Нет эмоций — есть покой

Я проснулся, когда солнце уже заходило за горизонт. Весь лес сверкал осенними красками: оранжевым, где-то апельсиново-желтым, а кое-где он уже успел окраситься красным. Я вылез из корней дерева и осмотрелся. Все было тихо, если не считать птичью трель где-то далеко. Никаких сирен, криков и звуков машин. А машины этого времени я бы услышал, уж поверьте, они громыхают так, что их за милю слышно. Закусил яблоком и сделал пару глотков воды. В туалет, по естественным причинам, не хотелось, так как всю воду, что я пил (а ее было не особо-то и много), мой организм использовал по назначению. *** Через часов десять я наконец достиг города. За это время я останавливался поесть и отдохнуть бесчисленное количество раз, а в два раза меньше останавливался поспать. Огни городских построений открыли во мне второе дыхание, и я понесся сломя голову к городу. Уже на подходе к городу дракоша остановил меня и сказал не забывать об опасности и смотреть в оба глаза. А дракоша то подрос, стал более осмотрительным. Глядишь, когда мне будет лет шесть, он догонит мой настоящий возраст, с таким-то темпом развития. Я медленно пошел в сторону города, также спокойно прошел деревенского вида поселок, и с невозмутимым лицом вошел в более обжитый город. Никакого патруля или людей, выглядящих подозрительно, к счастью, не встретил, но был осмотрительным и беспалевно смотрел по сторонам. — Ты заблудился, малыш? Тебе помочь найти родителей? — спрашивает меня сердобольная старушка с заботливым взглядом. Делаем лицо погрустнее и подостовернее и говорим жалобно: — Да, но я не помню где мой дом. — А как твоя фамилия? — на глазах стоят слезы, а губы дрожат. У меня, не у бабульки, естественно. — Я… я не помню. Но маму зовут Мингжу, а папу… не знаю. — всхлипываю. Женщина, ты моя спасительница, но отведи меня в полицейский участок! — Вы можете отвести меня в полицейский участок, пожалуйста? Мама сказала, если потеряюсь, то идти туда и господа полицейские вернут меня домой. — Конечно, милый. Пойдем, дашь мне ручку? — с удовольствием сжал ее сухую и морщинистую ладонь. Хотя, если смотреть реально, то это она своей старческой рукой сжала мою малюсенькую, но не суть. Теперь у меня есть «бабушка» и меня не смогут забрать. А уж в полицейском участке Четырнадцать тем более не осмеляться совершить вторую попытку похищения. От облегчения в уголках глах скопились слезы, так и норовившие потечь по щекам, но я их сдерживал, как мог, а именно: моргал как можно чаще, чтобы мутная пелена спала, но женщина заметила это и принялась кудахтать надо мной и говорить, что все будет хорошо. Я знаю, не надо успокаивать меня, это слезы облегчения. Наконец-то я вернусь домой. Я шел за руку с Хуилианг (ее имя ей очень подходит, она добрая и хорошая) и счастливо улыбался. Через полчаса, когда мы проходили мимо ее дома, старушка спросила, хочу ли я зайти к ней, перед тем, как она отведет меня в полицейский участок. Живот заурчал предательски громко, заставив меня покраснеть. Ну да, диета из хлеба, сыра и куска мяса на целый день (я не уверен точно, может я когда-то вырубился намного дольше, чем пару часов) не совсем то для растущего организма, тем более такого маленького. Женщина все поняла по моему лицу и повела меня к себе. Ее дом оказался очень красивым, в китайско-японском стиле. Это было построенное из дерева одноэтажное, маленькое строение. Но все равно очень милое, в доме так и чувствовался уют и доброжелательность хозяйки. Я не боялся, что она какой-то шпион, подосланный меня вернуть. Во-первых, у нее совсем не такое лицо и взгляд. Ее взгляд был добрым, ласковым и понимающим, а морщинки в уголках глаз и на щеках вызывали доверие. Во-вторых, дракончик не чувствует от нее ничего плохого, только искреннее желание помочь и беспокойство. Мы прошли на кухню и сели за низкий деревянный стол. Ну, сел я, а Хуилианг пошла готовить чай. Вскоре она вернулась с небольшим фарфоровым чайничком белого цвета, с нарисованными на нем цветами. Кроваво-красные маки с черной серединкой органично смотрелись на пузатом чайничке, также как и на чашках. — Красивый сервиз, — сделал я ей комплимент. Ну, а что? Мне не сложно, притом сервиз и вправду красивый, а женщина порадуется. Всегда приятно когда хвалят то, что тебе дорого. Ну или то, что тебе принадлежит. — Спасибо, бао-бао, я долго его выбирала в сервизной лавке. Он обошелся мне маленьким состоянием. Сейчас бы его цена ничего не стоила, но в моей молодости… У меня есть сладкий хлеб, хочешь? — я, естественно, хотел. Живот громко забурчал, а бабушка всплеснула руками. — Совсем забыла, дырявая башка, что у меня тут ребенок некормленный, а я тут ему хлеб предлагаю! Сейчас я принесу тебе супчику с курочкой, тебе нравится курочка? — Да, конечно, большое Вам спасибо, правда. — Велико дело, накормить ребенка. Сейчас все будет, подожди пару минуточек пока суп разогреется. Поев горячий куриный суп, мне стало намного лучше. В душе разлилось спокойствие, ничего не хотелось делать, только сидеть, пить чай и слушать рассказы старушки Хуилианг о своей молодости, ее друзьях и как она встретила своего покойного мужа. Умер он относительно недавно, на войне с Японией в 45-ом. 13 лет она уже живет тут одна, внуков нет, а сын пропал без вести. Он был полицейским, и «просто хорошим человеком». Ответственным, добрым, бескорыстным и чуть-чуть наивным, верящим в добро и справедливость. Женщина думает, что он ввязался куда не следует, за что и поплатился. И я думаю она права. Просто не согласился на взятку, если он и вправду был таким, каким его описывает старушка, и все, финита ля комедия. Одно задание и все, человека никогда не найдут и будет он кормить рыб на дне моря. Не всегда наивность и доброта с бескорыстностью — это хорошо, далеко не всегда. Но вот настало время идти в полицейский участок, мы и так запозднились и уже семь часов вечера, хотя пришел я в город около двух, как сказала мне добрая старушка.

***

— Вот и все, я свое гражданское дело выполнила и могу идти домой с чистой совестью, — сказала мне старушка, когда проводила меня до полицейского участка и объяснила дежурному полисмену все подробности дела. Хорошо хоть не мне все это говорить пришлось, а то я и так очень устал и хочу спать. Не сдерживаюсь и зеваю. Полицейский сказал, что мой отец скоро приедет и заберет меня. Я, такой счастливый и радостный от новости о приезде отца (значит он все-таки искал меня!), обнимаю Хуилианг, благодарю ее сердечно и прощаюсь. Она разворачивается и уходит, а я смотрю ей вслед слезящимися глазами, но с улыбкой на губах. Как я рада, что есть еще на свете добрые люди, что увидев маленького ребенка одного на улице, сразу ему помогут, а не проигнорируют и пройдут мимо. Возвращаюсь в полицейский участок. Захожу в помещение, которое напоминает мне рабочий кабинет/офис, где сидят офисные «планктоны». Пф, смешное слово. «Офисные планктоны», «планктоны», «планктоны», о, точно! Как Планктон из Спанчбоба! Хихикаю, не сдерживая себя. Я ребенок, мало ли что я мог подумать? Я сижу на стуле за слишком высоким для меня столом и пью чай. Прошло уже два часа, а отца все нет, но я не беспокоюсь по этому поводу, ведь я даже не представляю, сколько от дома до сюда ехать. Но тут мою радость, помимо чая и невероятно смешного слова «планктон», подстегнуло еще и то, что полисмен сообщил о приезде отца, и он будет тут с минуты на минуту! Скрипит дверь и я отвлекаюсь от рассматривания странной, да и смешной, чего уж там, полицейской формы. Выглядит такой нарядной и смешной, что от улыбки удержаться не получается. Она такая… зеленая, с этим белым пояском через плечо и этой смешной зеленой шапкой. С радостной улыбкой разворачиваюсь и срываюсь с места. Не дойдя всего пару метров, понимаю, что комплекция-то не та. Мой папа чуть-чуть упитанный, с толстыми пальцами, напоминающие сосиски, и короткими ногами. Я достаю ему примерно до того места, где обычно заканчиваются трусы-боксеры у мужчин. А этому мужчине я доставал до середины бедра. Поднимаю голову вверх и смотрю в лицо Ван-шифу. От шока мой рот раскрывается, но не успевает этот псих ничего сказать, как я уже прячусь за штаниной полисмена. — Это не мой папа, мой папа скоро придет, а это не он. — говорю уверенно и твердо, не показывая сомнений. Полицейский берет меня на руки. Подозрительно смотрю на него. Он только улыбается и отдает меня протянувшему руки ученому. Но я так легко не сдался, и вцепился в полисмена всем, чем только можно. Руками бульдожьей хваткой вцепился в его форменную рубашку, а ногами оплел его торс. К сожалению, скрестить ноги за его спиной не удалось, это было бы надежней и я был бы не таким легкоснимаемым. — Почему Вы отдаете меня ему? Я же сказал, что он не мой папа! — кричу, голос высокий-высокий, это должно хорошенько порезать ему уши. Он морщится, но улыбается насквозь поддельной улыбкой: — Прости малыш, ничего не могу сделать. Этот человек назвался твоим отцом, ты радостно поприветствовал его и подтвердил это. После вы, улыбаясь, пошли «к вам домой», перед этим попрощавшись со мной. Но этот план можно немного изменить. Ты захотел поехать на море, а у твоего отца работа и вы не можете из-за этого поехать отдыхать. Ты, обидевшись, рыдаешь и говоришь, что он не твой отец и пытаешься вырваться, а отец несет тебя силой домой. Очень складно звучит, правда? Шокированно замираю и смотрю в глаза этому «бдителю порядка», что средь бела дня отдает ребенка ученому на эксперименты. — Ты…ты… — у меня просто слов не хватает, но все решают за меня. Мои руки так сильно стискивают, что приходится отпустить рубашку этого ублюдка, лишь бы эта ужасная боль прошла. Меня быстро берут в охапку, не давая даже дернуться, и выносят на улицу. Кричу, пытаясь вырваться, но мне затыкают рот рукой. Слезы уже льются рекой, ведь я потеряла надежду, когда только-только обрела ее! Слюнявлю языком руку Ван-шифу, зная, как это неприятно. Ну давай же, убери свою руку и я закричу! Но вокруг слишком мало людей, по сравнению с дневным городом. И все куда-то спешат, отводят глаза, когда смотрят на меня или болтают с друзьями или любимыми, совершенно не замечая окружающий мир! Что за несправедливость, когда мне нужна помощь — ее нет! Плачу сильнее, почти задыхаясь от слез. Сердце греет мысль о том, что я доставляю Вану сейчас самые неприятнейшие ощущения, но этого слишком мало. Дальнейшие перспективы слишком пугающие, чтобы отвлекаться сейчас на что-то кроме попытки вырваться. Краем глаза замечаю, что уже рядом с нами, только с противоположной стороны, находятся трое подростков, явно в подпитии. Появившаяся было надежда быстро потухла, оставив после себя лишь уголек. Уж эти то мне точно не помогут. Они были уже рядом с нами, на расстоянии одного метра, как один толкнул другого и тот налетел на нас. Я успел заметить только хитрые голубые глаза, смотрящие на меня с лукавством, а после подмигивающие мне, и ощутить прикосновение к груди, как подросток уже встал и, извинившись, пошел со своими друзьями дальше. На груди, за слоями одежды, отчетливо чувствовался металлический квадрат. Тоненький, в один сантиметр шириной и 7-10 в длину. Что это? Неужели это весточка от отца? Потухшая была надежда воспламенилась вновь, как феникс, восстающий бесконечное количество раз из пепла. Поворачиваюсь в сторону Ван-шифу. Тот смотрит на меня подозрительно и осторожно, готовый в любой момент схватить меня. — Я не буду убегать, если со мной не будут делать ничего плохого, — маленький ребенок же может так сказать, верно? Да и он все равно знает, что я не так глуп, раз побежал в этот город, который дальше чем тот, о котором я спрашивал. — А еще я хочу покататься на твоих плечах, — ну, детское желание, да, меня никогда не катали на плечах, тем более так Ван-шифу не сможет увидеть, как я достаю что-то из слоев своего костюма. Я поблагодарил Будду за то, что перед побегом я надел не обычное мое одеяние, а более японский вариант, более похожий на халат. В складках такого наряда можно легко и незаметно что-то спрятать, да так, что никто и не заметит, даже если присмотрится. Ван-шифу согласился с моими «условиями», взял меня под подмышки и посадил меня через свою голову на свои плечи. Я тут же вцепился в его волосы, как за спасательный круг. Все-таки такая высота, страшно же, вдруг упаду? Но все обошлось. Мы шли уже минут десять и я рискнул отпустить волосы ученого. Одну руку оставил на вороньем гнезде шатена, а второй аккуратно, боясь лишний раз дернуться, вытащил на свет телефон. Обычный такой, неубиваемая Нокиа, кнопочный и допотопный. На нем была прекреплена бумажка «Позвонишь, как будешь на базе Четырнадцать. Мы приедем на сигнал в течение 20ти минут. Триада». Вы себе представить даже не можете всю ту радость, что я испытал в тот момент. Она охватила меня будто лавиной, и заставила вцепиться крепче в волосы ученого. Второй рукой быстро положил телефон обратно и ухватился и второй рукой за его волосы. Мы спокойно дошли до выхода из города, где нас поджидала машина. За рулем сидел хмурый амбал-охранник. Как только я сел и устроился, Ван-шифу использовал на мне тот же прием, что и я на поваре. Он пережал мне сонную артерию, и я вырубился.