***
В оружейном хранилище было душно и при этом нестерпимо холодно, что уже само по себе создавало почти невероятный контраст. Серебряное сияние, распространяемое по стенам призрачными россыпями доспехов и мечей, резало глаза, играло с отражениями и гипнотизировало своей монотонной предсказуемой красотою. Джоанна тихо вздохнула и закатила глаза. Визерис понимающе посмотрел на нее и произнес: — Твой дядя сказал нам, что переговорит с генералами, и только затем нам позволят выйти отсюда, чтобы предстать их глазам. — Долго они что-то говорят. — Джоанна хмыкнула, недовольная собственным нетерпением. —Интересное кстати местечко, не находишь? Визерис оторвал взгляд от серебристого доспеха и блаженно улыбнулся, по-прежнему витая в одних ему ведомых раздумьях. — Они очень умны, Джо. Хорошо спрятались за городом в этих труднопроходимых зарослях. Никто в здравом сознании и не сунется сюда. Дорогу найдет лишь тот, кто будет нужен или полезен. — Да уж, они тут явно не открывают свои двери каждому гостю. — Джоанна силилась уцепиться взглядом за что-нибудь, что еще не рассмотрела за время своего ожидания. — Впрочем, гостеприимство никогда не считалось сильной стороной наемных солдат. — Они умны. — повторил Визерис сам себе под нос, словно все это время не обращал на измышления Джоанны никакого внимания. — Мы станем очень сильны, если заполучим их. Дракон, который все это время разгуливал вокруг, с грохотом уронил стойку с щитами и весело зашипел. Джоанна от нечего делать скорчила ему дразнящую рожицу, и принц весело рассмеялся. В этот же миг вдалеке послышались тяжелые шаги, что с каждым мгновением приближались к дверям оружейной. Визерис напрягся. — Ну наконец-то! — Джо поднялась со своего места была готова была захлопать в ладоши. — Все как мы и договорились: основной рычаг воздействия на публику — дракон, а остальное чуточку приукрасим твоей гениальностью и смелостью. — Я постараюсь не перегнуть палку. Дверь приоткрылась, и Джон Коннингтон заглянул внутрь. Лицо его было серьезно, будто выточено из камня. — Совет генералов Золотых Мечей ждет вас. Я провожу.***
Темные коридоры змеились и изгибались, то и дело сплетаясь в проникновенных объятиях; ледяные каменные стены расцвечивались оттенками серо-золотого, послушно позволяя мраку подземных ходов отступать в сиянии факелов, а каждый шаг звучал в стоячем воздухе хором многоголосого гулкого эха. Первое время все молчали. Джоанна молча глядела на идущего впереди Джона, и — Визерис мог поклясться — молилась всем богам, которых знала, чтобы те даровали им свое благословение, а долгое странствие в Тирош не оказалось бесполезным. Ее тонкие руки сильно дрожали, и она то и дело заплетала и расплетала косичку из маленькой прядки волос. Она волновалась, хотя и не хотела этого показывать. Сам же принц не знал, что ощущал; в суме у Джо были драгоценности, а у него за пазухой, ожидая позволения выпорхнуть на свет, смиренно сидело юное огнедышащее создание, способное стать одним из самых жутких чудищ грядущих времен. “Даже если они посмеют отказать мне, я найду способы, как вернуть себе престол”, — решительно сказал себе юноша, делая еще один шаг навстречу будущему. Сердце его все же колотилось о ребра. — “Джо научила меня главной мудрости, которая сейчас особенно сильно пригодится. Терпению.” Мрак, расцвечиваемый лишь сполохами рыжих факельных огоньков, вдруг сделался иссиня-серым, а затем окрасился лазурью и бордо. Самые разные полутона всех вероятных цветов украдкими лучами брызнули на пол, на стены и потолок, заставив Джоанну прищуриться, а Визериса — от непривычки поднести ладонь к глазам. Они сделали последний поворот, и сквозь решетку собственных пальцев принц увидел многоцветную сияющую залу, по-тирошийскски богатую и наполненную пестрым бесшумным хаосом. Посреди самой залы стоял огромный полукруглый каменный стол, за которым восседали мужчины, занимавшие наивысшие места в иерархии этого места . Все присутствующие разом обернулись, будто бы по команде, и высокий тучноватый человек с заметной лысиной тяжело поднялся со стула. Мрачная ухмылка рассекла крупное лицо, и человек, раскинув руки в стороны, громко произнес пафосно-сладострастное приветствие, так несвойственное его скользкому внешнему виду. Визерис попытался связать его слова воедино или достойно ответить, но вдруг осознал, что многолюдное разноцветие совета застало его врасплох; к ужасу, что он умудрялся сдерживать ранее, примешалось странное чувство неверия в происходящее. Юноша бросил отчаянный короткий взгляд на лысеющего человека, будто бы спрашивая у него, неужели тот стоит перед ним взаправду — и не осыпется пеплом, как очередной сон. Однако тот и не думал рассыпаться. Заметив, что принц так и стоит на пороге, он зыркнул хитрыми глазенками по сторонам и снова развел полные руки в стороны. Теперь его улыбка была форменным хищным оскалом, случайно закравшимся на еще человеческое лицо. — При-и-и-инц... Какое счастье, что Вы прибыли! Я, Гарри Стрикленд, — он хлопнул себя по груди ладонью и отвратительно захихикал, будто бы произнес необычайно похабную шутку, — а также все прочие славные братья будут к Вашим услугам... Если только будет кому служить. Кто-то в зале едва подавил смешок, но Визерис поймал себя на мысли, что не чувствует злости. Если бы на его месте сейчас оказался тот озлобленный и влюбленный в самого себя мальчишка, исчезнувший давным-давно, будто мираж — непременно вскричал бы, что имеет право приказывать и требовать, что его слова не могут быть легковесными, а любому, кто смеет шутить над ним, нужно вырвать язык... Но в том-то и дело, что мальчишка был мертв. Кхал Дрого жестоко подарил его челу золотые воспаленные объятия вечной короны. И теперь вместо него перед советом стоял молодой мужчина, который был готов. Страх медленно отступал перед решительностью, и яркость насыщенных красок вокруг разбилась на мелкие детали. Он сделал медленный шаг вперед, и все вокруг принялись переговариваться; он будто бы ступил в водную гладь, заставляя яркую картинку мира трястись в мнимой лихорадке. “Они — всего лишь твои отражения”,— сказал он себе. — “Их поступки зависят от того, что скажешь или сделаешь ты. Вспомни, какую речь набросали вы с Джо, пока сидели в оружейной. Она — лишь скелет, не обросший мясом. Приглядись внимательнее и подумай, чем можно не только привлечь этих людей, но и заставить их взяться за дело с особым энтузиазмом.” Принц медленно и гордо направлялся к замершему в напряженной позе Стрикленду, который продолжал отчаянно бегать глазками по сторонам, словно искал в происходящем некий подвох. “В годах. Опытен. Боится оступиться. Необычайно осторожен”, — сказал себе Визерис, скользя глазами по облаченному в золотистые одежды телу генерала. — “Он ценит золото, но знает, что бессмысленно взять его и затем не потратить. Смерть для него, ровно как и сомнительная сделка — гиблый ход. Нет, этот человек не из числа тех, в которых еще осталась вера в людей или честь.” Взгляд мягко скользнул к стенам. На выступах, окруженные украшениями и монетами, стояли вряд выкрашенные золотом черепа. “Выглядит, словно алтарь. Значит, они ценят прошлое. Тех, кто был с ними раньше, своих товарищей или командиров. Во всяком случае, формально...” — Визерис слабо ухмыльнулся, опустив голову. — “Что же, кто бы ни судил меня, дело сделано. Пора показать, кто ты есть.” Он повернулся лицом к стае облаченных в золотое хищников, каждый из которых глядел на него с интересом и недоверием. Джон стоял поодаль, Джоанна — прямо за левым плечом. Дракон тревожно зашевелился под плащем. — Мы все ценим свое прошлое и тот кровавый опыт, которое оно принесло. — проговорил Визерис негромко, но в каждом его слове ощущалась сталь. — Мы ровняемся на наших отцов и дедов, но также исправляем их ошибки. Я пришел сюда, чтобы сказать, что хочу пойти по иной тропе, чем мой отец — Эйрис II Таргариен — и предлагаю Золотым Мечам пройти по нему со мной... — ...это, несомненно, краси-и-иво, принц, — заговорил Стрикленд, и Визерис остановился на полуслове, с приоткрытым на вдохе ртом; в зале послышались смешки погромче, и кто-то из присутствующих отпустил в сторону Джо непристойный комплимент, — но при-и-и-и-нц, давайте к делу. Что мы получим? Зачем нам обнажать оружие ради красивых речей? — Потому что я принес с собой не только красивые речи. Джоанна мигом распахнула суму, демонстрируя сияющие внутри россыпи драгоценностей, однако совет не выглядел впечатленным. — А ты будешь посимпатичнее всех этих цацек, — протянул полушепотом кто-то с задних рядов, но тяжелый взгляд Джона в его сторону заставил тишину снова стать совершенной. — И на это Вы планируете нанять всех нас? — спросил Гарри, складывая руки в молитвенный жест. — Умоля-я-яю, поймите, что предложение Ваше звучит безумно! Нам нужна цель, нужно золото — и выгодный лидер, что способен позволить себе не только рассыпать драгоценности по нашим карманам, но и вывести нас из боя живыми... в своем большинстве. Джоанна разъяренно скрипнула зубами за спиной Визериса, но тот был спокоен, как во сне; сердце билось мерно и тихо, ничто вокруг не казалось унизительным или лишним. Визерис слабо кивнул; внутри у него медленно разливался непривычный прежде покой. — Прежде чем предстать перед вами, я думал, что поведаю историю своих странствий, всю правду о тех скитаниях, что выпали на мою долю... — он оглядел присутствующих и сощурился. — ...но я понимаю ныне, что в этом нет никакого толка. Этот момент все равно воспоют в песнях: как сцену, где Золотые Мечи принимают приглашение сына Эйриса и идут за ним, или... — принц сделал короткую паузу. — ...как сцену, когда вы явили миру свое равнодушие. Дракон забился, взмахнул крыльями и взлетел на плечо принцу, изогнув тонкое изящное тело; чешуя сверкнула в воздухе, и существо издало хрипловатый писк, будто закричало в лицо собравшимся дерзкие военные кличи. На мгновение все замерли, и даже у Гарри отвисла челюсть. Он слабо покачнулся и тяжело опустился на свой стул, продолжая часто моргать глазами. — Я возродил дракона. Я нашел вас, проходя по темным тропам голода и коротких побед. Я был убит дотракийским кхалом и воскрес вместе с существом, что сейчас взирает на вас с моего плеча. На этот раз шум был не укоряющий, но пораженный. Никто не знал, каким словам верить — однако живой дракон говорил сам за себя. — Я — выгодная ставка, — повторил Визерис прочно засевшие в голове слова. — Я не из тех предводителей, кто дает золото, но из тех, кто преумножает его и позволяет жить и тратить. Я был мертв. Был в изгнании и остаюсь в нем до сих пор. Но я клянусь перед всеми богами... — ...деньги и слава — наши боги, — заявил Гарри, снова перебивая ставшую необычайно пылкой речь. В этот же миг какой-то широкоплечий мужчина с сине-лазурной бородой склонился к нему и что-то шепнул на ухо. — Мы удаляемся на обсуждение, Визерис, сын Эйриса; решение будет принято завтра, после того, как Вы покажете себя в военном деле. Нам нужно знать Ваши таланты. Джоанна дернулась за его спиной, словно хотела что-то возразить, но Визерис жестом остановил ее. — Благодарю, Совет. — сказал он гордо, направляясь к выходу. — Благодарю, сэр Стрикленд. Я в нетерпении перед тем, как покажу вам завтра, на что способен.***
Всюду был огонь. Он был беспощаден ко всему, чего касался, и перед взглядом несчастного, словно по волшебству, вспыхивали и рассыпались пеплом дома и крошечные копошащиеся люди, уступая место пустому горизонту. Но огонь не унимался; из него одна за другой возникали кривые, искаженные желчью фигуры, полностью сотканные из алых языков неугомонного пламени. Мужчина стоял посреди этого жуткого действа, и жар уже начал подступаться к единственному нетронутому островку травы, откуда открывался страшный вид на изглоданную мертвую пустошь. Лишь замок, что теперь также обнимало пламя, все еще держался — однако огненные фигуры медленно окружали его, скалясь друг на друга. — Мое! — крикнул громкий мальчишечий голос, и мужчина увидел, как огонь складывает из своих языков кривоватые черты: дрожащие губы, капризные глаза, впалые щеки. — Мое! — с другой стороны за дворец схватились вторые огненные руки, и тихий женский шепот вторил этому крику, твердя что-то хаотичное и немыслимое об избранном правителе, достойном престола. — Мое! — Мое! — Мое! Огненных фигур становилось все больше, и все они теперь крепко цеплялись за замок. Под их огненными ладонями он плавился и шипел, трескался и исходил копотью, но все не хотел падать, твердо стоя на своем вечном фундаменте. Мужчина с ужасом наблюдал за происходящим. Он не сразу понял, что кричит — и еще позже осознал, что слова эти принадлежали ему самому. — Вы одинаково вредите ему! Если будете так продолжать, никому он и не достанется! Огненные фигуры оторвались от замка и в насмешку протянули руки к нему, однако вдруг — отпрянули, в ужасе извергая чудовищные вопли. Огонь, из которого состояли и который сплошь покрывал собою бессердечно сгубленную землю, скрутился в узкий длинный луч и взметнулся наверх, в распахнутую драконью пасть. Грациозное создание довольно проглотило пламя и взмахнуло тяжелыми крыльями, медленно опускаясь на землю. Мужчина стоял на месте, не смея пошевелиться; огромный дракон опустился наземь в нескольких шагах от него, и с чешуйчатой спины вниз легко соскочил молодой мужчина с белыми, как снег, вьющимися волосами. Он сделал шаг — и обожженную землю под его ногами покрыли сиреневые цветы. — Вы... Вы... Вы... — прошептал несчастный, протягивая к нему руки, и всадник обернулся. Гарри Стрикленд открыл глаза и, тяжело дыша, сел на постели; в этот же миг в других комнатах, распахнулись глаза и всех остальных. На лицах Золотых Мечей читались ужас и изумление, со лба градом текли ручейки соленого пота. В эту ночь им всем приснился один и тот же сон. В эту ночь молодой наследный принц Визерис Таргариен, стоя на прохладном ночном воздухе, не сомкнул глаз, запуская в самодельные мишени одну стрелу за другой.