Настало ранее утро одного сентябрьского дня. Погода была облачной, но приятной, без душной жары или прохладного ветра.
— Солнышко мое, — Вайпер осыпал мое лицо легкими поцелуями, в щеки, на веки, в нос, губы, лоб, да даже брови!
Приятное пробуждение, даже очень, о чем я говорить, конечно же, не буду.
Не думать о прошлой ночи, не думать…
— Пф, солнышко у нас не я, а Реборн.
Надо просто поспорить, что-то сказать, не молчать и не вспоминать.
— Ты понял, что я имею в виду, — и укусил, несильно правда, меня за губу! Я тут же отомстил, отодвигаясь и садясь на кровати. Я рассеянно обвел взглядом комнату, остановившись на сонной куколке, что лениво потягивается.
— Но я… Не солнышко. Я ураган: мстительный, злой и вредный, и совсем не добрый!
— Еще какое солнышко. Ты — моя личная булочка с корицей, мой сладкий бобовый пирожок, как говорят у вас в Китае. — меня притянули к себе, я позволил своему телу упасть на чужое, — Мой сладкий баоцзы.
Я в смущении закрыл глаза, чувствуя, как горят щеки. И почему это не произошло в мире снов, скажите пожалуйста, тогда бы я так не краснел, тогда, во взрослом теле, свои физические реакции контроллировать было бы не в пример легче!
А после, днём, мы узнали потрясающую новость.
Случилось счастье — у Луче родилась дочь! Как и хотела, небо аркобалено назвало девочку Ария, о чем сообщила в красивом пригласительном письме.
Гуань Инь теперь не давал мне проходу, пережимал воздух, душил меня своей заботой. Нет, учитель не был навязчивым, пытался быть незаметным, когда приставил ко мне слежку, но поняв, что не получилось, приставил двух людей уже открыто, сказав, что так будет лучше — это странно и вызовет вопросы, если два пятилетних ребенка будут гулять по городу одни, а уж тем более лететь на самолете.
Так что, чтобы нас отпустили на крестины, пришлось пойти на уступки.
— Шицзунь… Все будет хорошо, не стоит так волноваться, — я неловко улыбнулся, когда учитель присел на колени и осторожно обнял меня. Прощание выходило слишком нежным, слишком грустным.
— Твое прошлое исчезновение имело не самые хорошие последствия, так позволь этому старику проявить капельку слабости, — голос Гуань Иня был тихим, но от него почему-то сжалось сердце.
— Все будет хорошо, это просто крестины, шицзунь, да и со мной будет Вайпер и двое доверенных подчиненных, не волнуйтесь.
Гуань Инь вздохнул тяжело и проворчал:
— Вырастил бы ты талантливого ребенка, а потом почти потерял его, я бы посмотрел, как бы ты себя вел.
Я улыбнулся, в груди стало тепло.
— Тогда, этот ученик пойдет..?
— Иди уже, несносное дитя. Вырос, а ума не прибавилось, так сейчас хоть сравнялся телом с мозгами.
Я лишь хихикнул на это заявление. Гуань Инь отпустил меня из объятий, нежно погладил по голове.
— Один плюс, теперь у меня есть ребенок, свой, настоящий.
— Ну да, мне же было двенадцать, когда мы впервые встретились, ребенком уже не назовешь, — сыронизировав, я не ожидал чужого серьезного кивка.
— Верно, тогда ты был на стыке ребенка и взрослого… Слишком много пережил для ребенка, но недостаточно опытный для взрослого.
— А теперь, значит, я снова опытный ребенок? — я возмущённо надул щеки.
— Именно, — мне вновь посчастливилось увидеть скупую, но искреннюю, улыбку этого холодного мужчины, — Только по-прежнему глупый и слишком наивный, я читаю тебя как открытую книгу, ученик. — ну да, когда я планировал восстание против Мао, учитель уже все знал, видел мое враньё (вообще-то, это было просто недоговаривание!), за которое до сих пор стыдно.
— Ну, то вы, шицзунь, вам все можно...
На душе было радостно.
Я нахмурился, пытаясь скрыть широкую улыбку. Расставаться на плохой ноте не хотелось, хотелось, чтобы учитель не грустил и не беспокоился, в его возрасте уже стоило бы подумать о переживаниях и трудоголизме. Так что я воскликнул:
— Ну вот, раз уж я такой ребенок, то пойду выносить мозг подчинённым!
И унесся маленьким ураганчиком наружу, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Бежал я, никого не стесняясь.
Наверное стоит объяснить, почему же я позволяю себе вести себя так неприлично, а Гуань Инь это еще и позволяет?
Во-первых, я ребенок. А все мы помним, каким я был милашечкой в настоящем детстве, что мне начал симпатизировать даже похититель, что вышло мне плюшками, — тут должен был быть закадровый, злодейский смех, но ввиду детского голоса опустим этот момент, — так что хлоп-хлоп влажными глазками и все, что я хочу, будет моим.
Во-вторых, и это являлось главной причиной, Гуань Инь сделал очень стоящее предложение — официально Чжи Цзян, наследник Гуань Иня, умирает. Мое место займет дорогой братик.
Конечно, я был не в восторге, а с другой стороны… Вся эта суматоха, все проблемы, ненужная ответственность, которую я ненавижу, которая мне всегда в тягость — всего этого можно избежать, при этом участвуя в судьбе своей родины, улучшая все, что можно. Я буду как советник, но официально меня не будет существовать. Очень хитро, верно? Я и сам думал об этом раньше, но дальше сумбурных мыслей дело не заходило, а тут уже заранее продуманный план учителя, опытом которого не стоит пренебрегать. Если он говорит, что так будет лучше, значит так будет лучше.
Зато будет аркобалено Фонг, который уже наработал себе некую славу вместе с остальной шестеркой сильнейших, когда еще жил с ними во взрослом теле.
Правда, теперь придется вновь зарабатывать авторитет, но это будет не так сложно, так как обо мне знают лишь в узких кругах, а вот тому же Реборну, про которого знает каждая собака… Не завидую ему. Может, чуть сочувствую и точно злорадствую — и то, только из святой уверенности, что с ним ничего не случится и собаки даже поцарапать его не смогут.
***
Самолет был обычным, бизнес-класс удобным, долетели до Италии быстро. Переместить нас Вайпер бы мог, если бы кто-то из нас знал местность либо у него были координаты, но это было невежливо. Луче пообещала послать за нами свою правую руку, солнце, которое ее, но не ее — ведь место ее хранителей заняли мы. Чужие места, владельцы которых смирились с этим. Видеть их было неловко, я подозреваю, рады они нам не будут.
Интересно, остальные аркобалено тоже будут там?
Скалл точно, он обещал; на счет Реборна не уверен, но надеюсь да; а вот приезд Колонелло покрыт тайной дымкой.
— Хочу лететь… И почему нельзя просто отвлечь от себя внимание и парить, — бурчал милашка в капюшоне.
Не-думать-не-думать.
— Взбодрись, — я улыбнулся уголками губ, — надо иногда быть как обычный человек, наслаждаться жизнью!
— Я и так могу ей наслаждаться, — ну не мог мистер врединка не оставить последнее слово за собой, но и я не лыком шит.
— Тем более, мы не знаем, кем будет наш сопровождающий, вдруг беспламенный? Так что скрываться нельзя. И это невежливо.
Конечно, я внаглую врал, и быстро прикрыл хитро блестящие глаза, чтобы Вайпер не понял — я со стопроцентной уверенностью знал, кого за нами послали.
Я первым из всех выцепил в толпе мужчину с картонкой, на которой написано Джильо Неро, и пошел в его сторону.
— Здравствуйте, меня зовут Фонг, — я указал на шагнувшего ближе тумана, — а его Вайпер.
Мужчина молчал и изучал нас взглядами. Достаточно некультурно.
Сопровождающие сзади тихо и незаметно стояли, молчали.
— А вас..? — пришлось уточнить.
— Антонио ди Альберто, — ишь какой неприветливый оказался… А мне теперь ему улыбаться мило, но не впервой, я люблю улыбаться, да и сросся уже с маской, не могу не тянуть губы в улыбке, как заклинило.
Антонио открыл перед нами дверь, подождал, пока все усядутся, закрыл с негромким хлопком.
Машина тронулась.
Интересно побывать на крестинах, свои-то я не помнил никогда, да и если бы, то уже немало лет прошло, четвертый десяток пошел.
— Эх, я такой старый, — вздохнул я и грустно положил голову на плечо Вайперу. А он в ответ лишь погладил меня по голове, поддерживая.
Не думай, дурья башка.
Я сделал вид, что уснул, закрыв глаза. Но все равно чувствовал предательски горящие щеки и уши.
***
Реборн никогда не испытывал недостатка внимания что женщин, что мужчин. Никто никогда не отказывал ему, наоборот, сами стремились доставить удовольствие.
Как и Фонг, что поначалу все время пытался угодить. Реборн знал, что притягивает серый взгляд, знал, что нравится ему, тут не может быть и сомнений.
Когда китаец столкнулся с ним после принятия ванны, тот покраснел как маков цвет, что укрепило уверенность Реборна.
А потом Фонг будто начал игнорировать сам факт существования Реборна, такого он простить не смог, непривыкший к безразличию, и ему пришлось сближаться самому. Его должны либо обожать, либо ненавидеть, он не может быть кому-то абсолютно по барабану.
И когда объект интереса, ставший вдруг таким Фонг, начал принимать симпатию этого жадюги, с которым они поначалу — как и с Реборном — не поладили, Реборн начал беситься.
Он сам не понимал, почему это его так злит.
Но киллеру номер один просто не нравилось, когда улыбка Фонга принадлежала не ему.
И вот крестины, Вайпер с Фонгом, не стесняясь, — ведь «дети» же, — держатся за руки, а сам Реборн, гордо приподняв подбородок, злился.
Луче расцеловала Фонга в щеки, заобнимала, держа на весу небольшое детское тело. Реборн злился.
Скалл ярко и оживленно радовался возможности снова увидеть Фонга, обнимал его. Реборн злился.
Вайпер приблизил свое лицо, скрытое капюшоном, к уху урагана, что-то прошептал, отчего Фонг счастливо заулыбался. Реборн злился.
Так дальше продолжаться не может. Вайпер сверкнул синими глазами.
— Давай отойдем, — Фонг отошел к Луче, разговаривал, улыбался, разглядывал малютку, в то время как Вайпер появился прямо перед Реборном, не оставив киллеру выбора.
Они отошли чуть в сторону от потока гостей, поближе к стене.
— Что, недотрах замучил? — язвительно, зло поинтересовался Вайпер, неприятно удивив Реборна, — У нас уже был подобный разговор, не помнишь? Не. Засматривайся. На. Чужое.
Реборн выдохнул зло, как дракон, испускающий огонь.
— Как будто
оно мне надо, — фыркнул Реборн. Он не думал, что его злость может быть воспринята так.
— По твоему поведению все именно так и выглядит, — поддел Вайпер, — И тебе повезло, что Фонг не замечает этого.
Реборн гордо задрал подбородок, натянул шляпу поглубже и, развернувшись на каблуках, ушел. И гадай теперь, что он себе думает.
Вайпер презрительно смотрел ему в след. Кто-то хочет покуситься на его Фонга.
Во время церемонии Вайпер имел сомнительную честь наблюдать, как Реборн сверлит его любимого пристальным взглядом, а Фонг лишь улыбается, ничего не понимая!
Вайпер выловил момент, когда пересечется взглядом с итальянцем и по-собственнически обняв Фонга, показал Реборну фак.
Пусть знает, падла, и остается в стороне.
