888
Коннор медленно поднимается, опустив глаза к полу. Он горбится и никак не желает взглянуть в лицо тому, кто сейчас ему угрожает. Стыда не было, страха за собственную жизнь – тоже. Но почему-то посмотреть сейчас в глаза Хэнку Андерсону было выше его сил. Программа взаимодействий и успешной интеграции, как назло, работать перестала, пала под сотней сбоев в программном коде. Коннор вновь остается один с собой, но на этот раз все куда сложнее. В тишине отчетливо слышится тяжелое дыхание Сумо, который взволнован происходящим. Он неуверенно тычется носом в колени хозяину, но тот игнорирует его. Коннор находит в себе силы поднять глаза. Был ли виной тому сильный стресс или влияние алкоголя на организм, Коннор не задумывался, но лейтенант Хэнк Андерсон постарел. Морщины проступили четче, уголки губ, даже сейчас, когда он был напряжен, опустились книзу. Хэнк щурится, приглядываясь к его лицу. - Ты? Какого хера? – Пистолет он не опускает, но Коннор думает, что первичная опасность уже позади. Программа выдает четыре варианта ответа, он не удовлетворен ни одним из них и именно сейчас понимает, что девиация это не просто ощущение эмоций. - Я подумал, что вам, возможно, нужна помощь. Я должен быть благодарен вам за то, что вы помогли мне тогда. - Коннор неуверенно улыбается, но совершенно не представляет, что делать дальше. Опять. Алгоритмы всякий раз не подходили, системы сбоили и сбивались, когда дело касалось этого человека. Рука с пистолетом ощутимо вздрагивает, и, наконец, после секундного промедления, Хэнк опускает ее. Процент успешного взаимодействия поднимается на два пункта. - И ты, пораскинув своими чертовски умными мозгами, решил, что это, сука, замечательная идея – влезть ко мне в дом, да? – Уровень стресса поднимается, чуть превышая допустимую отметку, но пока рано думать, что это все испортит. Коннор замолкает, понимая, что по человеческим меркам подобное недопустимо. Программа предписывает объясниться перед человеком, Коннор судорожно ищет слова, зная, что промедление недопустимо. - И раз мы разобрались, то будь хорошим андроидом и вали отсюда. – Хэнк кивает на дверь. Уйди он сейчас, путь сюда ему будет закрыт. И не потому, что приказ человека неоспорим или Хэнк, наконец, начнет запирать двери, а потому что может случиться что-то непоправимое, что не исправить опытными психотерапевтами и посильной поддержкой. Коннор не хочет провалить свою задачу. Коннор не хочет смерти Хэнка Андерсона. - Нет, - твердо заявляет Коннор, поджимая губы, - в силу своей программы, я могу утверждать, что ваше состояние нестабильно. Я бы не хотел... - Слушай, сюда, консерва, мне плевать на твою гребаную программу. Вали отсюда нахер, пока я в тебя обойму не высадил. – Уровень стресса поднимается еще на одну условную единицу. Коннор напоминает себе, что у людей стресс проходит гораздо медленнее, а потому стоит действовать осторожнее. - Смею напомнить вам, что по новому законодательству убийство андроида приравнивается к убийству человека. Я бы хотел предостеречь вас от таких неприятностей. – То, что эта линия поведения неудачная доказывает пистолет, вновь прижатый дулом к его лбу. Коннор считает такой исход неудовлетворительным. Он перебирает предложенные программой модели, потом решает, что это будет последний, отчаянный ход, предсказать последствия которого его программа не сможет. - Вам бы убрать ствол, мистер Андерсон. Уверен, что Коул бы не хотел подобного исхода. Когда систему заваливает сообщениями о неконтролируемой потере тириума, Коннор сначала думает, что Хэнк все же выстрелил. Однако он жив, а оптический блок показывает, что лейтенант лишь с размаху ударил его ручкой пистолета, попав по губе. - Никогда, слышишь, кусок гребаного пластика, никогда не говори о том, о чем твоя сраная программа не знает, – Андерсон в ярости, Коннор думает, что переборщил. - О, господи, на что я трачу время? – Он хватается за голову, разворачивается на пятках и проходит вглубь дома. Что ж, по крайней мере, Коннор остался в доме. Значит, эта линия поведения была не так уж провальна. Коннор на расстоянии следует за ним, заходит на знакомую кухню, прижимается спиной к стене, наблюдая за тем, как Хэнк один за другим обшаривает шкафы, проверяет холодильник, заглядывает в бутылки. И не находит ровным счетом ничего. Коннор чувствует легкую гордость. Потом Хэнк оборачивается к нему. Медленно и очень грозно. - Какого хера? - Употребление алкоголя в таком количестве опасно для жизни, особенно сейчас. Поэтому я решил, что... - Сколько раз ты был у меня в доме? – Прерывая его, спрашивает Хэнк. Коннор опять прячет глаза, мямлит тихое: «четыре». Сейчас это почему-то ощущается горящими щеками, будто тириум неконтролируемо разогрелся без команды. Сеть называет это стыдом. Хэнк свистит, больше удивленно, чем выражая свое недовольство. - И что ты делал? - Помимо избавления от алкоголя, я обеспечил вас яблоками, витамины в которых полезны при тяжелых психических состояниях, а так же... – Тут уже заминается сам Коннор, не зная, что сказать о цветах и фотографии, но, кажется, Хэнк и сам все понимает. Смотрит внимательно, Коннор отмечает, что процент успешного взаимодействия поднимается на десяток пунктов. Ему кажется, что Хэнк хочет что-то сказать, но он лишь смотрит на него несколько мгновений, а потом отворачивается, машет на него рукой и устало опускается на диван. - Ну, жестянка, ты убедился, что я не собираюсь напиться, а потом повеситься на люстре? Коннор думает, что совсем не убедился. Хочет возразить, но что-то подсказывает ему, что сейчас стоит отступить, чтобы закрепить результат. - Думаю да. Могу я прийти завтра, лейтенант? - Зачем тебе это, кусок пластика? - Мое имя – Коннор, лейтенант. -Ладно, зачем тебе это, Коннор? - Раздраженно выдыхает Хэнк, выделяя имя, и неприятно тянет гласные. Коннор упрямо повторяет, что хочет помочь, что находит это своим долгом, однако Хэнк почему-то не верит. Смотрит недовольно, хмурится, сжимает и разжимает кулаки, но молчит. Коннор расценивает это как согласие.888
Его отвлекает Руперт, недовольный тем, что кашу уже давно пора снимать, она подгорела, а Коннор не уследил. Он ворчит о том, что в доме все последнее время витают в облаках, но это кажется Коннору таким мелочным, что он только улыбается, пропуская все между слуховых мембран. Для себя он уже составляет план на сегодняшний вечер, надеется, что сегодня все пойдет куда ровнее, пытается даже моделировать ситуации, но из-за нехватки данных выходит что-то недостоверное и очень раздражающее. Он уже собирается уходить, когда в дверях встречается с Саймоном. Они давно не виделись, каждый увлеченный своими делами, Коннор первый интересуется все ли в порядке? Саймон подвисает, что-то лопочет, а Коннор, состояние которого можно охарактеризовать как «приподнятое», просто предлагает ему руку, раз он не может выразить этого словами. Самому Саймону воспоминания кажутся слишком личными, он ставит блокировку на несколько папок и протягивает Коннору руку. У Саймона в программе беспорядок, который Коннор мог бы назвать милым. И вся эта взволнованность крутится вокруг нескольких строк двоичного кода. 11010000 10011100 11010000 10110000 11010001 10000000 11010000 10111010 11010001 10000011 11010001 10000001. Коннору это не то чтобы нравится, но выбор он уважает, в ответ делясь своим. Саймон выглядит довольным, когда обрывает связь. Довольным и гордым, словно это его рук дело. Коннор собирается указать на эту неточность, но Саймон уже сжимает его плечо, желая удачи, и скрывается в гостиной. Теперь Коннор понимает, что имел в виду Руперт, когда говорил о «витающих в облаках».888
Сегодня Коннор действует более цивилизованно. Он звонит в дверь дома, выжидает некоторое время, а потом звонит еще раз. За дверью лает Сумо, однако шагов он не слышит. Машина припаркована, дверь заперта, жалюзи на окнах опущены, не давая оценить ситуацию. Поэтому Коннор взволнован. Он обходит дом, заглядывая в каждое окно, и, наконец, заглянув в открытое, находит ситуацию весьма опасной. Программа называет это алкогольной комой и предписывает вызвать скорую, а так же оказать первую помощь. Позже он должен будет разобраться с тем, что Хэнк, не послушав его, все-таки выпил. Сейчас нужно стабилизировать его состояние. Он заранее просит прощения за разбитое окно, залезает внутрь, пугая Сумо. Пес недоверчиво обнюхивает его, виляет хвостом, но все еще неуверенно, смущенный его странным появлением. Коннор уделит ему внимание потом, Хэнк сейчас – первостепенная задача. - Лейтенант Андерсон? Лейтенант Андерсон, проснитесь. Это я, Коннор! – Раз так он не получает ответа, ему приходится заставить его реагировать на более острые раздражители. Коннор еще раз извиняется, а потом заносит руку для удара. Пощечина получается болезненная и звонкая, Хэнк вздрагивает, ворчит что-то, что слуховые мембраны Коннора не могут определить как что-то связное. Коннор поднимает его, помогает опереться на него, чтобы дойти до ванной, Хэнк возмущается уже громче и более связно. Коннор думает, что он достаточно терпеливый, чтобы вынести это. - Пошел нахер отсюда, пластмасса! Сумо, Сумо, фас его! – Пес явно не понимает, с чего должен атаковать своего знакомого, смотрит на хозяина, склонив голову, но агрессии не проявляет. Коннор выдыхает свободнее. Хэнк мешает еще более активно, чем возмущается, цепляется конечностями за дверной косяк, шумно заявляет, что в ванную не желает. Коннор думает, что вести с ним разговоры сейчас бесполезно, а потому применяет чуть больше силы, отцепляет его и, наконец, заталкивает в ванную. Безжалостно включает холодную воду и ждет. Хэнк трезвеет быстро, забавно машет руками и требует выключить воду, Коннор, как и положено послушному андроиду, исполняет. - Какого черта? - Вы находились в алкогольной коме, лейтенант. Вас требовалось срочно привести в порядок, иначе все могло бы закончиться плачевно. Сейчас вам рекомендуется прочистить желудок и приложить к голове лед, для того, чтобы избежать неприятных ощущений. А также проспаться. Хэнк откидывается на кафельную стенку, тихо стонет, прикрыв глаза. - Спать я точно не лягу. Нахер такое. А что ты здесь делаешь? - Вчера я изъявил желание прийти к вам еще раз, и вы были не против. - Чудесно. А теперь не мог бы ты выйти на пару минут? И принести свежую одежду. Ты, вроде, знаешь, где она лежит. Коннор подчиняется второй раз, выходит из ванной, оставляя Хэнка самого справляться со своей задачей. Для него есть другая проблема. Он все еще боится заходить в спальню Хэнка. Тот случай отпечатался где-то на блоке долговременной памяти и посылал неприятные разряды в кончики пальцев рук и ног, стоило ему к ней приблизиться. На комнату Коула Коннор даже не смотрит. Наконец, у него получается совладать с собой, он берет первый попавшийся комплект не глядя и относит обратно в ванную, довольный своей маленькой победой. Хэнк застает его за тем, что он анализирует револьвер. Коннору не нужно задавать вопросов, он понимает все сам, смотрит встревоженно на Хэнка, который оседает на диване, система подсказывает, что он должен приложить лед, в холодильнике находится банка пива, которую Коннор не позволяет Хэнку открыть, прикладывает к виску и просит держать. Хэнк недовольно фыркает, но держит. Не зная, чем себя занять, Коннор поднимает стул и садится на него. Наступает неловкое молчание. - А у тебя, стало быть, исправился тот модуль, да? – Задает очевидный вопрос Хэнк, Коннор с готовностью кивает. - Точно так. Возможно, причиной к этому, была стрессовая ситуация, испытанная мной незадолго до этого, однако, модуль восстановился очень быстро. – Коннор осторожно называет то избиение «стрессовой ситуацией». Хэнк недовольно хмурится. - Почему ты тогда не пытался защищаться? Я видел, на что бывают способны даже домашние андроиды. - Тогда вам это было необходимо, лейтенант, все хорошо. Моя регенерация позволила мне перенести это без особого ущерба для системы. - То есть ты терпел ради меня? Коннор молчит, не зная, что ответить. Хэнк фыркает тихое: «извращенец», однако молчание после этого перестает быть давящим. Все налаживается.