Кризис. Книга 1: Крещение огнём

Синие языки, отрезавшие Хранилище от арки дрогнули и рассыпались снопом черных брызг, пропуская Альгимантаса Скалаускаса. Тот выглядел столь же удивленным, сколь и обрадованным. Синий огонь не причинил ему телесного вреда, но совершенно выжег внутренне. То невыразимо легкое, сияющее под нетронутой физической оболочкой, было не пустым, скорее совершенно очищенным и освобожденным. — Чувствую себя Хогвартс-экспрессом, от которого отцепили все вагоны, — пробормотал он. — Да, — подтвердил Гилдерой. — Родовая магия для тебя закрыта, больше этот груз тебе ни к чему. Тu juk ne atsitiktinai čia atėjo(1) — усмехнувшись, добавил Локхарт. — Nieko nėra atsitiktinai (2), — криво улыбнулся Альгимантас и тут взгляд его уперся в Гермиону. — Это были вы тогда здесь! — воскликнул он. — И вы не смогли активировать амулет. Попробовали и бросили… Боже упаси, я вас не допрашиваю, — успокаивающе произнес маг, видя, как на чело Гермионы стремительно наползает грозовая туча. — Просто интересно, почему. Ведь вы неслабо рисковали, и если бы только карьерой!.. — Я маглорожденная, — нехотя процедила Гермиона. — Хоть сто попыток сделай, а толку? Когда Гилдерой производил ритуал, магия рода Грин-дель-Вальд не проявила ко мне враждебности. Но оказалось, я просто многое не могу в силу происхождения. Нарцисса спрятала ухмылку. Грязнокровка, похоже, гораздо умнее, чем казалась поначалу. Без сомнения, девица отдавала себе отчет, что единственный для нее способ найти достойное место в Магическом мире — это постоянно учиться и приспосабливаться. Но в магии много явлений и даров, не постигаемых зубрежкой, они или даются буквально с молоком матери, или остаются недоступными до заката жизни. — А вы-то как меня заметили? — спросила в свою очередь Грейнджер. — И, я смотрю, вы знакомы? — она повернулась к своему спутнику. — Мисс Грейнджер, входя в незнакомое помещение, в следующий раз воспользуйтесь Гоменум ревелио, — пожал плечами Альгимантас. — Вот и весь секрет. А насчет знакомства…мы не просто знакомы, ar ne tiesa? (3)  — Вряд ли почтеннейшая публика удирала от авроров для того, чтобы узнать особенности моей родословной, но… Акцио, — в руку Гилдероя прилетел один из кристаллов со стеллажа. Маг провел над ним волшебной палочкой, насылая другое заклятие. Воздух пошел волнами и над кристаллом раскрылось небольшое генеалогическое древо. От огромного ствола, растущего из котла, отбегали нечастые ветви, некоторые из них давали побеги. На них сидели птицы с мужскими и женскими головами в остроконечных шляпах. — Видите? — Локхарт показал палочкой в линию шестого поколения, наиболее разветвленную. Наши с Альгимантасом отцы женаты на сестрах, вышедших из эмигрировавшей в Великобританию литовской семьи. Старшая, Инта, вышла замуж за уважаемого чистокровного балтийского волшебника. А младшая, Сандра, создала союз, увы, с маглом. Предатели крови в роду Скалаускас-Локхарт отнюдь не редкое явление, — Гилдерой прицокнул языком, затем взмахнул палочкой и картинка исчезла, а кристалл вернулся на место. — Смелость и нежелание жить под гнетом устоев может и похвальны, но… Жизнь показывает, что такие вещи редко заканчиваются благополучно, причем для всех участников. Моя матушка Сандра Локхарт довольно скоро убедилась в неразумности принятого сгоряча решения. На какое-то время ее с отцом разделили созданные ими же самими проблемы. В итоге они сошлись опять: все-таки двое дочерей, им нужна полноценная семья. Но оказалось, что матушка носила под сердцем еще одно дитя. Меня. Локхарт откашлялся. — Не знаю, почему она не приняла мер, полагающихся в такой ситуации. Мне напрашивается один вывод: она все-таки хотела чистокровного ребенка, понимая, что родством со столь могущественным магом не разбрасываются. Геллерт не заговаривал о браке, не требовал развода. Все, что ему нужно было от любовницы — молчание. Родившегося ребенка он признал и произвел надлежащий ритуал. После короткой паузы Гилдерой продолжил: — Мистер Локхарт, надо отдать ему должное, принял меня без всяких оговорок. Может, в качестве раскаяния за собственные грехи, а может — что мне видится наиболее вероятным — хотел иметь ребенка-волшебника. И, надо сказать, свою роль отца он сыграл отменно. Он сделал для меня все, что мог. Нарцисса покачала головой. Услышанное отказывалось укладываться в мозгу. Вот этот вот хлыщ, оказывается, чистокровный маг, да еще и сын — ни больше, ни меньше — самого Грин-дель-Вальда?! Но это же просто невозможно… Ага, а все эти его темномагические штучки, вроде синего огня, амулет — разве они вяжутся с устоявшимся, привычным для всех образом любителя славы и улыбок Гилдероя? Расскажи кто Нарциссе Малфой еще месяц-другой назад, что она будет вот так стоять перед Локхартом и его любовницей-грязнокровкой, полностью сдавшись им на милость и прикидывать, как ей выбраться из переплета с наименьшими потерями — ведьма разнесла бы «провидца», как бог черепаху. И ведь именно так все и случилось. Нарцисса поднесла пальцы к виску, не зная, чему верить. Впрочем, скелеты в шкафах Локхарта для нее были уже не столь интересны. Слизеринка до мозга костей, она поняла, какую выгоду может получить и не собиралась злить Гилдероя лишний раз. — Итак, вы сын и прямой наследник Грин-дель-Вальда… — Верно. — Но, простите меня за бестактность, он же… — Понимаю, о чем вы. Байку о преданной коварным Геллертом великой и чистой любви Дамблдора уже разве что ленивый не обсосал. Не хочу сказать, что всё враки: не бывает дыма без огня. Но женщины в жизни Геллерта Грин-дель-Вальда несомненно присутствовали. Я слышал, он со свояченицей Ньюта Саламандера так зажигал, весь Нурменгард ходуном ходил! Из рассказа мага выходило, что он действительно был не тем, за кого себя выдавал. Вот только не с той стороны, с какой виделось вначале. Получалось, что Гилдерой носил фамилию семьи Локхарт, но оставался связанным магически с биологическим отцом — могущественнейшим колдуном двадцатого столетия. В положенное время распределился на Когтевран, как и большинство магов рода Локхарт-Скалаускас. На старших курсах у Гилдероя завязалась дружба с аспирантом Снейпом. И именно Северус всячески отговаривал молодого мага принимать предложение директора идти спасать Гарри Поттера. — На деле «спасать» означало выполнять все дамблдоровские мерзостные поручения, направленные, в основном, на то, чтобы дезориентировать учеников и создать им умеренное чувство опасности, — вставила Гермиона. — Все гениальное просто: зачем кого-то запугивать и шантажировать, если можно сделать себя в их глазах единственной опорой? Для этого требуется самая малость: создать человеку такие условия, чтобы ему некуда было деваться, кроме как сдаваться на милость Дамблдору. Сами бегом прибегут проситься в соратники, не подозревая, что именно в этом качестве они как раз и не нужны. Гермиона, судорожно сглотнув, продолжала, голос её вздрагивал: — Поймите одно: Альбус ничуть не собирался отрекаться от их с Грин-дель-Вальдом идей насчёт завоевания мира. Он противостоял Волан-де-Морту не потому, что боролся со злом, а просто отвоевывал у конкурента то, что хотел забрать себе. Конечно, Дамблдор понимал, что один в поле не воин, но подчинённые рентабельнее союзников. Как только нужный человек выполнит свое предназначение, добрый директор Хогвартса списывал того со счетов и забывал. Гилдерой мрачно кивнул. — На то, чтобы принять место преподавателя ЗОТИ, у меня были свои мотивы. Директор, правда, оговорил, что эта должность считается проклятой. Я еще посмеялся, что у старика верно начинается маразм. Как можно быть таким суеверным: ведь проклясть можно кого-то или что-то, а должность — это же просто термин. Название. Масштабы моей глупости я оценил лишь через пять лет. Именно столько мне пришлось отсиживаться в Мунго, пока все закончится.