Нет эмоций — есть покой

Очень многое произошло за это время с Фонгом, и чтобы описать все, понадобится страниц пять, не меньше… После того знаменательного разговора с родителями, Гуань Инь уговорил Фонга остаться ещё на пару дней. Фонг, скрипя зубами, смог вытерпеть. Он даже не думал, что всего два дня могут оказаться таким адом! Все эти взгляды на маленькую обезьянку, его новоявленного брата, жутко раздражали, обижали и доводили бедного подростка до черных кругов перед глазами. Посильную помощь оказал на удивление Юшенг, который успокаивал и отрезвлял эмоциональный ураган в душе, хотя он-то им по идее и был. Нельзя сказать, что Фонг не был рад тому, что все же остался дома. Эти два дня были полны грусти, доброй ностальгии и воспоминаний, что согревали и разрывали сердце одновременно. За это время мальчик успел попрощаться с прошлой жизнью и смириться с тем, что в семье ему больше места нет. Но несмотря на это он был благодарен Гуань Иню, что тот не забрал его тут же, как он об этом попросил. «Это и значит быть взрослым и принимать объективные и как можно более выгодные решения», думал Фонг. В портовый город, Нашо, Фонг ехал не с легкой душой, нет, конечно же нет — Фонг ехал туда с грузом того, что дома у него теперь нет и база Триады станет им на долгое время. Приняли его вновь очень хорошо. Гуань Инь сразу дал понять всем находящимся в городе, — да и вообще всем входящим под его ответственность, — положение Фонга, а потому к нему относились не подобострастно, но с уважением и пониманием того, кем именно этот мальчик станет в будущем, а именно: их будущим начальством. Обучение у Гуань Иня проходило намного более эффективно, думал Фонг, чем у того же Яозу-шифу. Его не били за каждую провинность, не ломали кости, не отчитывали за ошибки и не смотрели так, словно смотрят на говно. Гуань Инь относился с пониманием к тому, что Фонг не мог сделать все идеально с первого раза, подробно объяснял, в чем именно лежит ошибка. Если мальчик и дальше не понимал, то пытался найти более лёгкие объяснения, другими путями и другими примерами. Сам он даже не заметил, как прошла его хандра и как Гуань Инь помог ему стать более спокойным в душе, более осмысленным. Больше Фонг не поддавался эмоциям — мягкое обучение и поддержка был тем идеальным способом, с помощью которого Гуань Инь огранял этот алмаз. Мужчина помог ему морально повзрослеть, за что Фонг был ему очень благодарен. Фонг считал его настоящим наставником, — не отцом и не учителем, как Яозу-шифу, — а тем наставником, которым был Тони Старк для мальчика Питера Паркера. На трезвость ума и взвешенные действия на благо своих подчинённых хотелось равняться, как и на некую холодность в общении, ведь это показывало уровень и силу мастерства одного из глав Триады. Такой как он никогда не поддастся эмоциям, не совершит необдуманных ошибок или действий. Мужчину, словно короля, хотелось уважать и следовать за ним. После его шестнадцатилетия, в 1970-й год, дела в стране обстояли хуже некуда, по его критичному мнению. — Мэйли, можешь приготовить нам чай, дорогая? — Фонг открыто и нежно улыбнулся девушке, вспоминая то, как они встретились после долгой разлуки. На один из приемов, устроенных вторым главой Триады, в возрасте тринадцати лет, был приглашен Гуань Инь, а также Фонг, в качестве его ученика и преемника. Прием был секретным, ведь уже тогда был запрет на все, что могло бы помочь в развитии людей как личностей. Это собрание, даже для своих под видом обычного вечера, почти банкета, только поскромнее, проводилось в целью обговорить тактику действий. «Все же, — задумчиво размышлял Фонг, — большинство в Триаде умеют думать головой». Обговорив все, — конечно же сам Чжи Цзян помалкивал немой рыбкой, так как ни одно его слово веса пока не имеет, — главы разных группировок решили затаиться и не высовываться, а делать вид, что они подчиняются и что все мирно. — Пока народу хорошо, не важно какими методами это будет достигнуто, Триада не будет вмешиваться в государство. Таков наш закон; мы — тень государства, его корни, — заключил под конец обсуждения сухопарый старичок. И несмотря на его внешность, юноше не хотелось бы иметь его не то что во врагах, а даже в неприятелях. Было в его глазах что-то, что показывало мощь, силу и знания этого мужчины. Мужчины покивали с серьезными лицами, еще один полностью седой, — что тут же приметил Чжи Цзян, — старик с длинной бородой, которую тот поглаживал, хмуро оглядел всех близстоящих и махнул рукой, поддерживая таким нехитрым образом принятое решение. Впрочем, ему это было позволительно. Все начали по несколько человек расходиться. Сначала незаметно уйдут те, кто стояли снаружи, потом со временем все ближе и ближе подбираясь к внутреннему кругу. Наконец и Фонг с Гуань Инем осторожно повернулись и направились в сторону других людей. Как многие могли бы подумать, на приеме были не только главы и приближенные, но и простые рядовые, ответственные за отряд, новобранцы тоже были в малом количестве. И не всех допускали к столь важному обсуждению —дураки они, что ли? Только самых важных, самых главных. И те потом передадут новость у себя в отряде, группировке, дальше. Фонг блуждал спокойным взглядом по залу, как заметил девушку с такими знакомыми глазами — ярко-желтыми, сейчас будто бы потухшими. «Здравствуй, Мэйли, давно не виделись. Помнишь ли ты еще этого друга детства, позволь спросить», —справившись с легким и приятным удивлением, мягко сказал черноволосый юноша. Он с легкой улыбкой припомнил, как в детстве на него хмуро глядела эта же девочка, пытаясь казаться безразличной. Девушка была в фиолетовом ципао из красиво переливающегося на свете шелка, каменное и, когда она увидела парня, безомоциональное лицо на миг сменилось на удивленное и донельзя недоверчивое. Будто она не могла до конца вспомнить или просто поверить в происходящее. — Фонг? — получилась констатация факта. Девушка нахмурилась, а Фонг даже не подозревал, из-за чего. На самом деле, справившись с удивлением, она оказалась невероятно зла на него. Какого черта он делает в Триаде? Ну, или почти, судя по косвенным признакам. Не было еще в этом мальчике той жестокости, что была в других членах Триады: серые глаза с длинными ресницами смотрели чуточку недоуменно и даже нежно, с некой ностальгией. Мэйли тяжело вздохнула, принимая то, что этот несколько надоедливый и не знающий поражения мальчишка изменился, стал более спокойным и явно знал себе цену. Возможно, как раз таки из-за организации, куда им в скором времени предстоит вступить… У самой же обладательницы пламени облака были проблемы и без него — совсем скоро, по достижению ею шестнадцати лет, она будет вынуждена заниматься шпионажем. Продавая себя, спя с важными мужчинами из-за информации. И ей совсем не хотелось возвращаться к тому времени, когда они с Фонгом дружили — хоть девушка тогда и показывала свое безразличие к нему, она дорожила им и доверяла всецело. И сейчас снова подружиться с ним, довериться, значит показать свою ранимость, дать слабину. Когда, — уж точно не если, этот настырный-то точно, если они начнут вновь общаться, узнает все ее секреты и тайны, — он узнает о ее судьбе, то сдержать слезы обреченности она явно не сможет и расскажет все, жалуясь на злой рок. И тогда добродушный и жалостливый Фонг (она помнила прекрасно, как тот успокаивал плаксу Лея, когда Бао довел того до слез, а после и позволял быть рядом и надоедать себе) точно попытается помочь ей, пусть она хоть сто раз будет его отговаривать, и обречет себя только на проблемы. Конечно, ничего у нее не получилось — как и говорилось, если Фонгу что-то нужно было, то он мог настырно, долго и с упорством достигать цели. Фонг лишь умилялся цундере Мэйли, что стеснялась, как он считал, поэтому настаивал и лишь усиливал напор. Нежно, с мягкой улыбкой на лице, но уверенно и не оставляя возможности сбежать. — Я не хочу вовлекать тебя в это болото… — Мэйли нахмурилась опустила плечи, — если ты узнаешь, то у тебя будут проблемы. С легкой улыбкой и непреклонным взглядом парень взял девичьи руки в свои и сказал мягко: — Хуже уже не будет, Мэйли, я в Триаде уже по уши, мне не уйти. Я и так стал наследником Гуань Инь-нима, что теперь терять? Нежные пальчики нервно сжали более длинные мужские и девушка после долгого молчания сказала: «Хорошо, но обещай не подвергать себя и свое положение риску, иначе я тебя сама убью». Фонг шире улыбнулся. — А ты серьезно настроена. — Обещай, Фонг. — Я должен бы сказать, что меня зовут Чжи Цзян, но… — черноволосый вдохнул поглубже, почти незаметно и беззвучно, — тебе я позволяю называть меня и дальше Фонг. — И без промедления продолжил, не давая осознать оказанное доверие: — Обещаю, что не буду рисковать понапрасну. Но никто не говорил, что будущее его подруги детства — это «понапрасну». Естественно, нет.

***

Как уже говорилось, начался 1970-й год. В который раз Чжи Цзян поблагодарил себя за то, что хоть примерно знал историю. Это помогло ему не влезать туда, где он мог умереть, и уберечь близких, если бы те захотели куда-то отправиться. К счастью, они не хотели — пока им всем хватало и Нашо. Портовый город рядом с лесом, много ресурсов, поля — что еще нужно для процветания и развивания города? — Спасибо, — поблагодарил Фонг Мэйли и жестом предложил присесть рядом. Помнится когда он узнал правду и судьбу этой девушки, то едва сумел сдержать желание разнести все вокруг. Потом уже подключилась голова и Фонг с помощью Гуань Инь-нима решил эту проблему. Оригинально, правда. «И как только смог заставить главу ее группировки поверить в то, что она должна мне жизнь и обязана эту спасенную жизнь посвятить служению мне?», невольно восхищался юноша. Глава ее клана был известен тем, что использовал все доступные ресурсы, что везде находил выгоду. Даже если придется вовлечь в это своих собственных детей… Почувствовав неприятие от того, что он заставлял своих же детей поверить в то, что это необходимо и неизбежно, Чжи Цзян свел аккуратные брови вместе и сделал глоток жасминового чая. — Все становится только хуже, — напомнил о себе сидящий тут же рядом Гуань Инь. Фонг очнулся от дум и посмотрел мужчине в глаза. — Верно, — он медленно кивнул, — и я радикально за то, чтобы действовать более активно. — Люди пока довольны, — заметил тот, напомнив о законе, ограничивающем их действия. — Ты это называешь довольны?! — взорвался молодой и еще зеленый юноша, — Да они просто боятся оказать сопротивление и как-то показать, что недовольны. А как иначе, ведь после они подвергнутся репрессиям и тут же будут отправлены к праотцам! — Фонг беспокоился о людях, что за это время уже были убиты. Если бы они только вмешались и убрали всю верхушку государства, то ничего бы этого не было! Столько смертей можно было бы избежать! И прошлых, и будущих! Конечно, про вторые он никому сказать не мог, но и первые должны были показать, что просто ждать у моря погоды не получится! И поговорка «если долго ждать у реки, то можно увидеть, как по ней проплывает труп врага» тут тоже не сработает, тут надо действовать! Когда Гуань Инь нахмурился и громко выдохнул воздух, тот понял, что переборщил, а потому тут же покаянно склонился в поклоне: — Прошу простить этого ученика, его манеры совсем никуда не годятся. Он совершил ошибку и раскаивается, готовый принять наказание. — Хотя действительно, прошло всего четыре года с начала культурной революции, куда спешить, верно? До семьдесят шестого года же еще шесть лет ничегонеделания! Чжи Цзян молча исходил ядом в своей голове, несогласный с тактикой «раз ничего не говорит, значит проблем нет». Мэйли замерла, боясь дышать. Фонг спас ее от злого рока, она ему безмерно благодарна, да, но идти против Гуань Иня? Когда этот же Гуань Инь и не собирается наказывать ее друга детства (насколько она его узнала за эти три года, этот вздох был скорее усталым, чем злым)? Не совсем она и сошла с ума для такого бессмысленного действа. — В тренировочный зал. — видимо, все же девушка знала его не настолько хорошо, как Фонг, что ожидал этого. Умением здраво и холодно мыслить юноша восхищался, конечно, но это было на задворках сознания и не помешало ему стиснуть покрепче зубы и направиться в зал. Мэйли за ними не пошла, не имея на это права. В обучении Гуань Инь был терпеливым ангелом, спустившимся с небес на бренную землю, а в наказаниях явно оправдывал свое звание одного из глав Триады. Ему предстояло наверняка двадцать ударов бамбуковой палкой, если не тридцать. Конечно, надо надеяться на лучшее, на десять ударов, но Фонг здраво оценивал свой поступок. Гормоны все еще бушуют в крови шестнадцатилетнего подростка, а незримое чувство ответственности за жизни людей («ты знал, знал все это, но не предотвратил», укоряло его же подсознание ночами), — отчего он и сорвался будто Цербер в погоне за грешниками, пытающимися сбежать из ада, — но даже несмотря на это, он понимал, что позволил себе лишнего. Никогда еще юноша не говорил так неофициально с наставником. Никогда еще не повышал на него голос. Никогда еще так открыто не возражал и не высказывал четко свое желание. — Мне жаль, лаоши, — первый удар обжег спину, но Фонг не вздрогнул и сохранил спокойное лицо. Лаоши ученик его не часто называл, а потому на секунду рука мужчины дернулась. — За что, поведай. Холодный тон был ему неприятен, но надо было думать головой, прежде чем открывать рот. — За то, что посмел засомневаться в нашем законе. — «за то, что необдуманно сказал правду». Десять ударов. Пронесло. Такие раны почти пустяк, особенно после «тренировок» противного старикашки. За пару дней опухлость сойдет, не до крови даже. Фонг облегченно вздохнул, выйдя во двор и почувствовав прохладный ветерок на горящей спине — он направлялся к озеру, охладиться. И спину, и голову. Юшенг начал ворчать, что сам дурак, подставился. Фонг в очередной раз вздохнул от облегчения — слышать голос дракоши было радостно, в последние два года он редко подавал признаки жизни сам, без прямого желания своего хозяина. — Ты растешь, контроль надо мной все лучше и лучше, вот мне и самому не хочется прилагать усилия, чтобы связаться с тобой, — так объяснил переполненному беспокойством юноше обладатель красной чешуи. Фонг, идя неспеша в сторону озера, в мыслях пробурчал: «Ленивое хладнокровное, а если бы мне нужна была твоя моральная поддержка?» — Вот если бы она тебе правда нужна была, то я бы постарался и пришел бы. — в его воображении один глаз был закрыт: большой дракон, размером с небольшую машину, пригрелся на солнышке внутреннего мира, словно кошка, и делал вид, будто вот-вот уснет.