Вы считаете себя такими хитрыми, Хотя вы попали в ловушку в вашей же собственной игре. Вы считаете себя лучше всех. Вы умеете писать слова красиво И думаете, что вам гораздо лучше, чем мне. Но ваши действия говорят громче слов, Слова же ничтожны, если только они не правда. (Madonna, «Rain», пер. с английского.)
От кошмаров принято просыпаться с криками и в холодном поту. Как назвать мой сон, который столь пугающе повторяет реальность? В нём мы снова вместе, но то, чем это видение наполняет душу, не назвать добрым. Подсознание вновь воскресило тот день — понедельник, семнадцатое июня девяносто шестого года. Помню его поминутно. Я знала, что тебе предстоит командовать операцией в Министерстве магии и хотя ты уверял, что все пройдет очень быстро, сердце давила тяжесть предчувствия. У нас была феерическая ночь, потом мы весь день провели в беседах. Разговаривали много, как никогда прежде, словно...в последний раз. То и дело возникало гнетущее, тяжёлое ощущение, что больше мы не увидимся. Казалось бы, почему, ведь рейды и бессонные ночи навсегда ушли в прошлое. — Ты опять уходишь… — Любовь моя, единственная моя, прости меня. Словно и не было тех лёгких, радостных лет после первой войны. Остались лишь какие-то несколько часов, отделявшие нас от второй. Наутро после сражения в Отделе тайн в Малфой-мэнор нагрянули авроры во главе с Артуром Уизли, даже не утруждая себя формальностями, вроде ордера. Весь последующий год до твоего возвращения превратился в нечто среднее между ночным кошмаром наяву и ощущением вялотекущей шизофрении у себя самой. Зелье Сна без сновидений я доставала редко, но седативные и лёгкие снотворные прочно поселились на моей прикроватной тумбочке с момента, когда Темный лорд и Белла обосновались в нашем поместье. Северус предупреждал меня о риске привыкания, повторял, что не стоит часто прибегать к зельям. Я в ответ мрачно пошутила, что тогда путем личного эксперимента проверю теорию, сколько человек сможет прожить без сна. Так себе альтернатива. Когда ты вернулся, о снадобьях я почти забыла. После безумия, в которое мы окунались, переступив порог спальни, сон приходил мгновенно. До утра можно было не вспоминать о том, что наша жизнь превратилась в ничто и висит на волоске. И вот уже несколько месяцев я одна в этом оазисе, островке жизни. Как ни удивительно, зелья для засыпания мне больше не требуются. Раздался голос домовика, извещающий о прибытии авроров. Вяло подумав, что забыли у нас мракоборцы на этот раз, я быстро привожу себя в порядок и выхожу. Радует хотя бы то, что нет времени плакать. У лестницы меня приветствует Драко, бодрый и заметно взвинченный. Домовик мгновенно испарился: он знает, что делать. Будем надеяться, адвокат не заставит себя долго ждать. — Доброе утро, господа. Чему обязана? — сухо интересуюсь я, окидывая взглядом визитёров. Четверо мракоборцев, из них двое — стажёры. Поттер единственный, кто не посчитал за труд поздороваться. Вперёд вышел аврор, очевидно, старший по возрасту, и по положению. Лицо его в шрамах, мантия изрядно обтрёпана, на нагрудной табличке неярко светится фамилия «Честертон». По-прежнему не утруждая себя объяснениями или приветствиями, мракоборец протягивает мне пергамент, на котором четко различима только титульная надпись Департамента Магического правопорядка и подпись Кингсли Бруствера с расшифровкой. Остальное нацарапано, похоже, пьяным фармацевтом или колдомедиком на коленке в темноте и под Конфундусом. Вслух эти слова я, конечно же, произносить не стала. Видимо, мое лицо достаточно красноречиво отразило то, что пронеслось в голове. Поттер поясняет: они здесь по постановлению Министерства магии — зафиксирован нелегальный выброс магии от Драко. Мельком бросаю взгляд на руки сына: колдовские браслеты, которые ему надели на запястья в день постановления об аресте, теперь мерцают синим. Делать нечего, ведём в зал. Дракон, в отличие от меня, не находит нужным сдерживаться: — Послушайте. Завтра я отбываю в Хогвартс, начинаются лекции и практические зачёты. У меня среди прочего — курс защиты от темных искусств, как, по-вашему, я должен был готовиться? С бытовыми заклинаниями или вообще без магии? У вас что на плечах — голова или ещё что-нибудь? — Следите за языком, молодой человек, — хмуро протянул Честертон, затем подошёл к столу, взял стоящий на нем графин с минеральной водой и стремительными, клокочущими глотками начал пить прямо из горлышка. Призываю с полки стакан и вежливо интересуюсь, чаю или кофе предложить господам. — Уже не надо, — мракоборец громко рыгнул и со стуком поставил опустевший графин обратно. — Так что, собираемся? — Не так быстро, — раздалось от камина, и хотя этот голос не принадлежал нашему семейному адвокату, я воспрянула духом. — Сперва вы должны запросить письменное объяснение у нарушителя, а потом проверить его на месте. Для взятия мистера Малфоя под стражу у вас нет оснований. Зелёный сполох погас, на ковер шагнул седоволосый барристер Уилфред Яксли. Он защищает Уолдена Макнейра, но его дело тесно переплетено с делом Люциуса. Наконец-то! — Добрый день, миссис Малфой, — обращается ко мне юрист. — Я прибыл по сигналу вашего домовика. Господин Скалаускас сейчас в Министерстве магии, он вам позже всё объяснит. На данный момент вы можете рассчитывать на мою помощь. — Они не заберут Драко? — шёпотом спрашиваю я. — Разберёмся. Мистер Драко Люциус, сдайте мистеру Честертону вашу палочку для обследования и напишите объяснение, чем вызван ваш выброс магии… Кстати, по чьему предписанию вы сюда явились? — это уже к Честертону. — Акцио «Паркер» и лист бумаги, — отчётливо произносит Драко и садится за стол. По лицам авроров видно, что они едва сдерживают недовольство. Пока Драко пишет, а адвокат разбирается с мракоборцами, мой взгляд падает на свежий номер «Ежедневного пророка». «ГИЛДЕРОЙ ЛОКХАРТ НЕ ЛИШИТСЯ ОРДЕНА МЕРЛИНА», — победоносно кричит передовица. Не удивлюсь, если и весь номер посвящён ему. Вполне в его духе. Вот Гилдерой, посвежевший и сияющий, покидает Мунго, вот подписывает книги обступившим его поклонницам…а это фото, судя по бутылке белого «Риоха» и креветкам, из ресторана. По лицу Гилдероя заметно, что папарацци уже достали его до печёнок. Рядом светится физиономия грязнокровки Грейнджер. Остальные страницы далеко не такие радостные. «Столкновение в Отделе тайн». «Помощник адвоката Корбана Яксли умер в ожоговом центре»… Что происходит?.. — Насколько это серьёзно? — спрашиваю я, когда авроры убрались. — Рабочая ситуация, миссис Малфой. Возникли новые обстоятельства, связанные с Отделом тайн и возможной экстрадицией вашего супруга в Россию. Мистер Скалаускас расскажет всё подробнее. Альгимантас Скалаускас прибыл поздно вечером. Поражаюсь его энергии. Всегда улыбающийся, подтянутый и свежий, несмотря на сколь угодно изматывающий день, он устало опускается в кресло…Глава 19. Званые и незваные.
13 января 2019 г. в 21:23