888
В сети это называют сталкерингом. Сталкеринг противоречит моральным и этическим нормам, заложенным в нем, однако, он уже ровно два часа дежурит у окна дома Хэнка Андерсона, чтобы удостовериться, что сейчас его сон достаточно крепок. Сегодня он планирует начать с чего-то небольшого, чтобы не вызвать подозрений. Что-то не позволяет ему показываться на глаза лейтенанту, поэтому изменять его жизнь к лучшему он будет стараться незаметно и постепенно. Например, сегодня он планирует начать с яблок¹. Входную дверь лейтенант не запирает уже несколько дней, Коннор не уверен, с чем это связанно, но сейчас только рад этому, так как иначе он бы не смог тихо попасть в дом. Ему не страшно. Почти. Входная дверь тихо скрипит, Коннор досадливо морщится, ступает осторожно, пересекая холл, но уже там встречается с первой проблемой. Двадцати восьми дюймовый сенбернар смотрит на него недоверчиво, принюхивается и негромко, но очень угрожающе ворчит. Коннор выставляет вперед руки. У собак же хорошая память? — Тише, Сумо, тише. Видишь, это я. Мы знакомы, помнишь? — Он протягивает вперед руку, так, как его учил Коул, когда догадался, что Коннор собак опасается. Сумо, к счастью, этот жест, кажется, узнает. Он замолкает, подходит ближе, тычется носом в колени, шумно вздыхает, пару раз бьет себя лениво хвостом по бокам и уходит. Коннор выдыхает. Пронесло. Тогда у Хэнка на столе, в мытой тарелке оказывается несколько красивых, спелых яблок. Остальной пакет сгружается в холодильник. Вся операция занимает буквально пять минут, и Коннор спешит уйти, чтобы не быть пойманным, потому что показатели Хэнка в другой комнате слишком близки к показателям бодрствующего человека. Утром вопрос о том, что делают на его столе "сраные яблоки в стеклянной мисочке" Хэнк задает громко, спрашивая одновременно и у себя, и у Сумо. Ответа, естественно, он дождаться не может, но живот подводит от голода, так что сейчас это — единственный менее энергозатратный выход. Хэнк берет в руки яблоко.888
Прийти в следующий раз удается только через пару дней. Ночью Хэнк опять потребляет алкоголь, засыпает только под утро, и Коннор боится его беспокоить. Он знает, что алкоголь разрушает весь прогресс, накопленный при попытке выхода из депрессии, а потому является одним из решающих факторов. И сегодня Коннор пытается сделать хоть что-то. Осторожно, пытаясь не шуметь, он открывает бутылки из запасов, выливает их содержимое в раковину и ставит на место. Это будет слишком заметно, выкинь он все. Так есть шанс, что Хэнк не будет пьян хотя бы сутки. Яблоки возвращаются на середину стола, а ладони неприятно липнут к клеенке. Коннор читал, что уборка тоже помогает в выходе из депрессии, но пока рано. Он думает, что это будет слишком заметно. Хотя, учитывая его сегодняшнюю выходку, Хэнк, с вероятностью шестьдесят процентов, начнет подозревать чье-то вмешательство. Перед уходом он кормит Сумо, который печально смотрит на него у своей миски. Когда Хэнк просыпается, он чувствует себя слишком устало, чтобы удивляться чему-то. Он просто остается дома большую часть дня, презирая себя за это. Иногда все же он в мыслях возвращается к тем странностям, что происходят последние несколько дней. И дело даже не в яблоках. Сегодня ночью Хэнк трезв. Коннор собирается вернуться на ночь домой, чтобы провести диагностику, но тут показатели Хэнка разом подскакивают, становятся нестабильными. Коннор вглядывается в окно, не забывая о собственной скрытности. Хэнк плачет. Спрятав лицо в ладони, вздрагивая всем телом, он плачет над фотографией сына, и Коннору становится так тоскливо, что отметка стресса в его системе заполняется почти полностью. Чувства — ошибки программ, бьют по системе, заставляя просто сжиматься под окном на грязном снегу и как мантру повторять, что для машины чувства — не главное. (Раньше в мантре твердилось о том, что машина не имеет права на эти самые чувства). Хэнк засыпает там же, за столом. Коннор просто надеется, что не сделал хуже.888
Коннор почти не бывает дома. Чтобы о нем не волновались, (сейчас это слово заставляет тириум приятно нагреваться) он отписывает маленькие сообщения, словно отчеты о проделанной работе и собственном состоянии. На них чаще всего отвечает Руперт, сообщая, что Саймон занят. Занят все время, но раз Руперт не беспокоится, то все должно быть хорошо. Достать цветы, так нужные ему, оказалось непросто, однако Джерри всегда рад помочь. Букет в руках совсем скромный, но сегодня этого достаточно. Хэнк не любит помпезности, Коннор уверен. Сумо встречает его, виляя хвостом. Деловито обнюхивает с ног до головы, а потом трусит обратно на кухню, всем своим видом показывая, что нерадивый хозяин опять забыл его накормить. И врет совершенно, по-собачьи, нагло, потому что в миске остались несъедобные по мнению пса остатки ужина. Коннора радует то, что Хэнк сегодня проявлял какую-то активность. Это займет совсем немного времени. Можно сделать быстро и тихо, вернуться домой и взять нескольких собак на долгую прогулку, цель которой не столько выработать моторесурс биокомпанентов, сколько подумать. Температурные датчики сообщают о том, что жара в помещении — это следствие духоты. Он открывает окно, осматривается, сканируя комнату, легко находит нужные предметы. Рядом с фотографией Коула, на столе с вазой, полной яблок, стоит дешёвая ваза с подснежниками. Коннор доволен сегодняшней работой. Перед уходом он треплет Сумо по ушам. Проснувшийся утром Хэнк думает, что это нихера не смешно.888
Сегодня Коннор настроен решительно. Еще вчера он приметил для себя старую ветошь, которую можно было бы использовать в качестве тряпки. Он планировал немного прибраться сегодня, как можно более незаметно. Он, уже по традиции, заглядывает в окно, убеждаясь, что Хэнк находится в спальне, его поза расслаблена, а дыхание замедленно. Хэнк спит, а потому Коннор безбоязненно входит в дом. Улыбается, слыша цокот когтей по ламинату, проводит рукой по длинной шерсти, зарывается в нее рукой, отвлекается на шумное дыхание и сопение (Коннор все-таки живет в доме с другими собаками), а потому пропускает тот момент, когда ему в лоб утыкается пистолет, а хриплый голос откуда-то сверху приказывает: «Медленно. Очень, сука, медленно подняться».