Habitation

Андроид, кажется, вытаскиваться совсем не хочет, цепляется всеми своими конечностями за ветки, да еще и весит с хорошего сенбернара. Хэнк пыхтит себе под нос, когда наконец вытаскивает это чудо под свет фонаря. Дыхание сбилось и ему нужно некоторое время, чтобы восстановить его. Чертов андроид своего положения так и не изменил. Потрещал что-то, правда похожее на помехи и снова затих. Он встряхивает андроида за плечо, но все еще не получает никакой реакции, только диод начинает моргать уж совсем истерично, а Хэнк слишком хорошо помнит того самоуничтожившегося девианта, чтобы продолжать попытки. Если он не пострадает от взрыва, так от департамента. Хэнк не уверен, что делать дальше. Грузить его в машину совсем не хочется, учитывая количество детей на квадратный метр. На первый взгляд дроид не выглядит поврежденным. Хэнк не спец, но кажется, что эта машина в хорошем состоянии, если не считать одежды. (Господи, кто мог догадаться одеть его так?) Хэнк не был трусом, но он вздрагивает, когда дурацкая машина в очередной раз хрипит динамиками и переводит свои стеклянные глаза на него. И до омерзения медленно открывает рот. Хрип усиливается, а Хэнк невольно делает шаг назад. Все обрывается так же резко как началось. Андроид вновь смотрит куда-то в пустоту, взгляд становится безжизненным (Хэнк не уверен, что так можно об андроидах). И это, честно говоря, не может его не радовать. Теперь нужно решить еще одну проблему. Как его перевезти. Дети оккупировали заднее сидение, и Хэнк уж точно не посадит эту хрень рядом с собой. Работа работой, а жить ему еще хочется. Остается багажник. Хэнк усмехается. За сегодняшний вечер он нарушил, кажется, столько прав этих железяк, что ему одна дорога – на расстрел. - Прости, парень. Считай, что это для твоего же блага. – А потом с кряхтением поднимает его. Волосы дроида раздражающе лезут в глаза, сам он то и дело перевешивает, и Хэнк очень тихо (в машине все еще сидят дети!), рассказывает о том, как его достала эта работа, не стесняясь в выражениях. Когда он переходит к описанию эротичных событий, которые произойдут с капитаном Фаулером, если он, Хэнк, бросит его, андроида, здесь, оказывается, что коленом он уже упирается в заднее крыло машины. Хэнк медленно опускает его на землю и лезет в карман за ключами, чтобы отпереть багажник. Железка помещается в пустой багажник будто по заказу, вписывается туда со всеми своими острыми локтями и коленками, Андерсон закрывает дверь и потирает спину, проклиная таких тяжелых андроидов. Коул высовывается из окна почти на половину, а встретив негодующий взгляд отца жмет плечами. - Что? Я все еще в машине. А куда мы его повезем? - Не верю, что это говорю, сын, но домой. С ним разбираться будут завтра. Коул восторженно пищит и скрывается внутри, спеша поделиться с Мартином такой головокружительной новостью. Хэнк твердит себе, что это идея худшая из всех, что были до этого, но утирает выступивший пот и садится в машину сам. Они мягко трогаются с места, не забывая об андроиде, который может взорваться в любой момент. Дети тоже молчат, чувствуя напряжение взрослого.

888

Коул вместе с Мартином отправляются открывать дверь и запирать Сумо в спальне. Хэнку просто нужно на свежий воздух. Фаулер должен ему премию, не иначе. И путевку куда-нибудь, где потеплее. Потому что нервные клетки восстанавливаются очень медленно. А железка за десять минут дороги пожрала их так, как не каждый преступник может. Коул появляется в окне, машет отцу, показывая, что все готово. И почему-то ему совершенно не хочется снова возиться с андроидом, но он отпирает багажник, делая над собой последнее усилие. Треклятый анроид смотрит на него так, будто совершенно не сломан. Живые зрачки мечутся от Хэнка, дальше, за него, на улицу и снова на него. Но все остальное тело так же не двигается и от этого становится не по себе. Диод вновь вспыхивает алым с невероятной скоростью. Хэнк сглатывает. - Спокойно, парень, спокойно. -Хэнк задумывается, стоит ли говорить то, что он из полиции, не зная всей истории. - Я просто помогаю. Сейчас ты в безопасности. Он не разрывает зрительного контакта с дроидом. Тот, кажется, слушает. Диод стабилизируется, все еще горит красным, но по крайней мере уже не является мечтой эпилептика. - Вот так. Хорошо. Теперь я перенесу тебя в дом.