Твоё королевское обличье или Возвращение Чёрного принца

– Пришло время твоего наказания… – раздался голос императора, мгновенно отразившийся одновременно ото всех стен в зале звучал как смертный приговор. Всего лишь одно слово нужно было произнести мятежному принцу, чтобы этот голос замолчал навеки, но расстояние слишком далёкое, а чтобы подняться у британца просто не хватит сил. Всё тело будто было обезвожено, не получалось даже пальцем шевельнуть. Чарльз в это время медленно, словно оттягивая свой триумф, направлялся к сыну. Но лицо императора не выражало ничего: ни равнодушия, ни презрения, ни злобы, просто оставалось бесстрастным. Лелуш же отчаянно не хотел мириться с проигрышем этой партии, но в душе осознавал поражение. Но какое же наказание придумал для него отец? Смерть? Но тогда вряд ли бы Чарльз стал бы так долго его держать под охраной в тюрьме. Император подошёл и Лелуш почувствовал суровый взгляд, от которого хотелось спрятаться и укрыться, лишь бы не ощущать. Осуждение, недовольство и презрение смешивались во взгляде отца. Усилием воли британец поднял испепеляющий взгляд разноцветных глаз, дабы показать, что ещё не сломлен. Примерно так же смотрит волк в глаза охотнику. И, как только глаза Зеро встретились с окружёнными сеткой морщин и складок глазами отца, Лелуша постиг шок. Два гиасса смотрели на него, так что Ламперуж на мгновение потерял дар речи. – Ты был принцем, недостойный глупец! – с вызовом пробасил император. – И что ты выбрал? Отвечай, Лелуш ви Британия! – сильные руки императора схватили безвольное тело принца и подняли над полом, а потом отпустили. Лицо парня опять встретилось с далеко не самым чистым ковром. Одной рукой Чарльз ди Британия закрыл левый глаз сына. – Ламперуж, – с усилием выдавил Лелуш и зажмурился, когда Чарльз откинул его голову, схватив за немного отросшие волосы. – Тогда… – император посмотрел прямо в глаза сына. – По воле Чарльза ди Британия: забудь о том, что ты был Зеро, и своей жизни в Зоне 11. Стань, наконец, тем, кем ты должен являться по праву рождения. Сотри из своей памяти воспоминания о жалкой жизни! – алые птицы гиасса вылетели из глаз Чарльза, влетая в глаза Лулу. Приказ протекал по сознанию и, достигнув цели, перестроил систему под себя. Алый ободок появился вокруг радужки глаза. – Нет… НЕТ!!! – Лелуш сопротивлялся приказу, отчего красная кайма то появлялась, то исчезала. Сейчас Ламперуж буквально почувствовал, как было тяжело Юфи от его судьбоносных слов. Совершенно чужим для него был приказ. Слишком сильно он шёл против воли и желаний. Слишком сильной была воля, которую уже было не так просто сломить. Приказ призывал, манил, подчинял себе, как манила к себе вода уставшего путника посреди пустыни. Хотелось отдаться, плыть по течению, позволить сознанию выполнять то, что приказано, но воля сопротивлялась. Слишком уж привык Лелуш к той жизни, слишком сильна стала его ненависть, копившаяся все годы в чужой стране. Чарльз ясно видел это и явно был недоволен результатом. Император не рассчитывал, что Зеро будет так долго сопротивляться Силе Королей. Но даже для воли Лелуша это было слишком, и принц в итоге погрузился в глубокий сон, а гиасс полностью поглотил его и передал приказ сознанию. Император встал и махнул рукой, словно поправляя мантию. В дверях показался юноша в белом мундире. – Сузаку Куруруги! – окликнул он появившегося в дверях рыцаря принцессы Юфемии. – Отнеси принца в его покои. С этого дня ты будешь назначен его личным рыцарем и будешь наблюдать, чтобы воспоминания его не вернулись, – громко сказал Чарльз, вызвав у Куруруги приступ ненависти, но солдат отлично скрыл своё чувство за маской безразличия и ответственности. Отец Лелуша же повернулся и направился к трону. Сузаку тем временем поднимал безвольно лежащего бывшего друга. – Вот уже совсем немного осталось… Марианна… – сказал император, как только дверь за рыцарем закрылась.