In awe of

      Тёмная, облокотившись об одну из колонн и закинув ногу на ногу, молчаливо следила за Евой, что увлеклась своей тренировкой настолько, что не заметила её приближения. Графиня методично дырявила манекен какими-то эфемерными иглами, попутно чередуя то их размер, то скорость полёта, то придавая заклинанию какую-нибудь иную форму.       Дэдай, пожалуй, была одной из лучших в стезе магической импровизации. Если большинство чародеев предпочитали использовать общепринятые наработки, опасаясь новизны, которая любила преподносить не самые приятные сюрпризы, то белокурая действовала несколько иначе. Она тоже опасалась, однако и действовать пыталась осторожнее, предпринимая всяческие меры безопасности, наподобие многократно уменьшенной версии предполагаемого плетения, которое не смогло бы принести существенного вреда, если бы было исполнено неправильно.       — А последний неплохо полетел, — подметила Лилит, заставив свою наставницу испуганно обернуться, но после тотчас же расслабиться, снисходительно кивнув ей головой.       — Ты уже здесь. Славно. Только я ещё не закончила. И вряд ли сумею, раз уж… — графиня решительным жестом откинула со лба надоедливую прядь и приблизилась к своей ученице, заключив ту в свои объятья на несколько мгновений. — Раз уж ты тут.       — Если я слишком рано, то я могла бы вернуться и попозже…       — Даже не пытайся улизнуть, Лилит. Давай-ка лучше присядем. Тебя со вчерашнего не мутит? Я даже немного особой алхимической настойки успела хлебнуть, да всё равно не до конца отпустило. Хотя думаю, что в моём случае дело уже не в алкоголе…       — Есть такое. Мы явно перестарались. Впрочем, и разговор был не из простых… — дезертирша устроилась на невысокой продолговатой скамье, сложив руки на коленях.       — Это правда, — согласилась Ева, отведя взгляд в сторону.       На какое-то время в зале повисла тишина, нарушаемая возгласами марширующих солдат, что доносились с главного двора крепости.       — Ты… Хотела что-то добавить?       — Добавила бы кое-что, раз ты спрашиваешь. Понимаешь… — Лилит повернула голову в сторону Дэдай и подпёрла подбородок ладонью. — Должна признаться честно — быть любовницей или даже женой наследной графини это… Несколько тяжело, скажем так. Особенно такой графини, как ты.       — Догадываюсь. В силу моего характера? — неохотно предположила Ева.       — Нет. В силу обстоятельств, которые возлагает на тебя твой пост. И в силу определённых трудностей, которые возникают в связи с ним же.       — Лилит, поверь мне, я бы очень хотела забросить все эти важные дела далеко в топку и рвануть на запад на месяцок-другой, выбрав для проживания какое-нибудь уединённое местечко, где меня ничего не будет отвлекать о тебя, а тебя — от меня. Особенно сейчас, после всего того, что случилось. Но в данный момент…       — Ева…       — Слушай, Лилит. Нам правда выпало тяжёлое бремя. И не смотри на меня так, словно тебе безразлична судьба целой страны, что отчасти находится теперь в моих и твоих руках. Полагаю, та же Жанна тебе и сейчас крайне признательна. И Далила, пусть в силу возраста она и немногословна. А ведь всего этого могло бы и не случиться, не окажись мы с тобой обе в нужное время в нужном месте. Сначала одна спасённая судьба, затем вторая… Скажи, тебе ведь не всё равно?       — Не всё равно.       — Вот и мне не всё равно. А совсем скоро ставки станут куда выше, чем жизнь одной или даже десятка спасённых служанок. Действовать придётся на совершенно ином уровне.       — Я понимала это с самого начала. Ведь ты с самого начала рассказала мне о характере моей будущей работы. Вопрос вот в чём — готова ли ты сама действовать на совершенно ином уровне?       Ева некоторое время думала над ответом.       — Готова. Во всяком случае, я думала, что готова. Не учла всех подводных камней политических дрязг. Не вини меня за это, Лилит. То, о чём мы говорили вчера, пусть я и пообещала больше не возвращаться к этой теме — всего лишь один из сотни факторов, которые мне ежедневно приходится учитывать в нашем непростом деле. Я не могу уделять каждому из них достаточного внимания, пусть и стараюсь. Я всего лишь обычный человек. И я могу принять твою критику или твои советы, если тебе будет, что сказать. Но не заставляй меня, пожалуйста, жертвовать своей собственной мечтой, единственной вещью, что всё ещё удерживает меня на плаву. Не заставляй меня опускать руки, не забирай надежду на то, что всё ещё можно исправить малыми жертвами, ведь я живу этой надеждой.       — А если…       — Если она не оправдается, — стальным голосом продолжила Ева, без труда угадав суть не озвученного вопроса, — Я не отступлюсь. Малой или большой жертвой, но мы добьёмся того, чего желаем. Я говорю «мы», потому что добиваться этого я хочу вместе с тобой, и никак иначе. По какой причине ты пошла за мной? Ведь явно не по той, что втюрилась с первого взгляда. Тебе понравилось то, что я делаю, и то, чего я хочу добиться. Ведь понравилось?       — Понравилось, — призналась тёмная. — Остальное пришло уже позже.       — Давай тогда и дальше стремиться к нашей общей мечте, Лилит? Я понимаю, что у нас с тобой несколько разные приоритеты в этой жизни. Ты хотела бы мирной и счастливой идиллии где-нибудь далеко-далеко в уединении вместе со мной, и я бы тоже этого хотела, но ты ведь понимаешь, что нашу идиллию могут легко нарушить весьма негативные тенденции, что в последнее время складываются вокруг всё более явным образом? Я могла бы убежать от проблем, сделав себе и тебе хорошо. Но я хочу решить эти проблемы, сделав хорошо всем, а не только нам двоим. Достойно ли?       — Достойно. И я… Хочу того же. Хотела этого изначально, — вновь согласилась Лилит.       Ева раскусила её истинные желания. Всё те же, что и когда-то давно. Обеспечить счастьем себя и своего любимого человека, заставив при этом весь остальной мир полыхать огнём, если придётся. Ведь эгоизм Лилит не мог «вылечиться» за пару месяцев вместе с её госпожой. Даже за пару лет не факт, что смог бы. Взрослый человек практически не податлив к изменениям. Лилит нравилось совершать благие поступки. Но она не хотела быть обязанной совершать их. И даже мысли не допускала о том, что мир сам продиктует ей свои условия. Она привыкла диктовать их самостоятельно.       Лилит не могла отказаться от своего «ощущения свободы». Она лелеяла его, она им жила. Она говорила сама себе «я могу бросить и уйти в любой момент», и это успокаивало её. Успокаивали мнимые возможности уйти, чтобы сохранить свою независимость. Конечно, на самом деле она бы не ушла просто так. Через литры выпитого алкоголя и океаны пролитых слез, она бы вернулась, пусть даже и как побитая собака, чтобы попросить прощения и получить возможность снова быть рядом. И за это она злилась на себя. Раньше не было таких проблем.       — Прости меня, — графиня крепко сжала её руку в своей. — Правда…       — И ты меня прости, Ева. За то, что я иногда не подарок.       — Подарок или нет, а я сомневаюсь, что когда-либо повстречаю в своей жизни человека и на сотую часть столь же замечательного, как ты, милая моя Лили.       Небольшой диалог разрядил напряжённую атмосферу. Иногда, во время разговоров, происходящих между графиней и её подопечной, не носящих при этом негативного оттенка и проходящих наедине, Лилит ощущала себя весьма странно. Её дыхание замирало, сердце билось чаще, ноги предательски подрагивали, а внимание концентрировалось исключительно на Еве и не на чём больше. Было легко спутать с каким-то влюблённым ступором, и всё же, причина тому была другая. Какая именно — Лилит не могла понять. Возможно, её захлёстывало всепоглощающее чувство доверия и восхищения. И радости от того, что ей не нужно делиться этим человеком с кем-либо ещё. То, что она была собственницей, явно не было секретом для Дэдай — Лилит говорила как собственница, вела себя как собственница и даже накручивала саму себя точно так же, как это делают все собственницы. Главным было то, что всякий раз, когда ей доводилось испытывать нечто похожее, её настроение резко пробивало верхушку воображаемого столбика и подскакивало выше всех мыслимых пределов. Примерно это сейчас и случилось.       — Кстати, — Ева махнула головой, словно отгоняя какое-то наваждение. — Ты же заглядывала домой? Как там Далила? Приходит в себя потихоньку?       — О, ещё как приходит. Расположилась как у себя дома. Уже успела переспать с Агударом в моей же кровати, предварительно нажравшись до того же уровня, что и мы вчера.       Эти слова заставили Еву невольно прищуриться, словно она гадала над тем, не пытается ли ученица её наглым образом надуть. Но позже пришло осознание того, что не пытается — тон Лилит казался весьма серьёзным, несмотря на ироничность ситуации. Светлая издала звонкий хохоток, прикрыв рот ладонью.       — Как-то… С трудом верится… Что подобное могло произойти, — Ева хотела сдержать позывы искреннего смеха, но получалось скверно. — Прости, я просто попыталась представить твоё лицо в тот момент, когда ты обо всём узнала. Кстати, а как это случилось?       — Да никак. Зашла домой, поднялась наверх, а там они спят. Голые и в обнимку. Прямо как мы с тобой. Моралей не стала читать, молодёжь, в конце концов, но это было правда весьма и весьма…       — Неожиданно, я полагаю, — закончила за неё графиня. — Кстати, а почему «молодёжь»? Сколько лет Агудару?       — Ты знаешь, это покажется весьма странным, но несмотря на то, что ему почти что наглухо отбили память на Вольных островах, своё имя и возраст он не позабыл. Ему двадцать четыре.       — Всего-то? — удивилась Ева, вскинув брови.       — А сколько ты думала?       — Не знаю. Тридцать? Ну, может тридцать пять, в крайнем случае. Я пыталась угадать, но обычно держалась примерно в таком диапазоне. Но чтобы двадцать четыре… Лилит, а ты ведь растлительница малолетних похлеще своего йос-виа!       — Я о возрасте узнала уже после того, как растлила. Не считается.       — Думаю, он тоже вряд ли знал, сколько лет Далиле. Ну, вы в любом случае стоите друг друга, а?       — Несомненно.       — Знаешь, Лили… — Ева поднялась со своего места, протянув затем руку и партнёрше. — Хорошо, что ты со мной. И хорошо, что ты поддерживаешь меня в сложные моменты, пусть тебе и может показаться, что ничего особенного ты не делаешь. Даже сам факт того, что ты можешь меня выслушать, очень греет душу. Раньше я была лишена подобных радостей. Кто знает… Может, именно это и свело меня с ума? — Ева прижала Лилит к себе, плавно заскользив руками по её стройному телу, спускаясь от поясницы к бёдрам. Сжав свою протеже ещё плотнее, графиня возжелала насладиться её манящими устами, что с большим удовольствием и сделала. — Дела делами, но я думаю, что у нас есть ещё немного времени, чтобы расслабиться, — она выпустила Лили из своей хватки, но не позволила вырваться её рукам, венчанным длинными чёрными когтями. Сделав шаг назад, она почти что прошептала:       — Пойдём ещё разок окунёмся?       — А пойдём, — охотно согласилась дезертирша, которой явно не потребовалось бы предлагать это дважды.

***

      Наступило время двигаться в сторону Кроноса, ожидающего своих пассажиров на отдалённой полянке в паре десятков километров от родового гнезда Дэдай. К тому времени вернулась и Эйрена, и вела она себя в прежнем ядовитом ключе, словно никакого расставания и побега длинною в год не случилось. Ева же, помимо хорошего настроения, казалась донельзя возбуждённой. И это не списать было на одно лишь только предвкушение предстоящего полёта.       Как только лошади и телеги с провиантом достигли назначенного места, свиту Евы и Лилит встретили солдаты, практически сразу же вытянувшие свои спины по струнке, как только смогли узнать всадницу на гнедой лошадке.       — Нас явно рады видеть, — отметила Эйрена.       Энтузиазма своего опекуна она до сих пор не разделяла, пусть и знала, что ей предстоит впереди. Возможно, Эйрена просто всячески старалась не показывать истинных эмоций, скрываясь за сотнями неумело выструганных масок. Ева надеялась на то, что это изменится. Сразу же, как только они преодолеют плотный строй хвойных деревьев, что загораживают виды.       — Ещё бы. Я заставила их несколько часов торчать близ площадки, потребовав максимум внимательности во избежание любого рода казусов. Так что наше прибытие для них — знак того, что скоро их «мучения» закончатся, — графиня хитро глянула на Лилит, подмигнув ей.       — Кстати, а где Штирн? Не припомню, чтобы раньше он пропускал твои вылазки, — вновь подала голос блудная дочь.       — Спроси у Люца, когда случай подвернётся. В конце концов, Штирн давал клятву верности непосредственно ему. Мне не давал.       — Значит, устал он с тобой нянчиться?       — Скорее просто не переносит мелких и острых на язык детей, — не скрывая злорадной ухмылки парировала Ева.       Она успела вкратце рассказать Лилит об Эйрене, когда та ушла с обеда раньше них. Тем не менее, отношение тёмной к этому испорченному ребёнку было несколько настороженным. Эйрена не вызывала открытой неприязни, равно как и симпатии. Графиня относилась к ней, как к собственной дочери, и это было более чем заметно, но как Лилит следовало контактировать с этой занозой, и какой тон для этого выбирать — она пока не знала, посему предпочла просто молчаливо держаться близ своей госпожи, делая вид, что ничего не происходит.       — Что за сумка? — невзначай поинтересовалась Дэдай у Лилит, когда та схватилась за лямки небольшой заплечной торбы, подтянув её повыше.       — С вещами.       — С какими?       — Увидишь позже, — повесила интригу та.       Их взглядам очень скоро открылся обзор на ту самую площадку, где уже шли последние приготовления к отправке судна. Там же стоял и сам Кронос, величественно и гордо, словно отпугивая случайных проходимцев своим необычайно хищным видом. Эйрена приумолкла, удивлённо уставившись вдаль, приложив ладонь ко лбу.       — Смотрю, «сюрприз» тебе по нраву пришёлся, — Ева вернула честь отсалютовавшему ей магу, склонившись затем над своей подопечной.       — Я впечатлена, — честно ответила Эйрена. — Никогда не видела ничего подобного. Да и сам вид корабля посреди леса…       — Ни к селу, ни к городу? Это верно. Но скоро всё изменится. Матиас! — графиня обратилась в сторону кучки копошившихся неподалёку людей. Спустя секунду из неё вынырнул молодой блондин, облачённый в длинный серый балахон. На вид ему можно было дать примерно двадцать-пять или даже тридцать лет.       — Я! — резко выкрикнул он, приняв показательную позу.       — Видишь это юное дитя? — Ева обратила его внимание на растерянно замершую неподалёку девчушку. — Проводи её до её каюты и проследи, чтобы с ней ничего не случилось, пока мы заканчиваем последние приготовления.       — Есть! — также коротко, но бодро ответил он.       — И постарайся игнорировать её остроты, ладно? — добавила она уже тише, так, чтобы Эйрена не смогла услышать.       Когда все разошлись по своим делам, а Эйрена скрылась где-то внутри судна, Ева повернулась к Лилит.       — Теперь Кронос выглядит ещё красивее, чем раньше, верно?       — Верно, — согласилась Ли, оценивающе осмотрев резные узоры и несколько доработанную форму корпуса, которая ещё сильнее стилизовала корабль под хищную рыбину. Но технической нагрузки, очевидно, эта доработка не имела. — Сильно по бюджету вдарило?       — Сильно. Но не напрасно. Теперь это не просто средство передвижения. Это памятник искусству.       — Смотрится внушительно. Самое то, чтобы прямо сейчас отправиться в сторону Империи Моры и размотать в клочья их прибрежные города, красиво и со стилем… — замечталась Лилит, словив на себе прищуренный взгляд своей госпожи. — Ну да, кроваво, — отмахнулась брюнетка, — Ничего ты, Ева, не понимаешь в стиле. Иногда он бывает кровав и жесток, но восхищения от него это не убавляет.       — Любишь ты, Лилит, выделываться…       — А для тебя это такое великое открытие? — чародейка самодовольно скрестила руки на груди.       Это было правдой. Выделываться Лилит любила, и вовсе этого не скрывала. Взять хотя бы манеру ведения боя — дерзко, красиво, эффектно, с парочкой пафосных фраз перед самим действом. Это было подсознательной тягой быть замеченной и оценённой, а подобная тяга тянулась за Лилит ещё из далёкой юности.       — Вовсе нет. Я это ещё в лавке портного заметила, когда ты за один раз оделась на месячное жалованье сразу троих или четверых неплохих чародеев.       — Ага, и пригодилось то платье всего пару раз… — пробурчала Лилит.       — А вот зря. Тебе бы стоило почаще его носить. Здорово смотрелось, — приободрила Ева. — Кстати, внутри корабль ещё красивее, чем снаружи. При его размерах экипаж составляет всего двадцать пять человек, не считая тебя, меня и Эйрену. Так что внутри там целая прорва свободного места, которое я решила заполнить всяческими удобствами. Конечно, купален с вечно тёплой водой там нет, но кровати мягкие. Да и вообще, на декоре кают я велела не экономить.       Ева поманила Лилит следом за собой. Девушки проследовали по лестнице на открытую палубу, а оттуда прошли на самый нос.       — Тут, как видишь, установлена вот эта вот странная штуковина, — графиня указала рукой в сторону крупной пушки, чем-то напоминающей по виду обычную корабельную, но намного больше, вдобавок закреплённую на особой платформе, позволяющей поворачивать орудие под любым градусом. — Это основная и единственная пушка Кроноса, и сегодня мы протестируем её на настоящей цели. Должен получиться красочный взрыв!       — А пострелять дадут? — заинтересованно водила жалом Лилит.       — Ещё как. Не заскучаешь.       Светлая вновь повела свою любовницу следом, остановившись у застеклённого мостика, где её ожидал уже знакомый рулевой, опиравшийся на чудаковатый, но несомненно искусный штурвал.       — Все ли готово, Харвид?       — Трап убрали, припасы на борту, экипаж на своих местах и с нетерпением ждёт отправки, — заявил чародей. Впрочем, экипаж Кроноса и состоял целиком из чародеев разной степени мастерства. И хотя каждый из них был неимоверно далёк от Евы или от Лилит, поскольку не являлся боевым магом, выглядела команда всё равно крайне внушительно.       — Хорошо… — Ева повысила голос, обратившись одновременно ко всем и сразу. — Активируйте «сердце»! Начинаем перпендикулярный взлёт! Паруса на полную!       Пока Харвид дублировал приказ, графиня схватилась руками за поручень и принялась ждать. Сперва деревянный пол корабля начал словно «уплывать» из под ног, а потом в действие вступили паруса, и Кронос сильно дёрнуло. На лице Евы застыла довольная улыбка.       Они поднимались всё выше, а деревья внизу становились всё тоньше и тоньше, вскоре став практически неразличимыми в деталях. Наконец, когда впереди не видно было более ничего кроме неба и могучего океана поодаль, Ева отдала очередной приказ.       — Следуем оговорённым курсом, и пусть наблюдатели смотрят в оба. Мы не должны проскочить мимо торгового маршрута и упустить нашу цель. Когда наберём нужную высоту — идём самым полным ходом, — добавила она, вдохнув новую порцию воздуха, игриво трепавшего её волосы.       Ева и Лилит покинули мостик, проследовав внутрь весьма солидной каюты экипажа, которая находилась поблизости. Количество подвижных предметов декора было сведено к минимуму — кровати, шкафы и столы были надёжно прибиты к полу, однако атмосферы роскоши это ничуть не убавляло.       Графиня упала на кровать и довольно потянулась.       — Ах, как же хорошо, Лилит! Я словно птица в небе!       Лилит, скинув свою сумку, уверенно села рядом, дождавшись пригласительного жеста Дэдай.       — А знаешь, что в этом чувстве самое главное, Лили?       — Что?       — Его неподдельность. Мы ведь действительно летим. Сейчас, к слову, держим курс в сторону одного торгового маршрута, где нас должна дожидаться наша груша для битья — корабль с чёрным флагом. Пираты. Вернее, дожидаться эти пираты будут совсем не нас, а незащищённую торговую шхуну с ценным грузом на борту.       — Пираты? — удивилась тёмная. — А с чего бы им…       — Откуда они знают, имеешь в виду? Люц постарался, продав этим остолопам ложную информацию. А коль скоро никакой шхуны не существует, то мы убьём сразу нескольких зайцев: потопим пиратов, проверим пушку, щиты и манёвренность. Ну и видами насладимся, конечно же.       — Как думаешь, — заговорила Лилит, откинувшись на подушку следом за своей наставницей — В будущем подобный вид путешествий популяризируется?       — Какой? Воздушными кораблями? Очень сомневаюсь. Если сравнить количество затраченных на полёт ресурсов… Хм… Это окупится только если Кронос толпой народа забить, с каждого стребовав никак не меньше полутора золотых. Условия при такой компоновке будут довольно далеки от комфортных. Куда проще будет заплатить «навигатору» за портал — и дешевле и перенос моментальный. Я, честно говоря, ни разу не думала о них в подобном ключе. Боевая единица — да, другое дело, — рассуждала Ева, подложив руки под голову. — К слову о путешествиях — не помню, спрашивала ли я о том, где искать Саришу? Далеко она от наших земель?       — Близ Хальдера. В пару пути часов на восток оттуда располагается баронство Акреса. Тухлое местечко, если честно, — поморщилась тёмная.       — Тухлое?       — В смысле скучное и довольно унылое. Похоже на одну большую деревню за крепостным частоколом.       Лилит поднялась со своего места и прошлась до двери каюты, убедившись в том, что заперта она надёжно, после чего обернулась на Еву и хитро оскалилась.       — Но у нас есть вещи и поинтереснее обсуждения девочки, терзаемой кошмарами.       — Ты о чём, Лили?       — Я же кое-что тебе пообещала. Обещания я держу.       С этими словами Лилит пододвинула лежащую на полу сумку чуть ближе, а улыбка её лица и не думала исчезать. Наоборот — стала немного шире. И немного более зловещей. Ну, ещё бы, учитывая всё то, что было у неё на уме.       — Ты ведь…       — Я помню твои слова о том, что звукоизоляция комнат здесь на высшем уровне. И это хорошо, — Лили властным движением руки откинула Еву на ложе, заставив подчиниться своей воле. — Ведь только на этот факт ты теперь и можешь надеяться.       — Послушай, Лилит… — на лице графини от осознания происходящего стали проступать первые признаки смущения. — Ты ведь понимаешь, что мы на военном судне, а я — его капитан? — жалобно протянула она в последней попытке добиться пощады от своей решительной пассии. Это звучало как просьба, обращённая от жертвы к хищнику.       — Более чем, — холодно отрезала тёмная.       — И всё равно рискнёшь дискредитировать меня?       Лилит не ответила. Вместо этого она принялась медленно избавлять свою госпожу от одежды, нарочито не торопясь и придавая процессу своеобразный шарм. Сначала в сторону полетел парадный белый костюм, затем брюки… Одарив взором лёгкую шаль, служащую скорее декоративным шарфом, Лилит не стала убирать её в сторону. Наоборот, положила рядом. А затем, круто спикировав, на землю полетел лифчик, а после него и кружевные трусики. Ева Дэдай осталась безоружна, но она ещё не знала о том, что такое настоящая безоружность. В её внимательном и напряжённом взгляде читался вполне резонный вопрос «И что дальше?».       — У тебя, знаешь ли, весьма извращённые вкусы, — заявила Ева, склонив голову набок и поджав под себя ноги, дабы хоть немного прикрыться.       — А мне нравится, — Лилит нашла в себе силы оторваться от созерцания прекрасного тела своей ненаглядной и поманила её поближе к себе. Сама она при этом и не думала раздеваться. Ловким движением тёмная сложила шаль в несколько слоёв, сформировав из неё многослойную толстую полосу ткани, а затем ею же завязала Еве глаза. Графиня не стала сопротивляться.       — Не волнуйся. Тебе понравится.       — Лилит… — светлой казалось, что она медленно, но верно теряет дар речи. Слова партнёрши совсем не успокаивали, скорее наоборот, распаляли любопытство.       Расположив Еву на мягких перинах и убедившись в том, что она заняла наиболее удобное положение, ренегатка приступила к следующей стадии своего плана. Из сумки она выудила несколько заранее приготовленных обрывков мягкой верёвки, а руки её затряслись от нетерпения. Так близко. То самое безумие, которое она хотела показать Еве.       Она осторожно взяла в свои ладони запястье графини и уверенно обвязала его одним концом верёвки, второй при этом привязав к изголовью кровати. Она специально выбрала именно такую верёвку. Следов на коже не останется, даже если туго сжать, а вот освободиться Ева никак не сумеет. Затем пришла очередь второй руки, и во второй раз вышло даже быстрее. Ей было мало того, что её наставница уже раздета и лишена возможности видеть. Она хотела большего.       Раньше Еву подобные мелочи не заботили, но сейчас что-то заставляло девушку чувствовать себя скованно и несколько неуверенно. Она полностью доверяла своей ученице, но никак не могла избавиться от страха, что в любой момент кто-то может раскрыть их маленькую интрижку, или, что ещё хуже, застать графиню не в самом подобающем виде, пусть даже она и знала, что дверь была надёжно заперта.       — Послушай… — подрагивающим голосом прошептала Ева. — Мне, правда, несколько неловко от того, что…       На некоторое время Дэдай замолчала, словно бы собираясь с мыслями.       — Ты уверена, что моя беспомощность поможет делу? — с некоторой иронией в голосе спросила связанная по рукам госпожа.        — Не бойся, — Лилит нежно провела рукой по её бедру, отметив возросшее напряжение Евы, вздрогнувшей от этого прикосновения. — К чему переживать? Ведь теперь я могу сделать всё это сама, а тебе же останется быть главным участником, от которого ровным счётом ничего и не требуется. Лишь получать удовольствие. Не прелесть ли?       — Тебе легко говорить. Это же не ты нагой привязана к кровати… — фыркнула графиня, посчитав собственное высказывание несколько забавным.       — Мы ведь ещё не закончили…       Наивно было полагать, что Лилит на этом остановится. О нет, вовсе нет. В её планах было полностью обездвижить Еву, потому дальше она принялась за её ноги, аккуратно раздвинув их в стороны, дабы всё тело графини приняло форму буквы «х», а затем накинула по петле на каждую из щиколоток, привязав и их к нижней ограничительной спинке постели, внутренне порадовавшись тому, что представленная под их нужды кровать могла предоставить подобную возможность. Путы не давили слишком сильно, как и не тянули сверх меры, но если бы у пленницы вдруг возникло желание вновь взять власть над собственным телом, то ничего бы не вышло — максимум пара сантиметров, на которые она сможет сдвинуться. Это всё, что у неё осталось. И теперь Ева явно понимала, что в скором времени пожалеет о своём беспечном решении вот так вот просто отдаться на милость своей протеже.       — Отличный вид, — прокомментировала Лилит свою же работу, поднявшись с места и ныне бессовестно наслаждаясь результатами кропотливого труда.       — Ты связала меня, чтобы разглядывать? — графиня и сама не до конца понимала, чем была вызвана её насмешливая реплика — желанием получить на неё ответ, или же банально подтолкнуть события вперёд? Скорее, второго здесь было намного больше.       — Вовсе нет. Но и взглянуть на тебя в этой позе — настоящее удовольствие.       Сделав небольшую паузу, Лилит вновь приблизилась к Еве и наклонилась, подарив той затяжной и полный желания и страсти поцелуй. Моментом позже язык Ли уже ласкал грудь графини, медленными виражами описывая окружности вокруг набухших сосков, а ещё чуть позже прошёлся в мучительной близости от лона, что так жаждало её внимания. Жаждало, но пока ещё не могло получить.       Когда губы Евы обдало столь желанным теплом, она не смогла сдержать тихого стона, за который ей в тот же момент стало стыдно. Раскрепощённой она себя совсем не чувствовала, и уж тем более не ощущала себя в полной безопасности. По крайней мере, сейчас, не способная ни пошевелиться толком, ни увидеть что-либо, да ещё и в одной комнате с Лилит, чей настрой не было до конца понятен графине до сих пор.       Тело Евы же считало несколько иначе и поспешило дать ответ на ласки, которые больше походили на весьма изощрённый метод пытки. Воображение было на пределе своих возможностей и делу совсем не помогало, а даже наоборот — усугубляло ситуацию. К ласкаемой слегка шероховатым языком груди прильнула кровь, а чуть ниже живота начался самый настоящий пожар. Графиня попыталась свести ноги вместе, но из-за верёвок эта затея была обречена на провал, что ещё сильнее распалило пламя страсти.       — Хочешь продолжения? — томительно прошептала экзекуторша, прервав свою пытку.       Каверзный вопрос не остался без внимания, пусть и полностью осмыслить его в таком состоянии Ева не могла.       — Хочу… — простонала она в ответ. В этот момент чувство стыда достигло своего апогея — на краткий миг Дэдай поняла, как она сейчас, должно быть, выглядит со стороны. В голове не укладывался тот факт, что она сама дала согласие на то, чтобы оказаться в таком унизительном положении, хотя за подобное унижение вовсе не было обидно, если учесть, что увидит её в нём только Лилит. — Хочу… — уже тише повторила она, словно пытаясь уверить Лилит в том, что её желание и в самом деле велико. Как будто боялась, что та не поверит. — Лилит, я хочу… — «и плевать, как пошло или вульгарно это может прозвучать» — пронеслось следом за этими словами у неё в голове.       — Разумеется, продолжение будет. Не торопи столь сладостный момент. Ни одному человеку на свете ещё не приходилось видеть великую колдунью Еву Дэдай в такой позе и при таких обстоятельствах. Я — первооткрыватель, который пожинает лавры своего успеха. Ох, ты только представь, — речь Лилит стала не в пример более восторженной, словно она вещала что-то важное с трибуны, а её верными слушателями были армады. — Тысячи людей втайне, в самых сокровенных своих фантазиях и мечтать не смели о том, чтобы их взору предстала столь милая сердцу картина. И кто же урвал в свои когтистые лапы сокровище, ценнее всех алмазов, рубинов и сапфиров этого мира, собранных в одном месте?… Я. Я, Лилит. Я, та, чья голова оценивается в десятки золотых монет, я, та, чьей смерти возжелали бы сотни за мои былые грехи. Я теперь властвую над твоим телом, а вместе с ним властвую и над тобой. Ты ныне — всецело моя. Без остатка. И только я вершу твою судьбу. Признай же и ты мою власть. Признай и моли о моей милости, моли о прощении, моли о снисхождении, как о самом ценном даре, что я могу преподнести тебе! Моли, ибо твои сладкие страдания на грани блаженства я прекрасно изведала, и никогда не позволю тебе дойти до вершины самостоятельно. Только тогда, когда этого захочется мне. Моли, ибо никто другой, лишь ты сама сможешь помочь себе. Твоё тело — сейчас моя собственность, Ева Дэдай.       Поначалу Лилит, разразившаяся целой речью, напугала графиню, но после заставила весело рассмеяться.       — Вот, значит, чего ты добиваешься, — вполголоса заявила Ева, словно бросая тёмной вызов. — Может, ты сейчас и в том положении, чтобы диктовать условия, но спешу огорчить — твоя затея обречена на провал. Не думаю, что я когда-либо буду в таком состоянии, что начну просить твоей милости и пощады. Я никогда не стану молить о пощаде кого бы то ни было.       Она гордо вскинула голову вверх. По крайней мере, сама светлая считала, что выглядело это гордо. Пусть её ответ и являлся откровенной насмешкой, но сказан был абсолютно серьёзно.       — Столь сильно твоё желание, как силён и стыд за него, — довольно констатировала Лилит, продолжая подразнивать Еву своими нежными прикосновениями. — Но не стоит стыдиться своих желаний. По крайней мере, до тех пор, пока ты в моих руках, а в моей власти исполнить любое из них. Я вознесу тебя так высоко, как не поднималось ещё ни одно смертное существо на земле. И где-то там, на вершине мира, ты поймёшь, что означает моя любовь. Хотя, — она демонстративно сменила тон на более задумчивый, прочертив одновременно с тем замысловатый узор пальцем на бедре белой чародейки, — Ты ведь считаешь, что моя идея обречена на провал. Сознательно хочешь отказаться? О, не лги мне, Ева. Я читаю тебя, как открытую книгу. Ты будешь умолять меня, и если будешь умолять хорошо, то никогда не пожалеешь об этом.       — Хватит уже угроз, Лилит. Покажи, на что способна, — с придыханием ответила Ева, которая с каждым словом теряла последние крупицы терпения.       Лилит растягивала это представление так долго, как могла. Она получала упоение от процесса. Покрывая тело Евы жаркими поцелуями, оставляя на теле едва заметные царапины своими острыми когтями, она перемещалась всё ниже, но это было не более чем уловкой — изведывая нежную кожу чуть ниже пупка и успевая отступить ещё чуть ниже, Лилит внезапно отстранялась, принимаясь ласкать своим языком ключицы своей возлюбленной или её грудь. Это повторилось как минимум трижды, прежде чем её голова оказалась на уровне паха Дэдай, а девушка, с нескрываемым удовольствием сделав медленный вдох, принялась ублажать графиню именно там, где ей этого так давно хотелось.       Лилит очень хорошо успела изучить тело Евы. Она знала, что означает каждое её движение, как часто она начинает дышать, приближаясь к неминуемому оргазму, как дрожь начинает бить её тело, и именно благодаря этому она останавливалась каждый раз, когда понимала, что осталось совсем немного. Ева могла надеяться на то, что это случится хотя бы на второй раз, ну хотя бы на третий, но и на десятый раз Лилит не проявила милосердия, вновь оставив её неподалёку от пика, не дойдя до него буквально пары шагов.       Не только графиня оставалась верной своим словам. Лилит также не думала сдаваться. Раз за разом, когда Ева была на грани оргазма, тёмная жестоко отступала, заставляя свою госпожу нервно корчиться всем телом. Ева всячески пыталась добиться желаемого без помощи Лилит, но у неё не получалось, что вызывало уже после четвёртого раза разочарованные возгласы Дэдай, которой казалось, что в такие моменты на лице разбойницы проступает самая настоящая садистская мина.       — Так скажи же мне, — медленно и отчётливо произнесла тёмная, смакуя каждое своё слово. — Скажи мне то, что я хочу услышать. Скажи мне то, чего я жажду. Скажи, и да поможет тебе Святая Чета подобрать нужные слова, хотя кажется мне, что и она в таких вещах бессильна. Скажи мне, как сильно тебе хочется того, чтобы я тебя пощадила!       Но Ева всё ещё молчала, до конца следуя сказанным ранее словам. Приглушённые стоны срывались с её уст, тонув в царившей вокруг атмосфере. К десятому разу сердце графини уже потеряло всякий счёт своему такту и просто усиленно колотилось о стенки грудной клетки, а дыхание, ранее просто ускоренное, теперь было похоже на потуги задыхающегося человека глотнуть немного воздуха.       Ей казалось, что ещё немного и Лилит отступит, признав за ней победу. Казалось, что она просто не может не отступить, ведь в противном случае её горячо любимая жертва просто сойдёт с ума. Но ведь добивалась Лилит совсем не этого? Ева не хотела молить о пощаде, но самой пощады очень даже желала.       Она уже не могла считать количество загубленных оргазмов. Когда Лилит вновь удалилась в самый неподходящий момент, Ева, едва приоткрыв рот, прошептала:       — Лилит…       Но продолжения не последовало. Лишь улыбка появилась на покрасневшем и мокром от слёз лице графини. Невероятная верность своим собственным словам мешала ей признать своё поражение до конца.       Сама же Лилит, кажется, была не только готова к подобному исходу, но и получала от него определённое восхищение, не сильно отличающееся от садистского удовлетворения. Издав вздох, который можно было интерпретировать как «Вот, значит, как? Хорошо», она вновь принялась ласкать Еву, принося ей тем самым несравненное ликование.       Той сейчас было очень нелегко. Лилит вошла в раж — всё меньше отчёта она отдавала себе о происходящем, и всё больше увлекалась телом графини, желая как следует подготовить его к предстоящей награде. Вот только заслужит ли её Ева? Сумеет ли доказать, что достойна? Лили не сомневалась, что заслужит. Переломный момент был всё ближе. Ещё немного, и она сломит волю своей госпожи окончательно. Как иронично.       Комнату вновь заполнили приглушённые стоны, сдерживаемые Евой из последних сил. Спустя ещё несколько таких «заходов», изнеможённая и лишённая каких-либо сил на дальнейшее сопротивление, она приоткрыла истерзанные губы и измученно прошептала:       — Пожалуйста, Лилит, будь ты проклята! Пожалуйста, я прошу тебя! — слова повисли в воздухе, а в интонации угадывалась обречённость и сломленность. — Пощады! Пожалуйста, пощады! Позволь мне сделать это! Умоляю тебя, Лилит! — срывалась на крик Ева, не волнуясь ни о чём более. Ни о том, что она была капитаном на военном судне, ни о том, что в пределах сотни метров сновала целая куча её подданных, ни о том, что ей пришлось признать собственное поражение. Это было уже неважно.       — Пощады просишь? — хитро прищурилась Лилит, заслышав столь лестные сердцу речи.       — Прошу… — сдавленно ответила Ева.       — Хочешь прекратить эту прекрасную экзекуцию? Это… Так… Здорово. Будоражит тело и разум. Капитан военного судна во время важнейшего из своих полётов находится предо мной, беглой преступницей, связанная, с раздвинутыми ногами, вся мокрая от своей похоти и своего желания, умоляя меня позволить ей кончить. Серая сторона биографии Евы Дэдай. В такие моменты ты словно преображаешься, становясь настоящей. Даже осознавая поражение, ты пытаешься сохранить остатки своей гордости. Боги, Ева, как же ты мне нравишься. Ты — совершенство во плоти. Совершенство, которое никому не превзойти. Совершенство, на которое я никому не позволю посягнуть.       Растроганная мольбами, Лилит подарила графине ещё один затяжной поцелуй в губы, до краёв наполненный страстью и любовью. Одарила серией поцелуев её нежную шею, уже проверенной дорожкой плавно спустилась вниз, не обделив вниманием вздымающуюся грудь, и теперь уже не планировала отступать до тех самых пор, пока Ева не получит то, что ей причитается. Всё это было подготовкой. Всё это было затем, чтобы финал свёл её с ума. В рукаве Лилит оставался ещё один козырь, который она не собиралась демонстрировать раньше положенного срока. Но время приближалось.       Сжав ладонями крепкие ягодицы своей возлюбленной, Ли буквально утонула в самом сокровенном её месте, позволяя своему языку любые вольности и эксперименты. Она ощущала напряжение Евы так, словно всё это происходило с ней самой. На ментальном уровне ощущала, как близка Ева к развязке и как желает её. И знает, что теперь развязка точно настанет, от чего сердце её бьётся ещё чаще, чем обычно в подобные моменты. Потому что теперь всё несколько иначе. Она предвкушает то, чего ещё не случалось ранее, но что было преподнесено так, что каждый из ныне живущих отдал бы всё ради десяти секунд подобного удовольствия. Счастливая графиня, и, глядя на неё, Лилит была не менее счастлива от понимания того, что именно она дарит своей госпоже всё это.       — Так познай же свою награду… — влажными устами уверенно произнесла Лилит, когда подошла пора самого ответственного эпизода. Освободив правую руку, она начертила на этот раз не одну руну замедления, а целую серию, формирующую сложное плетение, сконцентрировав весь заряд на графине. Восемьдесят секунд, не больше и не меньше должен был длиться эффект. И Ева начала испытывать это уже начиная с первой.       Пережитое за эти восемьдесят секунд показалось графине целой жизнью, которая проходила под приглушённые стоны, которые она всеми силами пыталась скрыть, пусть и не получалось. Тело извивалось в сладких конвульсиях, но прочные путы не давали ему принять удобное положение. Сердце же и вовсе не ожидало такой коварной атаки и несколько раз пропустило удар; во всяком случае, так казалось самой Еве, где-то на задворках её рассудка, практически полностью уничтоженного переживаемой негой.       Лилит ответственно доводила дело до финала. Она не прекращала свои ласки ещё очень долго, пока не убедилась, что эффект от руны пропал. Она была словно под гипнозом, сосредоточившись на единственно важной сейчас вещи, словно это было идеей фикс всей её жизни, и никак нельзя было облажаться, получив единственный шанс на её воплощение. Лилит не знала, что испытывала графиня сейчас, но могла догадываться по её конвульсиям, возгласам и невероятно частому дыханию. Когда Ева получила то, чего так сильно хотела, её любовница и сама почуяла невероятное облегчение, переходящее в беспричинную радость и восторг. С ласок лона своей госпожи телохранительница перешла на другие, не менее чувствительные зоны, завершив всё её искусанными губами, облизав их и смакуя вкус её крови.       Она тяжело вздохнула, положив свою голову на живот Евы, которая пока что отходила от случившегося, после чего развязала её, начав с ног и закончив руками, подтянула ту поближе, усадив себе на колени, а после сняла с неё повязку, отметив, как прекрасны её влажные глаза, и как прекрасны щёки, испещрённые бороздками солёных слёз. Лилит не стала ничего говорить, лишь крепче прижала Дэдай к себе, обняв её обеими руками, как ценнейшее из сокровищ, словно испугавшись, что она может вдруг исчезнуть. Тёмная знала, что и телу и рассудку графини сейчас нужен покой. Совсем скоро им вновь предстоит заняться своими повседневными делами и старательно не подавать виду, что произошло нечто столь величественное.       — Прости, — наконец, прошептала Лилит. — Но знай, что это был единственный способ показать тебе… Показать то, чего ты на самом деле достойна.       — Достойна… — бессильно повторила Ева. — Так, значит, этого я достойна? Это было ужасно, но в то же время и прекрасно. А ещё… — немного неуверенно добавила она, опустив глаза вниз. — Мне кажется, что я после всего этого уже не смогу встать.       Реакция Евы говорила сама за себя. Глупо было даже спрашивать о том, понравилось ей или нет. Разумеется понравилось, если она возможность разговаривать и здраво осмысливать происходящее вокруг обрела только несколько минут спустя, уже будучи в руках Лилит. Что до Лилит, то девушка была донельзя довольна тем, что только что провернула. Впечатление схожие с тем, как будто кто-то похвалил её за безупречно выполненную работу и выплатил за это целый куш. Разве что, платила графиня не деньгами, а любовью и своей благодарностью, но тёмной вполне хватало и этого.       — Прекрасного было больше? — поинтересовалась Лилит, облизнувшись.       — В разы, — честно ответила Ева. — Ужасно было то, что я почувствовала себя совершенно беспомощной и беззащитной. И прекрасно было оказаться именно в твоей власти, а не в чьей-либо другой. Кто знает… — продолжать мысль она не стала, устало вздохнув и склонив голову.       Спустя полминуты тишину оборвал невинный стук в дверь каюты, заставив девушек вздрогнуть. Визитёр не назвался, или же просто не успел этого сделать — разбойница ответила первой, и ответила довольно резко.       — Совещание государственной важности! — громко гаркнула она, сама удивившись тому, насколько строгим получился её голос. — Пошли прочь!       Стучавший отвалил, во всяком случае, больше никто не решился стучать повторно. Интересно, так ли хороша на самом деле была местная звукоизоляция? Действительно ли никто не сумел расслышать того, что тут происходило всего пять минут назад? О, Еве оставалось только уповать на это.       — Давай я помогу тебе привести себя в порядок и одеться, — ласково предложила Лилит. Ева ответила едва заметным кивком и выдавила из себя застенчивую улыбку, совершенно неуместную после пережитого.       Первым на своё законное место вернулось нижнее бельё, а затем и остальные элементы одежды, исключая ботфорты — их графиня пожелала надеть самостоятельно. Приведя дыхание, как после длительной пробежки, в порядок, Ева произнесла всё ещё слабым, но уже голосом, а не шёпотом:       — Мне нужно… Там, — она глазами указала на шкаф, — Должна быть вода и полотенца. Я была бы очень тебе признательна …       Немного погодя, Ева принялась медленно чертить в воздухе руну исцеления, желая избавить свои губы от множественных ран, полученных в результате чересчур страстного времяпрепровождения. Правильно нарисовать руну получилось только с четвёртого раза. Утренняя причёска растрепалась, лицо заплыло от слёз, щёки раскраснелись — всё это Еве необходимо было как-то нивелировать. На всё про всё ушло не меньше пятнадцати минут.       Убедившись, что выглядит она должным образом, а не как заплаканная жертва пыток, графиня захотела было встать, но тут же села обратно на кровать.       — У меня ноги подкашиваются, — коротко бросила она, не жалуясь, а скорее просто констатируя факт. — Раньше такого не случалось.       — Приму на свой счёт. Как оценку своей маленькой выходке. Полагаю, ты только что дала мне высший балл?       — Считай, что дала. Если «это» вообще поддаётся оценке по какой-нибудь из балльных систем.       Попытка встать увенчалась успехом раза с пятого. Оставалось только над осанкой поработать.       — Теперь ты выглядишь даже лучше, чем до восхождения на борт. Оно и неудивительно, удовлетворённая женщина всегда выглядит лучше, — констатировала ренегатка.       — Определённо. Умеешь же ты удивлять, Лили, — графиня окончательно вернула себе свой обычный тон. — Я ценю это, пусть до сих пор и хочется свести ноги вместе и никуда не идти.       Ли положила руки Еве на пояс, затем медленно сместив их в сторону ягодиц, поддавшись необъяснимому порыву сжать их. Эти действия заставили беловласую покраснеть, но она не растерялась, перехватив инициативу и обхватив Лилит обеими руками, подарив ей затяжной поцелуй, который окончился коротким смешком со стороны Евы.       — Теперь ты не просто пленила моё сердце, Лилит, а заковала его в цепи и посадила в самое глубокое подземелье под самым надёжным замком. Всё же, в следующий раз постарайся так сильно не переусердствовать. Будет весьма скверно, если я потеряю сознание и свалюсь за борт, будучи обессиленной твоими шалостями, — мягко закончила она, снисходительно улыбнувшись своей любовнице, в последний раз посмотревшись в крупное зеркало в углу каюты и взглядом пригласив Лилит проследовать наружу.