***
А сам Ван думал о том, что стал зависим от пламени малыша Фонга. Сегодня утром, когда ему сообщили о вспышке пламени в комнате Фонга, то он без раздумий поспешил туда. Не хотелось бы потерять такой экземпляр от того, что он от переживаний самовозгорелся. Но там, почувствовав на себе его пламя, он растерялся. Да и был шокирован немало, чего уж тут. Ван всегда был уверен, что встретив чистый, без примесей, ураган, сможет совладать с собой. И до этого это прекрасно получалось. Выверт природы, злосчастное притяжение атрибутов, у которых нет ни одного процента примесей другого пламени. Шатен за свою жизнь встречал много чистых ураганов, но у тех всегда были хотя бы пару процентов другого пламени, так что это знаменитое «притяжение более чистого атрибута» он на себе, к его величайшему счастью, не почувствовал. Да, хотелось заиметь что-то большее с теми ураганами, но он звался не просто так шифу — он всегда сопротивлялся и побеждал в этой схватке. Природа очень своеобразно заботится о носителях пламени, поэтому атрибуты с примесями всегда будут стремиться быть вместе с таким же, как и у них, атрибутом. Но чистое, без каких-либо примесей, пламя делает более «нечистопламенных» зависимыми, влюбленными, полностью подчиняющимися, по-собачьи преданными, «слугами». У кого как. Уже влюбленным это, к счастью, не грозит. А он не был ни женат, ни влюблен. С Фонгом ему повезло заиметь только подчинение, стать так называемым «слугой». Что было бы, будь это сексуальное притяжение, ученый предпочитал не думать. Сейчас есть только он и бао-бао Фонг, что плачет на его коленях. А уж он постарается, приложит все силы, сутками будет не спать, разрабатывая новые препараты, но сделает так, чтобы его малыш ни в коем случае не пострадал во время проекта. Он перепроверит все десятки раз; если будет сомневаться, то попросит помощи у более опытных коллег, но добьется своего. Стопроцентного положительного исхода эксперимента под названием «Идеальный Ураган».***
Выбив из него все, что можно было, я успокоилась. Оказывается, детские слезы могут разжалобить даже такого взрослого дядьку, как этот псих. Ван-шифу (я называл его так даже мысленно, прививая себе это обращение, чтобы в самый неподходящий момент не назвать его психом) отнес меня умыться и отдал на руки другому дяденьке, которому на вид было далеко за пятьдесят. У того было жуть какое суровое и жесткое лицо, но меня таким не напугать, мне же не три, в конце-концов! С этого дня у меня начнутся тренировки, утром — зарядка, растяжка и силовые упражнения, а вечером — бег с препятствиями и просто тренировка выносливости. Днем я смогу делать что хочу, естественно, под конвоем — только, к несчастью, не того наивного дядьки, а двух шкафообразных мужиков с безэмоциональными лицами. От таких не убежишь, они при попытке побега сразу схватят. И если одного отвлечь получится, то второго нет. Они всегда меняются, видимо, долго вместе работают, раз могут, не сговариваясь, так слаженно действовать. Проверено на своем опыте. Я тогда очень удивилась чему-то черному в деревьях, заорала. Один мужик посмотрел наверх, а второй на меня. И, естественно, он без проблем словил меня, когда я под шумок начал убегать в глубину лесочка. Засунул под мышку и понес к Ван-шифу, докладывать о попытке побега. По пути сетовал на то, что я такой активный и верткий, а также на мое пламя урагана. Сказал, что уже боится того, что я могу натворить в будущем. Пф, думаю, ты до этого момента уже уволишься отсюда из-за слишком расшатанных нервов. Вообще-то, это очень странно. Меня похитили. Для какого-то эксперимента. Но содержат меня так, будто я в гостях у дальних родственников. Конечно, за исключением тех амбалов-охранников (и где только таких в Китае взяли?) и самого будущего эксперимента, но все же. Я не заперт сутками в камере без окон и кровати, с одним только матрасом из сена и каменными стенами. Хотя они-то как раз каменные, но сути это не меняет. Я получаю вкусное трехразовое питание, а также могу оставить пожелание на следующую трапезу — и оно будет выполнено! Меня не бьют, не насилуют и не издеваются, не проводят опыты, а только обучают. По сути, это только мне на пользу, ведь они сами увеличивают мои шансы на побег, но меня это жуть как напрягает. Разве мафиозные семьи не должны быть более жестоки? Те же самые Эстранео, они были совершенно не гуманными: жестокие эксперименты над людьми и детьми, без их согласия, испытание непроверенных аппаратов на тех же детях, похищение гражданских в конце-концов! И кара от Вендиче их совсем не пугала. А тут? Или они специально делают это все, чтобы я привык и дал свое согласие на эксперимент? Но они все равно похитили гражданского. А с другой стороны, им ничего не остается, кроме как похитить меня силой и сделать так, чтобы я сам не захотел уходить. Никакой родитель не захочет добровольно отдать своего ребенка, зная, что над ним будет проводится какой-то эксперимент. А так, ребенок скоро забудет родителей (что с него взять, ребенок же) и будет считать это место домом, а эксперименты — нормой. Ну, если они не приносят боли, думаю. Не знаю точно, на что они рассчитывают, я же не экстрасенс и не читаю мысли. Хотя иногда хочется, да. Шу-шифу, тот строгий мужчина за пятьдесят, оказался просто монстром. Он был мастером множеств боевых искусств, а также очень вредным и злопамятным старикашкой. Я в первое наше занятие отпросился в туалет (ну, а что?), так он потом мне полчаса во время растяжки мозги полоскал. «Настоящий китаец должен быть сдержанным», бла-бла-бла. Он меня выбешивает своими наставлениями про сдержанность и силу духа. Тьфу, вредный старикашка. Аж зубы сводит от злости. Учителем он был просто ужасным, строгим и дотошным. Временами, когда он поправлял меня во всем, я серьезно, во всем! И сижу я неправильно, и дышу, и спина у меня неровная, и выражение лица слишком нахмуренное... В общем, временами он меня настолько выбешивал, что я просто падал на траву и бесился на ней. Иногда просто перекатывался сосиской туда-сюда, иногда запускал руки в траву, чтобы успокоиться. Получалось не всегда, и трава страдала под моими руками: я безжалостно обрывал ее и подкидывал в воздух, как конфетти. Иногда я просто утыкался лицом в траву, изредка переворачиваясь на спину, и колотил по земле руками и ногами, как психически неуравновешенный. Но это успокаивало намного лучше, чем то же перекатывание сосиской, так что мне было плевать, как это выглядит. Странно, но Шу-шифу не прерывал меня и давал мне перебеситься и успокоиться. А после наступали полчаса нотаций на тему спокойствия. «Представь водопад», «успокой разум», «усмири бурю в душе», «ты должен быть спокойным, как ветер, и неожиданно-резким и быстрым, как ураган». От этих нотаций уже блевать тянуло. К Ван-шифу я заходил каждый день, после утренней тренировки. Уставший, я сидел на диване, пил чай, и наблюдал за работой ученого. Склонившись над столом, он быстро-быстро что-то писал. Закончив один лист, он всегда его два раза перечитывал, не меньше. После растирал уставшие глаза длинными пальцами и снова принимался за писанину. Иногда, когда он создавал те странные жидкости, что потом украшали его полки в шкафу за прозрачным стеклом, мне не разрешалось находиться внутри здания и меня выгоняли на улицу. Под конвоем, конечно. Я обычно не выдерживал более получаса сидения на диване и засыпал на все том же злополучном предмете мебели. Просыпаясь закутанным в мягкий плед, я всегда чувствовал на себе взгляд ученого, но не подавал виду. Просто вставал, растирал маленькими кулачками глаза и просил еще зеленого чаю. Да, чай я люблю, и могу пить его хоть сутками. Вот так и проходят мои дни в плену. Рутинно, безопасно, без забот и беспокойств. Но я все равно изучал здание, округу и самые короткие пути от моей комнаты до выхода. Получалось не менее пяти минут бегом. Десять минут обычным, детским шагом, и я снаружи. Но потом надо преодолеть еще лес, и неизвестно как далеко до ближайшего города, а мне не говорят наше местоположение. И даже на наивные вопросы, насколько большой этот лес, отвечают одним словом: «Большой». И на вопросы больше в тот день не отвечают, гады! План побега на стадии планирования и выяснения обстановки. На данный момент не может быть приведен в действие.