***
Джоанна разгуливала по ярмарке. Повсюду вокруг были расставлены шатры, разгуливали шуты и музыканты, а пьяные рыцари пытались драться за внимание юных крестьянок. Пятидесятые именины Тайвина Ланнистера праздновали с размахом, и в Ланниспорт уже стекались лорды и леди почти со всех концов Вестероса. Приехал даже король со своей супругой и детьми. Приезд короля, однако, не очень радовал Джо: из-за приезда её сестры-королевы девушку не пустили на пир. "Хотя-я-я...", - задумчиво протянула Джоанна себе под нос, остановившись прямо посреди людной улочки, - "основное празднество ведь уже закончено, а значит, теперь можно присоединиться к оставшимся и немножко попировать". Уже через четверть часа Джоанна зашла в огромную украшенную залу; вокруг переливалась и звенела музыка, слышались приглушенные голоса и храп короля Роберта. Брат Джоанны – бес Тирион — обжимался в углу со сраженной хмелем девушкой. Королевы Серсеи с детьми на празднике уже не было, Джейме также отсутствовал. В центре всего действия сидел отец Джоанны и, скучая, смотрел представление шутов. Заметив Джо, он сразу же сел ровно, расправил плечи и подозвал ее к себе легким движеньем руки. — Поздравляю с днем именин, лорд Тайвин. — девушка подошла и сделала реверанс. — Садись, — лорд Ланнистер указал на место подле себя, — я рад тебе. Джоанна приподняла полы своего голубого платья, чтоб не споткнуться о подол, и поднялась на возвышение к столу. Сев на скамью, девушка стала расспрашивать отца о празднике и сама рассказывала о том, что происходит сейчас в городе. Внезапно их прервал мелодичный бархатный голос. Джоанна обернулась на его источник. Перед ней и Тайвином стояла группа артистов. Впереди них стоял мужчина, лет двадцати пяти, высокий, широкоплечий, но в то же время изящный. Он был одет в сине-голубую котту с рубахой, такого же цвета брэ и высокие коричневые сапоги из кожи. Аккуратное, словно высеченное из мрамора, лицо его было обрамлено каштановыми, достающими до плеч волосами. Джоанна загляделась на синие, как теплое летнее небо, глаза. Менестрель широко улыбнулся девушке и, склонившись в поклоне, громкогласо обратился к Тайвину. — Поздравляю вас с праздником, милорд. Мое имя Элиас Флёс.Пару дней назад, в городе, я и мои музыканты заметили эту прекрасную леди. — певец указал рукой в сторону Джоанны, — Ее улыбка вдохновила нас всех. Позвольте посвятить ей песню, а также развлечь Вас. Джо не стала дожидаться ответа отца и сама кивнула, разрешая артистам начать петь. Музыканты заиграли, а Элиас запел, и голос его громко и весело зазвенел по зале. Все замолчали и обратили на него внимательные, острые взоры. "В холодное утро, осенней порой Скакал как-то рыцарь по лесу верхом — И прямо на встречу, дорогою той, Джоанна лукавая шла босиком..." — Лукавая? — шепотом повторил Тайвин, и меж его бровей залегла складка. Джоанна украдкой ухмыльнулась. "Едва на прелестницу рыцарь взглянул, Как мысли смешались в его голове! — Скажи мне, красотка, в пустынном лесу Одной здесь не холодно ль утром тебе? Она улыбнулась, как будто дразня: — В такую погоду любой бы продрог! Но то, что уж точно согрело б меня, Находится, рыцарь, у Вас промеж ног!" Джоанна увидела, как подскочил ее отец. Лицо его побагровело, он хотел было сказать что-то — но Джоанна остановила его, положив руку на плечо. — Отец! Дослушаем, прошу тебя! Тайвин сел, но ярость не сошла с его лица. Меж тем бард продолжил: "Тут рыцаря как кипятком обожгло! На землю с коня своего соскочил, Погнался за ней — а она от него, Лишь смех ее звонкий поля огласил. Оставленного без присмотра коня Она оседлала легко на бегу: — Вы, верно, не поняли, рыцарь, меня, Коня я всего лишь имела в виду! Осенней порою в холодную даль Шагал теперь рыцарь по лесу пешком, А сам размышлял философски о том, Коня иль Джоанну ему больше жаль".* Как только песня закончилась, Джоанна расхохоталась; ей было до того забавно, что слезы сами собою брызнули из глаз; Лорд Ланнистер же выглядел мрачнее тучи. Отсмеявшись, Джо обратилась к отцу. — Неужели Вам не понравилась песня? Я никогда не слышала ничего смешней! — Это такой позор! Да они же насмехаются над тобой! За такое казнить мало! — Зачем же? Не надо казнить, позволь лучше им остаться, мне так нравится, как поет господин Элиас! — Что ты такое гово… — Право же, Тайвин, — внезапно послышался голос Его Величества, — твоя девчонка права. Нельзя наказывать за хорошую песню. — Ну хорошо, — старший Ланнистер так и источал недовольство, — сыграйте что-то еще, посмотрим на вас. И музыканты заиграли. Прозвучали “Бочонок эля”, “Пляска драконов”, “Прекрасная дева и бурый медведь”, а также множество других песен, многие из которых Джоанна слышала, но было и множество ей неизвестных. Напоследок менестрели сыграли Дожди в Кастамере. Никогда прежде Джо не слышала, чтобы эта песня звучала столь печально. На глаза её сами навернулись слезы и захотелось понять, как ее отец может быть столь жесток. Позже, ночью, Джоанна плохо спала, и сон сморил ее только под утро. Тогда ей впервые приснился шатер. Музыкантам же позволили остаться в замке, на потеху обитателям Утеса Кастерли.***
Утром Джоанна пыталась понять значение своего сна. Из раздумий ее вырвал знакомый голос: — Миледи. Пред ней стоял вчерашний бард —Элиас. — Не сочтите за дерзость, но позвольте составить Вам компанию. Вы заступились вчера за нас перед лордом. Позвольте поблагодарить Вас, составив приятную компанию. — Элиас поцеловал ошарашенной и смущенной Джоанне руку, достал из-за спины цветок протеи и протянул девушке. Джо зарделась, но подарок приняла. — Я буду безумно рада вашей компании. Молодые люди долго гуляли, наслаждаясь компанией друг друга, пока не зашли в самую глубь сада. Элиас сел на мраморную скамью, скрытую в тени яблонь, и посадил рядом с собой Джоанну. Менестрель взял девушку за подбородок и заставил взглянуть на себя. С каждым мгновением это все больше и больше напоминало сцену из прекрасной романтической пьесы, и, когда Элиас заговорил, Джоанна не была уверена, что все происходит взаправду. — Что за дивная краса передо мной? Какая непорочная, чистая душа скрыта внутри? О, эти глаза, сияющие ярче изумрудов, эти волосы, подобные языкам пламени, эти губы, как лепестки самой нежной розы. — Элиас наклонился и приник к устам Джоанны. Девушка опешила, но неведомое доселе чувство и вкус чужих губ опьяняли. Джо прикрыла глаза и ответила на поцелуй. С этого момента Джоанна и Элиас виделись каждый день. Заброшенная часть сада была для молодых людей своеобразной крепостью, скрытой от чужих глаз. Музыкант стал для Джо светом в мире, где она чувствовала себя лишней: ее, конечно же, любили и братья, и даже отец, но она прекрасно осозновала свой статус. А Элиас видел в ней не бастарда лорда Тайвина; он видел в ней Джоанну, юную девушку, возлюбленную, прекрасную и веселую, с горящими глазами и доброй душой. Бард научил ее немного играть на лютне и обучил многим песням с разных концов света. Их отношения продлились почти два года, но Флёс ни разу не позволил себе лишнего. В один миг все закончилось. По пути в их тайное место Элиас резко остановился и взял Джоанну за руки. — Моя нежная лилия, ты знаешь, как я тебя люблю. Я не хочу ни на миг расставаться с тобой, но душа бродяги просится на волю. Я и мои ребята уже долгое время живем в этом замке. — Ты что, оставишь меня? Джоанна опешила. Хрустальная мечта, которой она жила все это время, разбилась на мелкие осколки, и она не была уверена, что когда-нибудь сумеет соеденить ее снова. — Оставишь меня... — эхом повторила она, и морщинка залегла меж ее бровей. Элиас опешил, и глаза его заблестели от слез. — Что ты, как я могу бросить мою прекрасную леди Хилл! Я хочу, чтобы ты сбежала со мною... Мы с тобой поженимся, заведём детей, а в этом замке ты зачахнешь, моя лилия. Не дожидаясь ответа, певец встал на колени, прижался к животу Джоанны и взглянул в глаза. Девушка хотела было дать ответ, но их прервал яростный, жесткий голос. — Что здесь происходит?! Тайвин Ланнистер в окружении стражи стоял прямо перед влюбленными. Позади них Джо заметила Серсею. Как не вовремя она решила посетить Утес и прогуляться с отцом! — Схватите менестреля. Элиас хотел было бежать, но гвардейцы остановили его и, вырывающегося, увели. — Я жду объяснений. — голос отца звучал громче раската грома. Сейчас Тайвин и правда выглядел как лев, а Джо чувствовала себя загнанной ланью. — Ничего не было, отец, все не так как ты думаешь. — начала оправдываться Джоанна. — Молчать! Я слышал ваш разговор. Не хочу тебя видеть. Стража, запереть. — Отец! Постой! — девушку схватили также, как и Флёса до этого, но увели в комнату. Последнее, что запомнила Джоанна, была усмешка сестры и разочарованный взгляд отца. *** Джоанна просидела в комнате под замком четыре дня. За это время ее посещали только служанки с едой, к которой она не притронулась, и повитуха, которая ее проверила. По истечению четвертого дня к ней пришел отец. — Я нашел тебе жениха. В течении месяца мы подготовим свадьбу, и ты уедешь. — слова прозвучали тихо и сухо. — Кто он? — Домерик Болтон. Прекрасная партия для тебя. Сын очень влиятельного лорда севера. — Я слышала о Болтонах. Безумные кожедеры. — Это все сказки, Болтоны давно не... — Что с Элиасом?! Где он?! — закричала девушка. — Он получил то, что заслужил, и наказан согласно своим поступкам. — ни один мускул не дрогнул на лице лорда Тайвина. — Ты убил его! Как ты мог?! Он не в чем не виновен! — Джо упала на колени и стала плакать. Ее любимый отец убил самого дорогого ей человека. — Прекрати! Встань и утри слезы. Ланнистеры не оплакивают челядь. — Так я и не Ланнистер вовсе! — Нет, но ты моя дочь! Я оставил тебя в живых! Воспитал тебя! Дал кров! И вот какой монетой ты платишь мне! Якшаешься с шутом! Приводи себя в порядок, тебя ждет примерка платья.***
Перед церемонией к Джоанне пришел отец. Девушку нарядили в роскошное платье из золотой парчи с вышитыми райскими птицами, а волосы уложили в сложную прическу и украсили жечугом. Однако, глядя на себя в зеркало, она видела не невесту, а мертвую, которую наряжают для гроба — столь бледна и несчастна она была. — Джоанна, ты прекрасна! Право, я не мог и вообразить, что твое изящество может когда-либо засиять еще ярче. — Благодарю, отец, все Вашими стараниями. — Я знаю, мы сейчас в ссоре, но я не хочу расставаться с тобой так. Знай, я желаю тебе лишь добра. У меня есть для тебя подарок. Из кармана нарядного камзола Тайвин достал резную деревянную шкатулку. Джо открыла ее; в шкатулке лежал золотой медальон с гравировкой в виде льва. — Я хочу, чтобы ты надела его прямо сейчас. Джоанна приняла подарок и кинулась в объятья отца. — Очень красивый подарок, спасибо. Лорд Ланнистер вытащил цепочку, поставил шкатулку на столик и застегнул на шее Джоанны. Затем он протянул свою руку и сказал: — Идем.***
Под ликами старых и новых богов Джоанна Хилл стала леди Болтон, так как была единственной женщиной в доме. Со своим мужем Домериком она познакомилась лишь во время церемонии. Пока длился свадебный пир, ее муж вел себя обходительно. Был мил как с гостями, так и с самой Джоанной, пил вино, постоянно шутил и был очень весел — в отличие от своего отца, Русе, который весь праздник просидел с таким лицом, как будто съел как минимум жабу. Вся свадьба, вплоть до церемонии раздевания, прошла для Джоанны как в тумане. Пока их провожали, с Джо стянули накидку и одну из туфель, а так же расшнуровали завязки на рукавах. У жениха же оторвали рукав и несколько пуговиц с одежды. Уже в спальне, когда плечи ее оголили и коснулись до них губами, девушка очнулась. — Прошу... — Ты вся дрожишь, не бойся. Голос Домерика, который вроде бы должен был успокоить, пробрал до дрожи. Муж бросил ее лицом в подушки, а затем резко перевернул лицом к себе. Красивое лицо мужчины сейчас показалось Джоанне страшнее смертной маски, ледяные глаза были холодны и прожигали в самую душу, от улыбки не осталось и тени. Домерик стянул с себя праздничный дублет и навис над Джоанной. Одним рывком он разорвал платье на груди. Джо хотела прикрыться, но попытку тут же пресекли, прижав руки к кровати. Мужчина больно укусил ее за шею. Когда Домерик отстранился, девушка почувствовала, как по шее бежит теплая струйка. Затем Домерик развязал и снял с себя штаны, окончательно порвал платье на Джоанне и без малейшей ласки ворвался в девственное лоно. Девушка закричала, а из глаз брызнули слезы. Всю ночь ее жестко брали, кусали и царапали. Только лицо осталось нетронутым. Оно было все таким же чистым и красивым. Наутро ее разбудили нежным поцелуем. Это никак не вязалось с прошедшей ночью. — Доброе утро, леди Болтон. Нам пора отправляться в наш замок. После завтрака мы отправимся в дорогу. Домерик ушел, забрав с собой простыню. За дверью послышались радостные крики, а самой Джоанне хотелось удавиться.***
Перед отправкой в Дредфорд к девушке подвели серую в яблоко кобылу. — Это еще один подарок от вашего отца. Джоанна погладила лошадь по носу. Та фыркнула и отвернулась. Джо достала из ведра на конюшне яблоко и протянула кобыле. Животинка приняла подарок и прижалась мордой к девушке. — Назову тебя Серсеей. Такая же вредина.***
После нескольких дней пути Джоанна с мужем прибыли в Дредфорд - родовой замок Болтонов. При въезде на них залаяли собаки, которые окружали пухлого юношу. Джоанна спешилась с лошади, и собаки еще больше обозлились на незнакомку, но, стоило Джо зыркнуть на них, как все пять сук заскулили и поджали хвосты. Ее муж не обратил на это никакого внимания, а вот паренек несказанно удивился. — Как я рад тебя здесь видеть, Рамси, неужели отец позволил тебе приехать? — Домерик поспешил обнять хозяина собак. — Познакомься, это моя супруга, Джоанна! Джоанна, это мой брат Рамси Сноу, бастард лорда Русе. Рамси поклонился Джоанне. — Вообще-то мне приказано ехать, простите меня, милорд. — Очень жаль. Домерик, видимо, и правда расстроился, и весь вечер, на приветственном пиру сидел мрачный и угрюмый. Ночью Джоанне опять досталось. *** Дни тянулись один за другим размеренно и скучно. На севере жизнь протекала медленно. Почти не знавшая снега Джоанна видела его теперь почти каждый день. Здесь он лежал даже летом. О летних платьях пришлось забыть. На смену им пришел черный волчий мех. Из ярких цветов на платьях присутствовал теперь только розовый, как один из цветов Болтонов. Люди здесь тоже были скучными, тихими, молчаливыми. Слуги, муж, тесть, никто почти не говорил с ней, девушка оставалась одна со своими мыслями и переживаниями. Ночь стала самым страшным кошмаром для Джоанны. Ее супруг был любим всеми слугами и своей семьей за доброе сердце и кроткий нрав; любой бы сказал про него: это точно не сын Русе, Болтоны не бывают такими. Но девушка знала, он истинный сын своего дома. За закрытыми дверьми супружеской спальни после нескольких глотков вина ее муж превращался в настоящего зверя. Джоанна надевала открытые платья только тогда, когда ее муж был несколько дней на охоте со своим братом, в иное время девушка скрывала следы от побоев. Джо была рада, что Рамси такой частый гость в их доме. Хоть Русе был и недоволен, Домерик все равно общался с Рамси Сноу.***
Спустя несколько месяцев жизни в качестве леди Болтон, Джоанна получила записку: "Я знаю, что ты несчастна здесь, я могу освободить тебя от твоего долга. Р.С." Девушка побоялась даже предположить то, что ей предлагают, поэтому немедленно спрятала записку.***
— Поздравляю, миледи, вы ждете ребенка. — Ребенка? — Именно, я уже сообщила вашему мужу и лорду Русе. К лорду Тайвину отправили гонца. После этой новости Домерика словно подменили. Не было больше страшных ночей, не было больше слез в холодной постели. Муж заботился о Джоанне, чуть ли не носил на руках. Жизнь почти стала раем. Но ничто не длится вечно. Не прошло и месяца, как Домерик вернулся с очередной охоты вусмерть пьяный. Несмотря на все протесты Джоанны, он взял его, а затем избил кулаками и ногами. Девушка истекала кровью на полу, а наутро ей сообщили, что ее малыша больше нет. Внутри что-то оборвалось. Мир вокруг вмиг почернел. Девушка заперлась в личных комнатах и не выходила оттуда несколько дней. Домерик несколько раз приходил вымаливать прощение, но девушка даже не слышала его слов. Снова снился шатер, поле и незнакомый человек. Утром Джоанна приказала седлать лошадь и уехала, сказав, что хочет покататься. Через несколько часов она приехала на мельницу, где по словам Домерика жил ее брат. Привязав лошадь к столбу, девушка вошла в ворота дома около мельницы. Собаки молчали, даже когда Джоанна шла мимо них. Дойдя до дома, Джо постучала в дверь. Почти сразу ей открыли. Теперь Джоанна могла лучше рассмотреть брата Домерика: был он крупнокостный, с покатыми плечами. Тело его р было рыхлым, кожа розовой и прыщавой, широким носом, маленьким ртом, с толстыми, мясистыми губами, а волосами длинными, темными и сухими. Самыми примечательными во внешности были глаза, такие же серые и ледяные, как и у всех Болтонов. — Приветствую, миледи! Что привело Вас ко мне, да еще и без сопровождения? Джоанна играть в его игру не стала и протянула записку. — Твое послание? Я ведь не глупа. Хочу выслушать, что ты хочешь. — Строим из себя умницу? Ну что ж. Мой брат не идеален, я знаю. Но при всех его недостатках я по-своему его люблю. Мы оба согласимся, что Домерик довольно мягкотел. А северу нужны твердая рука. Такая, какая имеется у меня. — от ухмылки Рамси Джоанне захотелось поежиться, но она сохранила лицо. — Я хочу устранить брата, но одному мне не справиться. Я знаю, что он с тобой делает. От меня у него нет секретов. Жестоко, не спорю. — С чего ты взял, что я стану тебе помогать? — Ты хочешь уехать, я вижу. К тому же, — Рамси коснулся ладонью живота Джоанны, — тебя здесь ничего не держит. Девушка дернулась от прикосновения. — Откуда ты... — О, у меня свои источники. От меня нет тайн. Ну так что? Джоанна было задумалась, но потом вспомнила все, что с ней случилось за это время. Она вспомнила все побои Домерика, ссоры с отцом, Элиаса... — Я согласна. — Отлично! Рамси зашел в свой дом, затем быстро вернулся, и протянул флакон Джоанне. — Это сильный яд, но, если давать его по чуть-чуть, человек незаметно, в течении года угаснет. Домерик уйдет, даже не заметив. *** Вечером Джоанна пришла к мужу с намерением примириться. Девушка принесла кувшин с вином и два кубка. В один из кубков она добавила каплю яда. Поначалу Домерик принял предложение радушно, но через пару кубков вино ударило в голову, и глаза Болтону застелила пелена. Он снова поднял руку на Джоанну. В этот раз не промахнулся и по лицу, оставив около глаза росчерк ссадин. Пока муж вышел отлить, девушка решила не медлить. Наполнив в очередной раз кубок, Джо вылила в него весь флакон. Когда муж вернулся, Джоанна, словно ничего не было, протянула ему вино. Домерик выпил и притянул супругу к себе. Она прильнула к его губам, вовлекая в поцелуй. Джоанна чувствовала, как силы покидают его, как ноги подкашиваются, и кубок падает из его рук. — Тварь.—прошептал Домерик на последним издыхании. Убедившись, что пульса нет, Девушка спрятала флакон в декольте, убрала в свой сундук отравленный кубок, вместо него положив свой, без яда, и закричала. — На помощь! Милорду плохо! *****
Мейстеры указали причиной смерти кишечные колики. Джоанне было даже в какой-то степени смешно. Как только Джо сняла траур, она собрала все свое приданное, написала письмо отцу и приказала седлать лошадь. Русе Болтон пытался ее остановить, предлагал в качестве мужа для Джоанны своего бастарда и даже себя: не очень-то хотелось терять влияние Тайвина Ланнистера. Но девушка просто уехала. Уехала в Белую гавань, чтобы оттуда отправиться в Эссос, в поисках своей судьбы.***
Визерис сидел в раздумьях. Рассказ Джоанны был не таким, каким он ожидал его услышать. Девушка открылась перед ним с другой стороны. Ничего не говоря, он заключил ее в объятья, укрывая от внешнего мира и воспоминаний, что делали ее такой беззащитной. Сбоку подполз дракончик и устроился у девушки на коленях. Верная кобыла устроилась позади Таргариена и Джоанны, закрывая их своим массивным телом. Прошлое ее больше не беспокоит. Она со своей семьей. В кольце сильных рук, убаюканная шелестом ветра, Джоанна заснула.