summer wine

Продолжая выслушивать непрекращающееся ворчание подруги, сомневающейся в моем душевном здоровье, я надвинула на нос солнцезащитные очки и обернулась к ней: — Я все равно пойду туда. Да что в этом такого, а? Я просто пройдусь по магазинчикам и, может, выпью сока в каком-нибудь кафе, ничего страшного не случится. Да и ты сама говорила, что он уже и позабыл об этом, чего переживать тогда? Она снова буркнула, что я ненормальная, и поток доводов и аргументов, свидетельствующих об этом, иссяк. Махнув ей рукой на прощание, я вышла на улицу, стараясь не нервничать. В этом ничего такого нет, просто глупый случайный уговор с незнакомцем два года назад. И правда ведь за него могла цепляться только я. И вообще не цеплялась вовсе, так, изредка вспоминала… почти каждый день. И каждую ночь… В общем, дело было вот как: мы все с той же подругой отправились прогуляться по Ольвера стрит. В толпе туристов и обычных пешеходов, кочующих от лотков с сувенирами и магазинчиков к ресторанам и кафе, легко потеряться, что я и сделала, очутившись одна-одинешенька посреди улицы. Оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, куда мне идти, я развернулась и врезалась в темноволосого парня. Не успела я извиниться перед ним, как умудрилась позабыть обо всем на свете, настолько очаровательно он мне улыбнулся. — Потерялась? — Ага. — Значит, так было нужно, — изрек он, притянув меня к себе. Я могла бы попробовать возразить, возмутиться, отпрянуть, но лишь до момента, как взглянула в его серо-голубые глаза — клянусь, в них легче утонуть, чем в океане! — поэтому не сопротивлялась вообще… — Кому? — еле слышно спросила я. — Мне, — послышался его уверенный ответ. Ну кто после такого не начнет дрожать? Я начала. А он лишь рассмеялся так задорно и мягко, что стало только хуже — теперь было ощущение, будто время вокруг нас замедлило свой ход или же совсем остановилось, и не существовало больше ничего — только его руки на моей талии, его запах, взгляд, улыбка… Я влипла по уши. Вмазалась моментально и почти что насмерть — его близость не давала мне умереть окончательно, убивала и оживляла сразу же. — Зачем тебе это? — я выдавила из себя слабую усмешку и это все, на что я была способна тогда. — Может потому, что я искал тебя и никак не мог найти? — он замолк, кто-то окликнул его, но я даже не расслышала имени, так в ушах шумел пульс. — Встретимся на этом же месте в это же время через… два года, идет? И я женюсь на тебе. И больше никогда тебя не отпущу. Я кивнула или даже, скорее, чуть заметно дернула головой, но ему хватило этого. Подарив мне еще одну улыбку, он скрылся в толпе, будто растворился за спинами незнакомцев, и все стало так же, как и раньше — потерявшаяся и отбившаяся от подруги, я стояла среди сборища людей, напоминающего муравейник, не понимая, что произошло только что и не был ли это сон. Кстати, сны одолевали меня с тех пор частенько. Я достоверно не помнила его слов, внешности или улыбки, остался лишь цвет глаз, глубокий и манящий, как морская пучина. И он чудился мне везде: в оттенках одежды на вешалках в магазине; в пене, остающейся на влажном песке после ухода волны; в потемневшем грозовом или сумеречном небе; в прозрачных камешках украшений, пропускающих через свои грани солнечный свет… Наверное, поэтому-то я и решилась вновь отправиться туда, на Ольвера стрит, дабы убедиться, что это произошло не по-настоящему, что все в прошлом, и следует позабыть об этом, отпустить, не думать, не возвращаться к нему, на повторе не прокручивать мысленно наш разговор. Это серьезно портило мне жизнь — я не могла завязать долгосрочные отношения, подсознательно опираясь на ту договоренность, которая таковой-то считалась с натяжкой, и намеренно портила все, хотя парни попадались отличные: добрые, внимательные и чуткие. Но они не были им. Будто теперь не он искал меня, а наоборот. Бездумно прогуливаясь от прилавка к прилавку, я ничего не замечала на них. Да и разве могла, то и дело оборачиваясь и осматриваясь, и не находя того, кто на самом деле мне нужен. Разочарованно вздохнув, осознавая, какой идиоткой я была все это время, я наперерез потоку толпы двинулась к тому самому месту, где мы столкнулись. «Всего минутка здесь, одна минутка, и я ухожу. Он все равно не появится. Он забыл уже обо мне. Может, женился на другой. Или вообще каждый день новой девушке дает такие громкие обещания», — мысленно ругала я себя, все больше и больше не стесняясь в выражениях. Глупая наивная фантазерка! Поверила в мечту, которую сама же и выдумала! В глазах предательски защипало от подступивших слез. Я была такой жалкой сейчас, наверное, и выглядела так же — безнадежная дурочка в погоне за призраком… — Ты здесь. Я остолбенела, боясь оглянуться — что если это лишь плод моего чрезвычайно богатого воображения, и я окончательно тронулась умом? Я могла проверить это единственным способом. Сердце, кажется, не билось вообще, когда я развернулась, и он вновь оказался передо мной — такой реальный и улыбающийся только мне. — Собиралась уже уходить. — Не верила мне? — А кто бы поверил? Парень подступил ближе, и я снова почувствовала, как и в тот день, будто окружающий нас мир медленно теряет свои краски, угасая, чтобы мы видели лишь друг друга. — Но ты же пришла. Мне пришлось задержаться, прости. Я выбирал тебе кольцо. Я смущенно и непонимающе улыбнулась. Серьезно? Это действительно так? Мы сделаем это? — Откуда мне знать, что ты не маньяк? — Стал бы я терпеть тогда два года? Верно. Ему это было незачем делать. — Но я даже имени твоего не знаю, — возразила я, покачав головой. Я хотела кричать, прыгать, танцевать, непременно позвонить подруге, чтобы сообщить, что она ошибалась. Но я просто неловко переступала с ноги на ногу, стараясь унять ликование, разрастающееся в груди вместе с теплом от его лучистого, невероятного, ласкового взгляда. Парень усмехнулся, выдохнув, кажется, что-то о понимании и правоте, и медленно опустился передо мной на одно колено прямо там, посреди водоворота прохожих, минующих нас, как двух фриков. — Меня зовут Кристофер Чарльз Вуд, и я твой будущий муж, если ты удостоишь меня такой чести…