Нет эмоций — есть покой

Наслаждаться детством категорически не получалось. В стране царила атмосфера напряжения и смуты. Ну, это я про тех, кто хоть что-то смыслит в политике и обстановке в стране. Многие взрослые на улице, отойдя в сторонку или сидя на скамеечках, обеспокоенно разговаривали о будущем Китая и его народа. Дети же и в ус не дули и просто играли во дворе. Я к ним присоединялась, тоже лепя куличики из песка, но чутко прислушивалась к осторожным разговорам взрослых. Взрослые, а главное, адекватные люди были обеспокоены тем, что зарплаты станут еще ниже и им нечем будет кормить детей. Кстати, на улицу мне теперь можно, но только с мамой, папой или с мамой Чана и самим Чаном. А я и не возражала. Мала я еще для одиночных прогулок, вдруг меня украдут или еще чего похуже? Так что тянем лыбу и показываем национальное смирение и покорность. Как-то раз я решила спросить папу, чем же он занимается. Это было одно из глупейших решений в моей жизни. Но также и одно из важнейших. Без него я бы не стала тем, кто я сейчас — Отец, взрослые в парке волнуются, что зарплаты понизят и нам всем не будет что кушать. — Слова подбирать надо с умом, я же маленький ребёнок. Подтекст у этого, конечно, был совсем другой. Что-то вроде «Защищена ли наша семья от голода и репрессий?» Но не думаю, что папа подумает, что я говорю это осознанно и с умыслом. — Не волнуйся, Фонг, я состою в народной партии и попытаюсь не допустить такого. Черт, ну что ж он такой тугодум, намеков вообще не понимает? Ладно. Вдох-выдох. Конечно, он может что-то да заподозрить, но с таким пониманием намеков не думаю, что это возможно. — Пап, я чувствую что-то странное во мне. Это как… твоя татуировка вот здесь, — ткнула ему в грудь, — это как зверь, тепло внутри меня. Папа как-то побледнел и перехватил мою маленькую ручку. Выражение его глаз было странным: вроде и шок, и опасение, и какая-то иррациональная надежда. — Почему ты решил, что это дракон? Может, это котик, собачка или кто-то еще? Менее опасный? Это он что, хочет обозвать мою силу, что я только недавно научилась чувствовать, покорной собачкой? Это буйство, непокорность, силу, желание действовать и просто ураган? Слугой, которая подчиняется? Он вообще тупой? На что он сейчас надеется? На то, что я сейчас подтвержу его бред? Делаю серьезное лицо и хмурюсь. — Нет, это дракон. Он сильный, немного буйный и хулиган, и красный, как твоя картинка на груди. Он побледнел еще сильней, хотя, казалось бы, куда еще больше? Но, видимо, это возможно. Он собрался с мыслями и сказал: — Давай сделаем так. Ты сейчас не думаешь об этом и ни в коем случае не говоришь о драконе никому, хорошо? Пока ты просто растешь, а потом, когда ты чуть подрастешь, мы отправим тебя к учителю. Он уже очень старый и живет далеко в горах, в буддийском монастыре. Согласен? Вао, я даже не ожидала, что мое желание сбежать сбудется с такой легкостью. И всех карт раскрывать и не нужно было. За-ме-ча-тель-но! Теперь мое будущее в безопасности. А родителей? Я уже привыкла к ним, даже полюбила. Не хотелось бы, чтобы они умерли. Поэтому мордочку погрустнее и спрашиваю: — А вы с мамой? Вы поедете со мной? — Нет, конечно, нам же не надо учиться, мы свое уже отучились. Ладно, все же придется врать. Решение принято почти мгновенно. Делаю вид, что заминаюсь, и тихо начинаю говорить: — Дракон говорит мне иногда, что надо делать и что не надо, что будет опасно. Он говорит, что до того, как я стану взрослым, в Китае мне быть нельзя. Я буду у учителя, в горах, а значит, далеко. А вы? Вы можете уехать? Это очень важно, правда. Отец вздохнул. — Пойми, хоть это пока и будет сложно. Настоящий китаец никогда не предаст родину, не покинет страну и будет жить только в ее благо, а не в свое. Он говорил с полной убежденностью в своей правоте. Так, как могут только фанатики. А его сумасшедший взгляд пробрал меня до дрожи. — Даже если придется умереть? — От его ответа зависит все. — Да. Я с гордостью отдам жизнь за родину. Все. Ему не помочь. И хорошо, что он думает, что я не сбегаю, а еду по нужде учиться. Иначе, наверное, никуда не отпустил бы. И пришлось бы мне сгинуть смертью храброй, полной китайской гордости, но глупой и ненужной. После этого разговора отношения с отцом ухудшились. Папа все же не совсем дурак и заподозрил что-то. Я и сама понимала, что слишком взросло говорила, хоть и старалась не спалиться. Каждое мое действие или слово сопровождалось подозрительными взглядами

Без понятия, что теперь делать.