примчался не затем, чтобы вернуться, а лишь для того, чтобы убедиться, что Ганнибал страдает без него. Он даже проигнорировал массовое убийство, совершённое его бывшим парнем, лишь бы вытащить из него признание в любви. Этот факт вызывал у Ганнибала отвращение. Уилл должен был кричать, рвать волосы, огреть его стулом по башке или плюнуть в лицо, но ему лишь хотелось увидеть ответную боль и тоску, а всё остальное не имело для него значения.       Ганнибал это знал, и осознанно позволил их связи развалиться. Он мог позвонить из тюрьмы Уиллу и сказать, где он и что с ним, обязав его ждать и приезжать на редкие свиданки, но это всё равно бы кончилось изменой и обманом. Он мог связаться с Чилтоном или заставить своих адвокатов возить ему фрукты и тёплую одежду, но он хотел понести наказание за свои дела, сам, без помощи и поддержки, и он это выдержал. Значит, он может выдержать всё.       Он перевёл взгляд на спальню, где ждал его Фредди, давно женатый, а значит, тоже совсем не его, и Райли, которому досталось из-за того, что Ганнибал приревновал своего бывшего распутного парня. Интересно всё-таки устроен человек. Лектер спокойно мог убить и съесть человека, но он целый год хранил верность Уиллу, не тронул доступного Райли и никогда в жизни не посягал на чужое. Уилл теперь ему чужой. Он живёт с другим, а значит, Ганнибалу он больше не принадлежит.       Он опустил глаза и посмотрел на Уилла, свернувшегося калачиком у его ног.       — Иди домой, — устало сказал Ганнибал, допивая виски из стакана, — сегодня был трудный день, и я хочу отдохнуть.       — Хорошо, — послушно кивнул Уилл, поднимаясь на ноги, — но мы ещё увидимся? Могу я тебе позвонить?       — Конечно, звони, я не против.       — Ну, тогда я пошёл.       — Иди, Уилл, иди. На улице ночь, будь осторожен.       Уилл наклонился, легонько коснувшись губ Ганнибала, на секунду крепко обнял его за шею, дошёл до дверей, но там остановился и снова посмотрел на доктора.       — Я любил тебя, Ганнибал, всегда любил, люблю и буду любить, пока бьётся это сердце. Ты ведь знаешь это?       Лектер почувствовал, как него наваливается усталость и равнодушие. Уилл не уйдёт, пока не услышит то, зачем пришёл.       — Да, Уилл, я знаю. И я всегда любил тебя. Не кори себя за то, что случилось. Я прощаю тебя за всё. Простишь ли ты меня?       — Конечно, любовь моя, и я прощаю тебя.       Уилл счастливо улыбнулся и тихонечко вышел из номера.       Ганнибал печально почесал подбородок и задумчиво нахмурился. Его ветреный возлюбленный ещё вернётся, ведь невидимая клетка ещё открыта. Он приходил получить прощение, посмотреть и убедиться, что Ганнибал его не разлюбил, и даже готов был остаться на ночь, чтобы снова отобрать у него свободу, ничего не давая взамен. Снова оплести его обещаниями в любви и верности, убедить в своих чувствах, но потом собраться и уехать домой к своей новой жизни. Уилл бессеребренник, наверняка он уже узнал, что Лектер богат и имеет титул, и он мог бы запросто всё бросить и перебраться к знаменитому любовнику, но деньги его не волнуют. Ему нужен только Ганнибал, любящий лишь его одного и ждущий его по вечерам.       Неожиданно Лектер почувствовал себя свободным и спокойным. Ничего нельзя вернуть. Разбитую чашку не склеить, мертвецов с того света не достать, испачканные чувства не отмыть. Надо жить дальше.       Лектер зашёл в спальню Райли, где увидел Фредди, лежащего на кровати и копающегося в своём телефоне. Сам раненый боец спал, всё ещё находясь под действием лёгкого наркотика.       — Вы закончили? — усмехнулся Фредди, поднимая на него глаза. — А я уж подумал, что…       — Что мы там сольёмся в любовной неге? — перебил его Лектер, присаживаясь рядышком. — Было близко, почти, но нет. Как он отреагировал на то, что я убил десять человек, чтобы добыть ему сердце?       — А знаешь, никак. Слушал, смотрел на Райли, улыбался, как дурачок, и чему-то радовался. Видимо, в нём сидит скучающая принцесса, которая тащится от того, что кавалеры рвут за неё глотки, крошат людей пачками и беснуются от ревности. Мозгами он точно обделён. Надо было и их ему пересадить в своё время.       Ганнибал рассмеялся и помог Фредди подняться с кровати.       — Пошли, попробуем доесть холодный ужин, и ты мне всё-таки расскажешь, что там с твоей женитьбой. Что за дурочка согласилась связать свою жизнь с таким занудой, как ты.       Они снова перебрались за стол, где принялись за холодные закуски. Мясо безнадёжно пропало, но к виски прекрасно подошли мясные и сырные нарезки. К ужину прилагалась подарочная тарелка деликатесов, где они обнаружили даже чёрную икру, но это они называли её бесплатной, если забыть, сколько стоил номер люкс в самом роскошном отеле Берлина.       — Прикольно быть графом, — хихикал Фредди, разрывая краба над своей тарелкой, — о тебе сериал снимать можно. От трущоб до номера люкс.       — Или про серийного убийцу с тонкой душевной организацией. Мне тоже здесь нравится, но я уже две недели ищу себе дом, но ничего подходящего пока не подвернулось. Есть неплохие варианты, но слишком далеко от города, а в самом Берлине ничего нет. Но я не сельский житель, я хочу жить в городе.       — Ты всегда был капризным и придирчивым. Тебе только самое лучшее подавай.       — Именно поэтому ты здесь, дружище, — лукаво улыбнулся Лектер.       — А ты стал хитрым льстецом, — рассмеялся Чилтон, помахав ему огромной клешнёй. — Если возьмёшься за ум, цены тебе не будет.       Ганнибал плеснул им виски в стаканы и требовательно постучал им по столу.       — Хватит вилять, Фредди, рассказывай. Что там у тебя происходит. Кто тебя сейчас окружает? Жена? Дети? Тёща? Я весь внимание. С кем я буду тебя делить?