Нет эмоций — есть покой

Очнулся я от громких голосов, радующихся победе, и тут же затаился в страхе. Откуда я узнал про то, что они победили? Все просто, эти люди упомянули, что «Товарищ Мао будет гордиться нами, мы не оставили никого в живых». Я был в замешательстве: нет, как же так? Почему из всех возможных направлений они выбрали именно мое? — А как же тот мальчишка, что сбежал? — я напрягся. Главный, судя по всему, махнул рукой: — Сам сдохнет в лесу. — сквозь густую листву я увидел, как этот человек обвел своих людей грозным взглядом, — Но если заметите что-то подозрительное, то тут же докладывать! От этого рявка все остальные вытянулись стрункой, что мне было плохо видно, но по напряжённым ногам и так было понятно. — Так точно, Товарищ Лао! В носу защекотало. О, нет-нет-нет, нельзя чихать! Я зажал нос и рот руками, надеясь, что желание чихнуть пропадет, как часто бывало. Но нет, я все равно чихнул, только вот звук благодаря зажиманию стал гораздо тише, да еще и уши больно заложило давлением — буквально на секунду, но фантомная боль еще некоторое время тревожила меня. Я замер, боясь даже вздохнуть. — Кто чихнул? — поинтересовался для проформы главный, этот Лао. Он знал ответ: не может быть у его мужиков такого высокого и детского чиха. Я не видел, так как не отрывал взгляда от Лао, но подозреваю, что его подчиненные покачали головами. — Ну-ка, ну-ка, кто тут у нас? — ласково вопрошал черноволосый мужчина, медленно подходя к тому месту, где находился я. Я был в замешательстве и панике — бежать или нет? Расстояние между нами не больше пяти метров, меня с большой вероятностью поймают. Сердце бешено стучало, грозясь выпрыгнуть из груди. «Но если я останусь, то меня точно найдут, а при побеге хоть будет фора в несколько метров», я сморгнул панические и отчаянные слезы и резко поднялся, со всех ног мчась в обратном от них направлении. Смотреть назад не было времени, да и отвлекло бы это меня, поэтому я не поворачивал головы и не смог среагировать, когда меня все же догнали и словили за шиворот одежды. Ворот резко и больно врезался в шею, заставляя меня закашляться. — Так-так, а вот и наш маленький сбегун... — попытавшись вырваться, я добился лишь того, что меня встряхнули, словно котенка, подвесив в воздухе. Веселые и предвкушающие перешептывания вызвали еще большую панику. «Все, мне конец», подумал я обреченно, когда слезы начали непроизвольно катиться из глаз. Что за черт, умирал уже однажды, а все равно боюсь! Развел сопли, как ребенок, хотя и знаю, что в смерти нет ничего такого! Да, будет больно во время смерти, зато потом настанет теплота в материнской утробе, и все! Ничего такого, пытался убедить я сам себя. — Что же нам с тобой сделать, а? — Продать? — предложил один голос безэмоционально. — Или повеселиться! — выслушав его, восторженно практически приказал главный. Против его слова никто не пойдет и оспаривать решение не будет, даже если и хотели бы воспротивиться... но тогда свои же и сожрут его, в страхе от того, что о «инакости» и «непослушании» доложат наверх. Нет... Нет-нет-нет... В голове начали вспыхивать воспоминания, как Яозу-шифу метелил меня по земле, как ломал мне руки-ноги, как... безжалостно преподал мне урок, медленно сломав оба запястья... — Фонг, мальчик, запомни, — все таким же сухим тоном, — если противник сильнее тебя, то лучше беги. Если не получается ни убежать, ни позвать помощь, то притворись мертвым. Сильный противник раздавит тебя одним сжатием, — руки на моих руках сжались и я почувствовал боль. Размышления прервал треск моих костей. Ужасный звук, никогда не хотелось бы услышать его еще раз. Прозвучал мой надрывный крик. По щекам потекли слезы, боль не давала даже мыслить. Казалось, что она была везде, а не только в руках. Сквозь гул в голове я нечетко услышал лишь: — Ненавидь меня, желай на полном серьезе убить, только такая мотивация поможет тебе стать сильнее. И заруби себе на лбу, что даже ненависть не должна пошатнуть твое равновесие — иначе твоя же стихия поглотит тебя и ты станешь лишь послушной марионеткой.

— Та злость и желание меня убить... оно же было не совсем твое? Сначала совсем не твое, ты бы скорее смирился с моими жестокими тренировками и старался обычными методами уменьшить количество травм. Может даже у тебя бы и получилось. Но тобой завладело твое пламя, которым ты должен был владеть. И получилось, что ты поддался и стал меня ненавидеть, желать убить. Для тебя, лично тебя, этот процесс длился бы много дольше. Ничего не наталкивает на размышления?

Я широко открыл глаза, почувствовав неуверенные шевеления Юшенга. Обида затопила меня — до этого столько лет не появлялся, не давал о себе знать, а тут вдруг замаячила опасность смерти, так сразу появился? Ну да, умирать даже ему не хочется, хах... Сердце сжалось от боли и несправедливости, от обиды, на глазах снова выступили слезы, заструились по еще невысохнувшим щекам. — Ты сейчас такой беспомощный, — смотря мне в глаза, произнёс Лао, — и как ощущения? Нравится? — я промолчал, упрямо смотря в ответ, — А выбора-то у тебя и нет, хехехе. Неприятный смех, я даже поморщился. А вообще... с чего это я должен умирать? Столько было вложено в то, чтобы я жил, чтобы смог убежать, а я просто так сдамся десятку вооруженных людишек? Ну уж нет, не дождетесь, уроды! Вейшенг задерживал изо всех сил вас не ради того, чтобы вы меня тут убили! В груди ощутимо потеплело — медленно начал заворачиваться водоворот. — Контролировать его. Контролировать себя, каждый свой шаг и каждую свою эмоцию. Со временем твое пламя станет только сильнее, так что контролировать его будет тоже тяжелее. Ты должен повелевать им, а не он тобой, запомни. Иначе быстро сойдешь с ума или выгоришь, так, что пламени у тебя вообще не останется, что равносильно смерти. Пламя начало буквально бушевать, что даже этот чертов Лао ощутил почти высвобождение. Он в неверии широко открыл глаза, но я был занят другим. Наконец-то Юшенг заговорил со мной. — Фонг, — мое имя голосом родного дракоши прошлось ножом по сердцу, вызывая грусть и ностальгию, — я помогу, только выпусти меня. Ты один не справишься, хоть ты и силен. Один раз, выпусти меня, и ты выживешь. Взамен я обещаю больше не влиять на твои эмоции и чувства, главное для нас — выжить. — А, то есть ты признаешь, что воздействовал на меня? — едко мысленно сказал я, не хотя вот так вот сразу прощать моего... дракошу. Это прозвище такое родное, близкое, что зовя Юшенга так, я ненароком испытываю теплоту, заботу и грусть. — Все потом, сейчас важнее выжить. Ты согласен? И вправду, Лао, не дождавшись ответа, сильно сжал мои щеки, желая, чтобы я обратил на него наконец внимание. Желает страха, слез, мольбы пощады? Вместо ответа Юшенгу я сконцентрировался и выпустил ярко-алое пламя в том месте, где меня держал мужчина — щеки и руки охватило безболезненное и неопасное для меня пламя. Получилось выпустить гораздо больше, чем я намеревался, благодаря Юшенгу, и опасный жар поглотил всю верхнюю часть тела мужчины. Болезненный крик всполошил всех, взрослые люди были сконфужены тем, что не видели опасности. Они просто стояли и смотрели, как их главарь корчится ни из-за чего на земле; как твердеет, обугливается кожа; как она становится черной, разрушая телесную оболочку. Крики постепенно затихали, в то время как отряд стоял в недоумении и страхе. Неужто среди них не было пламенников, кроме этого Лао? Неужто Вейшенг и Яозу-шифу их всех убили? Радости моей не было предела, но я времени зря не терял, и пока враги стояли в ступоре, встал в стойку. — Юшенг, мне нужна твоя помощь, чтобы у-устранить, — я не смог произнести "убить": было страшно отнимать человеческую жизнь. Но тут действует принцип «или ты — или тебя», поэтому пришлось засунуть свои трусость, и человеколюбие, и пацифизм куда подальше. Истерика может случиться и после, главное выжить, — их всех разом. Мой тихий шёпот никого не потревожил, и только я почувствовал в ответ тёплую волну согласия и решимости, и даже предвкушения. Я с опаской расслабился и отдался на волю своего, хах, Пламени. А потом глаза заволокла яркая пелена, я будто бы не подчинялся себе, будто бы тело не мое и я — просто сторонний наблюдатель. Мир в ярко-красных тонах не пугал, мои эмоции будто отрезались, я был апатичен и безэмоционально следил за тем, как мое тело становится в стойку, как испускает шары пламени в людей, и пока те бегают в панике или корчатся в муках, концентрируется для созданиях Огненного Дракона. Красно-оранжевый дракон, огромный и величественный, взвился ввысь, чтобы после обрушиться волной на всех людей в радиусе десяти метров. Лес полыхал. Люди догорали, превращаясь в пепел, лишь кости еще держались. Запах паленой плоти был отвратителен настолько, что когда Юшенг вновь отдал власть над телом в мои руки, я первым делом проблевался. И даже тогда мне было плохо, хотелось лишь быстрее уйти отсюда. — Хочу домой... — жалобно произнёс я вслух, сдерживая слезы и рвотные позывы. Ни одно, ни второе, мне пока не нужно. — Нужно уходить. — Знаю. — я встаю на трясущихся ногах, сначала на колени, а после, пошатываясь, во весь рост. «Не надо было так глубоко вдыхать», подумал я, зажимая от вони нижнюю половину лица. Медленно делаю шаг, на пробу, боюсь, что ватные ноги не удержат и я рухну вниз. Ох, пламя... его надо убрать, иначе будет полыхать пол леса. Неимоверными усилиями, — хотя и хотелось плюнуть и просто завалиться на землю, — я тушу свой огонь. Решимости вполне хватает на это действо, как и желания. Но... я просто устал и хочу спокойствия, ясно? Плетусь сам не знаю куда — главное вперёд, подальше отсюда. От запаха жженой плоти. От пепелища. От трупов. Трупы... мое первое убийство... и сразу десять человек. Я упал на колени. (Будто бы Бог сможет простить моей душе этот огромный грех) — Я же... я... Слов не находилось. Я просто, черт возьми, убил десять человек ради того, чтобы выжить самому! Безжалостно спалил, слушая душераздирающие крики. По щекам вновь покатились слезы, хотя казалось бы, они давно иссякли, столь много я сегодня пролил соленых капель. Реальность принималась со скрипом. Я в Китае, где начиналась культурная революция. Я в том месте, где если хочешь выжить, надо бороться, и избежать этого не получится. Я в таком мире, где существует пламя посмертной воли, и если оно у тебя есть — тебя ждет одна судьба. Мафия, Триада, все одно — криминал и кровь, грязь. И хочу я этого или нет, но мне придётся покориться этому миру, придется убивать, чтобы выжить, и выжить, чтобы убивать. По-другому невозможно, разве что умереть в надежде, что вновь перерожусь. Но разве после того, как я забирал чужие жизни, имею ли я право на вторую собственную? Однозначно нет. — Я не хочу всего этого... — сорванным голосом шепот. — Не хочу... — всхлип и дрожь по всему телу, лицо прячу в ладонях. — Нет... — Ты выдержишь, Фонг, мы выдержим, мы сможем. — Хах, вот уж от кого поддержки я не ожидал, — порция яда снова срывается с губ, несмотря на каплю надежды, вселенную Юшенгом в меня. — Конечно я выдержу, в этом можешь не сомневаться, и даже эту судьбу сумею перехитрить... ни за что не стану аркобалено, ни за что и никогда, во что бы то ни стало. — ... Прости. — после долгого молчания и обдумывания с моей стороны говорит он. — Ха-ха, — смех получается нервным, обреченным, — я давно тебя простил, иначе бы не стал даже слушать... (На душе наконец-таки стало спокойней, хотя я уверен, буря еще не раз придет по мою душу...)