Идущие в огне

Пронзительная, жуткая, беззвездная черная ночь опустилась над Пентосом. Природа смолкла, золотистые остроконечные точки на небосклоне спрятались за темную шаль цвета воронова крыла, а по земле, клубясь в ногах и будто норовя уцепиться за них, заскользили жуткие длинные тени, невесть откуда взявшиеся и кому принадлежавшие. Четверо сидели за круглым дубовым столом во владениях кхала Дрого, и все четверо были невероятно напряжены. Огромное блюдо с уткой в меду и перце стояло посередине, как приношение неведомым богам. Все четверо молчали. Наконец длиннобородый толстяк, очевидно, устав от неловкости, протянул огромную жирную руку к еде и, по-звериному впившись в кусок плоти, оторвал его, погружая в рот и облизывая измазанные в жире пальцы. Визерис поморщился. Какая дрянь! Неужели его, будущего короля (нет, даже не так - Короля), вечно будут окружать столь отвратительные и слепые к его положению типы? Он опустил глаза и с неприязнью проследил, как, повинуясь неведомому инстинкту, несколько теней, собравшихся у стен, вдруг сползаются к его ногам, словно дурное предзнаменование, и замирают там, как дикие змеи. — Мои друзья-магистры удвоили численность городской стражи, — сказал Иллирио и снова вернулся к блюду. Дейнерис, его сестра и невеста Дрого, точнее говоря, будущая невеста - не поднимала глаз. Она сидела, смущенная и испуганная, и в ее глазах, казалось, густой пеленой сгущались слезы. Она что, хочет, чтобы ей посочувствовали? Можно подумать, это худшая судьба, которая только может быть! Он, Визерис, ей всю жизнь устроил, подсобил, так сказать - а она сидит и звука не издает. Знать, все же ненавидит... Оно и ладно. — С выдачей замуж принцессы Дейнерис нужно поторопиться. А уж коли будем тянуть, Пентос все добро свое наемникам скормит, — пошутил сир Джорах Мормонт, невысокий лысоватый человек с выцвевшими на солнце волосами. Иллирио рассмеялся, вытирая ладони об огромную бороду. Визерис старательно скрыл гримасу отвращения. — Он... Дрого ее хоть завтра получит, пусть только даст мне гребаную армию. — в ночной тьме голоса звучали, словно эхо, и он испугался, услышав, как гулко раздается повсюду его собственный. Иллирио вежливо улыбнулся. — Корона у Вас будет, не волнуйтесь. Кхал возьмет принцессу, по землям своим провезет, представит Дош кхалин в Ваес Дотрак - а потом и даст Вам на войско... — Я устал ждать! Визерис чувствовал себя шутом. На него глядели несерьезно, как на подростка, возомнившего о себе слишком много. Как-то раз в одной старой книге (или это был сон? Или он услышал это в чьем-то разговоре?..), будучи еще мальчишкой, Визерис узнал, что "главное правило Короля - это умение подчинять". И где же оно, его главное оружие? Его слова здесь стоят так же мало, как старая проститутка в каком-нибудь безлюдном углу, а он возомнил из себя короля... О нет, он не позволит роду Таргариенов выглядеть немощным и слабым. Этому не бывать! — Клал я на дотракийские порядки, на моем троне сидит узурпатор! Сколько еще ждать? - Визерис почти выкрикнул, почти выплюнул эти слова, и они прозвучали громко, как удар хлыста. Возникла неловкая пауза. — Вы ждали много лет, великий король. Несколько месяцев или даже лет ожиданий Вам не в новинку. — Иллирио пожал плечами, и в глазах Визериса сами встали беспомощные слезы. Он взял себя в руки и впился зубами во внутреннюю сторону щеки: проверенный метод, помогающий не потерять лицо и не разреветься на людях, как беспомощный мальчишка. - ...низменный человек может молить кхала о милости, но уж никак не корить его, простите. Это говорил уже Мормонт. "Низменный человек"... Это было о нем, о Визерисе, о великом короле? Да как он посмел! — За своим языком последите, Мормонт, я Вам не простолюдин. Драконы не прощают. Все смолкли - быть может, устав спорить, а может, в восхищении. Дейнерис все так же не двигалась с места, опустив глаза вниз. Что было сейчас у нее в душе? Страх? Страдание? Радость? Приглядевшись, Визерис заметил, что губы Дени слегка искривлены, а челюсть дергается вверх-вниз. Она тоже кусала щеку до крови, чтобы не разреветься, как малыш.

***

Это было похоже на Ад. Темные тени, не убитые наступившим утром, метались, отскакивая от фигур людей; бешеная толпа гомонила и смеялась, перед взглядом Визериса мелькали натертые маслом фигуры, разрисованные лица и крепкие тела в расшитых жилетах, коренастые и уродливые. С бешеным криком один из них наскочил на другого, и темная кровь, густая, как жир, потекла по груди, спускаясь к паху. Визерис поморщился и бросил короткий взгляд на Денни. Она улыбалась. Рядом с ней выстроилась нестройная толпа подносящих дары, и Дейнерис вежливо кивала; кхал Дрого же глядел на происходившее без интереса. Куда больше его занимали другие дотракийцы: он перешучивался с ними, словно ничего особенного не происходило, а вид крови, льющейся перед ним, будто подношение неведомому идолу, лишь изредка вызывал улыбку. — Джоанна. Кто-то будто прошептал это имя ему на ухо, и Визерис с непониманием отпрянул. Откуда донесся до него этот голос? Рядом нестройными рядами сидели мужчины, и сир Джорах взирал на него с легким непониманием. — Джоанна. Перед глазами потемнело. На мгновение - нет, на самую крошечную его долю - Визерис почувствовал под ногами зелень нескошенной травы, и в ноздри ударил свежий аромат весны. Он стоял у шатра, а навстречу ему бежала девичья фигура. Рыжие, почти алые, волосы огненными всполохами метались по ветру. — Джоанна... - Что за ерунда? Мне что-то подсыпали? Визерис потер глаза, и на него с сомнением уставились с дюжину пар глаз. Не обращая на них внимание, принц потер виски и уставился на Дейнерис, боясь, как бы странное наваждение не вернулось снова. Голова предательски закружилась. Молодая женщина с протягивала ей свои дары. На мгновение, ощутив на себе пристальный взгляд, она обернулась, и сердце Визериса заколотилось с небывалой быстротой. Это была девушка из Вестероса, невесть как оказавшаяся здесь; по ее рукам вились белые змеи шрамов. Ее волосы были рыжими, словно языки пламени, а глаза - зелеными, как изумруды. Она улыбнулась Дейнерис и громко сказала на Общем языке: — Я желаю Вам счастья.