***
«Гуань Инь — человек чести», именно так бы описали мужчину его знакомые. Даже враги не могли не признать, что он благороден и действует по кодексу. Мужчина с каменным лицом щадил тех, кто просит помилование; он всегда давал второй шанс, если видел, что человек раскаивается и готов измениться. Его подчиненные любили его и безумно радовались, что их босс именно он — благодаря умному, честному, но жесткому управлению Гуань Иня, их город являлся не самым плохим примером благополучия в эти смутные времена. Даже обычные гражданские понимали это, а потому не роптали, когда глава города вдруг решил сделать сильной стороной городка охоту. Конечно, фермеры не умели охотиться, а потому поначалу им было очень тяжело, особенно при довольно жестких часах работы — с самого раннего утра, еще до восхода солнца, вплоть до обеда или вечера, и не факт еще, что был улов. Еще будучи зеленым юнцом, отец Вейшенга, Бин О, спас во время операции зарвавшегося ребенка, оттащив за шкирку с поля боя, куда тот тайком пробрался. Этим ребенком был Гуань Инь, и мало кто из его подчиненных позволил бы себе представить эту сцену: в голове не совещалась картинка этого грозного и рассудительного, спокойного мужчины с прытким мальчишкой, любопытным и геройствующим. Так у Гуань Иня появился долг жизни к Бин О, который он, к сожалению, так и не смог вернуть — старик умер раньше, его застрелили в очередной разборке. Тогда, Гуань Инь, будучи человеком честным, перекинул этот долг на его сына, Вейшенга, естественно рассказав ему обо всем. Юноша с голубыми глазами подумал, да сказал, что позже они еще сочтутся, даже не подозревая, что это будет его посмертной волей. «Что ж, — черноволосый мужчина в кресле вздохнул и взъерошил короткие волосы на макушке, — если таково было его желание, то я не имею права не исполнить его». Мальчик, представившийся Чжи Цзяном из семьи Линь, только-только ушел из его кабинета, получив согласие на проживание и помощь в поисках родителей. Осталось только найти их, что будет не так уж и сложно — мальчик знал и место проживания, и имя клана, а сопоставив еще и факт обучения у Яозу и тесные отношения с Вейшенгом, это сделать было проще простого. Застав спустя неделю пребывания Чжи Цзяна за тренировкой, он не мог поверить своим глазам — пламя подростка было чище, чем даже его собственное, хотя у Гуань Иня и было всего пару процентов примеси Пламени Облака! Разумная часть мужчины тут же начала планировать то, как бы оставить мальчишку у себя в подразделении, ведь Чжи Цзяна явно ждало большое будущее. Быть наставником такого алмаза, уже почти ограненного — мечта любого, уважение в обществе и зависть всех ему было бы обеспечено! Черноволосый мужчина огорченно нахмурился — такой подарок достался этому книжному червю Яозу! Гуань Инь его, конечно, не видел со времен окончания обучения новобранцев, но тогда он был не самым лучшим учеником: все время получал на орехи за то, что не поспевал за всеми, за свой слабовольный характер и почти зависимость от книг. Таким образом, Гуань Инь не торопился с поисками, хоть это и претило его кодексу чести. Но каким же способным был мальчик, словами не передать! Он сумел создать дракона из чистого пламени и отправить его в воображаемого противника, выпустив колоссальное количество Пламени из своего тела! Он придал своенравному и опасному, даже для хозяина, Пламени Урагана форму, целого дракона! Если бы он не видел это своими глазами, то избил бы вруна, что сообщил бы ему о такой вести, до полусмерти! Впоследствии Гуань Инь разработал план, как приблизить мальчика к себе, чтобы он позже мог стать его преемником. Все же он уже далеко не молод, даже редкая седина уже стала проявляться, а тут как нельзя кстати появился такой перспективный ребенок! Вместо того чтобы убирать их базу, дом, Гуань Инь поручил Чжи Цзяну работу практически помощника, специально подстраивая все так, чтобы мальчик получал как можно больше информации на счет его будущей работы. Не быть втянутым в Триаду у него не получится — он обладатель Пламени, да еще и такого чистого. Гуань Инь специально давал как можно больше конкретики и имен, чтобы мальчик потихоньку привыкал и вливался в их специфическую среду. Спустя пару недель бездействовать больше нельзя было — Чжи Цзян был умным мальчиком, как давно заметил Гуань Инь, и мог начать подозревать что-то. Вообще, чем дольше и лучше он узнавал парнишку, тем больше тот ему нравился. Он определенно хороший выбор, думал Гуань Инь, такого грех отпускать в вольное плавание. Как и предполагалось, родители нашлись довольно быстро — всего пару дней. Новичок, что столь быстро разыскал их, совсем скоро получит чуть больше доверия, чем раньше, и даже, возможно, будет допущен до легких операций. Теперь лишь следовало подумать, как сделать так, чтобы Чжи Цзян самостоятельно захотел остаться тут и присоединиться к Триаде, чтобы потом стать его преемником.***
Наконец-то Гуань Инь-ним сообщил, что нашел родителей! Я уж думал, что придется еще долго исполнять роль служанки-дворецкого-секретарши, но это было не так уж и плохо, на самом деле. Намного лучше, чем мыть полы и протирать окна, хоть я и не брезгливый и работы не шугаюсь. Рано утром мы с Гуань Инем ждали у входа в дом, дожидаясь машины. Как сказал мужчина, ехать нам часов пять. — А почему «нам»? Вы тоже поедете? Простите за дерзость, но не легче было бы просто одного меня отправить, чтобы заниматься своими делами? Они наверняка важнее меня. — Гуань Инь нахмурился немного, его суровое лицо немного напрягло меня, — он сам сказал обращаться к нему неформальнее! — но ответил он довольно доброжелательно: — Я обещал Вейшенгу, я должен ему. И коль его желание помочь тебе вернуться к родителям, я сдам тебя с рук на руки лично. Не хватало еще, чтобы в пути что-нибудь приключилось. И то верно. Мы приехали, а меня бил мандраж. Я не видел родителей семь лет, целых семь, черт возьми, лет! Юшенг послал мне волну спокойствия и поддержки, отчего мне стало полегче. Тремор рук прошел, но ноги все еще были будто бы ватными. Я с усилием стоял на подгибающихся конечностях. Мы с Гуань Инем вышли из машины и я тут же бросился в объятия родителей. — Мам, пап! — воскликнул несдержанно я. На глазах выступили слезы. Как же давно я их не видел! Гуань Инь смирно стоял в сторонке и ждал, пока мы наобнимаемся. А я не мог оторваться от родителей, не мог насмотреться на мою дорогую маму, на папу, что кажется, будто и вовсе не изменился, разве что морщинок стало больше, да и похудел чуток. А мама осталась все такой же красавицей, как я ее и запомнил. — Фонг, дорогой мой, — шептала мама, покрывая мое лицо беспорядочными поцелуями, и я, в кои-то веки, не был против, а даже рад. В сердце щемила нежность и тоска от долгой разлуки. Только сейчас я и вправду осознал, как скучал по ним. По этому чувству безопасности в крепких и медвежьих объятиях отца, по ласковым поглаживаниям по волосам от мамы. — Мне вас так не хватало… — после моих слов было видно, как мама заломила брови и начала судорожно вытирать слезы. Как я тогда думал от того, что она счастлива, что я наконец вернулся и от того, что ей тоже меня не хватало. — Мам, пап, кто это? — оглушительно раздался детский голос. Не мой. Родители тут же развернулись ко мне спиной и подозвали ребенка, на вид лет трех: — Ронг, иди сюда, познакомься со своим старшим братом. — Моя мама протянула руки в сторону, по-видимому, моего брата. Моего. Брата. Пока меня не было, они решили заделать еще одного ребенка, чтобы скучно не было, или что? Заменить меня хотели? Уже похоронили заживо… Горячие слезы потекли по щекам, что не увидели родители, стоявшие ко мне спиной. Зато увидел Гуань Инь. Его глаза горели, несмотря на суровое и даже хмурое лицо. Он перевел взгляд на родителей и ребенка, а потом снова на меня. (На ребенка, что забрал на себя все внимание моих родителей) (На ребенка, что заменил им меня) (На ребенка, который теперь наверняка им гораздо ближе, чем тот, кого они не видели целых семь лет…) Я развернулся, не в силах смотреть, как личинка человека капризничает и практически приказывает родителям пойти домой. Посмотрев в глаза мужчине, что привез меня сюда, а заодно непроизвольно шмыгнув носом, я смог лишь сипло прошептать: — Заберите меня отсюда. Пожалуйста. Всхлип таки сорвался с губ.