***
Свон сидела в своём кабинете и, уткнувшись в монитор, просматривала информацию о найденной жертве, которую совсем недавно удалось идентифицировать. Следующей же задачей было отыскать хоть одну по-настоящему стоящую зацепку. В кабинете было очень душно, несмотря на то, что окна и дверь были открыты, и это мешало сосредоточиться, к тому же мучительная головная боль, которую не взяла даже ни одна обезболивающая таблетка, только усугубляла ситуацию, но Эмма всегда отличалась от всех своей настойчивостью, поэтому даже в таком состоянии она продолжала работать, желая раскрыть дело. Вдруг в коридоре послышался какой-то сумбур, и, как бы Свон ни старалась не обращать на него внимания, любопытство всё равно брало верх. Она предполагала, что ничего интересного там не увидит, собственно, как и обычно, потому что подобная ситуация в отделе была совсем не редкостью, но всё равно поднялась со стула и выглянула из кабинета. Большая толпа патрульных, в частности женщин, собралась в один большой круг. — Как будто увидели большую распродажу, — фыркнула Эмма, стараясь разглядеть то, что находилось в центре. Несколько зрительных усилий и внимательного наблюдения — и в её поле зрения мелькнуло чёрно-голубое детское кресло. Свон заметно напряглась и распрямилась, чувствуя, как внутри начала зарождаться непонятная тревога. Она ждала, пока её догадки подтвердятся, но подходить не решалась, желая всё-таки остаться в стороне. Тёмные волосы, чуть помятая голубая рубашка с закатанными рукавами и синие джинсы заставили прикрыть глаза и мысленно выругаться всем тем, что имелось в словарном запасе. Осознание того, что Джонс явился в отдел вместе со своим сыном, вконец взбесило её, и она уже собиралась закрыть дверь и вернуться к работе, как остолбенела, внимательно смотря в голубые глаза Киллиана, который, вырвавшись из толпы, двигался к своему кабинету, но не спускал глаз с Эммы. В его глазах была усталость, жалость и раскаяние, но Свон, словно не заметив это, развернулась и закрыла дверь, не желая видеть его и причинять себе ещё большую боль. Она прислонилась спиной к двери и тяжело вздохнула, крепко зажмурив глаза. Хотелось скрыться, убежать и отгородиться от всего этого, но она не могла. Отойдя от двери и настроившись на дальнейшую работу, Эмма не успела даже дойти до рабочего стола, как в кабинет ворвался Робин. — Объявились родители нашей жертвы, — заявил он. — Вот это новости, — опешила Свон. — Они тут или нам к ним нужно ехать? — Они уже в комнате для допроса.***
Темноволосая женщина сидела напротив детективов, нервно перебирая в трясущихся руках носовой платок. Рядом сидел мужчина. Его плечи были поникшими, руки, словно безжизненные, лежали на металлическом столе, а пустой, даже стеклянный взгляд был устремлён куда-то в угол. То же самое было и у женщины. Мистер и миссис Робинсон явно находились далеко в своих мыслях, только вот эти мысли были одинаковы. Сейчас не каждый думал о своём, сейчас каждый думал об одном и том же: их девочке было всего четырнадцать, впереди была ещё вся жизнь, которая оборвалась так рано. Свон и Локсли переглянулись, понимая, что их совершенно не замечали. — Мистер и миссис Робинсон? — нерешительно начала Эмма и, обойдя стол, выдвинула стул. Мужчина и женщина обратили на неё внимание, вернувшись в реальность. — Я детектив Эмма Свон, это детектив Робин Локсли, мой напарник. — Мы соболезнуем вам, — с сожалением произнёс Локсли, опустившись на стул рядом с напарницей. Мужчина кивнул, а женщина поднесла к губам платок, пытаясь сдержать очередные слёзы, от которых уже жгло глаза. Эмма и Робин снова переглянулись, тяжело вздохнув. Они особо не любили проводить опросы с родителями, чьи дети погибли. Видя их слёзы, их боль в глазах, хотелось всё свернуть и оставить людей в покое, но тогда дела раскрывались бы куда дольше, если раскрывались бы вообще. — Мы зададим вам несколько вопросов, — пояснил Робин. — Мы понимаем, прошло достаточно времени, но… — Мы помним каждый день, прожитый с нашей дочерью, детектив, — резко ответил мистер Робинсон. — С кем общалась Даниэлла? — подала голос Свон, сомкнув руки в замок. — У неё было много друзей, — заикаясь, началась женщина. — Девочки со школы, с тенниса, соседи. Она любила проводить со всеми дни напролет, поэтому больше всего свободного времени проводила на улице. — А как общение складывалось с мальчиками? — Вы имеет в виду, был ли у неё парень? — подал голос мужчина, вздёрнув бровь, и Эмма молча перевела на него взгляд. — У неё никого не было, она же ещё ребенок. — Роланд прав, у нашей дочери никогда не было любви, — спокойно подтвердила женщина. — Когда вы последний раз виделись с Даниэллой? В допросной повисла тишина. — Это был день, когда мы забирали её из больницы… — женщина снова прикрыла рот платком, зажмурив глаза. — Даниэлла лежала в больнице? А по какой причине? — спокойно задала очередной вопрос Эмма. Она видела, как каждый заданный вопрос приносил всё большую боль, но работа, увы, научила вести допросы беспощадно, не поддаваясь эмоциям допрашиваемых, да и своим. Порой бывало, такое поведение выходило ей боком, но чаще всего заканчивалось тем, что оставалось только связать все найденные ниточки, и дело можно было считать закрытым. — В школе ей сделали прививку, после которой ей стало плохо, мы вызвали скорую, и Даниэллу увезли. Неделю она находилась под наблюдением, а на следующий день, как мы забрали её оттуда, она отправилась в школу и больше не вернулась, — мистер Робинсон держался довольно стойко, если учесть то, что сейчас он рассказывал о последних днях своей дочери. — Минуточку, — осеклась Свон. — Но последний раз вашу дочь видели в парке Ларс Андерсон. — Она часто гуляла там со своими друзьями после школы, — пояснил мистер Робинсон. Робин бросил взгляд на Эмму, которая непоколебимо наблюдала за родителями жертвы, хотя уже знал, что мысленно она почувствовала неладное. — Офицер… — начала женщина. — Детектив, — поправила Свон, внимательно посмотрев на неё. — Простите, детектив, — встрепенулась миссис Робинсон. — Скажите, что с нашей девочкой? Она же не могла сделать это самостоятельно? Кто убил мою девочку? — Это мы и пытаемся выяснить, миссис Робинсон, — тяжело вздохнула Эмма. В следующую секунду женщина подскочила с места и ударила руками по столу, отчего Свон и Локсли подскочили. Женщина коршуном нависла над Свон, крича: — Мне уже почти два года говорят одно и то же! Мне обещали найти её живой! Мне обещали, что моя девочка будет жить! — у неё была истерика. Робин подскочил с места и бросился к женщине, пытаясь оттащить её от Эммы, дабы предотвратить дальнейшее развитие событий. Миссис Робинсон сопротивлялась, а потом и вовсе постаралась применить силу, чтобы схватить Эмму, но Локсли, мистер Робинсон и дежуривший рядом офицер помешали ей это сделать. Свон прижалась к стене до того момента, пока разъярённую мать не усадили на своё место. Женщина закатилась слезами, громко всхлипывая, она уткнулась в грудь мужа, чтобы заглушить свои рыдания. Эмма, тяжело вздохнув, медленно подошла к столу и, уперевшись ладонями в металлическую поверхность, наклонившись, произнесла: — Мы постараемся сделать всё, что в наших силах. Потому что, поверьте мне, я не меньше вашего хочу узнать, что стало с вашей дочерью. После этих слов она резко выпрямилась и быстрым шагом вышла из допросной. Сердце бешено колотилось в груди, а руки вмиг похолодели, её бросило в пот. Эмма, завернула за угол и прислонилась спиной к стене. Робин, который вышел следом за ней, подлетел и, схватив за плечи, обеспокоенно заглянул в её глаза. — Эмма? Всё хорошо? — Да, — протянула она, несколько раз кивнув головой. — Просто… Просто, наверное, перенервничала и немного закружилась голова. — Раньше с тобой такого не случалось, — с подозрением произнёс он, продолжая держать напарницу за плечи. — Просто раньше я и чувствовала себя куда лучше, — вздохнула та. — Слушай, сейчас я отойду. Это просто заскок моего здоровья. Ты иди, работай, а я приду минут через пять. — Но, Свон… — Я просто хочу побыть одна, — она откинула голову назад, чуть ударившись о стену. — Хорошо, — Локсли обеспокоенно посмотрел на неё, нехотя отпустил и удалился. Эмма запустила пальцы в волосы, сжав голову ладонями. Перед глазами всё помутнело, и ей пришлось часто поморгать, чтобы вернуть прежнюю чёткость своего зрения. В какой-то момент она почувствовала, как страх подбирался всё ближе, и от этого голова закружилась только ещё сильнее. Свон почти вслепую добралась до ближайшей скамейки и опустилась на неё, уперевшись локтями в свои колени, она уронила голову на руки, закрывая лицо волосами, и прикрыла глаза, отчаянно борясь со своим состоянием, потому что отключиться прямо на рабочем месте на глазах у всех ей совершенно не хотелось. Спустя некоторое время Эмма почувствовала, как головокружение стало потихоньку отходить, а чёткость зрения — возвращаться, а вместе со всем этим наступало некое облегчение. Она тяжело вздохнула, проведя рукой по волосам, и осмотрелась по сторонам в надежде на то, что за ней никто не наблюдал. Так и было. Она находилась в этом небольшом помещении в полном одиночестве, что её несказанно радовало. Окончательно придя в себя, она медленно поднялась со скамейки и сделала робкий шаг вперёд. Ничего не изменилось. В этот момент как будто камень упал с души, и Свон окончательно выдохнула. Точную причину этого заскока она не знала, хотя предположения уже были, но это был всего лишь домысел, который Эмма благополучно откинула на второй план, вынеся на первый очередное дело, которое сейчас было в самом разгаре. — Робин! — она вошла в кабинет напарника, но тут же остановилась на пороге. Робин держал на руках маленького ребёнка, медленно покачиваясь с ним из стороны в сторону, хотя, судя по крикам, того явно это не устраивало. — Тебя назначили нянькой? — Джонс зачем-то пошёл к Френчу, а этого оставил мне, — он испуганно посмотрел на Эмму. — Он плачет уже минут пять, я не знаю, что с ним делать. Свон, помоги мне! — Как?! — растерялась та. — Ну… Ты же как бы девушка, у вас это как-то само получается. — Хороший аргумент, Локсли, — фыркнула она, уставившись на младенца. — Пожалуйста, — простонал напарник, медленно приближаясь к Эмме. — Ладно, давай, — она тряхнула головой, прогоняя нарастающую тревогу, и протянула руки. Робин торопливо передал ей ребёнка, желая поскорее избавиться от его крика. Маленькое личико Грейсона было красного цвета от истерики, а пухлые щечки были мокрые от слёзок. Свон поудобнее перехватила его и тихонько коснулась мокрой головки младенца. Сейчас, когда она держала на руках столь маленького человечка, внутри всё металось из стороны в сторону от страха и тревоги, потому что ей правда было страшно держать настолько маленького ребёнка в своих руках. А вдруг что-то пойдёт не так? Что, если у неё не получится его успокоить? «Так, Эмма, соберись, это всего лишь плачущий младенец, — она мысленно начала себя успокаивать. — Тебе нужно всего лишь его успокоить». — Хэй, Грейсон, — услышав незнакомый голос, ребёнок притих, уставившись на Эмму большими глазками. — Твой папа никуда не ушёл, он скоро вернётся и заберёт тебя, а сейчас… — она судорожно пробежалась по кабинету взглядом и остановилась на погремушке, которая лежала на столе у Робина. — Смотри, что у меня есть. Ребёнок схватил игрушку своей маленькой ручкой и тут же потянул в рот, по-прежнему продолжая смотреть на Эмму. В его больших голубых глазках Свон видела маленькую копию Джонса, и сердце рвало на части от накатывающей боли. Что было бы, если бы тогда, шесть лет назад, она не уехала из Нью-Йорка? Может, сейчас и жизнь была бы совершенно другой? Может, именно сейчас она держала бы на руках своего собственного ребёнка? Эти вопросы закрались к ней в голову, и Эмма тяжело вздохнула. Ведь, не соверши она такой ошибки тогда, сейчас бы жизнь была идеальной. — Мне вот интересно, зачем он приносит ребёнка с собой на работу? — возмутилась она, подняв голову. — Насколько мне известно, у него нет возможности сидеть с ним дома, а няня… В общем, с ней тоже что-то не так, поэтому ему ничего больше и не остаётся, — пожал плечами Локсли. — Они же приехали с какой-то девушкой, как её там звали… — она задумалась, стараясь вспомнить ту самую девушку. — Кажется, её звали Кэрролл. — Она уехала сегодня утром, — позади послышался хриплый голос, и Эмма подскочила от неожиданности. Она побоялась разворачиваться, потому что знала, что Киллиан стоял позади, и встречаться с ним взглядом ей не хотелось. В какой-то мере ей было даже страшно это делать. Свон всем телом чувствовала, что он приближался, но ничего не могла поделать — она так и продолжала стоять спиной к выходу, прижимая к себе ребёнка. Киллиан медленно подошёл к ним и, нежно коснувшись руки Эммы, взглянул через её плечо на маленького Грейсона, который почти заснул на её руках. Эмма чувствовала, что Киллиан стоял слишком близко, чувствовала его прикосновение на своей руке, его дыхание на своих волосах, и лёгкие как будто лишили кислорода, а по всему телу пробежался электрический разряд, лишивший её возможности двигаться. Она замерла на месте как вкопанная, стараясь совладать со своим телом и взять всю ситуацию под контроль, но сегодня всё играло против неё, и даже тело отказывалось слушаться. — Он редко засыпает без меня, — шёпотом произнёс Киллиан, и Свон шумно выдохнула. — Ты… Ты сказал, что Кэрролл уехала сегодня, почему она это сделала? Я думала, она приехала, чтобы сидеть с ребёнком, — так же шёпотом спросила Эмма, стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал. — Нет, она приехала сюда только для того, чтобы помочь мне с Грейсоном в дороге, а дальше я уже буду сам справляться. — А работать… — она позволила себе повернуться и посмотреть на него. В его глазах была всё та же усталость, и чёрные круги только подтверждали это. В ответ Киллиан лишь пожал плечами и протянул руки для того, чтобы забрать спящего ребёнка. Он знал, что Свон держала расстояние, и её опущенные в пол глаза были тому подтверждением, но, увидев, что Грейсон у неё на руках, Киллиан уже было поверил в то, что ещё не всё потеряно, просто сейчас им обоим нужно время. Эмма аккуратно передала ребёнка Киллиану и только спустя несколько секунд поняла, что улыбалась. Она тряхнула головой, снова надев на себя маску, и сделала шаг назад. — Что сказал Френч? — поинтересовалась она, сложив руки на груди, словно отгораживаясь от Джонса. — Ничего путного, — пожал плечами тот, аккуратно перекладывая Грейсона в переноску. Свон наблюдала за его аккуратными действиями, за мирно спящим ребёнком, который ещё не познал всю тяжесть этого мира. Но ей всё же было его жаль, ведь сейчас он вынужден кочевать вместе с отцом с места на место, не имея нормальной крыши над головой, уже в таком раннем возрасте его лишили материнской любви, которая так важна для ребёнка. — Я знаю, кто может посидеть с Грейсоном, пока ты не найдёшь няню, — начала Эмма, стараясь переступить через себя и свои принципы. — У меня пока нет денег, чтобы оплачивать няню, так что… — Той няне не обязательно платить прям в срок, поверь, она ещё будет отказывается от этих денег, поэтому я и предлагаю, зная, что у тебя нет выхода. Ну, а носить ребёнка с собой сюда не самый лучший вариант, сам посуди. — Свон, я бы с радостью согласился, но мне как-то неудобно, — он потрепал себя по голове, взъерошив волосы. — Я могу отвезти вас сегодня, — предложила она, проигнорировав последние слова Джонса. — Я буду очень благодарен, — он позволил себе улыбнуться в надежде, что Свон хоть немного улыбнётся ему в ответ. — Тогда собирайтесь, — она мимолётно улыбнулась и вышла из кабинета Локсли. Всё это время Робин сидел за своим столом и наблюдал за этими двумя, отложив свою работу. — Какие же вы два идиота, — выпалил он, смеясь. — Ой, знаешь ли… — Знаю, — рассмеялся тот, но в следующую минуту стал более серьёзным. — Думаю, говорить тебе, что со Свон нужно быть аккуратным, или не стоит? — Спасибо, что предупредил, — фыркнул тот.***
Эмма стояла в коридоре в ожидании лифта и нервно крутила ключи на пальце. Где-то внутри души было сомнение в том, что она снова делала ошибку, помогая Джонсу. Она же вполне могла просто промолчать и идти работать, но сделала всё с точностью и наоборот. — Уезжаешь?! — из своих мыслей её выдернул голос подруги, которая, словно призрак, подошла со спины. — М? — вздрогнула Эмма, резко развернувшись. — А, да. — Раз одна, то явно не по работе, — подметила та. — Куда намылилась? — Мне… Я… — она начала заикаться, внутреннее метаясь из угла в угол между тем, чтобы сказать подруге правду или что-нибудь придумать, но как назло, в голову ничего путного не шло, поэтому Эмма просто тяжело вздохнула и, прикрыв глаза, произнесла: — Я предложила Киллиану отвезти Грейсона к моей матери. Детей она любит, да и Джонсу в какой-то мере будет легче. — Эмма… — протянула Лукас, закатив глаза. — Ну ты вроде уже не ребёнок и не наивный подросток, чтобы в который раз наступать на одни и те же грабли. — А что здесь такого? Я просто предложила ему помощь, потому что вижу, как им обоим тяжело, — начала оправдываться та. — Просто… — Руби тяжело вздохнула. — Ты сначала истеришь, что он не нужен тебе, что ты ненавидишь его, говоришь, что он предал тебя, а потом сама же предлагаешь помощь в виде няни для его же ребёнка, который, заметь, не от тебя, в лице своей матери, Эмма… — Что?! — раздражённо выпалила та. — А что я должна была ещё сделать? Развернуться и уйти? Послать его? Да, я могла и могу это сделать, но ребёнок не виноват в том, что сейчас происходит с его матерью и между нами с Киллианом. Ему нужен дом, Руби! — А ты хоть знаешь, что стало с матерью этого ребёнка? — она подалась вперёд в тот момент, когда Эмма задумалась, опустив глаза. — Вот именно, ты не знаешь, он даже не удосужился рассказать тебе о ней. — Это я не выслушала его, — оправдалась та. — Да и вообще, с какой стати ты указываешь мне, что делать?! — Да господи, делай что хочешь! — взорвалась Руби. — Только, когда он снова сделает что-то не так и ты прибежишь ко мне, знай: я предупреждала тебя, а ты просто отказалась слушать. — Всё сказала? — спокойным тоном произнесла Эмма, скрестив руки на груди. — Да. — Ну, вот и славно, — она отвернулась, чувствуя, как руки начинали немного трястись. Эмма чувствовала, как подруга ещё несколько секунд простояла за её спиной, а после удалилась, стуча каблуками.